Елена РУДЕНКО ЧИСЛО 13 Роман
Мсье Карме
Секретарь мсье Патрис как всегда быстро и аккуратно выполнил задание своего хозяина мсье Карме. Хозяин ценил этого человека. Секретарь понимал свою незаменимость. Да, он стал правой рукой хозяина.
Собрав документы, мсье Патрис направился в кабинет Карме.
— Друг мой, вы уже всё сделали? — спросил мсье Карме своего расторопного секретаря.
Он просто обожал свысока выразить своё дружелюбие к расторопным слугам.
— Да, с вашего позволения, мсье, — с поклоном ответил секретарь, понимая, что хозяин любит почтение.
В мсье Карме было много от эпохи аристократизма. Этот аристократизм в 1791 году казался далеким прошлым. Карме так и не смог подстроиться под Новый порядок, хоть и имел дело с буржуа и научился сам зарабатывать себе состояние. Карме всегда держался аристократом. Пусть аристократом добрым, но всё же аристократом.
Буржуа, конечно, такая манера не нравилась. Однако получить для своего дела долю богатств Карме им всё же хотелось. Поэтому они относились к чудачеству Карме снисходительно.
— Я всё сделал, как вы велели, — добавил Патрис. — Я всё рассчитал. В этом отчёте подробно отражены все расходы на праздничный ужин, который вы соизволите дать. Вы увидите, во сколько ливров вам обойдётся каждый человек.
Карме просмотрел расчет.
— Хвалю вас, — добродушно–надменно произнёс он. — Очень подробно. Этот ужин будет только для близких мне людей. Я бы хотел включить и вас.
Патрис замер. Секунду он колебался. Как отреагировать на это решение? Отказаться и поблагодарить? Его опыт работы у Карме быстро подсказал ему правильное решение.
— Это огромнейшая честь для меня! — горячо воскликнул он, отвесив низкий поклон. — Но быть может, я не достоин…
— Достойны! — коротко перебил его Карме. — Вы свободны.
Это означало, что аудиенция закончена.
Патрис покинул хозяина. Ему льстило, что его пригласили на сей торжественный ужин, но в то же время секретаря охватывало беспокойство. Не слишком уж в сильную милость он попал? Именно такая милость чаще всего сменяется опалой.
— Мсье Патрис, — услышал он звонкий кокетливый голосок.
Это была Адель Карме, молодая супруга хозяина, моложе оного раза в два. Поговаривали, что эта дамочка с весьма тёмным прошлым. Однако она держалась как истинная добропорядочная жена. По крайней мере, создавала впечатление такой особы, хотя за спиной муженька заводила грешки. Но если бы кто–то посмел обвинить её в измене, она бы не моргнув глазом обвинила обличителя во лжи и поклялась бы на Библии в верности мужу. Когда Адель говорила, ей невозможно было возразить. Сейчас она приличная дама, супруга уважаемого человека и всё тут. А прошлое? Кого это волнует?
Мсье Патрис вздрогнул. Адель пристально смотрела ему в глаза.
— Надеюсь, теперь вы займётесь и моими делами, — произнесла она высокомерно.
Но в этом высокомерии звучало кокетство.
— Да, мадам, — ответил Патрис.
Мадам по–королевски кивнула.
— Сегодня вечером я еду проведать тётушку, — добавила она. — Вы будете сопровождать меня!
— Да, мадам.
— Расслабьтесь! — хохотнула Адель. — Мой муж ничего не подозревает!
С этими словами мадам удалилась.
Патрис чувствовал угрызения совести. Хозяин так доверяет мне, — думал он. Но Адель! Я люблю её. Как мне больно осознавать, что она жена другого! А я ничего не могу сделать, чтобы она была только моей. Как унизительны эти свидания по углам!
Его мысли прервал Ив Карме. Младший сын хозяина.
— Привет, — весело сказал он. — Папочка опять отчитает меня. Ведь я хочу пригласить на ужин подружек.
— Хочу пожелать, чтобы ваши опасения не оправдались, — единственное, что мог пожелать Патрис.
Подлизой он не был, но сплетничать о своём добром хозяине Патрис не смел.
Ив Карме, хохотнув, поблагодарил секретаря и вошёл в кабинет отца. Мсье Карме был рад сыну. Однако понимал, что тот опять объявит очередную глупость. Просто так Ив отца не навещал. Глупостей Ив делал много, поэтому визиты его были часты.
— Ты правда проведёшь торжественный ужин? — спросил Ив. — С чего это вдруг?
— Я решил собрать вместе всех нас, — ответил мсье Карме.
— Не понимаю, зачем? — вздохнул Ив. — Мы все друг друга терпеть не можем!
Эти слова попали в точку.
— Мы должны быть одной семьёй! — твёрдо ответил отец, понимая правоту сына.
— Ох, делать вид, что любим друг друга! Ладно, раз на то пошло, у меня к тебе просьба.
— Да, сын мой, — кивнул отец, догадываясь, что сейчас начнётся самое «интересное».
— Пусть Аннет и Жаннет будут на этом ужине.
— Что?! — вскричал возмущенный Карме. — Эти дамы легкого поведения?!
«Можно подумать, твоя Адель — бывшая монахиня», — подумал Ив, но вслух говорить побоялся. Отец болезненно воспринимал выпады против своей супруги.
— Отец, заверяю тебя, этим постыдным ремеслом они не занимаются! — сказал Ив. — Пойми, если я их не приглашу, они обидятся!
— Какое тебе дело — обидятся они или нет? — проворчал Карме. — Ты их меняешь каждую неделю.
— Но этих пока ещё не поменял, поэтому ссориться не хочу, — настаивал Ив. — И вообще, я могу оплатить их присутствие. Твой секретарь подсчитал, во сколько всё обойдётся?
После короткой перебранки мсье Карме согласился потерпеть за своим столом общество этих девиц.
— Они знают о существовании друг друга? — спросил отец.
— Да, но каждая из них уверена, что женюсь я именно на ней, — усмехнулся Ив.
— Тебе надо поменьше думать о девицах! — строго сказал мсье Карме. — Я смотрел твои дела. Особых результатов нет.
— Но и плохого тоже нет! — возразил сын. — Ну и пусть, что медленно, зато никаких убытков!
— Ещё не хватало, — покачал головой Карме.
— Не бойся, я экономный. Экономлю на себе, но колечко любимой всегда куплю! Пойми, папочка, не могу я всё время торчать за счётными книгами!
С этими словами беззаботный Ив покинул кабинет строгого папаши.
Дилемма Робеспьера
Мадлен Ренар сама не знала, зачем организовала встречу Робеспьера и Барнава. К чему всё это? Каждый останется при своём мнении. Думают ли они о политике? Ха! По их физиономиям видно, что они думают, кого из них я оставлю на ночь. Не дождётесь оба! Хотя с Максом я бы осталась.
Она была права. Мужчины то и дело кидали на неё пылкие взгляды.
— Король поддержит Конституцию! — сказал Барнав. — У нас всё под контролем!
— Завидую вашей уверенности, — иронично произнёс Робеспьер. — Луи Тупой хитёр, хотя по нему не скажешь. А при помощи своей интриганки Австриячки — вообще сущий дьявол!
Неподкупный понимал, что Мадлен не одобряет его позицию. У Барнава было преимущество. Он отстаивал интересы красотки, которые заключались в завершении революции!
Барнав гордо промолчал на выпад врага.
— Даже если Его Величество подержит Конституцию, — продолжал Робеспьер. — Это не будет означать финал революции! Иначе мы вернёмся назад к абсолютизму!
— Моя мечта! — хохотнула Мадлен.
— Робеспьер, вы ведь законник. Вы понимаете, чем чревато идти против закона? — в словах Барнава была слышна явная угроза. — Неужели вы рискнёте?
Неподкупный и бровью не повёл.
Перед Барнавом он играл роль уверенного в своей цели политика. Но на самом деле он колебался. Борец опять вступил в схватку с законопослушным юристом. Макс не знал, как поступить.
— Простите, я думал, что вы изменили ваши взгляды, — сказал Барнав. — Вы искали сближения с нашим клубом.
— Спешу принести свои извинения, я изменил их вновь.
Мадлен с грустью смотрела на них. Барнав самовлюблённый осёл, неужели он действительно верит, что всё так просто? Конституцией тут не отделаешься! А Макс? Опять помешался на своих идеалах! Ему безразличны мои чувства, для него важнее революция. Ах, так! Ну, берегитесь! А я так надеялась!
— Ваше мнение вполне понятно, Максимильен! — произнесла Ренар с улыбкой. — Как жаль, что вам надо уходить…
Робеспьер вздрогнул. Понятно, она выгоняет меня. Красотка выбрала сладенького Барнава. Что ж, удачи ей!
— Не волнуйтесь, я быстро избавлю вас от своего присутствия, — произнёс Максимильен холодно.
Красотка Мадлен вздрогнула. А может, всё же любит? Нет, он просто хочет со мной переспать. Как и Барнав, чтоб он пропал!
Робеспьер удалился.
— Мадлен, — начал было Барнав. — Я…
— Ваше мнение мне тоже ясно, — перебила его Мадлен. — До встречи.
Красотка осталась одна. Она закрыла лицо руками и заплакала. Нет, сейчас не время любви. Надо думать о деле. Абсолютизм уходит. Жаль, но это факт. Бриссо и Роланы — вот мои новые компаньоны. Это люди, которые идут в ногу со временем, они помогут мне. Даже если этого не хотят. Ведь у меня деньги.
Неподкупный отправился прямиком домой. Он рассеянно поздоровался с Элеонор, которая как всегда ждала его. Мадемуазель Дюпле всегда спешила первая отворить дверь Неподкупному. Спросить его: «Как дела?». Максимильен всегда был вежлив и приветлив с ней. Хотя навязчивые расспросы Элеонор о его самочувствии были невыносимы!
Робеспьер думал о Мадлен. Что за женщина! Что у неё на уме! Барнав, мерзкий слащавый Барнав. Ненавижу его и его триумвират. Дюпора, Ламета — всех ненавижу!
Он сел за стол. Решено. Буду бороться! Вы этого хотели, Мадлен? Я уничтожу ваших приятелей! Я продолжу свою сражение за свободу! Подумать только, капля ревности перевесила чашу весов, и боец победил законника! Они должны ответить за свои злодеяния! За убийство безоружных граждан на Марсовом поле!
Вечер Робеспьера был нарушен визитом Светланы Лемус, Камилла Демулена и его супруги Люсиль. Светлана недолюбливала кокетку Люсиль. Ей не нравилось то, как она пристаёт к Максу. Неужели действительно верит, что может его соблазнить? Вульгарная тётка! Куда тебе тягаться с Мадлен Ренар!
Люсиль в свою очередь недолюбливала Светлану. Немного ревновала Камилла. Ей было невдомёк, что он нужен Светик, как рыбке зонтик. Люсиль обожала своего мужа. Однако не отказывала себе в удовольствии пококетничать с Робеспьером. Ей нравилось наблюдать за его смущением и слушать изысканные комплименты.
Камилл Демулен был просто окрылён. Он рвался в бой, как бойцовский петушок.
— Я выступлю против них! — кричал он. — Пора бы призвать этих гадов к ответственности за их убийства на Марсовом поле!
— Уймись, — спокойно сказал ему Робеспьер. — Ты погубишь всех нас!
— Максимильен, по–моему, ты слишком бдителен, — кокетливо произнесла Люсиль.
Светлана еле сдерживалась. Какая гадкая у Люсиль манера! Фу! Терпеть не могу, когда она красуется перед Максом. А Камилл как дурак, ничего не заметил.
— Макс знает, как лучше! — уверенно сказала Светик.
— Я знаю, что Макс знает! — ответила ей Люсиль.
— Ты пошёл на сближение с нашими врагами! — кричал Демулен. — Зачем? Это на тебя не похоже! Ты даже пытался пойти на примирение с Барнавом!
Упоминание о Барнаве было лишним.
— Я хотел выиграть время, — коротко произнёс Макс.
— Неужели ты ничего не предпримешь? — не унимался Камилл.
— Предприму, — спокойно ответил Неподкупный.
— Что? — оживилась Люсиль.
Она положила свою ручку на руку Макса.
— Скоро вы это увидите, — пообещал Робеспьер, улыбнувшись Люсиль.
— Скорей бы! — сказал Демулен.
— Камилл, помни моё предупреждение, — сказал Неподкупный.
— Не волнуйся, я всегда ему напомню, — так же заигрывая, сказала мадам Демулен.
Вскоре они ушли, оставив Макса и Светик наедине.
— Какая она дура! — высказалась Светлана.
Робеспьер удивлённо посмотрел на неё.
— Кто? — не понял он.
— Люсиль! Просто ужасна! Неужели когда–то она тебе нравилась?
Неподкупный пожал плечами. Да, в Люсиль есть что–то притягательное. Внешнее сходство с Мадлен. Может, именно это нравится мне. Но Люсиль до Мадлен ох как далеко! Однако Люсиль милашка.
— Всё ясно, — кивнула Светик, догадываясь о ходе мыслей друга.
Макс разложил бумаги. Завтра предстоял тяжёлый день. Светлана решила не надоедать другу и покинула его.
На выходе из комнаты Светлана попала в лапы Элеонор.
— Мне нужно тебя расспросить? — сказала она, увлекая Светик в свою комнату.
— Да, да, — рассеянно закивала Лемус. — Я слушаю.
— Эта Люсиль… — запинаясь, начала Элеонор.
Она могла дальше не продолжать. Светик быстро поняла, что к чему.
— Макс к ней равнодушен! — сказала она Элеонор.
На лице мадемуазель Дюпле заиграла улыбка.
— Как я могла подумать, что у Максимильена может быть интрижка с этой женщиной! — воскликнула она.
— Никакой интрижки! — воскликнула Светлана. — Люсиль дура, вульгарна и… ну… этого хватит… К тому же влюблена в своего Камилла.
— Ты тоже не любишь Люсиль? — обрадовалась Элеонор.
Лемус заверила её, что невзлюбила эту карамельку с первого взгляда. Расстались они в хорошем настроении.
— Вот и с Элеонор у меня есть общее! — заключила девушка. — Мы обе Люсиль терпеть не можем.
Молоденькая «принцесса»
Палетта Карме, дочь хозяина, была очень довольна своим новым нарядом. Она весело крутилась перед зеркалом. О таких девушках говорят, что они «в поиске». Хоть она и обладала миловидным личиком, игривыми манерами и ловким кокетством, близких отношений ей так и не удалось заполучить.
Однако Палетта не унывала и лелеяла мечту повторить любовные приключения героинь модных пикантных романов.
— Платье просто великолепно! — похвалила её Адель. — Ты прекрасна! Хочешь надеть это платье на праздник?
— Ах, Адель, спасибо за похвалу! — поблагодарила Палетта. — Если бы не ты, я бы просто зачахла в этом доме! Папаша превратил его в скучный склеп!
— Да, наш мсье довольно скучноват, — засмеялась Адель.
— Скучноват? — фыркнула Палетта. — Старый зануда! Небось, опять начнёт читать мне морали, как должна вести себя приличная девушка! Кошмар! А это платье… опять будет ворчать, что декольте слишком глубоко! Будь его воля, я бы носила монашескую рясу!
— Не бойся, декольте у тебя никто не заберёт, — пообещала мачеха. — Уж я об этом позабочусь!
Палетта заулыбалась.
— Адель, а как твой мсье Патрис? — полюбопытствовала она.
— Он без ума от меня! Но, увы, слишком совестлив. Это плохо.
— Не понимаю. Твой муж, мой папаша — старый осёл! Он получает то, что заслужил.
Молодые особы захихикали. Адель немного удивляло подобное отношение дочери к отцу. Однако ей это было на руку. Хорошо иметь надёжную подругу, которая всегда обеспечит алиби.
— А ты обратила внимание на нашего нового гостя? — спросила Адель.
— Жозеф Маршан? Бедный родственник, мелковат, — отмахнулась Палетта.
— А мне нравится. Соблазнить его не составило труда.
— Он хитёр, — забеспокоилась Палетта, — от него можно ждать любой пакости. Будь осторожна.
Адель улыбнулась. Она была уверена, что её никто никогда не перехитрит, особенно мужчина.
— Маршан обещал на мне жениться, — весело сказала она, — если мой муженёк помрёт.
Палетта вздрогнула.
— Не нравится мне это, — заметила она.
— Не бойся, не убьёт же он его! — хмыкнула Адель. — Кстати, ты знаешь, кто будет на ужине?
— Стандартный набор, — вздохнула падчерица. — Глупый дядя Гаспар, который опять неудачно вложил деньги, тётя Матильд…
— Только не это! Терпеть её змеиные взгляды! — простонала Адель. — Это же смерти подобно!
— Не обращай внимания, она чокнутая! Меня она тоже не любит. Как увидит, так твердит: «Не наша порода, не наша!» Что я ей — собака? Порода ей нужна!
— Кто ещё придёт?
— Мой брат Бенджамен с женой, оба жуткие зануды. Хорошо хоть Ив будет, он весёлый. Он позвал очередных своих подружек. Думаю, они нам скучать не дадут.
— Представляю, — хихикнула Адель. — Начнётся перебранка между этим кланом и тётей Матильд.
— Еще будет мсье Буассе.
— А-а, друг семьи, такой красавчик!
— Ага, — согласилась Палетта. — А ещё твой дорогой Патрис и родственник тоже удостоились чести быть гостями ужина.
— Как интересно! — Адель, загибая длинные тонкие пальцы, пересчитала гостей. — Палетта, получается тринадцать человек.
— Ну и что? — пожала плечами падчерица.
— Ты разве не слышала примету? Если за столом соберутся тринадцать человек, то один из них должен умереть! — мрачно заметила мадам Карме.
— Ха, все мы когда–нибудь умрём! — иронично подметила Палетта.
— Глупышка, один из них не доживёт до нового года!
— Бабьи сказки! — отмахнулась Палетта.
Она была слишком юна, чтобы задумываться об опасности старых примет.
Начало сентября
Было сентябрьское утро. Морис и Елизавета, младшие отпрыски фамилии Дюпле, собирались в школу. А остальное семейство в лице мсье и мадам Дюпле, их дочерей Элеонор и Виктории — на заседание Собрания. Макс пригласил их, заверив, что заседание должно быть интересным.
— Ненавижу сентябрь, — ворчал Морис. — Опять в школу. Старые вредные дядьки учителя!
— Ага, — в тон ему простонала Елизавета, — а у меня противные учительницы со своими манерами.
— А вот Максимильен любил ходить в школу! — сказала Элеонор. — Ведь правда, Максимильен?
Она обернулась к Робеспьеру, который сидел в кресле.
— Что, мадемуазель? — переспросил Неподкупный, который мысленно прочитывал свою речь для Собрания.
Он всегда настраивался на выступления, приводил в порядок мысли.