Милиционер попросил у Кристины ее координаты. Она машинально сообщила их, даже не подумав спросить, зачем это нужно – ведь она даже не обнаружила тело. Ей разрешили уйти, и она с радостью покинула фотомастерскую. Вышла на крыльцо, увидела рядом милицейскую машину, отошла чуть в сторону, к тумбе с объявлениями. Достала сигареты. Ей уже не было холодно, напротив – хотелось ополоснуть лицо ледяной водой, чтобы прийти в себя, успокоиться. Она увидела, что из фотомастерской вышла кассирша. Она тоже достала сигареты, огляделась и увидев Кристину, попросила у нее прикурить.
– Ужасно, – отрывисто сказала кассирша, затягиваясь и резко выпуская дым. – Не могу поверить… Вы ее видели? Нет? И я не видела. Там такая давка, я не смогла прорваться. Что же это получается? Кто ее убил-то?
– А почему все думают, что ее убили? – выдавила Кристина.
Кассирша удивилась:
– А что, по-вашему, случилось? Не могла же она сама с собой покончить!
– Всякий может, – возразила Кристина. Она уже немного пришла в себя, и начала кое-что соображать. – Она точно умерла? Что с ней случилось? Почему столько крови?
Кассирша нервно оглянулась на дверь мастерской:
– Да говорят, зарезали. Я-то сама ее не видела… И не хочу такое видеть! Боже упаси – и так хватило, сегодня спать не смогу… Что теперь будет, не представляю… Какие-то несчастья на нас посыпались! Вы только подумайте, у нас работал фотограф – тот с собой покончил. А Елизавета, наша заведующая, подменяла его… И вот вам – ее тоже нет… Когда же ее убить успели? – вдруг озадачилась она. – Вот прямо перед вами кто-то пробивал чек на снимки для загранпаспорта… А потом уж я у вас деньги приняла – это я точно помню. Получается, перед вами туда еще один человек заходил…
Кристина сперва не понимала, к чему клонит кассирша. Она взглянула на квитанцию, пробормотала:
– Ну мне это уже не нужно, вряд ли я сегодня буду сниматься…
– Слушайте, как странно получается! – перебила ее кассирша. – Вот вы туда зашли – и нашли ее уже мертвую. А за пять-десять минут до вас еще заходил кто-то, снимался… И спокойно ушел. Ни криков не было, ничего… Она что же – еще жива была?
Кристина согласилась с тем, что если бы клиент обнаружил труп, он бы вряд ли так невозмутимо удалился. Во всяком случае, он бы сообщил о случившемся персоналу фотомастерской. Однако кассирша слушала ее впол-уха. По ее отсутствующему взгляду было понятно, что женщина думает о чем-то другом. Она опомнилась только тогда, когда случано прижала пальцем кончик горящей сигареты. Женщина ойкнула, и сигарета упала на асфальт.
– Я знаете, что подумала? – неуверенно заговорила она. – Дело-то в том, что другого выхода там нету. Можно войти и выйти только через эту занавеску. А тогда бы я обязательно увидела…
– Вы о чем? – удивилась Кристина.
– Ну я все думаю, как туда попал убийца… Откуда же он вошел? Мог только со стороны салона. А после того клиента туда никто и не входил. Только вы!
Кристина попыталась улыбнуться, но не смогла. Она настороженно поинтересовалась:
– Вы что – думаете, это я сделала?!
– Да нет, конечно, – сдалась кассирша, как-то странно поглядывая на красный свитер Кристины. – Я-то заметила – вы зашли туда и сразу вышли. То есть не сразу, где-то через пару минут…
Кристина всерьез забеспокоилась. Она видела, что женщина не перестает развивать свою идею, и то, что она была главным объектом этой идеи, очень не нравилось Кристине. «Через пару минут вышла!» – с раздражением подумала она. – Конечно, это правда, но не очень-то легко доказать, что я за эти две минуты не убила заведующую. Нет, эту даму нужно срочно развернуть в другую сторону – иначе она наделает беды! И чего ради она так уставилась на мой свитер? Неужели потому, что он красный?»
Она так прямо и спросила кассиршу. Ее ответ поразил Кристину. Та загадочно взглянула на нее и возразила:
– Да я не на свитер смотрю. У вас на джинсах пятна какие-то.
– Где?
– Да вот там, слева…
Кристина взглянула на свое левое бедро и с удивлением обнаружила на бледно-голубой джинсовой ткани несколько темно-красных, неправильной формы пятен. Она в ужасе коснулась ткани пальцами… На пальцах остались коричневатые следы. Что это было, она поняла сразу. Кристина содрогнулась, и почувствовала, что почва снова уходит у нее из-под ног. Чтобы устоять, женщина схватилась за тумбу, и нечаянно оборвала несколько объявлений. Кассирша отступила на пол-шага, но все-таки не убежала. Это слегка успокоило Кристину. «Если бы она всерьез думала, что я зарезала заведующую, то помчалась бы звать милицию… И бежать пришлось бы недалеко – ведь в мастерской уже полно милиционеров, они будут рады каждому подозреваемому…»
– Не знаю, откуда взялась эта кровь, – прошептала Кристина. – Джинсы были абсолютно чистые, я их только что стирала… Где это я прислонилась? Может быть, там, внутри…
– Да где же? – с подозрением возразила та. – Кровь только в кабинете у Елизаветы… Царствие ей небесное!
Кристина поняла, что сейчас ей ни в коем случае нельзя уходить. Если она уйдет и пустит все на самотек, то вскоре получит повестку… И возможно, вызывать ее будут не как свидетеля, а как подозреваемую.
– Знаете, я тоже хотела бы в этом разобраться, – решительно сказала она. Ее тон, похоже, слегка ошеломил кассиршу. – Давайте-ка вернемся и попробуем найти, где я могла запачкаться? Ведь в кабинет вашей заведующей я точно не заходила – уж в этом я уверена! Я даже к двери не прикасалась! И кстати… Вы запомнили того, кто заходил туда до меня?
– Я… Да… – неуверенно ответила та. – Это была женщина… Я выписывала ей квитанцию. Вроде бы блондинка… Или блондинка стояла за ней? Ой, столько народу мелькает перед глазами! Я к концу дня сама себя в зеркале не узнаю!
– А где квитанция?
– Копия через копирку у нее, она его унесла. А подлинник у приемщицы.
Кристина решительно двинулась к двери фотомастерской. Кассирша побежала за ней. В дверях стоял милиционер – он не позволял заходить в мастерскую новым посетителям и не выпускал тех, кто там уже был. Кристину с кассиршей, однако, пропустили. В мастерской опрашивали посетителей, записывали их адреса и отпускали по одному. Люди уходили встревоженные, часто оглядываясь. Они явно ожидали чего-то большего. Кристина обратилась к одному из милиционеров:
– Знаете, у меня тут на джинсах кровь. Я хочу понять, откуда она, я ведь в кабинет не входила!
Милиционер с интересом рассмотрел бедро Кристины и попросил ее дождаться приезда оперативной группы. С минуты на минуту они будут здесь. Кристина присела в углу и приняла твердое решение – она с места не сдвинется, пока ее полностью не освободят от подозрений. «Иначе я просто спать не смогу, – подумала она. – Самое ужасное, когда тебя подозревают, а ты ни в чем не виновата!»
* * *Варя в самом деле проспала до полудня – и даже чуть дольше. Ей не мешало даже то, что дети в соседней комнате включили телевизор и смотрели MTV. И то, что где-то в соседней квартире часов в одинннадцать заработала электродрель. Варя только слегка вздохнула и зарылась поглубже под одеяло. Она вылезла из постели только потому, что захотела есть. Хотела окликнуть подругу, но вспомнила, что та убежала в фотомастерскую – проводить свое личное расследование.
«Нет, это не может быть заведующая, – думала Варя, ставя чайник на плиту и открывая холодильник. – Не вижу причин для вранья. Ну пусть даже именно она дала Андрею пять тысяч доллларов. Наверняка, взяла у него расписку. Кто ему на слово-то поверит? А он отдать не смог. И естественно, что она захотела получить какую-то компенсацию. Что в этом крамольного? Могла бы прямо мне все рассказать, и я бы поняла ее, не осудила – какое я имею право ее осуждать! Я же не потому тревожилась, что родители мужа дачу потеряли. Мне просто интересно, зачем ему столько денег – да еще такая тайна вокруг этого?»
В холодильнике был обычный для Кристины набор – полупустые бутылки водки, уксуса, ликера и растительного масла. Одно яйцо. Жестяная банка каких-то консервов – без этикетки, так что ее содержимое можно было узнать только в результате вскрытия. Килограмм помидоров, сало, кастрюлька с каким-то странным содержимым – не то жидкая каша, не то загустевший гуляш. Эту смесь Варя вылила, кастрюлю тщательно вымыла и поставила кипятиться воду. Она решила сварить суп из пакетика – этого добра у подруги всегда было полно. Она бы придумала что-нибудь другое, но дети уже заявили ей, что в это время всегда едят и терпеть уже не в силах. Варя взглянула на часы и удивилась. Кристина ушла рано, часов в десять. Мастерская была не так уж далеко от ее дома. Чтобы сфотографироваться, нужно не более десяти-пятнадцати минут… Где же она пропадала?
Варя усмехнулась – если подруга обещала прийти через полчаса, ее можно было дождаться только через полдня. Она достала из шкафа пакетик с концентратом, высыпала его в кипящую воду. «Кристинка просто наслаждается свободой, бегает где-то по магазинам. Несчастная, живет, как на коротком поводке – двое беспризорных детей, запущенный дом, пустой холодильник… Зарплата у нее почти в три раза выше моей, а питается она черт-те чем, как до сих пор гастрита не нажила… И все-таки, я бы предпочла бегать, как она, высунув язык, жить в захламленной квартире, питаться концентратами… Но чтобы дома, вечером, меня встречал ребенок. Что там кошки – разве они могут заменить ребенка? Особенно мои… У них одна мечта – налопаться повкусней и рассматривать свои животы. Посочувствовать они могут, конечно… Но не так уж я им и нужна. Если за ними будет ухаживать кто-то другой – они скоро свыкнутся с этой переменой».
Варя усмехнулась – если подруга обещала прийти через полчаса, ее можно было дождаться только через полдня. Она достала из шкафа пакетик с концентратом, высыпала его в кипящую воду. «Кристинка просто наслаждается свободой, бегает где-то по магазинам. Несчастная, живет, как на коротком поводке – двое беспризорных детей, запущенный дом, пустой холодильник… Зарплата у нее почти в три раза выше моей, а питается она черт-те чем, как до сих пор гастрита не нажила… И все-таки, я бы предпочла бегать, как она, высунув язык, жить в захламленной квартире, питаться концентратами… Но чтобы дома, вечером, меня встречал ребенок. Что там кошки – разве они могут заменить ребенка? Особенно мои… У них одна мечта – налопаться повкусней и рассматривать свои животы. Посочувствовать они могут, конечно… Но не так уж я им и нужна. Если за ними будет ухаживать кто-то другой – они скоро свыкнутся с этой переменой».
Она сварила суп, приготовила из сала шкварки и позвала детей к столу. Четырехлетнему Ване пришлось помогать – сам он ел неаккуратно. К конце обеда Варя начала понимать, почему подруга так часто кричит на детей – они были почти неуправляемы, увещаний не слушали, а когда утолили первый голод, принялись кидаться друг в друга хлебными корками. Иногда они попадали в Варю, но даже не думали извиняться. Звук отпираемой входной двери женщина восприняла как свое избавление.
– Нагулялась? – спросила она заглянувшую на кухню Кристину. – Слушай, у тебя холодильник пустой, ты знаешь об этом? Почему ты ничего не купила?
Она сразу обратила внимание на то, что в руках у подруги только маленькая сумочка. Кристина посмотрела на нее как-то дико, будто не ожидала ее тут увидеть. Женщина выглядела странновато – бледная, растрепанная, с расширенными глазами. Варя обратила внимание на какие-то странные пятна на джинсах Кристины.
– Ты запачкалась, – сказала она.
– Да, знаю, – отрывисто ответила та и перевела взгляд на детей. – Что это ты им дала? Суп? Ну, правильно, давно пора его доесть.
– Тот, который пора доесть, я вылила, – сообщила Варя. – А этот свежий. Относительно, конечно.
Кристина отмахнулась и обратилась к детям:
– Наелись? Марш гулять.
Дети попытались сопротивляться – они желали смотреть телевизор. Но мать быстро одела их для прогулки и выставила во двор. Вернулась в кухню, присела к столу и достала сигареты. Было видно, что она борется с искушением что-то сказать. Варя слишком давно была с ней знакома, чтобы не понять, что сейчас происходит с Кристиной. Она явно принесла какую-то потрясающую новость.
– Это что – она?! – вдруг догадалась Варя, глядя на подругу. – Это все-таки заведующая?!
Та встрепенулась, бессмысленно на нее поглядела и пробормотала:
– Да, заведующая.
И тут Варя сломалась. Сигареты так соблазнительно лежали на столе! Она быстро, чтобы не передумать, вытянула сигарету, прикурила, взяв с плиты коробку спичек. Кристина вдруг опомнилась и воскликнула:
– Брось, Варька! Немедленно погаси! Черт, я так гордилась, что ты курить бросила!
– Не учи меня, я лучше знаю, что мне делать, – отрезала та и выпуская дым, почувствовала головокружение. – Значит, все-таки заведующая… А я-то, дура, не верила тебе! Почти тридцать лет прожила, а еще не научилась подозревать людей. Все мне кажутся такими простыми! Но зачем она врала – не понимаю! Ты сразу узнала голос?
Кристина все-таки ухитирилась вырвать у подруги сигарету. Она сунула ее себе в рот и грозно сказала:
– Если ты еще при мне закуришь – перестану тебя уважать. И никакого голоса я не слышала. Когда я туда пришла – она уже была мертва.
И, не давая Варе опомниться, подруга пересказала свои утренние злоключения. Та слушала, не перебивая, не глядя на Кристину, уставившись в стол. Наконец, Кристина умолкла, открыла холодильник и достала почти пустую бутылку:
– Тут водка осталась, я допью. Мне сейчас просто необходимо расслабиться…
– Еще бы, – пробормотала Варя. Она все еще сидела, не поднимая глаза, будто рассматривая что-то на столе. Хотя, кроме грязных тарелок, там ничего примечательного не было. – Послушай, ты уверена, что все так и было? Она умерла? Ты не перепутала?
Кристина ткнула пальцем в пятна на джинсах:
– Полюбуйся, если не веришь! Кровь оказалась на стене, рядом со стулом. Ну, тем самым стулом, на который садишься, когда тебя снимают. Я прислонилась к стене, когда мне дурно стало, и не заметила пятен. А в кабинете – вообще, целая лужа… Она сидела за столом – вот как ты сидишь – голова на каких-то бумажках, руки на столе.
Варя содрогнулась. Она слишком живо запомнила эту совсем еще молодую, красивую женщину, которая приняла в ее горе такое участие… До ее сознания не доходило, что та действительно, мертва. Но Кристина могла и не демонстрировать свои запачканные джинсы. Варя знала – подруга рассказывает правду.
– Ты говоришь, там кто-то решил, что это самоубийство? – нерешительно спросила она. – Но как же… Почему?! Я общалась с ней только вчера, на похоронах, и не заметила, чтобы она была в депрессии…
– Да перестань – какое там самоубийство! – возмутилась Кристина. Она уже успела выпить водки и оживилась. – Надо быть такой дурой, как та кассирша, чтобы такое подумать! Почему заведующая покончила с собой на работе? Другого места не нашла, что ли? Почему она зарезалась? Да кто вообще может сам зарезаться?! Не те сейчас времена – никто не делает себе харакири! Ее убили, говорю тебе! А кассирша не видела никого подозрительного – вот и решила, что убийцы не было! Но это только в самые первые минуты. А потом подумала на меня! Я потому и задержалась, что хотела переговорить со следователем, пока кассирша на меня не донесла. Понимаешь, когда я вошла за занавеску с квитанцией, заведующая уже была мертва. Но я-то ее не трогала!
– Я надеюсь, – грустно заметила Варя. – Кто же это сделал?
– Тот, кто зашел туда до меня – прямо передо мной!
– уверенно ответила Кристина. – А заходила туда еще одна женщина – тоже выписала в кассе квитанцию, я даже помню, на что именно – ей нужны были снимки на загранпаспорт. Это было за пять, максимум за десять минут до того, как туда зашла я. Та дама вошла и ушла. Тихо-спокойно. Ты понимаешь, что это значит?
Варя выжидающе смотрела на подругу. Та нахмурилась:
– Еще не дошло? Да это значит, что та дама и убила заведующую! Больше-то никто туда не входил, а сама она зарезаться не могла! То есть могла, теоретически рассуждая, но я в это не верю! Думаю, что и ты тоже!
Кристина вытряхнула из бутылки в стопку последние капли водки, слизнула их, достала из холодильника ликер. Ее нервы явно были в расстроенном состоянии. Варя знала, что подруга давно пристрастилась к алкоголю, в качестве вечернего утешения и снотворного. Она пыталась ее остановить, но делала это без особого воодушевления. В конце-концов, что еще остается делать Кристине? Заняться спортом? Завести собаку?
– Кто-нибудь заметил, как выглядела та женщина? – спросила Варя.
– Кассирша смутно ее помнит. Говорит только, что блондинка.
Варя вздохнула:
– Неважная примета. Я, к примеру, тоже блондинка. Крашеная, правда.
Кристина согласилась, что по одной этой примете преступницу вряд ли вычислишь.
– Но ведь осталась квитанция, квитанция на фотосъемку, – напомнила она. – Там есть имя, фамилия, и домашний телефон. Это уже кое-что, правда? Кассирша отыскала эту квитанцию у приемщицы. Она лежала первая сверху. Следующая должна была моя…
– Так они знают имя?! – поразилась Варя. – Странно все это… Неосторожно с ее стороны, если эта женщина действительно, убийца…
– Еще как неосторожно! – Кристина призывно покачала бутылкой ликера: – В самом деле, не желаешь? Уверена, что обойдешься без рюмочки? Ну, ничего, сейчас захочешь. Знаешь, как зовут даму, которая снималась на загранпаспорт? Кузмина Варвара. Ну я тебе наливаю.
И, не дожидаясь ответа, Кристина наполнила два низких бокала. Варя следила за ее действиями, не в силах разомкнуть губы и что-то возразить. Ей показалось, что она ослышалась. Или что подруга почему-то назвала ее по фамилии и имени. Или пошутила? Только, когда перед ней поставили бокал, она пробормотала:
– Я тебя правильно поняла?
– Надеюсь. – Кристина склонилась над ней и положила руку на плечо: – На квитанции стоит твое имя, твоя фамилия, твой домашний телефон.
Она почувствовала, что Варя пытается встать и сильнее прижала руку:
– Успокойся. Я пока никому ничего не сказала.
Варя сбросила ее руку с плеча и вскочила, задев стул. Он с грохотом упал, больно зацепив ее лодыжку, но она даже не ощутила боли. Сжав кулаки, женщина закричала:
– Ты что – издеваешься?! Меня не было там – не было! Откуда ты взяла эту жуткую чепуху?!
– Из квитанции, – хладнокровно ответила Кристина.
– Я видела это своими глазами. Представь, чего мне стоило сделать равнодушную физиономию! Думаю, что никто и не догадался, как мне стало жутко… Фамилию твоего мужа, конечно, там все знают. Но фамилия не такая уж редкая, тут нет ничего удивительного. А вот имя у тебя, действительно… Не слишком популярное. Ну а домашний телефон – это вообще, нечто очень индивидуальное. Мне ли не знать твоего номера! Я не ошиблась. Сядь, и давай подумаем – как это случилось? И что нам теперь делать? Думаю, тебе домой уже звонят из милиции.