Кошки, наверное, с отчаяния, полезли в мусорное ведро. Варя отпихнула их и закрыла дверцу под раковиной. Выругала привередливых животных, открыла для них банку кошачьих консервов и вывалила содержимое в миску:
– Лопайте! А если не нравится – худейте! Вам не помешает, скоро под вами пол начнет прогибаться!
Она еще раз проверила, заперта ли входная дверь. Для надежности накинула цепочку, которой обычно не пользовалась. Но теперь она была одна. Женщина вспомнила, что не сдержала данного матери обещания – не позвонила родителям Андрея. Но в такой час они, наверное, все равно спят. Пусть спокойно поспят еще одну ночь. Завтра… Завтра для них все станет иным. Варя легла в постель, поворочалась еще полчаса и наконец уснула.
* * *Крокодила не продали – она убедилась в этом, едва переступив порог зоомагазина. Гена лежал на своем законном месте, в террариуме, высунув кончик носа из налитой на дно водички. Казалось, он целиком сосредоточился на йогическом упражнении, выбрав в качестве объекта медитации лампочку, горящую под стеклянным потолком его узилища. В других внешних впечатлениях крокодил не нуждался – видимо, его полностью удовлетворял свой богатый внутренний мир. Сотрудницы приветствовали Варю радостными возгласами:
– Наконец-то приехала! Твой обормот заждался, даже похудел!
Варя зашла в подсобку, накинула свой рабочий голубой фартук. Поздоровалась с выглянувшей в коридор заведующей.
– Ну как Питер? – поинтересовалась та. – Еще стоит?
Тот же самый вопрос ей задавали в то утро все. Варя устала на него отвечать и про себя удивлялась – почему всех интересует, стоит ли Питер? А что ему еще остается делать? Прилечь? С утра покупателей было немного. Она продала «строгий» ошейник владельцу миттель-шнауцера, вычистила клетку бурохвостому жако. Попугай приветствовал ее взмахом когтистой лапы и невнятым бормотанием. Под клеткой, на бирке с ценой, значилось: «Очень умный, разговаривает.» Возможно, попугай, действительно, обладал острым аналитическим умом. Только пока не имел возможности его проявить. Насчет же разговоров – это была наглая, коммерческая ложь. Жако не говорил. Во всяком случае, Варя не слышала от него ни слова, а ведь клетка висела у нее над головой больше месяца.
Она насыпала корм белым мышам. У них в аквариуме происходила обычная бестолковая толкотня. Рядом, в «отдельной квартире», дремал голубой крыс Сёма. Вот это в самом деле было умное, ласковое существо. Но Варя грызунов не любила. Может, потому что они весь день были у нее под носом, обоняние страдало больше всего. Она работала сосредоточенно. На вопросы о проведенном отпуске отвечала односложно. Ее заботила одна проблема – говорить ли сотрудницам, что случилось с ее мужем? Коллектив был в основном женский, и на нее, конечно, обрушилась бы лавина соболезнований… А этого она не хотела. «И все-таки придется сказать, – подумала она. – Нужно будет взять отгул, для похорон. Господи, кто же позвонит его родителям? Надеюсь, все-таки мама… Не знаю, что я им скажу. Они точно решат, что Андрей повесился из-за меня. Мне не оправдаться».
Дошла очередь до крокодила. Варя даже волновалась немного, когда снимала крышку с террариума. У Гены был суровый, сдержанный характер, но она все-таки надеялась, что крокодил ее узнает и как-то проявит свою радость. Но он лежал неподвижно, как чучело. Террариум явно никто не чистил. Это была ее работа.
Варя провела обычные маневры – сделала отвлекающее движение, набросив полотенце на глаза крокодилу. Запустила обе руки в террариум, схватила крокодила за хвост и за шею, рывком подняла… Теперь нужно было быстро опустить его в другой террариум и накрыть стеклом. Обычно во время этой процедуры Гена страшно злился и мечтал ее сожрать. Неудивительно – ведь он так оберегал свободу своей личности… Все решали секунды – нельзя было дать ему опомниться…
– Мамочки! – крикнул кто-то прямо у нее над ухом. Варя от неожиданности вздрогнула, пальцы не удержали скользкого крокодила… Он шлепнулся на цементный пол и с неожиданной быстротой исчез за сложенными у стены ящиками. Теперь кричали все – и продавщицы, увидевшие, что стряслось, и немногочисленные покупатели. Варя в ярости обернулась и увидела Кристину. Та стояла по другую сторону прилавка, отчаянно жестикулируя и вскрикивая:
– Мама, я чуть не умерла!
– Да заткнись ты! – рявкнула на нее Варя. – Ты что под руку визжишь! Напугала и меня, и животное! Может, ты его будешь ловить? Тогда вперед, я тебе уступаю!
Покупатели бросились вон из магазина.
– Закройте дверь! – крикнула Варя. – И в подсобку тоже! Он сбежит!
Кристина с неожиданной ловкостью запрыгнула на прилавок и уселась среди рассыпанного канареечного семени, поджимая ноги. Губы у нее дрожали:
– Мамочки, никогда такого не видела… Прямо как в цирке… Варька, неужели ты будешь его ловить?!
Та не ответила. Из подсобки был призван грузчик. Его не обрадовало известие, что нужно ловить крокодила, но выхода не было. Он принялся отодвигать от стены ящики. Варя стояла наготове с полотенцем. Кто-то совал ей швабру – прижать Гене шею. Но она зло ответила:
– И сломать ему позвоночник? Это же нежное животное, молодое!
Нежное молодое животное лежало у стены и огрызалось, показывая кривые желтые зубы. Первый раз ему удалось сбросить с морды полотенце. Во второй раз Варя его опередила. Она вцепилась в него – он к тому времени немного просох и больше не скользил. Опустила в чистый террариум. И с облегчением задвинула крышку:
– Все… А кормить буду, когда он успокоится.
Террариум вернули на место – тут очень пригодилась мужская сила. Мало-помалу все успокоились. В магазине снова показались покупатели. И только теперь Варя обратила внимание на подругу. Та к тому времени слезла с прилавка и теперь отряхивала юбку.
– Ну в чем дело? – неприветливо спросила Варя.
– Извини, – обиженно ответила та. – Я же не знала, что ты его уронишь. Я только зашла спросить, как вы отдохнули?
– Исключительно, – ответила Варя, поглядывая на других продавщиц.
– Ты передумала разводиться?
– Еще бы. Теперь в этом нет никакого смысла. Если дашь слово, что не будешь визжать, я тебе все скажу.
– И Варя сделала знак, чтобы подруга нагнулась. Шепнула ей на ухо: – Андрей умер. Повесился. Только тихо, пожалуйста, тихо! Я не хочу, чтобы они знали.
Кристина выпрямилась и как-то странно посмотрела на нее. И сказала то, чего Варя уж никак не думала услышать.
– А ведь я этого ждала, – слегка кивая в такт своим словам, произнесла подруга. – Я так и думала, что он этим кончит. По нему уже было видно. Потому я и просила тебя – увези его отсюда…
– Ты не говорила – увези… – возразила ошеломленная ее реакцией Варя, но та ее остановила:
– Может, и не говорила. Но смысл был такой.
Глава 3
Зоомагазин работал без обеденного перерыва. Продавщицы просто подменяли друг друга на полчаса, чтобы сбегать в чебуречную. Магазин помещался возле продовольственного рынка. Место было бойкое, покупателей – хоть отбавляй. Начинался час пик. В магазин вернулись даже те, кто сбежал от крокодила. Их влекло сюда любопыство, ну и конечно, необходимость сделать покупки. Кристина, убедившись, что поговорить не удастся – у прилавка толпилось все больше покупателей, сказала, что зайдет за подругой к концу рабочего дня. Им нужно серьезно поговорить.
– Лучше поезжай прямо ко мне домой, – отозвалась замороченная Варя. – Там будет мама, она обещала приехать. Дождись меня там.
– Но я не хочу разговаривать при маме, – возмутилась Кристина. – Ты, Варька, просто не понимаешь, какая идиотская ситуация сложилась… Я просто не знаю, что делать.
– Опять новый обожатель? – невнимательно спросила Варя. Она в этот момент занималась делом, требующим сосредоточенности – отсчитывала в микроскопический кулечек кошачьи витамины, продавашиеся поштучно.
– Да нет, это насчет Андрея…
– Ну тогда дождись меня напротив, в чебуречной. Кристина ушла. Варя занялась очередным покупателем, попутно прикидывая, что такое может сообщить ее подруга о муже? Кому, как не Варе, было знать, что Андрей Кристину выносил с трудом. Стало быть, не откровенничал с ней. А кроме как в гостях у Вари, Кристина с Андреем нигде не пересекались. «Делать ей нечего, – раздраженно подумала женщина. – Хочется посплетничать. Отнимет у меня час, не меньше… А надо готовиться к похоронам. Где денег взять? Мы в Питере так издержались… Придется просить у родителей. Наверное, его родители тоже что-то дадут… Ох, как неудобно все это получается! Со стороны похоже, что я их сына в гроб свела, да еще и денег на похороны прошу!»
Обедать она не пошла, попросив одну из продавщиц, отправляющихся в чебуречную, принести ей оттуда стаканчик кофе. Несмотря на невзрачную пластиковую посуду, кофе там варили недурной. Потом Варя разрезала на четыре части сырую курицу и занялась кормлением крокодила. Это требовало большой осторожности. Неподвижность Гены была очень обманчива – сегодня в этом многие убедились… Крокодил мог схватить не только курицу, но и пальцы, протягивающие пищу. Поэтому Варя вооружилась большим пинцетом. Сдвинула стекло и начала просовывать вовнутрь куски курицы. Эта процедура всегда вызывала огромный интерес у покупателей, независимо от возраста. Особенно волновались дети. Варя в этот миг ощущала себя чуть не дрессировщицей на цирковой арене. За несколько минут курица исчезла целиком. Гена попытался схватить опустевший пенцет, но это ему не удалось. И как только стекло задвинули на место, он снова утонул в мелкой воде, с оцепенелым, безразличным выражением на морде.
Обедать она не пошла, попросив одну из продавщиц, отправляющихся в чебуречную, принести ей оттуда стаканчик кофе. Несмотря на невзрачную пластиковую посуду, кофе там варили недурной. Потом Варя разрезала на четыре части сырую курицу и занялась кормлением крокодила. Это требовало большой осторожности. Неподвижность Гены была очень обманчива – сегодня в этом многие убедились… Крокодил мог схватить не только курицу, но и пальцы, протягивающие пищу. Поэтому Варя вооружилась большим пинцетом. Сдвинула стекло и начала просовывать вовнутрь куски курицы. Эта процедура всегда вызывала огромный интерес у покупателей, независимо от возраста. Особенно волновались дети. Варя в этот миг ощущала себя чуть не дрессировщицей на цирковой арене. За несколько минут курица исчезла целиком. Гена попытался схватить опустевший пенцет, но это ему не удалось. И как только стекло задвинули на место, он снова утонул в мелкой воде, с оцепенелым, безразличным выражением на морде.
– Сколько стоит? – обратился к Варе мужчина в спортивном костюме, внимательно наблюдавший за кормлением крокодила.
– А что именно? – поинтересовалась Варя.
– Да крокодил!
Она обнаружила, что забыла вывесить ценник. Прикрепила его к террариуму, и мужчина удивился:
– Всего-то полторы тысячи? А что… Я бы взял. – И он достал из кармана пухлое портмоне.
Варя разволновалась. Впервые кто-то выразил желание купить крокодила. До этого к нему относились, как к детали интерьера.
– Вы в самом деле хотите его купить? – недоверчиво спросила она, хотя уже видела деньги – три бумажки по пятьсот рублей.
– Ну да. Только как бы его унести… Мне только до машины.
– А вы знаете, как с ним обращаться? – еще больше всполошилась Варя. – Животное опасно… И в то же время, оно довольно хрупкое… Если террариум у вас тесный, и вы перельете воды – он может просто захлебнуться во сне!
– Да ничего, присмотрим за ним, – пообещал мужчина. – Я ему бассейн подарю. У жены как раз рыбы сдохли, а бассейн остался. Запустим туда крокодила. Хохоту будет!
Варя с тяжелым сердцем принялась упаковывать Гену. Ей не хотелось его продавать – если бы кто-то ей такое сказал, она бы удивилась… «Как-то с ним еще будут обращаться, – думала она, засаживая Гену в плотный холщовый мешок. Крокодил сопротивлялся, но весьма слабо. После кормления он становился сонным. Она дала новому хозяину Гены несколько советов и попросила обращаться к ней, если возникнут трудности. Тот унес мешок, и продавщицы, дождавшись его ухода, захлопали в ладоши:
– Слава тебе, господи! Избавились, наконец! Чуть не в убыток себе!
– Варь, ты рада? – окликнула ее женщина из-за соседнего прилавка. – И подумать только – он сегодня пытался удрать! Будто знал, что его продадут!
«Да уж, знаменательный день, – думала Варя, начиная прибираться в террариуме. – А вдруг это Чижик-Пыжик наколдовал? Как-никак, я ему дала пять копеек… Правда, что это за удача! В самом деле, пятикопеечная какая-то…»
Ближе к концу рабочего дня она позвонила домой, рассчитывая застать там мать. Но в трубке раздавались частые гудки. Варя выругала себя – сегодня утром, убегая на работу, она забыла подключить телефон! А мать, наверное, не догадалась это сделать. Да ей и не до этого. Она обещала Варе начать закупки всего необходимого для поминок.
День показался ей бесконечным. Она отвыкла стоять за прилавком, и ей все еще казалось, что нужно куда-то идти, что-то снимать… «Кстати, нужно отдать на проявку наши пленки, – подумала она. – У меня отснята одна, у Андрея две… Хотя нет, он заряжал еще и третью. Интересно, доснял он ее в последний день или нет? Она осталась в его фотоаппарате. Правда, фотоаппарат обещали вернуть, но пленку, наверное, засветят…»
Кристина ждала ее в условленном месте, брезгливо отодвинувшись от какого-то опустившегося типа, который меланхолично жевал рядом с ней чебурек. Увидев подругу, женщина вскочила:
– Только не здесь. Пойдем ко мне, это же рядом!
– Но меня мать ждет…
– Полчасика подождет. Это слишком важно.
Конечно, насчет «получасика» Кристина, как всегда, поскромничала. Сперва ей нужно было купить молоко. Потом выяснилось, что у нее кончились сигареты. Варя бегала за ней, злая и усталая, но уйти уже не могла. Подруге удалось ее заинтриговать, тем более что та наотрез отказывалась говорить на улице, объясняя это тем, что может второпях забыть что-то важное. Наконец, они добрались до ее квартиры, где Варю ждало привычное зрелище – сладкая жизнь беспризорных детей.
Семилетний Гриша смотрел телевизор. Четырехлетний Ванька дьявольски орал. Он был голоден. Мать сунула ему бутерброд с колбасой и ребенок, продолжая заливаться слезами, принялся есть. Варя с ужасом смотрела на это бестолковое хозяйство. Для нее оставалось секретом, как Кристина умудряется работать целый день бухгалтером, вести дом, запихивать детей по утрам в школу и садик, в разное время забирать их оттуда, да еще заводить какие-то романы. Однако та все это проделывала и еще мечтала завести немецкую овчарку – чтобы дети гуляли с ней во дворе. «Маньяков сейчас куча, а собака их отпугнет», – объясняла она. «С ней же гулять надо! – возражала Варя. – Это тебе не Ванька, который весь день в садике, и не Гриша, который уже в школу пошел и на продленку остается. Собака – вечное дитя, ей присмотр нужен. А не будешь ухаживать за псиной – у нее характер испортится, болеть начнет. Все тебе изгадит, мебель погрызет, да и на детей может кинуться!» Кристина беспечно махала рукой и на время оставляла мечты о собаке.
На кухне она загремела грязными кастрюлями, выудила со дна раковины турку, наскоро ополоснула и поставила вариться кофе. Отрезала себе хлеба и колбасы и начала есть прежде, чем успела сложить из этих кусков бутерброд. Обе руки у нее, таким образом, оказались заняты, и поэтому половина вскипевшего кофе выплеснулась на плиту. Варя едва успела спасти остатки.
– Ага, наливай себе, – одобрила ее действия Кристина. – Я чего-нибудь другого выпью. Есть ликер. Хочешь?
И только усевшись с рюмкой за стол и покончив с колбасой, она заговорила о том, что волновало Варю. Выяснилось, что когда та две недели назад пришла к ней жаловаться на мужа, Кристина ничего нового не услышала.
– Я-то давно видела, как он изменился, но не хотела тебя расспрашивать, – объяснила она. – Думала, что я буду соваться? Он меня и так ненавидит. Ненавидел, то есть… О, боже мой…
И она осушила рюмку, выругав после этого ликер – сладкий, как варенье. От него, чего доброго, поправишься, а она и так набрала пять лишних килограммов… А все потому, что ей никто по дому не помогает – вот и приходится кусочничать. Суп некогда сварить. Варя уже потеряла терпение и хотела попрощаться, но тут Кристина сказала такое, что Варя при всем желании не смогла бы подняться со стула. Ноги знакомо ослабли – такое она испытала в поезде, когда взламывали дверь туалета.
– Андрей сделал огромные долги. Думаю, ты этого не знаешь? – спросила подруга, сочувственно глядя на нее.
– Андрей? – пробормотала Варя. – Да что ты! Он всю зарплату мне отдавал…
– Да при чем тут его зарплата! – оборвала ее Кристина. – Сколько он получал? Две тысячи рублей? Две с половиной? А задолжал, думаю, несколько тысяч долларов! Ты, конечно, не в курсе. Я и сама-то узнала случайно!
Выяснилось, что после Нового года Кристина решила сфотографировать своих сыновей. У нее самой фотоаппарата не было, а если бы и был, то она бы не решилась положиться на свой художественный вкус. Ей хотелось иметь хороший совместный портрет Вани и Гриши. Повод был – старшему только что исполнилось семь лет. А младший сын был сейчас очень хорошеньким – похожим, скорее, на девочку. Кристина подозревала, что эта ангельская красота скоро исчезнет – как исчезла у старшего сына, когда ему миновало пять лет. Нужно было торопиться. Она недолго сомневалась, куда идти фотографироваться. Конечно, к Андрею! Все-таки муж лучшей подруги. Постарается, не пожалеет сил и времени для ее детей. И в воскресенье, умыв и приодев своих отпрысков, Кристина отправилась в фотомастерскую.
Андрей был на работе – он работал и по воскресеньям. Кристина оплатила в кассе услугу, взяла чек и провела детей за плотный черный занавес. Андреевы владения много места не занимали. Здесь стоял штатив, стул, вешалка и зеркало. Из мебели больше не было ничего. Все помещение за черным занавесом представляло собой короткий, довольно узкий коридор. В конце виднелась прикрытая дверь. Оттуда и вышел Андрей.
Он немного удивился, увидев Кристину с детьми. Она объяснила ему, что именно ей нужно, и он принялся за дело. Усадил детей и стал устанавливать нужный для съемки свет. Кристина стояла у занавеса, пытаясь угомонить мальчишек. Те вертелись, толкали друг друга и делали попытки подраться. Внезапно дверь в конце коридорчика приоткрылась, оттуда послышался женский голос. Он звал Андрея. Тот извинился и сказал, что через минуту приступит к съемке. Он вышел, а Кристина занялась воспитанием. Она дала легкий подзатыльник старшему, вытерла слезы младшему, поправила на них костюмчики… Дети притихли, и поэтому она расслышала то, что говорилось за дверью. «Слушай, куда это годится? – раздраженно спрашивала женщина. – Ты говорил, что принесешь деньги через месяц, а прошло уже полтора». Андрей пытался успокоить женщину, обещал, что принесет деньги в конце января. Та ничего не желала слушать. Она повысила голос, и теперь каждое ее слово отчетливо доносилось до Кристины. «Ты же говорил, что у тебя есть дача. Если нет денег – продай дачу». «Кто же ее купит зимой? – возражал Андрей. – Раньше марта-апреля и думать нечего… Если продавать сейчас, то я не наберу даже пяти тысяч! Ты же знаешь, как сейчас все упало в цене…» Женщина отрезала: «В таком случае, составим договор купли-продажи на мое имя. Естественно, я тебе ничего платить не буду. Так и разочтемся». Андрей умолял ее подождать. Кристина, которая слышала каждое слово, приходила все в большее изумление. Ведь Варя как будто не говорила ей, что у семьи возникли какие-то финансовые трудности. Кузмины всегда жили скромно, но им не приходилось ни у кого одалживаться.