Опять молчание.
Неожиданно вспомнил - остро, выпукло - распахнутое окно и рабочих на крыше. Грохот листов, молотков, трамваев...
– Десять лет прошло...
– Двенадцать, - сказала она.
Никаких шорохов и тресков в телефонной трубке. Почему о них так любят писать в книжках...
Ничего. Тишина. И голос.
– Я замужем. Детей нет.
Вытянул из мятой пачки сигарету. Пачка упала на пол, оскалилась жёлтыми фильтрами. Похожа на лошадиный череп.
– Ты счастлива?
Тишина.
– Нет. Всего лишь благополучна. А ты?
Прикурил. Кашлянул.
– Да. Но - нет.
В трубке тишина.
Никаких помех.
Кроме одной.
Машенька
Завтракали на террасе. У тарелки с сырниками стояла любимая кружка Машеньки - с Винни-Пухом и Пятачком по бокам. Над сырниками вился пар.
Устроившись поудобнее на стуле, Машенька заглянула в кружку.
–«Несквик»? - подняла глаза на бабушку.
Бабушка развязала фартук, села рядом.
– «Несквик», «несквик». Мама три пачки в сумку уложила. Куда столько? Вот после обеда к Салтыковым сходим, помнишь, у них ещё собака чёрная живёт, и козочки две. Насчёт молока договоримся с ними, будешь по утрам козочкино пить. Оно-то получше твоего «несквика» будет, пополезнее...
Привлечённые запахом варенья, на террасу прилетели несколько ос. Беспокойно звеня, принялись вычерчивать зигзаги над столом. Машенька втянула голову в плечи и спрятала руки под стол.
– Кыш! кыш! Налетели, с утра пораньше! После завтрака тюль найти надо, повешу от них, - бабушка встала, и вооружившись сложенной в несколько раз газетой, ловко, на лету, посшибала ос на пол и (Машенька отчётливо расслышала хруст) раздавила их тапком.
– Осы плохие? - спросила Машенька.
– Опасные. Ужалить могут, больно будет... - бабушка вымела трупики на крыльцо и прикрыла дверь. - Чтоб ещё не налетели...
– А пауки?
–Что пауки?
– Плохие? Или опасные? Пауки кусаются?
– Пауки хорошие. Они мух ловят, комаров всяких. Пауков обижать и убивать нельзя, примета плохая... Если их не трогать, то и они тебя не тронут.
Машенька задумалась.
– А как же Муха-Цокотуха? Ведь её паук схватил и хотел съесть. А муха-Цокотуха-то - хорошая!
Бабушка тоже задумалась.
– Так ведь это сказка! В сказках мухи хорошие, а на даче - плохие. Одна зараза от них, да спать днём мешают.... Ты ешь давай, вроде больше не летает никто.
– А где деда? - вновь приступив к завтраку, поинтересовалась Машенька.
– Отец, иди завтракать! Стынет всё! - звонко крикнула бабушка, подняв лицо к деревянному,в тёмных пятнах от сучков, потолку.
Скрипя ступеньками - в одной руке очки, в другой толстая книга, страницы заложены пальцем, - спустился со второго зтажа деда Саша в белой майке и синих штанах.
– Деда, опять ты позже всех! Тебе что, особое приглашение надо? - копируя строгую интонацию воспитательницы Ирины Васильевны, нахмурила брови Машенька.
Бабушка рассмеялась. Деда шутливо погрозил пальцем, и потрепав внучку по светлым и лёгким волосам, уселся на своё любимое место - спиной к окну и боком к выходу. Раскрыл книгу, надел на кончик носа очки, нащупал тарелку с сырниками, придвинул, пальцами вытянул один и, не отрываясь от книги, начал жевать, смешно шевеля усами.
Вся терраса была расцвечена яркими пятнами - солнце пробивалось сквозь листья яблонь.
Позавтракали.
Дед поднялся на второй этаж.
Бабушка собирала со стола посуду.
Машенька, оттопырив губу, поджала левую ногу и пропрыгала к двери. Толкнула ее с усилием и выскочила на крыльцо. В четыре прыжка спустилась по ступенькам.
На светлом линолиуме дорожки увидела скрюченную, слабо шевелящую лапами и крыльями осу.
Присев на корточки, Машенька с минуту разглядывала раненое насекомое. Сорвала травинку, потыкала твердым концом в мелко дрожащее черно-желтое брюшко. Кусачки челюстей на крепкой и плоской голове осы быстро задвигались. Машенька покачала головой. Осторожно подпихнула осу травинкой на лист подорожника, и затаив дыхание, понесла на вытянутых руках за крыльцо.
Паутина успела уже высохнуть. Машенька поначалу подумала, что ажурная сеть куда-то исчезла насовсем. Приглядевшись, улыбнулась и стряхнула осу с подорожника, целясь в центр сплетённых прозрачных нитей.
Паутина дрогнула и прогнулась под тяжестью насекомого.
Машенька села на перевёрнутое садовое ведро и принялась ждать.
Оса, предчувствуя свой последний час, отчаянно завозилась, но крыльями и спинкой плотно прилипла к нитям, прекусить которые ей не удавалось - челюсти беспомощно задрались вверх и кромсали пустой воздух.
В тот миг и появился паук - вылез откуда-то из щели между досками крыльца.
Ловко перебирая лапками, добрался по длинной и толстой нити до края паутины. Настороженно замер.
Оса дёрнулась сильнее.
Паутина качнулась. Её хозяин двумя короткими рывками подбежал к окончательно увязшей жертве. Снова замер. И вдруг засуетился, забегал вокруг притихшей осы, сдвинулся чуть вбок и начал вращать лапками угодившую к нему добычу, плотно окутывая ее клейкой блестящей нитью.
Через несколько минут на месте осы образовался серый, неправильной формы кокон, а паук неспешно уполз вверх по нитям обратно в щель.
– Ну и паучок! - удивленно округлив губы, прошептала Машенька, поднимаясь с ведра и отряхивая платье.
Сверху, с крыльца, послышался голос деда:
– Ты чего там в грязи сидишь? Айда на речку!
...Вернувшись с купания, Машенька заглянула в гости к пауку.
Кокон исчез. На его месте зияла дыра.
Пообедав и поспав, Машенька вновь навестила паутину.
Дыра оказалась аккуратно заделана. Словно её и не было вовсе.
***
– Деда, когда мама приедет? - Машенька слезла с седла и встала рядом, придерживая велосипед за руль (одно из маленьких колес недавно отвалилось и велосипед стал менее устойчив).
Дедушка сидел на табуретке возле сарая и стругал ножом деревяшку. У его ног, лениво щуря глаза и вытянув лапы, лежала Кыска. Над головой, подпёртая рогатиной, покачивалась ветвь яблони, усыпанная зелеными шариками будущей антоновки.
– Скучаешь? - дед вытянул руку и повертел дощечку, разглядывая.
Машенька кивнула.
– Ну, завтра жди её. Утром уже будет, - дедушка снял с бока дощечки несколько белых стружек. - Хочешь, позавтракаем с утра пораньше, да на станцию пойдём вместе, встречать будем?
Кончиком ножа дедушка вырезал в центре дощечки углубление.
– Деда, а что ты делаешь?
Дедушка вновь повертел в руках заготовку.
– Да так, внуча, безделицу одну... Когда-то хорошо у меня выходило. Дай, думаю, вспомню старое... Потом покажу, когда доделаю.
К углублению дедушка приладил свежеоструганную палочку.
Под яблонями среди грядок копошились и трещали скворцы.
С соседского участка раздались позывные «Европы-плюс». Где-то стучали молотком . Неспешно тёк солнечный, безветренный день.
***
После дневного сна бабушка надела на Машеньку синее, с крупными ромашками платье. На ноги красные сандалии и носочки. Волосы собрала на макушке в хвостик, скрепив резинкой.
– А деда тебе подарок приготовил, - улыбнувшись, поправила ей чёлку бабушка.
– Какой? - покрутила головой Машенька.
– Не здесь, там, на терраске, на столе стоит.
Спрыгнув с дивана, Машенька пронеслась по комнате, выбежала в смежную. «Тише! Дедушка спит ещё, разбудишь!» - догнал ее громкий шепот бабушки. На цыпочках прошла мимо спящего с книгой на груди деда, и очутившись на террасе, вскрикнула от удивления.
На залитом солнцем столе, возле блестящего электрического самовара и пузатой сахарницы, стоял... нет, плыл... скорее, летел под белыми треугольными парусами остроносый кораблик, бывший совсем еще недавно простой дощечкой в дедушкиных пальцах, а сейчас...
Машенька осторожно сняла кораблик со стола. Подула на паруса. Повернула к себе носом, боком, кормой. Погладила гладкий, округлый борт. Зашипев, загудев, как штормовые волны, покачала его в руках.
– Нравится? - услышала Машенька за спиной голос бабушки и оглянулась.
Бабушка улыбалась.
– Мне когда -то дедушка твой тоже кораблики делал. Увезу, говорил тебя на нём в тридесятое царство. Как капитан Грей свою Ассоль... Помнишь, я тебе читала?..
– А потом? - удивленно спросила Машенька. - Ты же большая, а кораблик такой маленький. Разве можно на нем уплыть? Только понарошку, да?
Бабушка засмеялась:
– А потом мы с дедушкой поженились. Это был наш кораблик счастья.
– И у вас родился ребёночек?
Бабушка зажгла на плите конфорку. Поставила кастрюлю с водой.
– А как же! Мама твоя у нас родилась. А у неё родилась ты.
Машенька задумчиво посмотрела на кораблик. Недоверчиво покачала головой:
– Разве так бывает? А кто же тогда маме подарил кораблик? У Таньки есть папа, даже у Витьки есть. А у меня и у Светы нету. У Светы вообще только мама одна. Бабушки и дедушки нет. А у меня только папы нет. Он уехал? А он где сейчас?
Бабушка вздохнула:
– Уплыл, видать, на другом кораблике... В теплые края... - бабушка всплеснула руками: - Да что это я, дура старая ... Прости Господи! Нашла кому... Внученька, ты чайку будешь с печеньицем, на полдник? Или, может, бутербродик тебе с маслицем?
Машенька замотала головой. Прижала кораблик к груди :
– Бабуля, можно я к Тане и Свете пойду? Ну пожалуйста, мы поиграем вместе чуть-чуть, ну только капельку?.. Я им покажу, какой мне дедушка кораблик сделал...
Бабушка с облегчением улыбнулась.
– Можно-то можно, но сперва хотя бы йогурту поешь. Клубники вон целую миску для кого я собирала?.. Поешь быстренько, и беги к подружкам своим.
Поставив кораблик на колени - мачта с крохотным флажком на конце почти упиралась в подбородок, - Машенька быстро управилась с йогуртом.
Съела несколько ягод клубники.
– Спасибо, - вытирая губы ладонью, вскочила со стула, вновь прижав кораблик к груди.
– Пойдём, до калитки тебя Светиной провожу, - поднялась бабушка.
– Не надо, бабуль, а то меня опять девочки будут маленькой дразнить, а я уже большая, сама могу... Я же «Растишку» ем! Ты сама говорила!..
– Ну ступай, ступай, большая... На полчасика только!.. С улицы ни шагу! - крикнула бабушка вдогонку подрагивающему хвостику волос.
Оставшись на террасе одна, бабушка налила в высокую чашку чай, добавила молока, вышла с чашкой на крыльцо, осторожно присела на ступеньку. Поставила чашку на колено. О чём-то задумалась и улыбнулась.
По дорожке короткими перебежками сновала трясогузка. Завидев показавшуюся из зарослей смородины голову Кыски, птичка пискнула и упорхнула в глубину сада...
***
...Танина бабушка, разогнувшись с клубничной грядки и разглядывая Машеньку сквозь тонкие штакетины забора, сообщила. что ещё утром Танюша с родителями отправилась на речку и вернётся только к ужину.
Машенька вздохнула и погладила нос кораблика.
– Бедненький! Ты хочешь погулять и поплавать! - прошептала она и вдруг радостно вскрикнула: - Светка! У Светки же надувной бассейн!
Три дома вверх по улице Машенька пробежала на одном дыхании. Остановилась перед высоким зелёным забором. Сложила ладошки рупором и позвала Свету несколько раз.
Не получив ответа, потянула на себя калитку. Как всегда, та оказалась незапертой. Машенька прошла по посыпанной гравием дорожке (камешки приятно шуршали под подошвами сандалий), обогнула дом - вход находился со стороны сада.
Качели и бассейн возле песочницы пустовали. Ни Светы, ни её мамы Машенька в саду не нашла.
«Тоже на речку, наверное, ушли», -подумала Мешенька, готовясь от досады заплакать, но вдруг увидела, что дверь дома открыта.
Радостно топая, Машенька вскочила на крыльцо - у Светы было наоборот - сначала кухня, за ней терраса, - пробежала мимо раковины и плиты, и подняв кораблик высоко над головой, с криком :«Смотрите, что у меня есть!» влетела на просторную террасу.
– Ой! - сказала Машенька, увидев чью-то тёмную спину.
Незнакомый человек испуганно обернулся. Дёрнул щекой и отскочил к закрытой двери комнаты тёти Лены, задев обеденный стол. Ваза с пионами опрокинулась.
Под дверь уходила тёмная влажная полоса.
Вода из упавшей вазы стекала по клеёнке на пол. Лужа росла.
Машенька медленно опустила руку с корабликом и попятилась.
– Дяденька, а вы кто? - спросила она уже у порога кухни.
Дяденька быстро посмотрел в окно. Кашлянул в кулак и улыбнулся совсем нестрашно:
– А ты кто?
– Я... Я Маша. А Света моя подруга. Я живу там, - махнула куда-то в сторону Машенька. - А вы кто? Вы вор?
Дяденька опять улыбнулся. Зубы сверкнули железом.
– Ну нет, конечно. Разве я похож? Какой же я вор... Я папа Светы!
Машенька отступила еще на шаг.
– А вот и неправда! У Светы нет папы. У нее только мама - тётя Лена, и больше никого нет. А вы - вор! Я все расскажу дедушке с бабушкой!..
Дяденька нахмурился. Сунул руки в карманы. Качнулся с носка на пятку. Огляделся по сторонам.
– Как это у Светы нет папы? Так не бывает! Папа есть у каждого. У всех есть папы. Просто иногда они очень далеко... Отсюда не видать...
– В тёплых краях?..
Машенька остановилась. Чуть подалась вперёд.
Дяденька усмехнулся.
– Это уж кому как повезет. Кто в тёплых, а кто ... Я вот, например, наоборот, из холодных краёв прилетел. К этой... Свете с мамой, вот...
– Прилетел?!
– Ну, или приплыл... На кораблике... У меня такой же есть, только нарисованный. Хочешь, покажу? Ну иди, не бойся! - дяденька сел на скрипнувший плетёный стул. - Смотри! - вытянул вперед руку.
Машенька нерешительно подошла. За несколько шагов остановилась и присмотрелась. Ногти у дяденьки были толстые и неровные, словно обкусанные. У большого пальца бежал по волнам синий кораблик.
– Нравится? - спросил дяденька и подмигнул.
Машенька кивнула.
– Это ты сам нарисовал? А зачем?
Дяденька достал сигареты. Закурил.
– Да друзья нарисовали. Давно еще... А затем - так надо... «По морям, по волнам, сегодня - здесь, завтра - там!» Знаешь такую песенку? А вот ещё есть, смотри!
Дяденька , выпустив струю дыма, зажал сигарету зубами и обеими руками задрал рубашку. На тощем белом животе Машенька увидела паутину с зелёным пауком в центре.
– А у меня тоже паук есть, только не нарисованный, а настоящий! Он добрый и мой друг. У тебя злой и страшный, а у меня добрый! И кораблик - смотри! Деда сделал! - Машенька протянула кораблик.
Дяденька, хмыкнув повертел игрушку в руках. Вернул Машеньке:
– Красивый.
Машенька огляделась.
– А где же Света с тетей Леной? Куда они подевались?
– А они, это ... - дяденька тоже осмотрелся. - Гулять они пошли. Воздухом подышать. Позагорать.
– На речку? - загрустила Машенька.
– Во... на речку. Ну да... на неё самую...
Машенька внимательно посмотрела на дяденьку.
– А ты правду сказал, что у каждого папа есть? И у меня тоже? Он ко мне приплывет?
Дяденька несколько раз подряд затянулся. Бросил сигарету под ноги. Затушил каблуком.
– Ну, насчет папы не знаю. Тут уж как получится. А принц к тебе приплывет, точно. Под алыми парусами!
Резко и сильно, не вставая со стула, дяденька ударил Машеньку кулаком в губы.
Кораблик отлетел в сторону.
Машенька упала.
Подскочив, дяденька навалился ей коленом на грудь - что-то отчётливо хрустнуло - и ещё несколько раз ударил по лицу.
Всмотрелся.
Машенька была без сознания.
Трясущимися непослушными пальцами расстегнул молнию на брюках, и высвободив набухший коричнево-сизый член, запихнул его в окровавленный рот Машеньки. Закатил глаза - подбородок заблестел от потекшей слюны, - и в ту же секунду задергался, извиваясь, стукнул кулаками по доскам пола, захрипел и закашлялся.
Встал. Ладонью вытер пах. Задёрнул ширинку.
Выкурив две сигареты подряд, сплюнул тягучей горькой слюной и принялся неторопливо паковать вещи.
Уже застёгивая молнию набитой доверху сумки, обернулся на звук.
Машенька, закрыв глаза, лежала на спине. Ноги скребли по полу. Тело содрогалось. Её толчками рвало кровью, перемешанной с йогуртом и спермой.
– Где два, там и три... - сказал сам себе, и подняв девочку за руку и ногу, перенёс, брезгливо морщась, в комнату тёти Лены, пинком открыв дверь.
Бросил на тахту, покрытую липким и мокрым одеялом. Из под одеяла безжизненно свешивалась рука с маникюром.
С подоконника взял заляпаный плотницкий топор с налипшим на лезвие пучком волос.
Сорвал с вешалки шкафа бежевую ветровку и накинул на Машеньку.
Несколько раз с силой опустил топор. Ветровка скомкалась и потемнела.
Бросил топор на пол и вышел из комнаты, плотно притворив дверь.
***
Солнце клонилось к лесу, взблескивая и отражаясь в речке, рельсах станции и крышах поселка. Листья деревьев темнели под красноватыми лучами. Где - то далеко работала циркулярка. Лениво лаяла чья-то собака. Оглушительно стрекотали кузнечики.
Вверх по улице поднимались бабушка и дедушка Машеньки.
Маньяк
Маньяк остановился метрах в двадцати от входа в школу.
Здесь, в тени пыльных листьев невысокого каштана, находился его наблюдательный пункт.
«Не лучшее место», - в очередной раз отметил маньяк, скользнув взглядом по сторонам. Слишком открыто. Со школьного крыльца его не заметят, но со стороны шоссе и магазина у остановки - он у всех на виду. Гораздо надёжнее было бы занять позицию у гаражей. Ещё лучше - снять один из них и оборудовать лежку по всем правилам - тем, что узнал на войне и довёл до ума уже после.
Две разные, будто и не его они вовсе, жизни. Но в обеих, если решал получить, что выбрал, требовался один и тот же набор.
Терпение. Выдержка. Наблюдательность. Скрытность. Выбрать и оценить свою цель. Выследить. Оказаться там, где не ждут и остаться невидимым. Долгие часы, а часто и сутки выжидания.