В Париже молодожены провели и медовый месяц.
По возвращении в Москву Сергей продолжал оставаться любящим и заботливым. Он не переставал объясняться Анжелике в любви, уделял внимание и каждый раз встречал после спектакля. Только вот детей не хотел, мотивируя это тем, что они еще успеют, а сейчас хочется пожить для себя.
Анжелика достаточно зарабатывала, но денег у них в семье никогда не было. Сначала Сергей прикупил недалеко от Москвы небольшой, как он выразился, домик с десятью гектарами земли, затем дорогую машину, чтобы было на чем в этот домик ездить. Продукты он тоже закупал сам и всегда самые лучшие. Дорогой коньяк у них в доме вообще не переводился. Анжелику такое транжирство мужа напрягало, и она несколько раз пыталась поговорить с ним об этом.
– Дорогой, я много работаю, иногда до боли в горле, до сильного напряжения связок, и меня беспокоит…
– Что тебя беспокоит, богиня?
– Рано или поздно я уйду со сцены, а у нас за за душой ни гроша. Я предлагаю… как бы это выразиться?.. – Анжелика задумалась. – Урезать аппетиты и начать немного откладывать. Да и покупать можно не самые дорогие вещи и продукты.
Сергей смотрел на нее удивленными и наивными глазами.
– Дорогая, о чем ты?! Да разве можно понижать наш с тобой уровень жизни? То, что мы едим и пьем, – это наше здоровье! Мы то, что мы едим!
– Мясо можно купить и в магазине, а не самое дорогое на рынке.
– Да что ты! Духовая свининка и молоденький барашек могут быть только на рынке! Я разве плохо делаю шашлык?
– Ты прекрасно делаешь шашлык, но… – Анжелика замялась. – Машина, к примеру, у нас могла бы быть на пару миллионов дешевле, при этом не менее комфортная.
– Моя жена должна ездить на самых лучших машинах! Не забывай, ты – звезда! Ты должна быть недосягаема для обычных обывателей. И потом, поверь мне, любовь моя, будь машина более дешевая, ты бы сразу же это почувствовала! Да и я у тебя не могу не выглядеть дорого и красиво! Рядом с такой женщиной и мужчина должен быть соответствующий. Пусть все тебе завидуют, небожительница ты моя! А я буду всегда любить только тебя!
Таких разговоров было много, но заканчивались они ничем.
А потом у Анжелики начались проблемы с голосом. Она как всегда репетировала, затем распевалась в день выступления и бодро выдерживала первое отделение, а вот во втором начинались проблемы. Голос терял свою звонкость, чистоту. Коллеги, конечно, это заметили, но ничего не говорили. Потом пошли жалобы типа: я не могу и не хочу петь вполголоса, чтобы совсем не заглушить ее. Анжелика старалась петь громче, и от этого у нее нестерпимо стало болеть горло. В конце концов ее вызвал к себе главный режиссер и, пряча глаза, очень осторожно, издалека начал говорить:
– Я надеюсь, что это явление временное, мы все на это надеемся, но… С таким голосом выходить на сцену нельзя, у вас же ведущие партии. Уже в Интернете вовсю судачат, что с солисткой что-то не так… Анжелика, я советую вам обратиться к врачу. Нельзя запускать это дело, потом может стать только хуже. А пока я отправлю вас на месяц в отпуск.
Анжелика принялась бегать по врачам. Она ходила от одного фониатра к другому, но никаких патологий на связках у нее не находили.
– Почему у меня слабеет голос? – чуть не заплакала она на приеме у очередного врача.
– Сколько вам лет? – мягко спросил тот.
– Тридцать девять, а что? Сколько певцов поют и в шестьдесят лет! – ответила Анжелика, нервно перебирая пальцами жабо на блузке.
– Почти сорок, – глубокомысленно заметил фониатр, гнущий свою линию. – Не секрет, что это переломный возраст для женщин. Если после тридцати лет изменения только начинаются, то после сорока организм женщины входит в предменопаузу.
– Да при чем тут это?! – возмутилась Анжелика. – Я каким местом пою?
– Дослушайте! У меня большой опыт в этих делах. Начинают провисать ткани тела, лица, уменьшается выработка коллагена и эластина плюс гормональная перестройка всего организма. А следовательно, изменение тургора, то есть упругости всей соединительной ткани. А наша гортань, легкие, связки – это все ткани. И они тоже провисают, изменяются. Обычному человеку это ни о чем не говорит, хотя почти у всех людей голос с возрастом становится ниже из-за уплотнения связок. Ну а для певцов такого уровня, как вы, это, конечно, катастрофа.
– Не говорите при мне такие слова! Как же другие поют столько лет?! – в отчаянии воскликнула Анжелика.
– Люди разные. Кто-то до шестидесяти лет живет, а кто-то и до ста, генетика разная, предрасположенность разная. Все равно мужчинам дольше и чаще удается сохранить голос.
– То есть это приговор?
– Это возраст. Но это не должно смущать такую красивую женщину, как вы! Время пощадило вашу внешность, изменения коснулись только голоса.
– Так вы меня даже лечить не будете? – упала духом Анжелика.
– Я все для вас сделаю, но вы не услышали меня, – покачал головой фониатр.
Анжелика сделала для связок все процедуры, которые только были возможны и на которые она раньше не решалась. Ей заливали адреналин с гормонами прямо в гортань, делали уколы, сажали в барокамеру… Получив такую встряску, голос вернулся.
Анжелика вышла на работу, но стала прибегать к определенным ухищрениям. А именно она стала меньше распеваться, чтобы сохранять голос до конца оперы. Этого хватило на месяц, а потом все повторилось.
Анжелику снова вызвал главный режиссер. К нему в кабинет она шла как на Голгофу, предчувствуя, что ничем хорошим разговор не закончится. Режиссер был жесток.
– Я прекрасно понимаю, что вы заслуженная артистка России, что больше десяти лет поете ведущие партии… Но больше вы этого делать не будете. Зрители должны наслаждаться пением не одно отделение, а весь спектакль. Я надеюсь, вы воспримите это с достоинством. Извините, Анжелика. Ничего личного.
– Что со мной будет? – Анжелика, белая как мел, вела себя сдержанно.
– Ну, жизнь продолжается! Надо двигаться вперед! – Режиссер явно обрадовался, что не будет истерики, слез, упреков. – Я могу предложить вам несколько вариантов, – оживился он. – Вы можете по состоянию здоровья пойти на пенсию и жить себе спокойно. Если хотите работать, могу давать второстепенные партии с меньшей голосовой нагрузкой. В массовке вообще можете петь сколько угодно. Потом, я могу поговорить с коллегой из театра оперетты. Захотите – перейдете туда. Там можно иметь голос послабей. Я не хочу обижать оперетту, но вы же понимаете…
– Еще можно пойти петь в ресторан, – добавила Анжелика с каменным лицом.
– Можно конечно. Но вы ведь шутите сейчас? – забеспокоился режиссер. – Зачем в ресторан? В конце концов, можно и по другой специальности работать.
– Я все поняла. – Анжелика встала.
– Нет, вы так не уходите! Вы подумайте. Может, все-таки позвонить в театр оперетты? Оперетта – это весело.
– Нет, спасибо, – покачала головой Анжелика и вышла из кабинета главного режиссера, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Это была катастрофа. Вся ее жизнь рушилась прямо на глазах.
Не помня как, Анжелика добралась до дома. А дома ее ждал сюрприз, так сказать, «последний гвоздь в крышку гроба». Она застала своего мужа, клявшегося ей в любви и говорившего про себя, что он «счастливый однолюб», с молодой и аппетитной девушкой в их супружеской постели.
– Что? – чуть не задохнулась Анжелика.
Сергей в одночасье из красивого, любимого мужчины превратился в похотливого жеребца.
Но он даже не испугался и не пытался загладить вину или как-то оправдаться. Сергей был просто недоволен, что его оторвали от такого лакомого кусочка.
– Ты почему пришла? У тебя же репетиция! Генеральный прогон! – бесновался он, словно Анжелика во всей этой ситуации была еще и виновата.
Брак рушился на глазах. Может быть, если бы на работе у Анжелики все было в порядке, она бы очень бурно отреагировала на происходящее. Но силы оказались на исходе, и потому Анжелика, абсолютно опустошенная, просто сидела в кресле и равнодушно наблюдала за тем, как муж и его подружка голыми бегали по спальне и в спешке собирали свои вещи.
Сергей ушел от нее через неделю, забрав дорогую машину, которая чудесным образом оказалась записана на его имя. Так же как и дача, и многое другое, что было нажито за годы их совместной жизни. Не смог он присвоить только квартиру, и то потому, что она была куплена Анжеликой еще до замужества.
– Как ты могла быть такой беспечной! – ругалась ее подруга Маша. – Надо идти в суд и доказывать, что все имущество приобреталось, когда вы были в браке! Да что говорить! Все приобреталось на твои деньги!
– Маша, я не пойду ни в какой суд! У меня нет сил. И Сергея я видеть не хочу! И потом, у меня на руках ничего нет, а у Сергея доказательства, что и дачу, и машину покупал его брат, а потом подарил ему. Так что я не имею никакого отношения ни к этой машине, ни к даче!
– Как ты могла быть такой беспечной! – ругалась ее подруга Маша. – Надо идти в суд и доказывать, что все имущество приобреталось, когда вы были в браке! Да что говорить! Все приобреталось на твои деньги!
– Маша, я не пойду ни в какой суд! У меня нет сил. И Сергея я видеть не хочу! И потом, у меня на руках ничего нет, а у Сергея доказательства, что и дачу, и машину покупал его брат, а потом подарил ему. Так что я не имею никакого отношения ни к этой машине, ни к даче!
– Какой ужас! Ну а куда тогда девались твои гонорары? У тебя же ничего нет! – не унималась Мария.
– Этот козел подстраховался на все случаи жизни! Он предупредил, что если я только сунусь в суд, он сотрет меня в порошок. А что будет с моей репутацией, ты об этом подумала? У него куча счетов из ресторанов, куда он меня таскал, иногда помимо моей воли, чеков из дорогих магазинов… Его свидетели подтвердят, что я транжира, много пила, не вылезала из ресторанов, где и оставляла все свои заработки. А Сергей пытался меня образумить, но все безрезультатно…
Маша, выслушав подругу, пришла в ужас.
– Да он же проходимец! Альфонс! За твоей спиной проворачивал такие махинации и при этом жил с тобой, улыбался и признавался в любви.
– А чего на него злиться, раз нашлась дура, которая на это согласилась? – спросила Анжелика.
– Ну ничего! Бог есть, и Сергей ответит за свою подлость! Рано или поздно ответит, – успокаивала ее Маша. – Мы что-нибудь придумаем и отомстим ему.
Анжелика сидела, уставившись в одну точку. Ни о какой мести она даже не помышляла. У нее просто в голове не укладывалось, что они с Сергеем столько лет были вместе, а теперь он ушел, да еще так подло.
– И неспроста он выбрал момент, когда ты потеряла работу, за которую платили приличные деньги! В массовке люди получают мало, вот он и свалил! – не унималась Мария. – Я ведь тебе намекала, что с ним что-то не так… Напрямую сказать не могла, ты бы за своего любимого глаза мне выцарапала.
Анжелика понимала, что подруга абсолютно права. Она ничего не видела или не хотела видеть. А сейчас у нее будто пелена упала с глаз. Она припомнила, как Сергей часто где-то задерживался, выключал телефон… Да что говорить, она толком не знала, чем он вообще занимался. Какой-то бизнес – то там, то сям, впрочем, не приносивший ему никаких доходов. Сергей все время только брал у нее деньги якобы для серьезных вложений и повторял как заведенный: вот-вот, еще немного времени и дело пойдет! И тогда его несравненная богиня сможет не надрываться на работе, а наслаждаться жизнью. Он ее полностью будет обеспечивать.
– А в итоге что оказалось? Когда птичка певчая не смогла ему приносить деньги в клювике, он ее и бросил, – истерично рассмеялась Анжелика. – И что характерно, заранее подготовился! Стратег, его мать!
– Да, когда ты в первый раз легла в больницу лечить голос, я ж к тебе приходила фактически каждый день… – задумалась Мария.
– И что? Сергей тоже приходил, правда, редко…
– Вот-вот! А я его видела в больнице частенько. Он еще избегал встречи со мной, а я не могла понять почему. Но теперь-то все ясно. Он изображал любящего мужа, а на самом деле все время общался с твоим лечащим врачом. Видимо, тот сочувственно и сообщил ему, что больше не быть тебе солисткой. Конечно, может, врач конкретно так и не говорил, но Сереженька у нас умный мальчик, он и сам догадался, что пора искать замену. Не может больше курочка Ряба нести золотые яйца.
– Каков подлец, – выдохнула Анжелика и утерла набежавшие слезы.
А дальше Маша узнала, что ушел Сергей к некой Ниночке, а точнее к Поповой Нине Павловне, папа которой весьма успешно занимался похоронным бизнесом. Он владел несколькими похоронными бюро, моргами, а также кладбищем и даже крематорием.
– Денег там куры не клюют, – заключила Маша.
– И не поет никто, – отметила Анжелика.
– Точно! А главное – очень выгодный бизнес и не прогорит никогда. Люди помирают в любые времена, а при нашей-то жизни… – и подруга махнула рукой. – В общем, твой Сереженька сделал очень выгодную партию, поэтому так быстро и ушел!
– Я хочу побыть одна, – резко сказала Анжелика.
Маша сначала опешила, но потом поняла, что подруга не хочет, чтобы видели ее отчаяние. Анжелика была очень гордая.
– Конечно, конечно! – засобиралась Маша. – Твое желание – закон! Но очень прошу – не порти себе нервы и здоровье из-за недостойных людей! – сказала она на прощание и ушла.
С тех пор Маша так больше и не смогла достучаться до подруги. Анжелика избегала общения – ни встреч, ни разговоров. Она даже перестала отвечать на телефонные звонки. Однажды Маша сорок минут простояла перед дверью ее квартиры, но Анжелика так и не открыла, хотя Маша точно знала, что подруга дома. Предложение главного режиссера Анжелика тоже оставила без внимания, она вообще перестала ходить на работу. В общем, как сказали бы профессионалы, человек впал в глубочайшую депрессию.
* * *– Вот и весь рассказ, – развела руками Мария, глядя на высокого мужчину с всклокоченными темными волосами, представившегося ей майором полиции Станиславом Андреевичем Молотовым.
Мария очень удивилась, что к ней пришли из полиции, и, прежде чем пригласить майора в квартиру, внимательно изучила его удостоверение.
Станислав Андреевич вкратце рассказал ей, что Анжелика обратилась в полицию с заявлением, будто ее хотят убить, и он, майор Молотов, пытается разобраться в этом деле, а потому беседует со всеми, кто хорошо знал Анжелику.
– Ой, только не говорите в прошедшем времени, – поежилась Маша. – Словно с ней и правда что-то случилось. Словно ее и нет уже.
– Извините, я об этом не подумал… Я уже поговорил с главным режиссером театра, где Анжелика работала. Он очень подробно рассказал о том, что случилась с Анжеликой. Оказывается, она на самом деле талантливая певица. Признаться, когда она мне об этом сказала, я ей не поверил. Вы, насколько я понимаю, ее близкая подруга? – уточнил Станислав Андреевич.
Мария кивнула и, предложив майору чай, принялась рассказывать все, что знала о жизни Анжелики.
– Я очень переживаю за нее, – сказала она в заключение. – Не заслужила Анжелика такого отношения. Она и не жалуется, понимает, что сама змею пригрела на груди.
– Получается, что у вашей подруги случился крах и в личной жизни, и в профессиональной, – подытожил Молотов.
– Именно так и получается, – вздохнула Мария.
– То есть эти два события связаны, – сделал он вывод. – Если бы она не потеряла голос, ее муж так быстро не ушел бы к другой женщине? – И Станислав Андреевич задумался.
– Да, – кивнула Мария, – вы все правильно поняли.
– Тогда зачем она творит такое с собой? Говорит, что ее хотят убить?.. – размышлял вслух майор. – Постойте!
– Что?
– Я был сегодня в больнице, и мне сказали, что ее выписали…
Маша непонимающе смотрела на него.
– Где она живет?! – вскочил на ноги Станислав Андреевич. – Хотя я же знаю…
– Вы куда?! Что случилось?! – только и успела крикнуть ему вслед Маша.
Глава 5
Станислав Андреевич сразу же узнал высокий дом певицы и попытался вспомнить номер ее квартиры, чтобы позвонить в домофон.
– Чего стоим? Кого ждем? – спросила у него миловидного вида пожилая женщина.
– А вот как раз жду кого-нибудь, чтобы войти в подъезд, – ответил он, улыбнувшись.
Но улыбка не возымела на женщину никакого действия. Скорее наоборот. Она весьма подозрительно уставилась на майора.
– А чего это я должна тебя внутрь пускать? Много вас тут таких красивых ходят! Террористы проклятые!
– Да что вы, женщина?! – оторопел Станислав Андреевич. – Какой я террорист?!
– Ага! Просто в туалет решил сходить?! – прищурила глаза бабка и вдруг что есть силы огрела Молотова своей старой сумкой по голове. Он даже увернуться не смог. – А ну-ка пошел отсюда! Бандит!
– Да вы что?! – завопил майор. – Я – следователь!
– Какой ты следователь?! Ты свое лицо в зеркало видел?!
– Повторяю, я следователь и нахожусь при исполнении! Я вас сейчас арестую!
– Где доказательства? – прищурилась бабка, но сумкой размахивать перестала.
Станислав Андреевич перевел дух, вытащил из кармана удостоверение и, раскрыв, сунул его женщине прямо в лицо.
– Ой, так это… я же не знала… – растерялась женщина. – А зачем вы здесь?
– По работе! – строго произнес Станислав Андреевич. – Не подскажете, в какой квартире проживает оперная певица Раевская? Если знаете, конечно, – добавил он.
Женщина поправила платок на голове и затараторила:
– Да кто же ее не знает! Замучила своим пением, хоть вешайся! Весь дом от нее стонет…
– А в последнее время тоже поет? – спросил Молотов.
– Тоже. А что ей будет-то? Хотя нет… – Старуха задумалась и, понизив голос, сообщила: – В последнее время она стала какая-то странная.