— Да нет. Точно не секс-туризм. Само слово… какое-то липкое, грязное. Я не против здорового секса, но только не за деньги. Будем считать, еду развеяться.
— Мне без разницы. Так, спросила… из вежливости. Надо же о чем-то разговаривать, когда пьешь коньяк, — Герда с непонятным выражением лица пожала плечами и в третий раз разлила коньяк по стопочкам. — Так сказать… из самого худшего выбираем лучшее.
— В смысле? — не понял я. Какая-то она все-таки странная. Сама предложила выпить и теперь усердно демонстрирует свое полупрезрительное отношение. Это я-то лучшее из худшего?
— Не заморачивайся. Держи. — Девушка всё же сунула мне стаканчик в руку и скучным тоном сказала: — Давай выпьем за лучшие варианты в нашей жизни.
— Не против, — ответил я и добавил, точно таким же тоном, как у девушки: — И чтобы эти варианты нам встречались везде. Даже в самолете.
Герда выпила и наморщила лобик, как бы стараясь понять, что я имел в виду, потом с возмущением на меня уставилась, вырвала из рук серебряную стопочку и отвернулась к проходу, давая понять, что разговор окончен.
Закончен — так закончен, считать себя лучшим из худшего я не собирался. Нет, все-таки западные женщины проблемные до невозможности. Именно европейские и американские. С южноамериканками, а тем более нашими девушками проблем, наверное, было бы гораздо меньше. Познакомились, приятно поболтали, уже прекрасно понимая, чего хотим друг от друга, и к посадке в Бангкоке, в случае совпадения интересов, имеем планы на совместный отдых, или, по крайней мере, на некоторое, проведенное вместе, время. Я за традиционные ценности. Категорически. Феминизм и всякие гендерные заморочки — от нечистого. Определенно.
Все оставшееся до посадки время мы старательно не замечали друг друга. Вышли из самолета и я потерял ее из вида до того самого времени пока мы не оказались опять рядом в креслах, в самолетике летевшем на остров Самуи, где у меня был забронирован отель.
Герда возмущенно на меня уставилась и ехидно спросила:
— Ты маньяк?
— С чего это ты взяла? — возмутился я. К тому же половина пассажиров самолета оказались русскими, Герда говорила громко, все услышали и сразу уставились на меня. С особым интересом смотрела расплывшаяся дамочка с обесцвеченными волосами и лет пятидесяти возрастом.
— А зачем ты меня преследуешь? — изобличающе нацелила на меня пальчик девушка.
— Не обольщайся. У меня отель на Самуи забронирован.
— Скажи еще — в Коралл Бей.
— В Коралл Бей. Думал, хоть здесь избавлюсь от… — хотел я сказать, от кого хочу избавиться, но промолчал. Еще скандалить начнет. Дальше повторилась та же история, что и в Боинге. Мы опять перестали замечать друг друга ровно до того момента, пока нас не заселили в соседние бунгало.
Я плюнул, принял душ, переоделся и пошел в бар, находящийся, судя по карте, в пяти минутах ходьбы от моего домика. Чудные пейзажи и волшебной красоты Сиамский залив немного отвлекли меня от мрачных мыслей, я так и не смог понять, какого хрена меня занесло в Таиланд. С увиденной мною во сне местностью местные пейзажи совсем не сочетались.
Я добрел до бара стилизованного под тропическую хижину с большой верандой, сел за столик и заказал моментально нарисовавшейся рядом миловидной и миниатюрной официантке местное пиво Тigеr. За заоблачную цену в местных фантиках.
— Рад приветствовать соотечественника, — произнес кто-то рядом на русском языке.
Я повернул голову и увидел сухонького старичка лет шестидесяти, в широких льняных брюках, кожаных сандалиях, пестрой гавайке, неимоверно дорогим хронометром Vасhеrоn Соnstаntin на руке и массивным золотым перстнем с черным камнем на пальце. Золотые очки, массивная цепь на шее и изящная трость из черного дерева, с вырезанной головой льва вместо ручки дополняли его облик, самый изысканно аристократично-олигархичный.
— Здравствуйте. Присаживайтесь, — я показал старику рукой на стул. Он своим видом вызывал доверие, и поболтать о местных достопримечательностях с соотечественником я был не против.
— Юрий Иванович, — представился старик и неожиданно крепко для своего телосложения пожал мне руку. — Какими судьбами вас занесло в это райское местечко?
— Максим. Из Москвы я. Так сильно написано на лице, что я из России? Как вы узнали?
— У нас у всех на лице написано, что мы русские. Именно русские, и именно из России. Россия-матушка печати ставит на всю жизнь. Так это и хорошо, ни с кем не спутаешь. Так зачем вы здесь?
— Развеяться, да и… еще раз развеяться, — не нашел я, что сказать и спросил сам: — А вы, Юрий Иванович?
— Я здесь живу. У меня дом на частной территории. Вот, решил пройтись, на девочек посмотреть. Грешен, люблю это дело. Смотрю, сидите вы, Максим, печальный, загадочный и определенно русский. Дай, думаю, поболтаю, — ответил старик и внимательно на меня посмотрел. Так внимательно, что я себя почувствовал, как в допросном кабинете на Лубянке, перед следователем МГБ. Добрым-добрым следователем, но держащем руку на кнопке вызова вертухаев с дубинами. — Чего печалитесь, Максим? Курорт здесь дорогой, значит, проблемы не финансовые, или в казино все просадили?
— Общие проблемы. Общее тоскливое настроение. Да никак себя в жизни найти не могу, — неожиданно признался я. — От этого и тоскую. И традиционное лекарство только на время помогает. В работе себя нашел, а в остальном — увы.
— Бывает, батенька, — согласился Юрий Иванович. — Женщинами отвлечься пытался? Ничего, что я на ты?
— Ради бога. Женщины — это хорошо, но только в малых дозах, и только если употреблять их по прямому назначению. Да и помогает на время, — ответил я.
— Это да… — опять согласился старик и безапелляционно заявил: — Водку пьянствовать, конечно, не выход, но я приглашаю тебя в кабачок. Чем-то ты вызываешь у меня расположение. Заодно и поищем выход вместе. Не против?
— Да нет, конечно, — ответил я ему. Хотя сильно сомневался, что мне, кроме меня самого, может кто-нибудь помочь. Однако напиться уже хотелось, особенно с русским. Сомневаюсь, что, к примеру, смогу славно посидеть с китайцем. Не тот менталитет. Настроение предстоящей выпивке тоже соответствовало. Иду, конечно.
Юрий Иванович выудил из кармана золотой мобильник, вполне под статус часам, и через три минуты возле бара появился шикарный кабриолет Рендж-Ровер, черного цвета, с индусом в шоферской ливрее за рулем. А ещё через двадцать минут мы уже входили на территорию ресторанного комплекса в южной части бухты Чавенг.
— Это ничего, что я в… — показал я на свои бермуды. Судя по увиденной роскоши, ресторан был из престижных.
— Не страшно, — коротко ответил старик. Спустя секунду я понял, что париться действительно не стоило. Кат только мы прошли на территорию ресторана, рядом нарисовались всевозможные менеджеры и даже, похоже, директор, и, почтительно кланяясь, провели нас в изолированную от остальной территории беседку. Иванович сказал пару слов на тайском языке склонившемуся рядом главному — остальные застыли в паре шагов сзади — и еще через минут десять к нашему столику потянулись официанты с едой на блюдах.
— Я заказал все по русскому обычаю. Местную еду не перевариваю… гадость редкостная. К тому же болячка у тебя русская и лечить будем по-русски, — произнёс Иваныч и показал мне на бутылку Абсолюта, стоявшую на столе в окружении кучи яств с национальным русским уклоном, с жареным поросенком во главе.
Я подивился, как это старик в двух тайских словах заказал минимум пятнадцать блюд, но возражать не стал. Судя по отношению к нему персонала, он, возможно, был здесь хозяином или очень известным на острове человеком.
Выпили по первой рюмке ледяной водки, Юрий Иванович, аппетитно хрупнул соленым огурчиком и сказал:
— Вот теперь можно про проблемы. Рассказывай, что случилось?
— Да все просто. Все в жизни серо, неинтересно и мерзко как-то. Ничего не радует. Хочется… в общем, хочется все поменять, а вот на что — сказать затрудняюсь.
— Так поохоться, порыбачь, по джунглям и горам полазай. Трахни здесь бабу, экзотическую, и не заметишь, как оживешь, или рожу кому-нибудь набей… это, конечно, не здесь. Тюрьмы в Таиланде специфические.
— Да так и думал, в принципе, вот только ненадолго это поможет. Ровно до того времени, как домой вернусь…
— Ну, а выход, по твоему мнению, какой? — поинтересовался Юрий Иванович и опять разлил водку по стопкам
— Честно говоря, не знаю… хоть в Иностранный Легион вербуйся и езжай в Африку воевать. Там точно жить захочется. Вот такой бред получается. Была бы возможность в прошлое попасть, там бы сразу в первопроходцы записался. В Африку или Америку. Вот чего-то острого в жизни не хватает и все. Не на время. На всю жизнь. Ваше здоровье, Юрий Иванович, — я чокнулся со стариком, выпил и полез вилкой к поросенку.
— Твое здоровье, — Юрий Иванович тоже выпил и сказал серьезно: — В Легион тебя не возьмут. Тебе уже за сорок?
— Сорок три.
— Не возьмут. А где ты живешь? Кем работаешь? Давай пообщаемся… сейчас еще выпьем и пообщаемся. Истина, как говорят, познается в вине. Вот и познаем ее…
Водка была ледяная, еда отличная, а собеседником Юрий Иванович оказался отличным. Постепенно я все ему про себя рассказал, вплоть до адреса и размера квартиры. Даже про вредную эстонку Герду.
— …представляете, Иванович, она мне и говорит: пью, мол, с тобой, потому что ты хоть типа и быдло, но не такое, как все вокруг. Куда мир катится? Так еще и вселилась в соседний коттедж. Вот бы ее проучить, заразу…
— Есть такой тип женщин, Максим… плюс на нее наложилось еще современное западное воспитание, и все, прощай женственность. Проучить ее, конечно, нужно, но мне кажется, она на тебя наезжала потому, что запала. Как, ты говоришь, ее зовут? — Юрий Иванович достал маленький блокнотик и записал имя Герды, отель и номер коттеджа. И, заметив мой недоуменный взгляд, пояснил. — Это я так, по привычке, издержки старой профессии. Услышал — запиши, на всю жизнь врезалось. Ты наливай, наливай… Мне кажется, вы оба друг на друга запали… Парень ты хороший, Макс, и надо тебе помочь. Вот, кстати, девушки как раз тебе и не хватает. Такой, которая во всем тебя будет поддерживать и понимать. Я отойду на минутку…
— Ради бога Иванович. Поможешь, все отдам… — я уже, в отличие от старика, порядочно захмелел, но налил еще водки и тяпнул рюмку. Поможет он мне… забрось в прошлое, на дикий запад — вот и поможешь.
Вернулся улыбающийся Юрий Иванович и сел за стол.
— Ну что, Максимушка, не передумал еще в прошлое?
— Нет. Посылайте.
— А квартира в Москве, работа…
— А зачем она мне в прошлом, забирайте… — лихо ответил я и опять взялся за рюмку. Настроение было пьяно-лихое, бесшабашное. Я и вправду на долю секунды поверил, что он может меня отправить куда угодно. Конечно, бред, но все равно даже просто поговорить об этом приятно.
— Ты реально готов убраться черт знает куда?
— Нет вопросов! Подохну — так подохну, — отважно заявил я. Скорей всего, это сказала водка, а не я, но куда он меня отправит? Разве что… да никуда он меня не отправит, обычный пьяный треп.
— И отправлю, что ты думаешь. Да и с компанией. Только дорого это стоит, Максимушка…
Дальше я еще пил, радовался, сам не знаю чему, и, кажется, даже что-то подписывал… а потом… что было потом — не знаю. Просто остаток дня навсегда исчез из памяти, и все. Неясные смутные образы и отдельные слова.
10.07.2005 года, 04:00. Местоположение неизвестно
В небольшом ангаре было практически пусто, у дальней стены расположилась странная конструкция из сварных балок, напоминавшая ворота, возвышавшаяся на небольшой платформе, на которую, в свою очередь, вели рельсы, похожие на трамвайную линию. На них стояла небольшая роликовая платформа с двумя железными стульями, на которых сидели, свесив бессильно головы на грудь, парень и девушка. За стеклянной перегородкой беседовали два человека. Один азиат, средних лет, в зеленом халате и пластмассовых очках с замотанной изолентой дужкой. Второй — европеец, пожилой, в дорогих золотых очках, гавайке и светлых брюках.
— Господин Павлов, канал сильно мерцает. Надо хотя бы сутки подождать, — говорил пожилому мужчине азиат.
— Канал есть? Есть. В чем проблема?
— Постоянно сбивается наведение на противоположные ворота. Маяк то включается, то гаснет. Это большой риск. Инструкции четко поясняют такие ситуации. Соответственно, на сегодня трафик закрыт.
— Их размажет при переходе?
— Нет. Если не дернутся назад при пересечении.
— Отлично. Сам видишь, дергаться не будут. В чем проблемы?
— Это опасно. Слишком непредсказуемо.
— Да что с ними случится. Не пройдут, что ли?
— Пройдут в любом случае, но я не гарантирую, что они окажутся на базе приема. Это как первые люди туда попадали, наугад. Я не возьму на себя ответственность.
— Панг, как раз это мне и нужно. И прекрати сопли распускать. Выполняй свою работу — и точка. Ты берешь на себя ответственность, когда пропихиваешь туда сотни соотечественников, едущих якобы на заработки в Европу, и получаешь от меня процент за каждого? А за этих имеешь втрое больше. На сегодня проход согласован? Согласован. Так что вперед, всю ответственность беру на себя. Не зли меня, выкину на хер техником в Африку.
— Ладно…
Пожилой мужчина вышел из-за стеклянной перегородки и жестом подозвал к себе охранника, стоявшего у входа в ангар. Толстый азиат быстро подбежал. Старик вытащил у него большой револьвер из кобуры, повертел и сказал охраннику:
— Привяжи ствол к парню. И патронов в карман положи.
Подождал, пока охранник привяжет к руке парня шнурком револьвер, и сказал:
— Я, Максимка, всегда свои обещания выполняю. Там тебе самое место. Сможешь выжить, — молодец, тогда мы обязательно увидимся. С большой пользой для тебя. Подохнешь — значит, сам выбрал себе такую судьбу.
А подругу с тобой отправляю. Прости меня, господи, за грехи мои. Что не сделаешь для хорошего человека. А ты, девочка, тоже прости меня, но думается, все у тебя будет хорошо с этим парнем.
Раздался пронзительный свист, перешедший в басовитый гул, между балками проскочила электрическая искра и развернулось мерцающее серебристое зеркало. Взвыл ревун, и платформа с парнем и девушкой, дернувшись, медленно поехала в него.
В похожем, только бетонном, залитом ярким солнечным светом ангаре, за пультом стоял невысокий, крепко сбитый мужчина в песочной форме с азиатскими чертами лица и рассматривал журнал с полуголыми девицами. На пульте замигали лампочки и запищал звуковой сигнал. Мужчина оторвался от журнала, громко выругался, снял тангенту громкоговорящей связи и громко скомандовал:
— Внимание. Переход.
В ангар зашли несколько военных с повязками на руках и светящимися жезлами. Вдруг гудение в ангаре оборвалось, серебристое мерцающее покрывало на арочной конструкции возле стены с резким хлопком исчезло.
Мужчина у пульта снова выругался, стукнул ладонью по большой красной кнопке и несколько раз щелкнул по клавиатуре приборов. Посмотрел на мониторы, пробормотал что-то вполголоса, теперь на непонятном языке, снял трубку телефона и сказал:
— Ситуация двести восемнадцать. Увод канала маяка. Минус два. Неопознанные.
После чего достал несколько бланков из стола и принялся их заполнять.
К нему в пультовую зашел один из военных, стоявших в ангаре, и спросил:
— Что там?
— Маяк накрылся. Канал увело.
— Ну, и где они теперь?
— Где-где — на Кассиопее. Или на Марсе. Или у нас за забором. Откуда я знаю?
— Ха. Теперь и там косоглазые будут плодиться, — заржал военный.
— Рот закрой. Инструкцию ты знаешь. Перехода не было. Или хочешь в Дагомею поехать в следующую ротацию?
10.07.2005 года по земному летоисчислению, 05:00. Неизвестная местность
…ощущение полета, удар — и я провалился с головой в вязкую, тягучую массу. Над головой сомкнулась жижа, я инстинктивно забарахтался и замолотил руками с единственным желанием выбраться на поверхность. Что за хрень… под руки попадались куски чего-то склизкого и невообразимо вонючего, нос и рот залепило, но вонь я ощущал самой кожей. Рядом барахтался кто-то еще, это ощущалось по колебаниям окружающей меня массы. Еще мгновение, грудь уже разрывало от недостачи кислорода, и, наконец, по глазам резануло светом, а в легкие ворвался живительный воздух. Я оттер лицо от грязи и увидел рядом неимоверно грязное и неимоверно злое лицо моей попутчицы. Как меня сюда занесло? И эта дура… как она сюда попала. Я же заселился в бунгало… потом бухал… Найду урода, который так подшутил, убью на хрен. Увидев, что эстонка не тонет, я огляделся по сторонам.
Млядь… где я? В вонючей луже… или болоте, вот где. По берегам росли небольшие кустики, торчала большая коряга, почти скрытая пышными бородами мха. Рядом раздавались те же выражения, что и в полете, только прерывающиеся кашлем и отплевыванием. Осторожно пошевелился… не тону. А она? Тоже не тонет. Запястье правой руки что-то стягивало. Я с трудом вытянул её из отвратительной бурой грязи и увидел капроновый шнурок, завязанный на запястье и уходивший в болото. Потянув за него, вытащил большой, тяжеленный ком грязи. Уроды… гирю привязали? Мазнул рукой по грязи, блеснул металл, еще раз… Мать моя женщина, на шнурке висел громадный револьвер. Первым желанием было его выбросить. Хрен его знает, что в Таиланде за незаконное ношение дают, если по аналогии с хранением наркотиков, то мама не горюй. Однако разбухший от влаги узел не поддался. Рядом колыхнулась жижа. Тут же еще девка… оглянулся и увидел, как Герда старается выкарабкаться из грязи.