На углу двух оживленных улиц, например, вдруг застыла в полной неподвижности целая группа молодых людей, только что очень шумно беседовавших о чем-то между собой. На лицах этих молодых людей было написано одинаковое выражение крайнего изумления; но несколько минут спустя все они пришли в себя, разом задвигались и заговорили еще громче, чем прежде.
Такое же удивительное оцепенение поразило на некоторое время двух молоденьких девушек, вместе читавших в сквере у фонтана какую-то книгу.
Еще один необычный случай произошел с большой бригадой рабочих, копавших глубокую траншею между двумя соседними домами. Все рабочие застыли в самых разнообразных трудовых позах, и прошло некоторое время, прежде чем они снова смогли двигаться, как это делают обыкновенные люди. Но бригада не стала после этого возвращаться к работе; усевшись в кружок, рабочие начали обсуждать происшествие, употребляя в горячем разговоре различные термины, относящиеся к требованиям техники безопасности и условиям работы.
Надо упомянуть и о том, что в этот вечер в различные поликлиники обратились несколько человек, жалующихся на одни и те же симптомы внезапную слабость, странное оцепенение, при котором полностью сохраняется сознание. Однако - удивительный факт! - никто из врачей не смог найти в своих пациентах каких-нибудь отклонений, которые могли бы служить причиной столь внезапного заболевания.
5
"Крошечная рукоятка красного цвета"
Следующее большое месторождение энергии, расточаемой впустую, было найдено Галей Поповой. Неожиданная мысль пришла ей в голову, когда чей-то магнитофон или музыкальный центр, выставленный на подоконник, выстрелил на улицу оглушительным музыкальным зарядом. Галя взяла Юру под руку и повела его в ближайший парк, где наверняка должна была работать дискотека.
Звуки музыки, хриплые и какие-то раздерганные, становились все громче. Они приближались с каждым поворотом аллеи, причудливо извивающейся среди островков парковой зелени. Когда музыка была уже совсем рядом, Юра объявил, следуя какой-то загадочной логике:
- На острове, который сами туземцы называют Тага-Тиги-Тугу, я видел ритуальный танец. Вот интересно было бы привезти Ромрой туда.
- Туземцам как раз танцы, может, помогают совершенствоваться, ответила Галя. - Наверняка хорошие танцы, если хорошо танцевать, и сегодня полезны человеку. Зато здесь мы обязательно соберем много лишней энергии, здесь она вряд ли идет на совершенствование и на пользу.
Дискотека, открывшаяся наконец взглядам, была сооружением, состоящим из четырех проволочных, вольерных сеток, образующих правильный четырехугольник. По всем признакам сравнительно недавно она называлась просто танцплощадкой. В передней стороне проволочной стены была узкая щель входа, по бокам которой застыли, как часовые, две большие статуи из гипса грязно-белого цвета. Статуя слева изображала хрупкую, прекрасную девушку в балетной одежде, на цыпочках застывшую в порыве танца. Правой статуей был кудрявый молодой человек в сапогах и русской рубахе навыпуск, лихо танцующий вприсядку, не спуская при этом взгляда с гипсовой девушки-соседки. Над входом висел яркий плакат: "Добро пожаловать на дискотеку 98!"
Впрочем, не надо подробно останавливаться на таком описании - многие хорошо представят, о чем идет речь. Тут надо сказать самое главное: Ромрой немедленно начал работать снова, и здесь, на дискотеке номер 98, он вобрал в себя едва ли не четвертую часть всей той энергии, что была необходима для старта корабля пифеян.
- ...Тебя не удивляет, - спросила Галя некоторое время спустя, - что космическому кораблю, звездолету, для старта надо так мало энергии? Ведь, наверное, величина этой энергии, расточаемой впустую, как бы это сказать... Величина ее, даже состоящая из множества составляющих, не очень значительна, как ты думаешь?
- Да кто же хотя бы раз измерил, сколько энергии он тратит впустую, пробормотал в ответ Юра.
Аллея, по которой они уходили от дискотеки, где стихало смятение, свернула налево, и стало видно, что за поворотом она пуста. Галя вздохнула и ничего не ответила, думая о чем-то своем. Юра же размышлял о том, что теперь Ромрой заряжен уже почти до половины, и надо подумать о том, где продолжить поиски. Но как выяснилось уже секунду спустя, в Гале в этот момент опять происходила одна из ее совершенно необъяснимых, не поддающихся никаким прогнозам перемен. Юра поймал на себе лукавый, задорный взгляд, и вслед за этим Галя пожаловалась:
- По-моему, становится прохладно...
Юра облизал пересохшие губы и правой рукой, подчиняясь первому же побуждению, автоматически обнял Галю за плечи. Он тут же смутился и сильно покраснел, но Галя ничего не имела против. Юра прерывисто вздохнул. Галя была совсем рядом, он чувствовал запах ее волос...
Было похоже, что Галя чего-то ждала. Юра еще раз вздохнул. В голове у него был беспорядок.
- Я уже давно хотел тебе рассказать, - начал он, и голос его дрогнул, - но как-то все не было случая... Одним словом, однажды мне показалось, впрочем, Сережа Миронов, это наш сигнальщик, и у него хорошие глаза, тоже был согласен со мной... В общем, "морской змей" появился в двух кабельтовых справа по борту, но был такой туман, что ни во что, конечно, просто нельзя поверить...
На громадный и шумный город медленно опускался вечер: еще гуще становились потоки автомобилей, текущих в руслах больших и маленьких улиц. Солнце скользило по небосводу куда-то за окраины, но жара все никак не спадала - тепло теперь излучали раскалившиеся за долгий день стены домов и мостовые.
В небольшом, не очень людном переулке Юра остановился у телефона-автомата и, плотно прикрыв за собой дверцу будки, позвонил Лене Скобкину. Но трубка отозвалась длинными протяжными гудками (позже выяснилось, что как раз в этот момент Леня проявлял в ванной пленку и звонка не услышал).
Юра вышел из будки и поискал глазами Галю. За будкой был маленький открытый дворик с несколькими скамейками. Галя сидела на одной из скамеек и ждала. В центре дворика был грубо сколоченный длинный стол, за ним, громко стуча костяшками, две четверки мужчин коротали время за домино.
Поглядывая на увлеченных игрой людей (их возраст колебался в широком диапазоне, примерно от шестидесяти до восемнадцати), Юра двинулся через дворик к Гале. Когда он проходил мимо стола, мужчины тоже застыли в различных игровых позах. Юра пожал плечами и пошел дальше.
За его спиной, оказавшись вне радиуса действия Ромроя, игроки, должно быть, уже приходили в себя. Юра не оглядывался. Сзади начался какой-то неясный разговор, ни одного слова нельзя было разобрать, потом возникла пауза. Затем снова начался разговор, сменившийся нестройным, разноголосым смехом, и наконец раздался звонкий удар костяшки домино об стол.
Юра опустился на скамейку рядом с Галей и достал из сумки Ромрой зеленая стрелка шкалы чуть-чуть перешла за среднее деление.
- Вот если бы он еще подсказывал, куда идти за лишней энергией, устало сказал Юра. - Насколько все было бы проще. Не пришлось бы искать эту напрасную энергию наугад.
- Я тоже уже об этом думала, - отозвалась Галя.
Некоторое время после этого они сидели молча. Сидеть на скамейке, вдали от уличной суеты и шума, было хорошо и не хотелось никуда уходить. Но потом Юра встряхнул Ромрой на руке, как будто надеялся, что после этого он действительно что-нибудь подскажет. Аккумулятор остался, разумеется, безмолвным. Сквозь его полупрозрачные стенки струился тот же ровный розоватый свет. На левом торце аккумулятора, противоположном тому, где была шкала, Юра нащупал какую-то выпуклость и удивился тому, что раньше он ее не замечал. Когда он нажал на эту выпуклость чуть сильнее, раздался негромкий щелчок, и в то же мгновение на поверхности Ромроя появилась какая-то крошечная рукоятка ярко-красного цвета.
От неожиданности Юра даже отдернул руку. Некоторое время он растерянно смотрел на Ромрой. Галя придвинулась ближе, и, низко склонившись, они стали рассматривать эту рукоятку вместе. Потом Галя неуверенно предположила:
- Что если это и есть рукоятка такой подсказки? Допустим, Ромрой уловил наш разговор, и вот...
- Мне кажется, я нажал на эту выпуклость совершенно случайно, ответил Юра. - Но можно попробовать повернуть эту ручку, как ты думаешь?
Он потянулся к рукоятке, но остановился. Взглянув на Галю, он пожал плечами. Потом собрался с силами, решился и чуть-чуть повернул ярко-красную ручку по часовой стрелке...
Внутри Ромроя что-то громко щелкнуло. Спустя мгновение аккумулятор негромко загудел. Потом розоватый свет, исходящий из глубин Ромроя, мигнул, погас, вспыхнул снова. Теперь он был гораздо ярче. Наконец гудение смолкло, и раздался еще один щелчок.
6
"Энергия для старта космического корабля"
Восемь незадачливых игроков в домино немедленно снова застыли, превратившись в восемь статуй.
6
"Энергия для старта космического корабля"
Восемь незадачливых игроков в домино немедленно снова застыли, превратившись в восемь статуй.
В будке телефона-автомата, по которому Юра недавно звонил Лене, остолбенела какая-то ярко накрашенная женщина неопределенного возраста.
Сразу смолкли чьи-то громкие голоса и смех, доносившиеся из распахнутого настежь окна соседнего дома...
Юра Лютиков медленно поднялся, сжимая в руке Ромрой, и вслед за ним поднялась Галя. Догадка уже формировалась в Юриной голове, еще не совсем определенная, но когда она сформировалась окончательно, Юра сунул Ромрой в сумку, схватил Галю за руку и выбежал вместе с ней в переулок, а потом на улицу. И там они окунулись в такое столпотворение, какого нельзя было себе даже представить.
На тротуарах вскипала штормовая река пешеходов, в которой то и дело возникали бурные водовороты - в тех местах, где окаменевали прохожие, сраженные действием Ромроя. Это происходило то там, то здесь, совсем рядом с Юрой и Галей, и далеко от них, люди становились каменными поодиночке, а то и целыми группами.
Пронзительный скрежет тормозов, испуганные крики, изумленные возгласы образовывали неведомую и невероятную звуковую картину, оглушительную симфонию хаоса, беспорядка и смятения.
- Понимаешь, это резко увеличился радиус действия Ромроя! - растерянно крикнул Юра сквозь уличный грохот. - Теперь он собирает энергию с очень большой площади!
И бурный, вышедший из своих берегов человеческий поток понес Юру и Галю вперед.
В возникшем невероятном смятении никто не обращал на них никакого внимания. Да и кто, в самом деле, мог бы представить, что причиной всех этих невозможных, никогда прежде не виданных явлений был загадочный прибор, построенный неизвестно в каком месте Вселенной, и что прибор этот лежит в сумке самого обыкновенного, ничем не примечательного студента университета. Но так было на самом деле; и Ромрой, многократно увеличивший радиус своего действия, продолжал впитывать ненужную человечеству, но необходимую пифеянам энергию отовсюду, из самых разных мест. И еще далеко не все из того, что происходило в эти драматические мгновения благодаря Ромрою, могли тогда видеть Галя Попова и Юра Лютиков, - ведь не способны были они заглядывать сквозь стены или на далекие расстояния...
В конце концов, уже не таясь, Юра достал Ромрой из сумки и они с Галей стали просто смотреть на его шкалу.
Зеленая стрелка стремительно двигалась вправо. И наконец, когда она коснулась красной черты, аккумулятор лишней энергии в Юриных руках издал совершенно непонятный негромкий звук, и розовый свет, ровно струившийся из его глубин, сразу померк.
Юра и Галя стояли на углу двух улиц, рядом с книжным лотком, сверкавшим яркими красками обложек. Наверняка среди книг, ни с того ни с сего подумал Юра, было очень много фантастики...
Милиционер-регулировщик на перекрестке растерянно засвистел. Автомобильная пробка понемногу рассасывалась. Милиционер взмахнул жезлом, и машины двинулись по одной из улиц. Потом он остановил движение и пустил машины по другой. На лице милиционера явственно было написано величайшее изумление, но, держа себя в руках, он исполнял свой служебный долг.
Юра машинально взвесил Ромрой на руке, словно определяя, много ли в нем энергии, и посмотрел на Галю.
Галя стояла перед ним, тоже еще очень взволнованная, раскрасневшаяся; она смотрела на Ромрой в Юриной руке, она уже поняла, что все кончилось, что они выполнили обещание, данное маленьким пришельцам из космоса.
Юра еще раз взвесил на ладони Ромрой и осторожно убрал его в сумку.
7
"Энергия высвобождается мысленным приказом"
...Утром, вопреки всем прогнозам, над Годуновкой опять появились тучи. Они шли с запада, постепенно закрывая все небо, и наконец разразились не длинным, но мощным дождем. Потом дождь кончился и поднялся ветер. Вершины высоких сосен над дачным поселком резко раскачивались, и громко шуршали могучие ветки. Но ветер вскоре стих, в просветах между тучами вновь были пятна ослепительного неба, и они быстро разрастались, сливаясь друг с другом.
С полчаса шестиклассник Герасим Лютиков наблюдал из окна за сложной цепью метеорологических явлений, потом тщательно записал все увиденное в журнал наблюдений и наконец, когда вновь засияло Солнце, вышел в сад и направился к своему рабочему месту - за стол под навесом. Здесь он всерьез принялся за то, над чем работал уже второй день, с того самого момента, когда, следуя плану занятий, начал читать книгу профессора Пиккара, знаменитого исследователя океанских глубин.
Сидя рядом со столом, пес Шарик с увлечением следил за тем, как на маленьком бумажном листе возникают очертания усовершенствованного батискафа - аппарата для исследования недостаточно изученного еще подводного мира. В отличие от всех других, в батискафе Герасима был предусмотрен целый ряд важных новшеств.
Он уже с головой ушел в работу, когда на улице послышались чьи-то голоса. Поначалу Герасим не обращал на них никакого внимания. Потом его привлекло странное, не похожее ни на что слово, не то "ролройн", не то "ройрой". Слово повторилось несколько раз; он прислушался и узнал голоса.
По улице, вдоль забора, снова шли старший брат Юра и студентка института с радиоуклоном.
- Зачем же сегодня, если они ждут нас завтра...
- Может быть, они спешат улететь, - сказал голос брата, - хотя и в самом деле они сказали - завтра...
- Вечером должен приехать Леня, завтра тогда мы все втроем... А куда ты спрячешь Ромрой, не носить же с собой все время...
- Не знаю еще... не говори так громко...
Шарик радостно залаял, заглушил обрывки разговора и сорвался с места. "Ромрой", подумал шестиклассник Герасим, значит, это называется "ромрой", ну а что это такое?..
Карандаш провел на чертеже неверную линию. Герасим стер ее и попытался не думать о постороннем, но тут же ему в голову пришла неожиданная мысль: в окрестностях Годуновки вполне было бы возможно создать большой искусственный водоем - углубив дно маленькой речки и соорудив высокую земляную плотину. Когда в водоеме установится биологическое равновесие, он станет прекрасной моделью подводного мира. Знаменитый профессор Пиккар изучал жизнь океанов, но ведь жизнь пресноводного бассейна тоже, как известно, далеко не изучена до конца...
Старший брат прошел в дачу, слышно было, как на террасе он поздоровался с бабушкой и дедушкой, пившими чай из старинного самовара. Через некоторое время Юра снова прошел через сад к калитке, заметил наконец Герасима, поздоровался с ним громким веселым голосом и сразу же куда-то исчез.
Герасим провел на чертеже еще одну линию и остановился. Пожалуй, теперь надо было кое-что уточнить, сравнить с тем, как это было в прежних проектах. Он пошарил вокруг и понял, что книгу профессора Огюста Пиккара оставил в комнате. Герасим поднялся и вернулся в дом. Но, полистав книгу, шестиклассник понял, что надо еще кое-что почитать, и полез в книжный шкаф, где стояли книги, тщательно отобранные специально для летних каникул.
Некоторое время спустя Герасим держал в руках какой-то странный предмет, похожий на книгу, но определенно не являвшийся книгой. На правом торце была шкала, как у транзисторного приемника; в ее правом углу застыла в неподвижности ярко-зеленая стрелка. Непонятно было, как этот предмет попал в книжный шкаф, кто его спрятал среди книг и зачем.
Герасим полез в карман за лупой и стал рассматривать находку еще более вооруженным взглядом. Но понять что-либо, кроме того, что таинственный предмет изготовлен неизвестно из какого материала, который хоть и похож на какой-то пластик, но, скорее всего, все-таки совсем не пластик, он все равно не смог. Тогда шестиклассник слегка потряс свою загадочную находку. Внутри предмета как-то странно булькнуло, он поспешно, но осторожно положил его на стол.
Подперев голову руками, Герасим Лютиков надолго задумался. Книга профессора Пиккара, отвлекая яркой обложкой, мешала ему думать, и он протянул руку, чтобы отодвинуть книгу подальше. В этот самый момент ни с того, ни с сего к нему вернулась его недавняя мысль о возможности искусственного водоема в окрестностях Годуновки. Мысль оказалась настолько яркой, что он даже воочию представил место, где мог бы быть такой водоем...
В следующее мгновение Иван Васильевич Лютиков, дедушка Герасима и Юры, как всегда вышедший после чая в сад, окапывать яблони, был сбит с ног какой-то мощной, неведомой силой, больше всего похожей на смерч, пронесшийся всего в нескольких шагах от него. Сидя под деревом на мягкой, разрыхленной земле, Иван Васильевич несколько минут из стороны в сторону крутил головой, как боксер, приходящий в себя после сокрушительного, нокаутирующего удара.
Мощным сгустком энергии этот смерч с быстротой молнии пронесся через всю Годуновку, пролетел над воротами и устремился вниз, к речке.