Гэндальф приласкал его:
— Далек путь от Ривенделла, мой друг. Но ты мудр, быстр и всегда приходишь вовремя. Далекая предстоит нам дорога.
Скоро подскакали и две другие лошади и спокойно остановились, как бы ожидая приказов.
— Мы немедленно отправляемся в Медуселд, чертог вашего хозяина Теодена, — серьезно обратился к ним Гэндальф. Они наклонили головы. — Время не ждет, поэтому, с вашего позволения, мои друзья, мы отправимся. Мы просим вас скакать как можно быстрее. Хасуфель понесет Арагорна, а Арод — Леголаса. Я посажу перед собой Гимли, и Обгоняющий Тень понесет нас обоих. Мы подождем только, пока они напьются.
— Теперь я частично разгадал одну ночную загадку, — сказал Леголас, легко вспрыгивая на спину Арода. — Ускакали ли они от жажды или страха, наши лошади встретили Обгоняющего Тень, своего вождя, и приветствовали его с радостью. Вы знали, что они поблизости, Гэндальф?
— Да, я знал, — ответил маг. — Я мысленно просил его торопиться, потому что еще вчера он был далеко к Югу от этих земель. Он может быстро отнести меня назад.
Гэндальф поговорил с Обгоняющим Тень, и конь быстро понес его вперед, примеряясь, однако, к ходу остальных лошадей. Через некоторое время он быстро свернул и, выбрав место с отлогим берегом, перешел Реку и поскакал на Юг по плоской равнине, где не росло ни одного дерева. Ветер гнал бесконечные волны по многим милям травы. Не было видно ни малейшего признака дороги или тропы, но Обгоняющий Тень не останавливался и не колебался.
— Он отправился прямо к чертогу Теодена у склонов Белых гор, — сказал Гэндальф. — И так будет быстрее. К востоку, где пролегает главная дорога, земля тверда, но Обгоняющий Тень знает здесь все болота и ямы.
Много часов скакали они по лугам и речным долинам. Часто трава была так высока, что доходила всадникам до колен, и их лошади, казалось, плыли в серо-зеленом море. Они проскакали много скрытых омутов и миновали множество влажных предательских болот, но Обгоняющий Тень всюду находил путь, а другие лошади шли по его следу. Солнце медленно опускалось на Запад. Глядя вперед, всадники на мгновение увидели, как будто красное пламя поднялось по траве. С двух сторон отроги Гор светились красным. Поднялся дым и, закрыв солнечный диск, окрасил все в кровавый цвет.
— Там лежит ущелье Рохана, — сказал Гэндальф. — Оно к Западу от нас. Там Изенгард.
— Я вижу большой дым, — удивился Леголас. — Что бы это могло быть?
— Сражение и война! — ответил Гэндальф. — Вперед!
Глава 6 Король золотого чертога
Они ехали в лучах заходящего солнца, ехали в сумерках и в надвигающейся ночи. Когда они наконец остановились и спешились, даже Арагорн выглядел усталым. Гэндальф позволил им отдохнуть лишь несколько часов. Леголас и Гимли спали, Арагорн лежал на спине, вытянувшись во весь рост, но Гэндальф стоял опираясь на посох и глядя во тьму на Восток и на Запад. Стояла полная тишина. Когда путники поднялись, небо было затянуто длинными облаками, подгоняемыми холодным ветром. Под холодным лунным светом двинулись они в путь так же быстро, как и днем.
Часы проходили, а скачка все продолжалась. Гимли задремал и упал бы с лошади, если бы Гэндальф не подхватил его и не разбудил. Хасуфель и Арод, усталые, но гордые, следовали за своим неутомимым предводителем, серая тень которого была едва видна впереди. Пролетали мили. Луна ушла на Западе за облака.
Стало холоднее. Медленно тьма на Востоке сменялась серым рассветом.
Слева далеко, над черными стенами Эмин-Муила, поднимались красные столбы света. Яркий и чистый, начинался рассвет. Ветер дул вдоль дороги, сгибая траву. Неожиданно Обгоняющий Тень остановился и заржал. Гимли указал вперед.
— Смотрите! — воскликнул он, и они подняли свои усталые глаза. Перед ними возвышались горы мха, увенчанные белыми спорами. Травянистая местность поднималась холмами и опускалась в туманные темные долины, не тронутые заревом рассвета. По ним пролегал их путь в сердце Гор. Сразу перед ними широко открывалась долина среди холмов. В глубине ее они увидели высокий холм с одинокой вершиной; у входа в долину, как часовые, стояли одинаковые холмы. У ног путников, как серебряная нить, извивался ручей. У его истока показались первые лучи солнца.
— Говорите, Леголас! — велел Гэндальф. — Расскажите нам, что видите перед собой!
Леголас посмотрел вперед, прикрывая глаза от восходящего солнца:
— Я вижу белый ручей, вытекающий из снегов. Там, где он выходит из тени долины, возвышается к Востоку зеленый холм. Ров, мощная стена и колючая изгородь окружают его. За стеной видны крыши домов; в центре на зеленой террасе стоит большой дворец. Мне кажется, что крыша его покрыта золотом. Ее блеск озаряет всю землю. Золотые столбы у входа во дворец. Там стоят люди в блестящих кольчугах; но остальные внутри двора спят.
— Эдорасом называется этот двор, — пояснил Гэндальф, — а золотой чертог зовется Медуселд. Здесь живет Теоден, сын Тенгела, король Марки Рохана. Мы доберемся туда с началом дня. Ясная дорога лежит перед нами. Но ехать нужно осторожно: приближается война, и рохирримы, Повелители коней, не спят, даже если так кажется издали. Не обнажайте оружие, не говорите высокомерных слов, пока мы не окажемся перед троном Теодена.
Утро было ясное, пели птицы, когда путники подъехали к ручью. Он быстро бежал по равнине, поворачивая к подножию холмов и образуя широкую петлю, устремляясь навстречу Энтвошу. Земля была зеленая; по влажным лугам и по травянистым берегам ручья росло множество ив. Через ручей вел брод, подступы к которому были утоптаны лошадьми. Путники миновали его и оказались на ведущей вверх широкой дороге с колеей.
У подножия холма, окруженного стеной, они оказались в тени множества высоких зеленых курганов. На западных склонах их трава была белой, как будто покрытой снегом; среди травы светилось бесчисленное количество маленьких цветов.
— Смотрите! — воскликнул Гэндальф. — Как прекрасны и ярки эти глаза травы! Вечными называют их, потому что они цветут круглый год и растут в местах, где лежат мертвые люди. Смотрите: мы пришли к Великим могилам, где лежат предки Теодена.
— Семь могил слева и девять справа, — заметил Арагорн. — Много поколений сменилось с тех пор, как был построен золотой чертог.
— Пятьсот раз с тех пор опадали красные листья в Чернолесье, где мы живем, — уточнил Леголас, — хотя для нас это малый промежуток времени.
— Но для всадников Марки это было очень давно, — сказал Арагорн, — для них рассказы о строительстве этого дворца — легенда, теряющаяся в тумане времен. Теперь они называют эту землю своим домом, своей собственностью, и язык их изменился и отличается от языка их северных родственников.
Он тихим голосом запел песню на языке, незнакомом эльфам и гномам; но они слушали, потому что их околдовала суровая мелодия.
— Вероятно, это язык рохирримов, — предположил Леголас, — он похож на эту землю; он богат и обширен, но в то же время жесток и строг, как горы. Но я не понимаю слов, чувствую только печаль, свойственную смертным людям.
— Вот как это звучит на общем языке, — сказал Арагорн, насколько я могу перевести:
Так говорил давным-давно забытый поэт в Рохане, вспоминая, как высок и прекрасен был Эорл Юный, ехавший с Севера. Его конь Фолароф, отец лошадей, был крылатый. Так поют люди по вечерам.
С этими словами путники миновали молчаливые могилы. Поднимаясь по извилистой дороге на зеленый склон холма, они подъехали наконец к широкой обветренной стене и воротам Эдораса.
Здесь сидело много воинов в ярких кольчугах. Они вскочили и преградили им путь копьями.
— Стойте, чужеземцы! — воскликнули они на языке Риддермарка, потребовав, чтобы путники сказали им свои имена и дело, которое привело их сюда. В глазах их было удивление, но не было дружелюбия; и они мрачно поглядывали на Гэндальфа.
— Я хорошо понимаю вашу речь, — ответил он им, — но мало кто из чужеземцев умеет это. Почему вы не говорите на общем языке, как это принято на Западе, если хотите, чтобы вам ответили?
— Такова воля короля Теодена: никто не должен пройти через эти ворота, если он не знает наш язык и если он не друг нам, — ответил один из стражников. — Мы никого не пропускаем, кроме наших людей и тех, кто пришел из гондорского Мундбурга. Кто вы, одетые так странно и едущие верхом на лошадях, подобных нашим? Никогда не видели мы столь необычных всадников, не видели такого гордого коня, как один из тех, что несут вас. Это один из меаров, если только на наши глаза не наложено заклятие. Говорите, может, вы чародеи, шпионы Сарумана, привидения, посланные им? Говорите, и побыстрее!
— Такова воля короля Теодена: никто не должен пройти через эти ворота, если он не знает наш язык и если он не друг нам, — ответил один из стражников. — Мы никого не пропускаем, кроме наших людей и тех, кто пришел из гондорского Мундбурга. Кто вы, одетые так странно и едущие верхом на лошадях, подобных нашим? Никогда не видели мы столь необычных всадников, не видели такого гордого коня, как один из тех, что несут вас. Это один из меаров, если только на наши глаза не наложено заклятие. Говорите, может, вы чародеи, шпионы Сарумана, привидения, посланные им? Говорите, и побыстрее!
— Мы не привидения, — ответил Арагорн, — и ваши глаза вас не обманывают. Это ваши собственные лошади, как вы, несомненно, догадались. Но вор-конокрад редко возвращается к конюшне. Вот эти Хасуфель и Арод, данные нам два дня назад Эомером, третьим Маршалом Марки. Мы привели их обратно, как и обещали ему. Разве Эомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?
Беспокойство промелькнуло в глазах всадника-стражника.
— Об Эомере я ничего вам не скажу, — ответил он. — Если то, что вы говорите, правда, тогда король Теоден, несомненно, вас захочет выслушать. Может, ваш приход и не совсем внезапен. Две ночи назад к нам приходил Змеиный Язык и сказал, что по приказу Теодена ни один чужеземец не должен пройти через ворота.
— Змеиный Язык? — переспросил Гэндальф, пристально вглядываясь в стражника. — Не говорите больше ничего! Но мы пришли не к Змеиному Языку, а к самому Повелителю Марки. Я тороплюсь. Пошлите сообщить о нашем приходе! — Глаза Гэндальфа сверкнули.
— Да, я пойду, — медленно ответил тот. — Но какие имена должен я сообщить? И что мне сказать о вас? Вы кажетесь старым и усталым, но я чувствую в вас силу и какую-то власть.
— Ты хорошо видишь и хорошо говоришь, — заметил маг. — Я Гэндальф. Я вернулся. И смотрите! Я привел назад коня. Это великий Обгоняющий Тень, который не покоряется ничьей руке. А рядом со мной Арагорн, сын Араторна, потомок королей, — он направляется в Мундбург. Здесь также наши товарищи: эльф Леголас и гном Гимли. Иди и скажи своему хозяину, что мы у ворот и хотим поговорить с ним, если он позволит нам пройти в его зал.
— Странные имена вы носите! Но я сообщу их, как вы просите, и узнаю волю своего господина, — ответил стражник. — Подождите здесь немного, и я принесу вам ответ. Но не надейтесь на многое! Сейчас темные дни.
Он быстро ушел, оставив чужеземцев под бдительными взглядами своих товарищей.
Через некоторое время он вернулся.
— Следуйте за мной! — приказал он. — Теоден разрешил вам войти; но любое оружие, которое у вас есть, будь это просто посох, вы должны оставить у порога. Стражники его сохранят.
Темные ворота раскрылись. Путешественники цепочкой прошли мимо стражников. Они увидели широкую дорогу, выложенную большими плитами и ведущую наверх, к широким пролетам каменных ступеней. Много деревянных домов с темными дверями миновали они. Рядом с дорогой в каменном канале текла, журча и всплескивая, быстрая, чистая вода. Наконец они пришли на вершину холма. Здесь на зеленой террасе стояла платформа, из подножия которой вытекал ручей: источником его служило каменное изваяние лошадиной головы; под ней находился каменный бассейн, куда устремлялась вначале вода. Наверх вела широкая каменная лестница, на верху ее с обеих сторон были белые, высеченные из камня сиденья. Здесь сидели другие стражники, положив на колени обнаженные мечи. Золотые волосы опускались им на плечи; солнце отражалось в больших щитах, ярко горели их длинные кольчуги; они казались выше обычных людей.
— Двери перед вами, — сказал стражник. — Я должен вернуться к своим обязанностям у ворот. Прощайте! И пусть Повелитель Марки будет милостив к вам.
Он повернулся и быстро двинулся назад по дороге. Остальные поднялись по лестнице к высоким стражникам. Молча стояли они наверху, не произнося ни слова, пока Гэндальф не ступил на мощеную площадку над лестницей. Тут стражники неожиданно приветствовали путников на своем языке.
— Привет, пришельцы издалека! — произнесли они и повернули мечи рукоятями к путникам в знак мира. Зеленые камни сверкнули в солнечном свете. Один из стражников выступил вперед и заговорил на общем языке.
— Я страж ворот Теодена, — сказал он. — И мое имя Гама. Я должен попросить вас сложить оружие, прежде чем вы войдете.
Леголас отдал ему в руки свой нож с серебряной рукоятью, лук и колчан.
— Берегите их, — попросил он, — потому что они из Золотого леса и сама госпожа Галадриэль дала их мне.
Удивление промелькнуло в глазах человека, и он торопливо положил оружие к стене, как бы боясь притронуться к нему.
— Я обещаю вам, что никто не притронется к нему.
Арагорн стоял в нерешительности:
— Я не хочу откладывать меч или доверять Андурил другому человеку.
— Такова воля Теодена, — не отступал Гама.
— Я не уверен, что воля Теодена, сына Тенгела, пусть даже он Повелитель Марки, должна возобладать над волей Арагорна, сына Араторна, потомка Элендила.
— Это дом Теодена, а не Арагорна, даже если он король Гондора, — возразил Гама, быстро ступая к двери и преграждая путь. Меч в его руке теперь был обращен острием к путникам.
— Пустой разговор, — махнул рукой Гэндальф. — Требование Теодена беспочвенно, но бесполезно отказываться. У короля есть право требовать повиновения, разумен его приказ или неразумен.
— Верно, — согласился Арагорн, — и я выполнил бы приказ хозяина дома, будь это даже лесная хижина, если бы речь шла о другом мече, а не об Андуриле.
— Каким бы ни было его название, — настаивал Гама, — вы положите его, если не хотите в одиночку сражаться с воинами Эдораса.
— Не в одиночку! — вспылил Гимли, трогая пальцем лезвие своего топора и мрачно глядя на стражника, как будто это было молодое дерево, которое Гимли задумал срубить топором. — Не в одиночку!
— Тише, тише! — сказал Гэндальф. — Мы же друзья. Или должны быть друзьями: если мы поссоримся, единственной наградой нам будет смех Мордора. У меня срочное дело. Вот, по крайней мере, мой меч, добрый Гама. Береги его. Он называется Глемдринг, и он сделан эльфами давным-давно. Позвольте же мне пройти. Идемте, Арагорн.
Арагорн медленно отстегнул меч и сам приложил его к стене:
— Здесь я оставлю его, но советую вам не трогать его и никому этого не позволять. В этих эльфийских ножнах лежит меч, который был сломан и теперь сплавлен вновь. Тельчар первым изготовил его в древние времена. Смерть ждет любого человека, кроме потомка Эарендила, обнажившего этот меч.
Стражник отступил назад на шаг и с изумлением посмотрел на Арагорна:
— Кажется, вы прилетели на крыльях песен из забытых дней. Все будет, как вы говорите, господин.
— Ну, — сдался Гимли, — в компании Андурила мой топор может остаться здесь без стыда. — И он положил топор на пол. — А теперь ведите нас говорить с вашим хозяином.
Стражник стоял в нерешительности.
— Ваш посох, — обратился он к Гэндальфу. — Простите меня, но его тоже нужно оставить у двери.
— Глупость! — сказал Гэндальф. — Предусмотрительность — это одно, а невежливость — это совсем другое. Я стар. Если я не буду опираться на посох при ходьбе, мне придется сидеть здесь и ждать, пока Теоден сам не придет поговорить со мной.
Арагорн засмеялся:
— У каждого есть что-нибудь слишком дорогое, чтобы доверить это другому. Но неужели вы лишите старика его поддержки?
— Посох в руке мага может быть не просто опорой старости, — сказал Гама. Он с сомнением посмотрел на ясеневый посох, на который опирался Гэндальф. — Но в трудных случаях человек должен полагаться на свой рассудок. Я верю, что вы друзья и люди чести, у вас нет злых целей. Можете войти.
Охранники подняли тяжелый брус на двери и медленно повернули ее внутрь на петлях. Путники вошли. Внутри им показалось темно и тепло после чистого воздуха на холме. Зал был длинным, полным тени и полусвета; могучие столбы поддерживали очень высокий потолок. Тут и там яркие столбы солнечного света падали сквозь расположенные высоко в восточной стене окна. В башенке на крыше, через которую проходила тоненькая струйка дыма, было видно бледное голубое небо. Когда их глаза привыкли, путники увидели, что весь пол вымощен камнями множества цветов; извилистые руны и странные изображения видны были под ногами. Они увидели теперь, что столбы покрыты богатой резьбой, тускло сверкавшей золотом. Множество гобеленов висело на стенах, а по их широкому пространству двигались герои древних легенд, некоторые потускневшие от возраста. На одну из этих фигур падал солнечный свет — юноша на белом коне. Он дул в большой рог, и его желтые волосы развевались на ветру. Лошадь подняла голову, ее красные ноздри раздувались, как будто она ржала, учуяв воздух битвы. Пенистая вода, зеленая и белая, завивалась у ног юноши.