– Бывший клирик, говоришь? – недоверчиво прищурился хранитель.
Он был высоким и стройным, напоминая коренного обитателя Квазара, который не забывал, в отличие от большинства жителей Подпространства, следить за своей материальной оболочкой. Если бы не преклонный возраст, то Мьюз счел бы нового друга пижоном… Да, как ни странно, но именно друга.
Сначала они вели себя настороженно друг с другом. Затем постоянно спорили, не соглашаясь абсолютно во всем, пусть даже иногда это было исключительно ради принципа. В конце концов они устали от пререканий и начали осторожно соглашаться с некоторыми суждениями оппонента: сначала исключительно в мыслях, боясь проронить неосторожное слово, но в итоге в голову закралось подозрение, что у них очень много общего. Особенно во взглядах на КвазаРазмерность. Если бы не огромная разница в возрасте – Тенш был старше Мьюза почти втрое, – то их дружба обозначилась бы гораздо раньше, а так… Так открытое проявление дружеских чувств созревало еще несколько лет, пока Мьюз не разрушил последнее препятствие, последний стереотип, стоявший между ними – отрекся от мира Энрофы и подал официальное прошение в Институт всемирной иерархии позволить ему пройти обучение и стать хранителем.
Предупреждение о необходимой процедуре корректировки сознания не остановило бывшего агента Энрофы, а, учитывая его опыт и модифицированные ядра личности, позволявшие действовать в Квазаре, обходя большинство созданных акеми запретов и защитных систем, превращали положительный ответ клириков в решенное дело. Мьюз в роли хранителя мог принести Иерархии намного больше пользы, чем Мьюз в роли представителя Энрофы, личность которого обладала всеми доступными лидеру адептов знаниями. Последней загвоздкой была необходимость оберегать полученное немалой ценой сознание Малика, но клирики, к удивлению Тенша, заверявшего Мьюза, что Иерархия никогда не сделает его хранителем, решили, что пользы в полевых условиях от Мьюза может быть в десятки раз больше, чем сейчас. Главное – обеспечить новому хранителю хорошую защиту, хотя, учитывая его собственные способности, в Квазаре мало кто сможет причинить ему вред, а в Размерности его всегда прикроют обученные для этого хранители, навыки которых уступают адептам лишь в мире Подпространства.
Единственное условие, которое поставил перед клириками Мьюз, – это то, что его способности никогда не будут использовать против центров Энрофы. Договор, конечно, был условным, так как во время курса коррекции сознания ему могли просто стереть воспоминание об этом, но, как бы там ни было, за последующие годы работы Мьюз ни разу не участвовал в рейдах хранителей, закрывавших незаконные репродукционные центры, уничтожая клонов и ликвидируя терминалы переходов. Что касается Подпространства, то там лаборатории Энрофы, объединенные в сеть, постоянно меняя локацию, оставались неуловимы даже для способностей Мьюза. Технологии программирования на субслоях системного кода ушли вперед на годы, а возможно, на поколения.
Единственное, что беспокоило клириков, – это развитие Энрофой технологий переходов в двухуровневом мире без использования терминалов, которым Иерархия неофициально дала зеленый свет в обмен на копию ядер памяти Малика. Еще одной больной темой было появление нейропатов – людей, способных проникать в мысли других посредством использования нейронных сетей. Детей с дремлющими способностями нейропатов появлялось все больше, и клирикам нужно было сделать официальное заявление, чтобы сказать жителям Размерности, как Институт всемирной иерархии относится к людям новой волны. Особую настороженность клириков вызывал тот факт, что нейропатами активно интересовались ученые Энрофы. Клирики создали неофициально целый аналитический отдел, где сторонние эксперты пытались выявить варианты развития общества с нейропатами, а также возможность продуктивного использования новых людей.
Желая доказать, что не зря получают колоссальные суммы единиц Влияния, вливаемые Иерархией в проект, аналитики придумывали одну фантастическую теорию за другой. Впрочем, пользы от этого клирикам было мало, так как в реальности ни один из аналитиков не смог объединить нейропатов с программированием на субслоях системного кода Подпространства, где новые люди чувствовали себя как рыба в воде. Подобная среда программирования мало интересовала Иерархию, так как не имела отношения к миру КвазаРазмерности – еще одно ошибочное заключение, сделанное тайным аналитическим отделом Иерархии, благодаря чему клирики долгое время будут закрывать глаза на деятельность Энрофы.
Понимание ситуации произойдет после того, как тесты на наличие способностей нейропата обнаружат новое поколение детей, способности которых значительно сильнее, чем у предшественников. Их назовут нейропатами новой волны, и, пока клирики будут разбираться в причинах и следствиях, ученые Энрофы начнут привлекать новых нейропатов в проекты создания переходов в двухуровневом мире без использования терминалов.
Процедура была экспериментальной, но в случае успеха обещала совершить переворот с использованием незадействованных прежде субслоев подпространства. Необходимый набор протоколов и дополнений планировалось поместить в интегрируемые от рождения жидкие чипы, что позволяло активировать новую систему переходов в удобное для пользователя время и в любом месте. Еще одной катастрофой для Всемирной иерархии было то, что тела, помещаемые в старых терминалах в специальные капсулы, позволяли вести хоть какой-то учет, а в новом варианте терминалов переходили в пограничное состояние, находясь вне мира КвазаРазмерности.
Едва созданный клириками аналитический отдел получил подобную информацию, как тут же начал клепать дюжины отчетов о том, как возрастет уровень преступности после запуска новых технологий переходов в массовое производство. Группа специалистов объединила усилия, разрабатывая последствия новых технологий, которые позволят адептам «Мункара и Накира» действовать безнаказанно не только в Квазаре, но и культивировать свое влияния в материальном мире Размерности. Клирики изучили отчет и забили в колокола, решив помешать ученым Энрофы привести двухуровневый мир к краху, потому что Институт всемирной иерархии, по мнению клириков, был единственно возможной формой правления в современном мире. К тому же, обладая монополией на производство и использование генераторов, обеспечивающих жилые комплексы необходимой для существования энергией, Иерархия считала, что держит руку на пульсе жизни.
На закрытом заседании – впрочем, все серьезные заседания клириков были закрыты для общественности – постановили возобновить давление на центры Энрофы. Договор, достигнутый, когда клирикам передали личность Малика, был нарушен. Главной заслугой Энрофы перед современным обществом был гаситель резонансов, который позволил совместить линейность материального мира с трехмерным временем Подпространства, где в бесконечных резонансах отражена история человечества, изучением которой раньше занимались хронографы, жившие в эпоху до того, как был изобретен компенсатор резонансов, позволивший людям из разных временных отрезков материального мира пересекаться в одной точке Подпространства, компенсируя постоянно изменяющийся резонанс линейности.
Уже не одно поколение клирики вели разработки, способные заменить гаситель резонансов Энрофы, чтобы прибрать к рукам следом за генераторами и терминалы переходов, но особенных успехов добиться не удавалось, хотя решение всегда казалось близким. Да и люди уже привыкли к устоявшемуся положению вещей. Гаситель резонансов Энрофы стал частью современного мира, и подавляющий процент аналитиков, проводивших исследования общественного мнения, не выявил в изобретениях Энрофы опасности для власти клириков в Размерности. Но так было, пока не появились нейропаты новой волны и возможность создания новых терминалов. И если с нейропатами аналитики нашли выход – использовать способности новых людей в своих целях, создав еще один аналитический отдел из нейропатов, воспитанных в стенах Иерархии с детства, – то новые терминалы не вписывались в видение мира клириками.
Так зеленый свет, некогда неофициально данный Всемирной иерархией ученым Энрофы, превратился в красный. Хранители, обходившие стороной исследовательские центры Энрофы, созданные в Размерности, начали закрывать их один за другим, ссылаясь на ряд нарушений – реальных и нет, – заставляя ученых снова уйти в подполье.
В дни, когда начались гонения на ученых Энрофы, Мьюз из молодого хранителя уже превратился в старика, каким был когда-то ныне покойный Тенш – его единственный настоящий друг в стенах Института всемирной иерархии. С другими как-то не заладилось. Одни хранители, с которыми работал Мьюз, боялись его сверхспособностей, позволявших менять мир Квазара, другие не доверяли, считая, что не бывает бывших шпионов или что если он смог предать Энрофу, то рано или поздно предаст и клириков. Встречались и те, кто просто был других с ним взглядов. С ними обычно и работал Мьюз.
В дни, когда начались гонения на ученых Энрофы, Мьюз из молодого хранителя уже превратился в старика, каким был когда-то ныне покойный Тенш – его единственный настоящий друг в стенах Института всемирной иерархии. С другими как-то не заладилось. Одни хранители, с которыми работал Мьюз, боялись его сверхспособностей, позволявших менять мир Квазара, другие не доверяли, считая, что не бывает бывших шпионов или что если он смог предать Энрофу, то рано или поздно предаст и клириков. Встречались и те, кто просто был других с ним взглядов. С ними обычно и работал Мьюз.
Его способности долгое время держались в тайне, его готовили к серьезной операции, но затем клирики решили, что Энрофа, в свете появившихся разногласий, может продать технологии модернизации ядер личности адептам, что сделает противостояние с ними хранителей невозможным. Поэтому ускоренными темпами начались разработки модернизированного системного когда Квазара, чтобы устранить выявленные благодаря Мьюзу просчеты в системах защиты.
Доступные копии ядер воспоминаний лидера адептов, поглощенные личностью Мьюза, потеряли актуальность. Клирики крайне редко вспоминали о лидере «Мункара и Накира» и еще реже могли использовать доступные бывшему агенту Энрофы знания во благо Иерархии. Мьюз превратился в рядового хранителя с выдающимися способностями, которые больше пугали клириков, чем вселяли надежду применить их с выгодой. Так что проекты, где в основном после смерти Тенша задействовался бывший агент Энрофы, были связаны с модернизацией новых систем защиты Квазара.
О том, что клирики нарушили договор с Энрофой, Мьюз узнал от болтливых резонансных инженеров, занимавшихся разработкой новой системы защиты Квазара – проект, развивавшийся ни шатко ни валко, пока Иерархия не вступила в открытую конфронтацию с Энрофой. Теперь разработка защитных систем стала приоритетной. Небольшой отдел исследователей разросся, персонал увеличился. Клирики закрыли проект модернизации находившихся в Подпространстве центров отправлений, которые доставляли с помощью кольца переносов извлеченные сознания жителей КвазаРазмерности из одного жилого комплекса в другой, где они использовали на время пребывания тела клонов.
Задача, поставленная перед группой ученых и контролирующими их работу хранителями, была предельно ясной – устранить дыры в системах защиты в кратчайшие сроки, учитывая обострившиеся отношения с учеными Энрофы. Мьюз окончательно превратился в подопытного кролика, тестируя каждую новую разработку, какой бы глупой и безнадежной она ни была. Но все усилия упирались либо в необходимость кардинального пересмотра системного кода петли Квазар, либо в создание дополнительного центра фильтрации помех, блокировавшего измененные личности. Причем каждое решение было практически одинаково невыполнимо, так как требовало радикальных перемен, а сроки реализации превышали десятилетия. Квазар строился и совершенствовался на протяжении столетий, и невозможно было изменить его, щелкнув пальцами.
Последние пробные запуски программа по блокировке сверхспособностей Мьюза проводились уже не в Квазаре, а в крошечной альтернативной петле, где временные резонансы Подпространства соответствовали резонансам Квазара. Отчаявшиеся добиться успеха ученые хмуро отмечали, что глупо бороться с разработками Энрофы, пока в базе системного кода лежат разработки этого мира – гаситель резонансов и связанные с этим протоколы управления.
– Мы не можем сдаться, – сказал молодой клирик по имени Один. – Не сейчас. Влияние Иерархии в КвазаРазмерности падает. Адепты «Мункара и Накира», акеми, ученые Энрофы и даже нейронные инженеры материального мира чувствуют нашу слабость и стремятся расшатать устоявшуюся систему. Поэтому настало время решительных мер. Если мы отступимся, то мир рухнет…
Он появился, желая подбодрить резонансных инженеров, но ученые воспринимали его слова как дешевую пропаганду, переставшую трогать образованных людей. Жители Квазара давно повернулись к Иерархии спиной, независимые финансисты вовсю пытались положить конец монополии клириков на использование генераторов, преобразовывающих холод в энергию, и даже среди рядовых обывателей Размерности множилась если не антипатия, то безразличие уж точно.
Клирик либо действительно не замечал, что его присутствие в центре только накаляет и без того нервозную обстановку, помноженную на усталость и раздражение от ряда неудач, либо получил приказ оставаться с учеными, пока они не добьются результатов. Мьюз наблюдал за молодым клириком, в очередной раз убеждаясь, что служители Иерархии, проиграв гонку за разработками технологий, превзошли всех в искусстве самодурства.
Выбрав удобный момент, Мьюз на правах старшего попытался поговорить с молодым клириком, объяснив, что некоторые задачи бывают просто неосуществимы и не стоит давить на людей, заставляя их прыгнуть выше головы.
– Но ведь ученые Энрофы смогли модифицировать ядра вашей личности, значит, и нашим ученым это под силу, – возразил Один.
– Ученые Энрофы занимаются программированием на субслоях системного кода Подпространства уже не одно столетие, а вы хотите, чтобы группа резонансных инженеров решила за пару дней то, на что у других ушли века?
– Как-то так… – смутился клирик и рассказал об экспериментах ученых Энрофы, связанных с созданием терминалов нового образца. – Если мы потеряем контроль за перемещениями людей в КвазаРазмерности, то это сильно ударит по имиджу Института всемирной иерархии.
– Большая часть переходов уже сегодня осуществляется посредством запрещенных терминалов.
– И что вы предлагаете, окончательно потерять контроль? К тому же мир Энрофы подозревается в появлении нейропатов второй волны. Не мне вам говорить о том, что происходит с людьми, страдающими этим недугом.
– Я слышал, что Иерархия готовит проект по созданию аналитического отдела, где будут использоваться способности нейропатов.
– Это крайняя мера…
Их разговор длился больше часа, но к согласию они так и не пришли – долгая, бессмысленная трата времени. Нечто подобное ждало и проект по созданию новых систем защиты Квазара. Проект после того, как его возглавил Один, просуществовал больше года, затем отдел был расформирован, а сотрудников отписали другим конторам Иерархии. О неудаче предпочитали не говорить, решив, что успех ученых Энрофы, модифицировавших ядра личности Мьюза так, что он смог менять системный код Квазара, был случайностью и повторно добиться успеха не сможет никто.
Однако тень, положившая начало новой конфронтации клириков с учеными Энрофы, мелькала во всех начинаниях Иерархии. Чем бы они ни занимались, казалось, все напрямую или косвенно связано с неофициальной конфронтацией.
– Словно адептов нам было мало, – ворчали старые хранители, одним из которых был Мьюз.
В отличие от других институтов, Всемирная иерархия не предусматривала выход сотрудников на пенсию. Даже дряхлые старики обеспечивались работой и продолжали приносить организации пользу. Конечно, престарелые хранители не использовались в оперативной деятельности, но их знания как аналитиков и координаторов могли пригодиться. За долгие годы службы они стали профессионалами и ходячими кладезями знаний и навыков, которые не сможет предоставить ни одна учебная программа, заливаемая в сознание посредством замещения ядер памяти.
Долгое время Мьюза держали в проекте, посвященном анализу деятельности адептов в Размерности, затем, словно забыв о его прошлом, перевели в группу аналитиков, в обязанности которых входило наблюдение за развитием проекта ученых Энрофы, связанного с разработками терминалов переходов нового образца. Впрочем, перевод мог быть обусловлен нехваткой специалистов или наоборот – осознанным риском, так как бывший агент Энрофы должен был разбираться в этом мире лучше других.
Мьюз счел перевод проявлением доверия и долгое время работал на пределе своих возможностей. В этом же отделе проводились параллельные разработки терминала переходов, созданного резонансными инженерами Всемирной иерархии, – затея бесполезная, но в нее было вложено уже слишком много, чтобы просто свернуть проект. Так что ученые всеми правдами и неправдами стремились изобрести хоть что-то, пусть в базе и будут лежать разработки Энрофы – под конец отчаявшиеся инженеры в открытую копировали идеи конкурентов.
Потеряв надежду внедрить своего агента в мир Энрофы, клирики начали привлекать акеми – ученых Квазара, которых аналитики Иерархии считали прародителями Энрофы, что стало очередной ошибкой коренных жителей материального мира, привыкших искать повсюду причины и следствия. В Квазаре понятия строились чуть иначе. Эфемерный мир накладывал отпечаток на сознания людей. Так что большинство возрастных хранителей, особенно тех, что работали долгое время в Подпространстве, поставили на успехах акеми крест еще до того, как алхимики Квазара приступили к работе.