А за столом разговор не прерывался. Отпрыгавшая своё Маша обратилась к баронессе:
– Ваша светлость, я ведь могу не только вам о ваших болезнях рассказать, но и его величество обследовать!
Фре Лих Кири уже в который раз показал своё умение размышлять верно:
– Сомневаюсь, что вы отыщете у Моуса Пелдорно хоть какие-то болезни. Уж он наверняка побывал в омолодителе одним из первых.
– Вдруг это ему не помогло? – не сдавалась девица Гридер. – Вдруг какая-то тяжёлая болезнь в глубине организма затаилась? Ведь об этих медицинских устройствах чего только не рассказывают. Большинство мнений только восторженные, но ведь ходят слухи, что многие умирали чуть ли не сразу после омоложения.
– Поверьте, наша юная целительница, – не давал себя сбить с толку барон, – все эти слухи рождаются среди обывателей только из-за их плохой информированности. А мне довелось выслушать мнение сразу двух моих старых друзей, которым я полностью доверяю. И они – в восторге. Помолодели внешне лет на десять, а внутренне – вообще лет на тридцать. Ощущения – феноменальные. Ну и утверждают, что риска – никакого.
Вот тут уже молодая женщина воскликнула с явным разочарованием:
– Получается, что я так и не увижу его величество?!
– Успокойтесь, милая. Если вы сможете и моей жене рассказать обо всех её болезнях, то я окончательно поверю в вашу исключительность. А потом и донесу своё мнение до нашего монарха. А ведь он всегда интересуется подобными уникумами, покровительствует науке и искусству и наверняка захочет с вами пообщаться. А уж пригласительный билет при такой заинтересованности – и в самом деле пустяк.
После этих слов Маша Гридер пересела на стул рядом с баронессой и заявила с воодушевлением:
– Я готова. Приступаем?
Для её риптона Одуванчика наступала пятиминутка самой интенсивной и ответственной работы.
Глава 12 3602 год, планета Покруста, горы Лойдака
Наша позиция подходила для наблюдения за окрестностями, но не для обороны. Даже имей мы луки, нам не удалось бы отбиться от приближавшихся кочаги. Один трофейный меч, да несколько ножей и кинжал – слишком мало для отпора.
Следовательно, надо было прятаться. А до того избавиться от трупа. Не успел я отнять от головы дикаря левую руку и дать команду, как риптон заголосил:
«Ой, как здорово! Он жив! Постарайся его и дальше сохранить!»
«Как ты себе это представляешь?..»
«Дайенский шарик ему на голову, и в пещеру. Мы же там прятаться будем».
«Может, и там, – согласился я. – Если там ядли ещё не проснулись».
И уже ковыляя к воде, сказал варвару:
– Побудь тут, а я посмотрю, спят ли ядли.
Я пробрался по тоннелю в пещеру и обнаружил, что тушки второго ядля в воде нет. То ли гигантское насекомое само очнулось и вылезло, то ли его кто-то вытащил. И, к сожалению, правдой оказался второй вариант. Осторожно выныривая, я ощутил первые ментальные удары, ещё смягченные полуметровой толщей воды. Возле тоннеля сидели сразу три глазастые особи и пытались меня парализовать своими природными силами. По инерции я всё-таки всплыл и успел заметить ещё парочку пикирующих на меня тварей. Повезло мне в том, что я догадался включить свой единственный исправный фонарь. Свет полоснул по фасеточным глазам ядлей, и они отпрянули в стороны. Булька стал меня поторапливать не только восклицаниями, но сразу двумя возбуждающими уколами:
«Назад! Куда тебя несёт?! Моя защита и так на пределе! Возвращайся быстрей!»
Я поспешил назад. Оказывается, обитатели пещерного города не спят в течение всего дня, как мы рассчитывали, а значит, придётся выискивать иные пути для спасения от злобных кочаги. Примерно на середине тоннеля мне дважды сильно наподдали сзади. Ядли последовали за мной и попытались проткнуть «Гратю» ядовитыми жалами. Скафандр не подвел, но что будет, если разъярённые осы вылетят на дневной свет? Опасения у нас с риптоном возникли немалые.
Я выскочил из воды с такой скоростью, словно нога моя уже зажила. Глядя на меня, Тарас сразу всё понял, выставив перед собой вместо щита дикаря и правой рукой сжимая трофейное оружие.
Видимо, нам всё-таки повезло: яркий дневной свет отпугнул ос, и те не стали всплывать из мрачной темноты тоннеля.
Но как нам спасаться? С моей ногой много не побегаешь. Варвар меня тоже далеко не утащит. По всему получалось, что у нас только один вариант для отрыва от преследователей: вновь плыть по реке. Только как на этот раз нас встретят? И главное – чем? Если лёгкие стрелы мой скафандр парировал без напряга, то камни, брошенные с берега, могли повредить начинку «Грати». То бишь меня. Да и Тарас пострадает.
– Как там дальше река? – спросил я у Тараса. – Плыть можно?
– Порогов близко нет, но ускользнуть мы сможем только в случае большой удачи, – сразу всё понял варвар. – У них копья, и заметят они нас издалека. Берег высокий… Да и растянулись они изрядной цепочкой.
Но другого выхода не было. Разве что вдруг прямо на голову свалится спасательный бот с орбиты. Только, увы, помощи так быстро ожидать не приходилось. Следовало хоть что-то придумать самим. И Тарас придумал. Он бросился собирать разбросанные по берегу обломки, а я тут же сообразил, как их использовать с наибольшей выгодой для нас.
Два ствола подлиннее – вдоль. Один короткий – поперёк. Большая ветка – для рук. И вскоре дикарь лежал на такой раме распятый и привязанный. Ну и голый совершенно, потому что на этот плот у нас ушли все ремни, пояса и его порезанная на полоски одежда. Мы с Тарасом, спрятавшись в центре плота под телом, будем им управлять. Нам только и надо, что проплыть мимо цепочки кочаги, а дальше уже обойдемся без живого щита.
– Шарик надевать? – спросил я.
Тарас помотал головой:
– Ничего не видно, очень неприятно…
– Тогда крепко держись одной рукой за ствол, а второй за петельку моего скафандра, вот здесь. Готов? Ну, тогда понеслись!
Я плыл впереди, стараясь не поднимать капюшоном скафандра ноги нашего пленного. Тарас разместился чуть сзади центра плота. Для наблюдения за берегом Булька использовал часть своего тела, выставив его над прикрывающим нас щитом, поэтому мне не пришлось высовывать голову из воды.
Реакция дикарей на увиденное нам здорово помогла. Первые из десяти в стае, бегущие цепочкой, остановились, взирая на странный плот с телом и тыкая в него пальцами. Где-то на уровне второго десятка мы услышали рёв: это они так громко опознали своего соплеменника. А тот вдруг очнулся, приподнял голову и тоже заорал, словно разъярённый вепрь. Ну и предпринял попытки если не разломать плот, то хотя бы освободить свои конечности.
На третьем десятке дикарей, стоявших вдоль берега, рёв оттуда усилился, соплеменники опознали своего окончательно и скорее всего недоумевали: с какого перепугу тот вдруг устроил такое плавание? Наш живой щит на это ответил более членораздельным воплем (если вообще подобный вопль можно назвать членораздельным!), и тут уже вся стая взвыла от возмущения. Видимо, догадались, что дело тут нечисто. Да и рассмотрели окончательно меня и Тараса в воде.
Вот тут кочаги и пустили в ход оружие.
Мы уже неслись мимо пятого, последнего десятка, когда в нас полетели копья и стрелы. У меня и у Бульки создалось стойкое впечатление, что своего соплеменника горцы щадили и старались поразить только меня и Тараса.
Больше всего досталось мне. От страшного удара чуть выше правого локтя я перестал чувствовать руку. Странно, что от боли не отключился. Второе копьё попало мне в грудь, с правой стороны. Ткань-то должна была выдержать, а вот мои рёбра – неизвестно. Треск мне послышался явственный. Но ни вскрикнуть, ни застонать я не смог, так как третье копьё угодило в живот чуть пониже солнечного сплетения, выбивая из меня дыхание и застилая зрение красным туманом. Я даже слышать перестал, что мне советует делать риптон, и на какое-то время выпал из действительности.
Только и успел подумать, перед тем как и моя левая рука соскользнула со ствола: «Что ж мне так не везёт-то в последнее время?..»
Глава 13
Мысли о невезении продолжились и после того, как я очнулся: «Это, наверное, потому, что я обманываю Патрисию… Вот меня судьба и наказывает… Если выпутаюсь из этой неприятности живым, больше никогда ей врать не буду! Что бы ни случилось – никогда! – Данное самому себе обещание не только воодушевило, но и помогло собраться. – И куда это меня несёт?»
Но уже хорошо, что я очнулся, и ещё лучше, что меня несёт вода! Могли ведь нести кочаги! Открыл глаза: в воде с головой. Но утыкаюсь в плот над собой. Руки висят вдоль тела, но от нашего щита не оторвался. Почему? Ага! Вот и ответ на мой вопрос, данный риптоном:
«Это я тебя держу к плоту привязанным. Хотя Тарас так косится на полоски моего тела, что того и гляди в них зубами вцепится. Он ведь выставил уже давно голову из воды и старается держать плот на стремнине…»
«А кто это рычит время от времени?»
«Да пленник наш. Как только начинает орать как недорезанный, варвар на него водой плещет, прямо в рот. Тот чуть замолкает, прокашляется и опять рычит».
Стало понятно, что попавшийся нам дикарь так и не полюбил водные прогулки и не хочет далеко отплывать от родных мест. Но мне было на него наплевать, меня беспокоило собственное тело. Правая рука болела, при вдохе покалывало в груди, а в животе дергался горячий клубок. Симбионт что-то там пытался со мной творить, но добрая треть его тела была задействована на удержании возле плота, следовало разгрузить его от этой заботы. Поэтому я левой рукой ухватился за короткую поперечину рамы, поддал плавучести скафандру и всплыл чуть ли не по грудь.
Тарас взглянул на меня с радостью:
– Жив?! А то мне показалось, что твой… э-э-э… скафандр только труп поддерживает.
– Ну, от трупа я недалеко ушёл, – выдохнул я. – А мы оторвались от этих?
– Давно. Но скоро будут пороги.
– Пороги? Ладно, еще немного проплывем и сделаем привал. Мне бы хоть немного отлежаться…
Через четверть часа разведчик направил наше транспортное средство в затон со скалистым берегом. Отсюда основное русло не просматривалось, прикрытое выступами скал.
С огромным трудом выбравшись на берег, я вытянулся на относительно ровной поверхности.
– А что с этим дикарём делать? – спросил Тарас и опять плеснул водой в морду зарычавшего было горца.
«Он тебе нужен? – поинтересовался я у риптона. – А то как бы не вырвался, а мне бегать за ним лень…»
«Ага, так это у тебя от лени такое желание лежать и ничего не делать? – не преминул поиздеваться мой учёный друг. – Зачем, спрашивается, я тогда тебя вылечить пытаюсь?»
«Пытаешься? И как успехи?»
«Эх, Танти! Тебе бы в больницу, к омолодителю. Даже я со своими умениями бессилен тебя на ноги поставить… быстро, по крайней мере. Одна надежда на спасателей… А дикарь пусть пока лежит под присмотром Тараса, мне бы он очень пригодился».
Когда я дал нужный совет варвару, он подтащил плот с телом повыше и стал присматривать и за берегом, и за пленником. А Булька мне напомнил, что я собирался позвонить профессору Сартре.
«Не нравится мне здесь, – заявил симбионт, пыхтя над моими повреждениями. – Уж слишком тебе достаётся…»
«Согласен».
Я связался с научным гением нашей империи:
– О! Профессор, рад тебя слышать, – сказал я, когда Сартре отозвался. – Там моя супруга тебя ещё ни о чем не выспрашивала?
– При мне только этот крабер, но помощник меня предупредил, что вскоре императрица будет звонить на другой, официальный крабер. М-м… двадцать две минуты осталось до назначенного времени. А что?
– Вот как раз по этой теме и хочу предупредить. Ей о сути своей работы можешь говорить что хочешь, хотя адрес пока не указывай точный. Скажи только, что я решил устроить тайную лабораторию с научно-исследовательским комплексом, а ты готовишь весь список оборудования и медицинских устройств. Но в предстоящем разговоре встанет вопрос о совместной работе с Энгором Бофке. Следователь желает выяснить содержимое мозга Саши Горца, камикадзе, и почему там дырочка в черепе, аналогичная моей.
– О! Неужели совсем аналогичная? – резко заинтересовался учёный. – Надо будет и в самом деле глянуть…
– Вот и посмотри. Главное, никому не проболтайся, где мы и почему. Вроде ничего всплыть не должно, но на сердце у меня как-то тревожно…
«Ага! – не удержался Булька. – И на сердце у него тревожно, и кости в трёх местах поломаны! Что ж дальше-то будет? Прорицатель ты наш!»
Некие интонации в моём голосе уловил и профессор. А может, он просто спросил из вежливости:
– А как у вас там дела?
– Превосходно. Планы выполнили на пятьдесят процентов. Остались технические детали и запланированная акция на обратной дороге.
– О! Так это же здорово! – Сартре всё прекрасно понял об освобождении Броверов. – Но не слишком ли много процентов ты отводишь на зачистку какого-то поместья?
– Так у нас ещё и другие дела есть. Мы тут отца нашего новоиспечённого графа Цой Тана отыскали. Надо будет его захватить в Оилтон. Ну и с родными мне следует массу вопросов решить и всё подготовить, как следует. День, а то два придётся потратить.
– Ну да, понимаю…
Уж я-то прекрасно знал этого умнейшего человека и давно относился к нему как к близкому родственнику, поэтому не только верил, что он поймёт, но и вдруг решил к нему обратиться с деликатной просьбой:
– Там с Патрисией есть проблема…
– В чём именно? – с готовностью поинтересовался профессор. И меня, и мою супругу он знал очень давно, умилялся до слёз, когда видел нас вместе, и поэтому особо ревниво следил за нашими семейными отношениями и вёл себя порой при этом, словно курица-наседка возле своих цыплят.
– Да меня там нет, и Патри может со скуки или расстройства какую-нибудь глупость вытворить. А там убийца-камикадзе вокруг дворца бродит. Выходить-то я ей запретил, но ты ведь знаешь её строптивый характер. Так что присмотреть бы за ней не мешало или загрузить чем-то очень интересным и выматывающим. Чтобы сил больше ни на что не оставалось, кроме как в кровать завалиться… С твоим-то опытом…
– Понял! Думать начинаю немедленно. И всё устрою.
– Вот спасибо! – я несколько успокоился. – А уж когда вернусь, чем-нибудь интересным и помимо «спасибо» рассчитаюсь.
– Как тебе не стыдно?! Ты лучше жене что-нибудь оригинальное привези! – возмутился было Сартре, но тут же с озарением воскликнул: – О! Разве что откроешь ради меня именно ту древнюю бутылку коньяка, которую отыскали при реставрации столицы.
– Уговорил! – скривился я. – Хотя я её обещал открыть после появления у нас с женой ребёнка. Да и ей будет сразу несколько сюрпризов, пусть только ведёт себя хорошо.
На том наш разговор и закончился. Весьма своевременно, между прочим, потому как главный координатор всех наших действий после моего звонка ему воскликнул:
– Долго жить будешь, Танти! Я как раз о тебе думал и уже крабер в руке держал, твой номер набирая, а ты – как по заказу.
– Рад, что тебя потешил. И где же эти спасатели? Или мне своего брата Цезаря к операции подключать? Он живо с орбиты столкнёт этот линкор с правозащитниками и демагогами!
– Чего ты на них так обозлился? – недоуменно спросил Алоис. – То всегда и во всём поддерживал, кричал, что они правое дело творят…
– Ага! Вот тут я рассмотрел это «дело» из самого нутра. Конечно, «зелёные» во многом правы, но слишком растянутый процесс роста цивилизаций – дело ошибочное. Сознание аборигенов развивается, а значит, их малыми частями надо сразу окунать в жизнь Галактики. Тогда ассимиляция пойдёт быстрее и с большей пользой для отставших цивилизаций.
– Ух ты! Смотри, как он разошёлся! Ты там случайно не температуришь? – И, не дожидаясь моего ответа, мавр перешёл на деловой тон: – Бот со спасателями отвалил и уже мчится вниз. Давай свои координаты.
Я сообщил и добавил:
– Пусть осторожнее на посадку идут, вокруг дикарей полно.
– Что значит «осторожнее»? Ребята опустят тебе трос, подтянут, и все дела!
– Да нет, тросом неудобно… – Мне было стыдно признаться, что «лучшего воина современности», как я редко, но все-таки себя называл, поломали какие-то безграмотные пещерные люди. – Пусть приземляются и захватят носилки…
Алоис опешил. Мог бы и накричать, но нас подчинённые слушали:
– Это что там такое грандиозное на Покрусте творится?! А?!
– Да всё нормально, не паникуй. Чуть оступился…. Да и от копья не смог увернуться… Слишком много их в меня полетело одновременно…
Может, мне и послышался какой-то скрип, а может, Алоис и действительно заскрипел зубами. Пауза затянулась, а потом он сказал ровно, как ни в чём не бывало:
– Ладно, ещё четверть часа без носилок продержишься?
– Да я ещё о-го-го! Не надо меня хоронить раньше времени!
– Не знаю как тебя, – погрустнел голос мавра, – но мне точно не поздоровится. Особенно если кто-то узнает о твоём теперешнем состоянии…
– Ничего, дружище! – попытался я его взбодрить. – Всё нормально! Всего-то косточка треснула, до твоей свадьбы заживёт!
– Хочу надеяться… Добро! Отключаю связь, спасатели уже засекли речку на своих боефикаторах. Вначале подбирают тебя, потом притановую «Язву». Жди!
Не успел я спрятать крабер в карман и крикнуть Тарасу, чтобы спускался ко мне, как тот сам закричал:
– Три плота с кочаги! Один за другим! На каждом по три коротышки! И, кажется, меня заметили!
А у меня сил не было не только на то, чтобы драться, а даже на то, чтобы просто скатиться в воду и утопиться!
Так что ничего не оставалось, как опять выходить на связь, поглядывая с надеждой на небо.
Я сказал Алоису, что нас собираются обидеть дикари, получил информацию о боте и крикнул варвару:
– Через пару минут опустится корабль со спасателями! Надо продержаться!