– Почему ты пришла за мной? Я же убийца!
– Я не верю, что ты убила своего малыша. Я права?
Шейла стояла ко мне вполоборота, но сейчас повернулась спиной.
– Конечно, я не убивала своего ребенка, ведь я любила Джеймса!
Она развернулась, и я увидела на ее руках непонятно откуда взявшийся сверток с младенцем. Я ошарашенно вытаращила на нее глаза.
– Что это? Где ты это взяла? Шейла, что бы там у тебя ни было, это не твой малыш, твой малыш умер. Ты меня понимаешь?
Шейла улыбнулась мне, и я обледенела от этой улыбки.
– Нет, Кейси, теперь он для меня живой. Мы с ним по одну сторону жизни. Все просто, я, как и он, мертва. Видишь? – С этими словами она ткнула пальцем в угол. Посветив туда фонариком я, леденея от ужаса, увидела на полу скорчившееся застывшее ТЕЛО ШЕЙЛЫ МАКФЕРСОН!!! Я закричала…
– Не кричи, пожалуйста. Я тебя не трогаю. Пока. Я умерла, когда пыталась выбраться отсюда – тромб оторвался, у меня с детства был порок сердца. Грустно, да? Зато мы теперь вместе с моим малышом, и нас хорошо здесь приняли. Теперь здесь моя семья и мой дом. Хочешь к нам?
Я чувствовала, как кровь отлила от моего лица, знала, что мои губы сейчас такие же белые, как у мертвого тела там, в углу. Я снова закричала.
– Не бойся. Дом все сделает быстро.
В следующее мгновение я почувствовала, будто по моей шее полоснуло острым лезвием, на руки закапало что-то теплое, почти горячее, и картинка перед глазами поплыла.
– Как во сне, – глухо прошептала я. – Дом меня поглотил. Дом-монстр съел меня. Мою маму не смог, а меня съел. Не выбраться. Мне не выбраться отсюда.
– Потерпи немножко, – услышала я вкрадчивый голос Шейлы, падая в пелену. – Зато теперь тебе больше не будет страшна старость и боль, и жестокость людей.
* * *Я открыла глаза, Шейла протягивала мне руку и улыбалась.
– Идем, они нас ждут.
Я оперлась на ее руку и встала. Дом изменился, он горел огнями, звучала музыка, и нам навстречу шли улыбающиеся люди. Я знала, кто эти люди…
С ужасом обернувшись назад, я увидела, как тает, словно туман, разрушенный остов дома и мое неподвижное мертвое тело на полу в луже крови, а я была вне его.
– Как в «Сиянии», – с ужасом пробормотала я.
– Похоже, – улыбнулась Шейла. – Но теперь мы всегда будем счастливы, потому что здесь мы дома, это наш дом, и он взял нас на борт. Теперь все всегда будет хорошо.
А навстречу нам шли улыбающиеся люди в дорогой одежде, сверкая бриллиантами, теперь они были свободны от общества, от людей, от смерти, и от всего, что мешало им жить спокойной, счастливой жизнью в уютном семейном кругу. У меня был только один вопрос: ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ Я?.
31.08.2012Дмитрий Бобиков
Роковое наследство
Яркие зеленые ветви пушистыми лапами тянулись из прочного ствола клена к солнцу. Дерево было настолько пушистым, что издалека напоминало большой зеленый шар. Рядом с ним располагался шар поменьше – куст дикой розы. В это время года она только набирает цвет, поэтому шарик был зеленым, но чуть темнее в тоне. Левее ютился осевший от старости ветхий серый домишко с почти проваленной крышей. Его окна располагались на уровне земли, поэтому стекла с наружной стороны потемнели от пыли и грязи. По всему было видно, что в доме никто давно не живет и не следит за его состоянием. Забор с калиткой накренился и держался почти на весу исключительно благодаря поддерживающим его ветвям пушистого клена.
Андрей стоял перед этим объектом, засунув руки в карманы, и устало смотрел на него. Послал же ему Бог такое наследство: столетнюю землянку-развалину, которую теперь даже не продашь, да целый набор разного хлама в ее закромах.
Этот дом достался Андрею от бабушки, которая ушла из этого мира три месяца назад. Парень приезжал к ней несколько раз, но не мог долго находиться на территории ее владений, да и сама старушка не очень-то жаловала внука (хотя он был у нее единственным) и не задерживала дольше необходимого. Она жила своей жизнью. Многие соседи шептались между собой, мол, тронулась старуха совсем. Ходит по дому и разговаривает с кем– то. Бывало, говорили, ругалась, и тогда даже стены у этой ветхой избушки дрожали так, что, казалось, вот-вот обвалятся. Но через какое-то время все успокаивалось и стихало. А когда старушка в конце концов «прибралась», то очень долго по ночам из дома доносились разные звуки, похожие то ли на плач, то ли на вой.
Сегодня Андрей здесь второй раз после смерти бабушки. Первый был неделю назад, когда он приезжал с юристом смотреть дом и подписывать все бумаги. В этот раз он приехал сюда без юриста, но не один. В его левую руку вцепилась молодая девушка с черными как смола и длинными, до пояса, волосами. Это была его подруга Вика. Они жили вместе, но своего жилья (до недавнего времени) у них не было, и они были вынуждены жить с съемной квартире. Теперь же проблема вроде бы разрешилась, но особой радости на их лицах не замечалось.
Андрей чувствовал, как от Вики через руку передается мелкая дрожь. Девушке было не по себе. Он посмотрел на нее, изобразил отдаленное подобие улыбки на своем лице и тяжело вздохнул.
– Ну что? – спросил он, в очередной раз осматривая теперь уже свое имение. – Будем обживать подарок бабушки?
Девушка еще сильней вцепилась в руку парня, тот обнял ее и прижал к себе. Андрей и сам чувствовал какую-то тревогу, находясь рядом с этим домом, но сейчас этого показывать нельзя было ни в коем случае. Возможно, это лишь предрассудительное впечатление от мистических баек соседок-старушек, но в любом случае Вика не должна видеть его беспокойства.
– Что ты так дрожишь, милая? – усмехнулся Андрей, гладя подругу по плечу. – Это ведь бабушкин дом. Что тебя в нем пугает? Скорее всего, это оттого, что он кажется заброшенным. Вот приложим к нему руку, приведем в порядок, и тогда тебя отсюда даже буксиром не вытянешь…
Андрей заметил, что успокаивая девушку, он в то же время пытался убедить и себя в правдивости сказанного.
– Андрей, ты правда в этом уверен? – дрожащим голосом спросила Вика, посмотрев на парня.
– Конечно, малыш, – улыбнулся тот, понимая, что он обманывает любимую девушку. – Пойдем?
Он сделал шаг и приблизился к накрененной вперед деревянной калитке. Потемневшее от времени дерево пахло сыростью. Андрей повернул ручку калитки. Ржавый металл противно скрипнул и неохотно поддался приложенному парнем усилию. Ручка повернулась. За дверью что-то щелкнуло.
Андрею пришлось навалиться на покосившуюся дверь, чтобы она, скрежеща старыми петлями, отворилась. Вика оставалась стоять на прежнем месте до тех пор, пока Андрей не подошел к ней и не взял за руку. Но даже после этого парень чувствовал, как неохотно она делает шаг за шагом.
Когда он подвел ее к открытой калитке, девушка на миг остановилась. Андрей посмотрел на нее и увидел в ее глазах страх и неуверенность. Почему она так боится этого дома? Да. Несомненно, и Андрей ощущает некий дискомфорт, но это лишь оттого, что дом пустует уже несколько месяцев.
Парень приложил небольшое усилие и слегка потянул Вику за руку. Девушка неохотно переступила порог. Как только ее нога коснулась земли, она тут же подкосилась, и Андрей едва успел поймать свою возлюбленную. Держа Андрея за шею, Вика поднялась и встала на ноги. Теперь в ее глазах помимо страха и волненья присутствовало непонимание происходящего.
– Ты как? – поинтересовался парень, когда убедился, что Вика твердо стоит на земле.
– Плохо, – чуть не плача простонала та и всхлипнула.
Андрей осмотрел двор, в котором они находились.
За спиной через забор с калиткой, в которую они вошли, свисали зеленые ветви клена. Земля во дворе сплошь поросла травой, через которую просматривались разбросанные поленья дров. Двор был небольшим – метров тридцать квадратных, по трем сторонам огороженный высоким сплошным деревянным забором. А с четвертой стороны, слева от ребят, располагался сам дом.
В дальнем правом углу так же, как и за спиной Андрея, забор украшали пушистые зеленые ветви клена, а также почти развалившаяся поленница. Видимо, именно ей принадлежали спрятавшиеся в траве разбросанные полешки.
Рядом с поленницей, оплетенной вьюном, стоял детский трехколесный велосипед. Краска на руле и раме давно облупилась и железо покрылось толстым слоем ржавчины. Переднее колесо мало того что лишилось большего количества спиц, так еще и напоминало форму корявой восьмерки. Оно, так же, как и задние маленькие колеса и сама рама велосипеда, было сплошь опутано вьюном. Причем не только зеленым, но и прошлогодним сухим. Судя по всему, велосипед стоит здесь уже не один и не два года.
Андрей перевел взгляд на дом. Отсюда, со двора, он выглядел как логово хоббитов из древних легенд. Два маленьких зашторенных окна украшали миниатюрные ставни. От старости дерево полопалось, и теперь ставни выглядели безобразно. Андрей реставрировал их в своем воображении: мысленно убрал все трещины, покрасил, откинул пару десятилетий и сделал вывод, что когда-то это выглядело довольно красиво. Дальше его взору предстала дверь.
Андрей перевел взгляд на дом. Отсюда, со двора, он выглядел как логово хоббитов из древних легенд. Два маленьких зашторенных окна украшали миниатюрные ставни. От старости дерево полопалось, и теперь ставни выглядели безобразно. Андрей реставрировал их в своем воображении: мысленно убрал все трещины, покрасил, откинул пару десятилетий и сделал вывод, что когда-то это выглядело довольно красиво. Дальше его взору предстала дверь.
Андрей прикинул: чтобы войти в дом, ему придется сильно наклониться, так как дом осел, и дверь ушла вместе с ним на глубину примерно тридцати, а то и всех пятидесяти сантиметров. «Хорошо, что дверь открывается внутрь…» – отметил про себя парень.
Он посмотрел на свою девушку. Она так же, как и Андрей, оценивающе осматривала прилегающую территорию. Но если парень уже успокоился и на его лице изредка мелькала улыбка, то Вика выглядела так же настороженно, как и за пределами этого жуткого места. Она была бледная и уставшая. Казалось, что кто-то просто высасывает из нее силы. Но почему-то Андрей не придал этому особого значения. Ему наоборот становилось все лучше и лучше. Теперь он без всякого сомнения был уверен, что им с Викой будет очень хорошо здесь.
С каждой минутой его все сильней и сильней тянуло поскорее войти в дом и сделать из него настоящее семейное гнездышко, в котором он вместе с Викой и их детьми (которых будет не меньше двух) проживут всю жизнь и оставят его для будущих поколений.
– Пойдем в дом? – предложил Андрей, шагая к низенькой двери.
Потянув девушку за руку, он почувствовал, как она сопротивляется. Андрей отпустил Вику и, даже не взглянув на нее, махнул рукой. Входя в избушку, парень услышал, как хлопнула, закрываясь, калитка.
В доме обстановка кардинально отличалась от того, что Андрей наблюдал во дворе. От чистоты все вокруг блестело. Из темных сеней он попал прямо в кухню, так как весь дом состоял лишь из нее и спальни. Сени Андрей за территорию дома почему-то не считал. В кухне парень с первого взгляда заметил три вещи: на накрытом столе слева у окна, которое выходило во двор, стояли литровая бутылка с полупрозрачной жидкостью, стакан и нарезанные маринованные огурцы на блюдце. Усмехнувшись, Андрей покачал головой и осмотрел кухню полностью: справа к стене, разделяющей две комнаты, прилегала аккуратно выложенная печь. Судя по всему, русская, так как сверху из-за занавески выглядывал край покрывала, а внешне она походила на те, что показывают во многих русских мультфильмах и сказках. Андрей удовлетворенно кивнул и посмотрел на старинный большой комод, величественно расположившийся у противоположной стены. Рядом с ним скромно ютился маленький холодильник. На полу был расстелен плетеный половичок, из-под которого ненавязчиво выглядывала крышка, закрывающая вход в подпол. Андрей кивнул, словно сообщая кому-то, что он доволен обстановкой, и направился в следующую комнату.
У стены, где располагалась печь, стояла старая железная кровать, аккуратно застеленная покрывалом с изображенными на нем оленями. Напротив, у окон, которые выходили на улицу, стоял еще один комод, как две капли воды похожий на тот, что по-хозяйски располагался в кухне. В правом дальнем углу стояло массивное трюмо с огромным зеркалом, а в ближнем, у второго окна, открывающего вид во двор, занимала место тумбочка.
Андрей был очень доволен всем, что его окружало. В его голове уже начали разворачиваться грандиозные планы того, где будет стоять детская кроватка, куда он определит телевизор, которого, к его удивлению, здесь не было. Все вроде бы Андрея устраивало, но что-то все же беспокоило. И в тот момент, когда он мучился вопросом, что же его тревожит, за окном на улице он заметил движение. Подойдя ближе, он увидел на дороге Вику, ходившую взад-вперед и чем-то озабоченную. Андрей понял, что произошло, и потянулся рукой к стеклу, чтобы привлечь внимание девушки, но ставни вмиг захлопнулись, не оставив даже маленькой щелочки. В три шага парень оказался у двери и попытался открыть ее, но та ни в какую не поддавалась. Андрей навалился на нее всем весом своего тела, но дверь словно срослась со стеной. Тогда парень решил выбить табуретом окно в кухне и вылезти через него. Но стоило ему лишь подумать об этом, как свет в дом через окно перестал поступать – ставни закрылись…
– Ну, что скажешь, Невидимка? – язык Андрея слегка заплетался от выпитой браги (а в бутылке на столе была именно она).
Ответа не последовало. Парень сидел за столом, закинув ногу на ногу и, осматривая кухню, словно кого-то искал.
Обстановка не изменилась, за исключением плетеного коврика. Он был сдвинут с крышки в подпол, потому как Андрей, осушив бутылку на столе, полез туда искать еще запасы. Как ни странно, но запасы действительно были, причем в достаточном количестве. Бутылок, подобных той, что стояла на столе, Андрей насчитал около пятидесяти. А также в закромах он нашел банки с квашеной капустой и маринованными огурцами.
Андрей взял одну из двух бутылок, которые достал из подпола, и откупорил ее. Прозвучал характерный для этого процесса звук, и парень умиленно улыбнулся.
– Ну так что молчишь, касатик? – в воздух сказал Андрей, наполняя стакан.
– Закрыл меня здесь, деж… держишь битых три часа, а показаться так и не желаешь?
В ответ Андрей лишь почувствовал, как в лицо подул холодный свежий сквознячок.
За три прошедших часа он выяснил, что таким образом невидимый ему субъект пытается общаться. Когда в лицо дует холодом, это значит «нет», а теплом – «да». Вот и сейчас получалось, что предстать перед Андреем во всей своей красе этот невидимка не желает. Сей факт предполагаемого фантома, приведения или еще чего такого, парня почему-то не пугал. Он относился ко всем этим небылицам о сверхъестественной нечисти абсолютно равнодушно.
– Что ты все фу да фу, – передразнил парень и махом опрокинул полстакана. – Учись, студент!
Андрей триумфально воскликнул и с силой ударил стакан об стол. Граненый стакан из толстого стекла остался целым. Парень, словно в топку печи, закинул в рот кусок маринованного огурца и демонстративно щелкнул пальцами.
– Эй ты! Как тебя там? – парень задумался и нахмурил брови. – А как тебя зовут? У тебя ведь есть имя, да?
Андрей замер в ожидании ответа, и его ожидание оправдалось. В лицо парня повеяло теплом. Он одобрительно кивнул и, улыбнувшись, снова налил полстакана добротного напитка. Залпом выпив его, Андрей поднял вверх указательный палец.
– Я буз… Тьфу! – сплюнул парень. – Я буду звать тебя Кузей, как домовенка из мультфильма. Что, нет? А почему? Прикольное имя, – Андрей расплылся в улыбке, вспоминая старый кукольный мультфильм.
– Тогда – Нафаня! Это тот, который жил в вентиляционной шахте городской квартиры. Что? Тоже нет? Ну, брат.
Почувствовав на лице прохладный ветерок, Андрей засмеялся и потряс в воздухе указательным пальцем. Точно так же, как мама грозит своему непослушному малышу.
– Ха-ха. Это ты точно заметил, – продолжал улыбаться парень.
Надо сказать, что улыбка с его лица не сходила с того момента, как он выпил первый стакан. Вот и сейчас, наливая из бутылки в стакан мутную брагу, Андрей продолжал улыбаться.
– Какой же ты мне брат, раз под замком держишь. Вот когда выпустишь, я тебе от всей души скажу: «Спасибо, брат».
Андрей приложил к груди левую руку, так как в правой держал наполненный стакан, и кивнул.
– Вот! – Андрей сделал серьезное лицо, впервые за последнее время. – Я знаю! Я знаю, как буду тебя называть. Ба-ра-баш-ка! – по слогам произнес он и вновь расплылся в улыбке.
И тут же получил ответ от своего невидимого собеседника.
Я знал, что тебе понравится. За это нужно выпить! Как это – за что? – как будто предчувствуя вопрос сказал Андрей. – За твое новое имя! Ведь до этого я не знал, как тебя зовут. А теперь, можно сказать, ты заново родился. Барабашка. Так что, будь здоров!
С этими словами он поднял наполненный стакан и, как и прежде, залпом выпил содержимое и тут же следом отправил в рот небольшой пучок квашеной капусты, которую он достал вместе с бутылками браги из запасов предусмотрительной старушки.
– Слушай, – с набитым ртом заговорил Андрей. – А ты не такой уж и плохой.
Только немного молчаливый и чуть-чуть… невидимый.
Произнося последнее слово, он прищурил один глаз.
Затем на него будто снизошло озарение, и он широко открыл глаза.
– Значит, это была правда! Старуха не тронулась умом, а на самом деле разговаривала с тобой.
В лицо настойчиво подуло теплом.
– Смотри-ка, – не обращая на это внимания, продолжал высказывать свои мысли Андрей. – Какая умная оказалась бабулька. Все ее считали выжившей из ума, а она вон чего. И давно вы с ней… знакомы? Давно? Наверно, с того времени, как этот дом ей достался от матери, да? Я так и подумал.