«Секса у них нет. С одной стороны, в Москву Никита вернулся недавно, с другой – он так рвался к своей юношеской любви. Не заладилось у них, что ли, или время не пришло…»
После таких мыслей лицо Петра Петровича стало напоминать спелый помидор.
– Может, вы хотите спросить: а какие у него отношения с Ольгой? – невинно поинтересовался «самодовольный умник».
– Да! – выпалил Лев Аркадьевич.
– Нет! – взревел Петр Петрович.
– Не лезьте вы к ним… сами разберутся, – посоветовал Егор.
– Я хочу быть уверен, что он ее не обманывает. Лёва!
– А!
– Никита хоть что-нибудь говорил тебе об Оле?
– Нет…
– Успокойтесь, он ее не обманывает, – утешил Егор. – Он просто с ней знакомится.
«Отцы» дружно повернулись в его сторону.
– Это как он с ней знакомится?! – сорвался Петр Петрович. – На ощупь?
«Ну пусть немного потрогает», – чуть не ляпнул Лев Аркадьевич, надеясь, что столь тесное общение навсегда перечеркнет образ Марии Серебровой, однако вовремя спохватился и дипломатично произнес:
– Нам нужно помочь им, а не мешать… э-э-э… Петр, я и не мечтал с тобой породниться! Они будут отличной парой. А Никита – он очень верный, только сейчас… э-э-э… запутался.
Петр Петрович вспомнил о пачке сигарет, которую припрятал от самого себя в ящике стола, и отрицательно покачал головой. Много лет назад он бросил курить, но изредка рука тянулась к запретному, и каждый раз за это можно было «поблагодарить» дочерей: умеют девочки преподносить сюрпризы. Представив, как затягивается горьковатым дымом, Петр Петрович сел за стол и обхватил голову руками. Мысли потекли спокойнее, выстроились в ряд и пошагали дальше плотной шеренгой. Левой! Левой! Раз, два, три!
Никиту он любит как сына, о лучшем зяте можно и не мечтать.
Ольга намучилась с Белкиным и заслуживает счастья.
Сереброва? Пока эта девица под большим вопросом.
– Да-а, – протянул Петр Петрович, – им нужно помочь. Мы можем породниться, вполне…
«Оля и Никита, поздравляю! Ваша судьба решена, – усмехнулся Егор. – Кто бы сомневался! Через три минуты они начнут вас нахваливать, через пять – обсуждать свадьбу, через семь – пожмут друг другу руки, через десять… Через десять минут мечты Петра Петровича о внуке начнут зашкаливать. А мне и дальше придется подглядывать, подслушивать и по мере возможности выкручиваться. Почему? А должен же хоть кто-то защищать вас от этих возбужденных отцов. Катя, у тебя еще ухо не опухло? Давай слезай с тумбы».
– …Никита никогда не отступает перед трудностями…
– …Ольга не позволяет себе раскисать…
– …он умен и получил отличное образование…
– …она знает три языка, разбирается в алкоголе, я ей всецело доверяю…
– …конечно, он часто иронизирует, но в деловых вопросах всегда серьезен…
– …она красива, да, красива, это Белкин испортил ей жизнь…
– …а как подорвала его нервную систему Маша Сереброва…
– …они оба намучались…
– …и заслужили счастье…
– …я против шумных свадеб…
– …но если они захотят…
– …тогда, конечно…
– …можем устроим свадьбу в «Пино Гроз»…
– …а если к тому времени я дострою дом…
– …они могут жить у нас…
– …или у нас…
– …в конце концов, купить квартиру – не проблема…
– …и с детьми им тянуть не стоит…
– …я бы хотел внучку – маленькую шаловливую девочку с тонкими косичками…
– …нет, только внук!..
«Оля и Никита, еще раз поздравляю». Егор потер ладонью колючую щеку и, желая прервать этот бразильский сериал, тактично покашлял. Раскрасневшиеся от приятных перспектив «отцы» вновь обратили на него внимание.
– Ну, я пошел, – неторопливо поднимаясь со стула, сказал Егор. – Вы и без меня все хорошо придумаете. Катя закроет за мной дверь.
– Нет, подожди, – остановил Петр Петрович, хмуря брови. – Ты еще многое не рассказал, и мы не решили, что нам делать с Марией Серебровой.
– Вот и решайте, а я пойду.
– Егор, – Лев Аркадьевич отошел от стола и протянул руку, – я хочу вас поблагодарить. И еще хочу сказать, что с вами мне намного спокойнее. Вы, безусловно, профессионал. Спасибо.
Петр Петрович скривил губы. Таких «телячьих нежностей» по отношению к Кречетову он одобрить не мог. Можно не сомневаться – сейчас в сторону Замятина полетит какая-нибудь шуточка.
Но Егор пожал руку Льва Аркадьевича и совершенно серьезно произнес:
– Не за что. Буду рад, если смогу помочь и в дальнейшем.
«Это он мне назло», – прищурился Петр Петрович, а вслух сказал:
– Я хочу знать обо всем, что будет происходить между Серебровой и Никитой, и я хочу, чтобы… – Он помолчал. – …чтобы как раз между ними ничего и не происходило!
– Вы меня с кем-то путаете, Петр Петрович, или вы предлагаете мне соблазнить Марию?
«А вы, извините, можете?» – чуть не полюбопытствовал Лев Аркадьевич и застенчиво опустил глаза в пол.
– Не передергивай, – недовольно бросил Петр Петрович и добавил, не обращаясь ни к кому конкретно: – Значит, они поженятся. Решено. Никита – отличный парень, а всю эту юношескую ерунду он выкинет из головы после более продолжительного общения с Олей. Наконец-то она будет счастлива. И он тоже. Если бы не Сереброва, которая постоянно сбивала всех с толку, я бы и сам додумался до столь отличной партии. Егор, я на тебя рассчитываю.
– Рад стараться, – вяло отрапортовал Кречетов и, считая разговор законченным, вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
А он неплохо отделался: «отцы» были настолько заняты мечтами и планами, что позабыли о важных подробностях. Конечно, Шурыгин еще помучает его, но это будет потом. Любовь, любовь, весна, весна… Когда же вы перестанете вмешиваться в личную жизнь дочерей, Петр Петрович, а? Да если вам все рассказать, вы же таких дел натворите…
Егор сделал пару шагов и остановился напротив ванной. Жутко хотелось курить, но это удовольствие он был готов отложить ради другого… «Интересно, она уже слезла с тумбочки?»
Не так давно он застукал здесь Олю и Катю, которые подслушивали разговор о Полине и Андрее, и нетрудно предположить, что сейчас…
Коснувшись круглой золотой ручки, Егор резко открыл дверь.
Тишина.
Он включил свет, переступил порог и замер.
На тумбочке, которая сразу бросалась в глаза, никого не было. Улыбнувшись, Егор пару секунд постоял неподвижно, а затем повернул голову вправо.
Аккуратные белоснежные шкафчики, темно-бирюзовая полоска плитки на стене, лохматый коврик перед большой ванной, завешанной светло-бирюзовой с редкой мозаикой квадратиков водонепроницаемой шторой. И штора дрожит.
«Как и ее душа», – мысленно с удовольствием произнес Егор и подошел ближе.
Но тут завибрировал телефон, и пришлось отвлечься. Увидев в окошке мобильника чуть ли не вечное «Шурыгин», он поморщился и нажал кнопку.
– Слушаю.
– Ты где?
– В туалете, – ответил Егор, зная, что Петра Петровича это ничуть не смутит.
– Как ты думаешь, они поженятся?
– Идите вы с такими вопросами… к гадалке! – «мягко» послал он и, прервав разговор, убрал мобильник обратно в кобуру. Подойдя практически вплотную к ванне, он отдернул штору и, встретив сердитый и одновременно перепуганный взгляд карих глаз, иронично произнес: – Позвольте, Екатерина Петровна, я вам помогу выбраться.
Конечно, она подслушивала.
– Дурак, – обреченно выдохнула Катя, проигнорировала предложенную руку, выбралась из ванной самостоятельно и с гордо поднятой головой зашагала к двери.
* * *– По поводу Оли и Никиты папа устроил совещание. Они все знают и, конечно, подключили Егора. Маша еще эта, как я поняла, под ногами крутится… Она очень красивая? Короче, голову сломаешь, пока разберешься! – Катя плюхнулась на кровать и ссутулилась. Полине она позвонила, желая поделиться новостями и успокоиться. Встреча с Кречетовым нос к носу оставила в сердце приличную занозу (еще не перестал мучить «страстный танец», случившийся в ресторане, а тут – новый пролет). В своих неудачах она никому признаваться не собиралась и даже старшей сестре решила ничего не рассказывать: Полина только посмеется, назовет ее маленькой и добавит: «Я же тебя предупреждала, не связывайся с ним». Нет, она лучше потом сама Егору отомстит. Как-нибудь. – Что делать-то будем?
– Папа совещался со Львом Аркадьевичем и Кречетовым?
– Да.
– Ты подслушивала?
– Да.
– И?
– Никита встречается и с Машей, и с Олей. Но с Машей у него пока ничего серьезного нет… ну, этого нет…
– Секса? – уточнила Полина.
– Ага.
– Наши шансы растут не по дням, а по часам! Дальше.
– Лев Аркадьевич с папой решили их поженить. В смысле, Олю с Никитой. Прикидывали, где будут играть свадьбу… В общем-то, я опять не очень много услышала.
– Папочка, как всегда, в своем репертуаре, – раздался в ухе звонкий смех Полины. – И обо всем-то они уже договорились! А Оля?
– Вроде она в нем заинтересована. А! Забыла! Они же их сегодня где-то застукали! В обнимку и с поцелуями!
– Вроде она в нем заинтересована. А! Забыла! Они же их сегодня где-то застукали! В обнимку и с поцелуями!
– Сегодня – «Виномания».
– Ну да.
– Узнать бы, что в голове у Никиты, – задумчиво протянула Полина и тут же разочарованно добавила: – И нам, увы, это не под силу.
– Но мы все равно должны помочь Оле.
– Значит, так. Жди меня завтра в двенадцать. Если Ольга намылится из дома – сразу звони.
– Мы куда-нибудь пойдем?
– Да, – ответила Полина. – Пойдем.
– А куда?
– Мы отправимся в мир красоты и приятных неожиданностей. Кое-кого ждут существенные перемены.
– Кажется, я поняла.
– Оле не говори, – предупредила Полина и победно добавила: – Наш козырь – эффект неожиданности!
Глава 18
Маша считала, что отношения с Никитой будут развиваться совсем по другому сценарию. Он вернулся ради нее, а значит, должен форсировать события и признаваться в любви с утра и до ночи! Но этого почему-то не происходило. Она сама проявляет инициативу, которая не всегда находит отклик, что неприятно, обидно и удивительно. Конечно, она от него отвыкла, конечно, понадеялась на всплеск чувств и на то, что он изменился… но Никиту Замятина, видимо, ни время, ни что-то другое переделать не в состоянии: по отношению к ней он настоящий рыцарь, но где дерзость, страсть? Сколько можно ею любоваться, пора бы уже продемонстрировать намерения. Почему же он медлит?
Да, она торопится, возобновившимся отношениям еще и месяца нет. Но обычно мужчины, которым она давала понять, что не против более тесного общения, не топтались в прихожей, а совершали активные действия… Маша скользнула взглядом по трем вазам с белыми, красными и бордовыми розами и все же улыбнулась. Он ее любит, он за ней ухаживает, и очень скоро она сменит фамилию Сереброва на Замятина. Подумать только! Он отказался от привычной жизни в Лондоне ради нее! Ух!
Пританцовывая, Маша закружилась по комнате.
Кажется, сейчас у Никиты – недопонимание с отцом и еще какие-то проблемы, но это временно. И что они там не поделили? И почему Лев Аркадьевич не поможет сыну? Как бы все было хорошо и просто!
«Из-за проблем он целыми днями мотается по Москве, а мне достаются лишь крохи внимания. Ну ладно, не крохи. Вчера была суббота, но он пропадал на выставке. Бизнес, бизнес… И зачем так напрягаться, когда в семье столько денег?»
Семья. О! Это отдельная тема!
Во-первых, Никита ее никому не представил: ни друзьям, ни родственникам.
Во-вторых, это тоже весьма огорчает.
В-третьих, а знают ли его близкие люди, что он возобновил с ней отношения?
В-четвертых, если знают, то как к этому относятся?
Представив свое феерическое появление на каком-нибудь светском приеме, Маша еще раз улыбнулась. И пусть они ее вспомнят – не обрадуются! Тем приятнее будет решение Никиты: он никого не станет слушать и женится на ней! Ну а потом-то, конечно, мамы-папы, дяти-тети поймут, что ошибались, и полюбят ее как родную.
Посмотрев на часы, Маша кинулась к зеркалу наводить марафет: Никита обещал зайти в гости в двенадцать (между своими дурацкими поездками!), и самое время привести себя в порядок. Хотя приводить в порядок уже нечего – за время отпуска она отшлифовала свою природную красоту до блеска.
– Да, да, да! Скорее, скорее приходи!
* * *Розы, которые Никита купил на этот раз, показались ему какими-то виноватыми. Мелкие оранжевые бутоны с красной каймой по краю лепестков и слишком много листьев – он традиционно опустил эту красоту в пол, провел пятерней по не чесанным с утра волосам и надавил на кнопку дверного звонка. Сейчас он увидит ее, и душевная сумятица исчезнет вместе с тяжелым похмельем.
Банкир оказался не таким уж и зажатым. Они скоротали вечер в ресторане и расстались приятелями. Оля «отдежурила» за их столиком только полчаса, а затем, сославшись на занятость, уехала домой. К черту коньяк и виски – водка вчера была особенно вкусной…
Вчера вообще все было особенно вкусным.
«Тоже мне, Казанова!» – отругал себя Никита, в очередной раз вспоминая вчерашний поцелуй. Знал, что не нужно этого делать, и не отказал себе в удовольствии. И алкоголь не плескался в крови, и рассудок не спал мертвым сном, и оправдания не вытягивались в длинную очередь – он просто взял и поцеловал. Можно даже сказать, хладнокровно поцеловал. Вот это и удивительно.
«Идиот. – Никита покачал головой и улыбнулся. – Ладно, накатило на обоих и прошло… Бывает».
Да, накатило именно на обоих – Оля же ответила на поцелуй.
«Как не стыдно валить ответственность на беззащитную девушку», – с усмешкой отругал он себя еще раз.
Если бы он не спровоцировал, если бы не притянул ее к себе…
– Наконец-то! – раздался приглушенный радостный голос, и дверь распахнулась. – Привет!
– Это тебе, моя дорогая Маша, – торжественно произнес Никита и протянул ей «виноватый» букет.
– Спасибо, скоро мне их некуда будет ставить, – кокетливо ответила она и втянула его за руку в прихожую. – Заходи же.
– Значит, теперь я буду дарить тебе цветы вместе с вазами, – проговорил он, снимая ботинки.
Никита поймал себя на мысли, что отвечает автоматически, будто читает заезженную до дыр роль.
– Ты пил, что ли? – На Машином лице появилась тень изумления.
– Вчера.
– На меня времени нет, а…
– Я с банкиром, – оправдался Никита и широко улыбнулся, от чего тут же стрельнуло в затылке.
– Замечательно, – подвела итог Маша и, направляясь к кухне, добавила: – Отказываюсь сегодня с тобой целоваться.
– А все остальное? – пошутил он.
Она замерла, обернулась, приподняла правую бровь. Три родинки дорожкой на щеке, зеленые глаза… Как же она красива и не то сердится, не то смущена…
Он шагнул к ней, развернул к себе лицом – и увидел другие глаза, другие губы. На секунду ему показалось, что сейчас его ногу ревниво стукнет плоский коричневый портфель.
– Никаких поцелуев, – строго сказала Маша. Выскользнула из объятий и устремилась в кухню.
«Алкоголь – это зло», – мрачно подумал Никита, стягивая через голову свитер.
* * *В отношениях с мужчинами у Полины было куда больше опыта, чем у Ольги. Не так давно, до своего скоропалительного и сумасшедшего замужества, она с удовольствием пудрила мозги представителям сильного пола и в ответ получала абсолютно все, что хотела. Теперь у нее иная жизнь: рядом Андрей, и больше никого не нужно. Каждый раз, когда они встречаются вечером после работы, она чувствует в душе мягкий теплый комочек счастья. И она на сто процентов уверена, что и у него в груди то же самое. Любовь, обыкновенная любовь… А выходные! Когда он целый день рядом! Просыпается и бормочет что-то, она сразу прижимается к нему и улыбается до ушей. Любовь, обыкновенная любовь… Он готовит ей ужины, она покупает ему галстуки, он относит ее на руках из ванной в постель, она аккуратно складывает его вещи на полках, он помогает ей организовывать работу в салоне, она старательно налаживает отношения с его родителями… Все замечательно. Любовь, самая обыкновенная любовь.
Да, опыта у Полины больше. И этот самый опыт подсказывает, что почти всегда лучше знать правду. Особенно ее лучше знать тогда, когда родственники-друзья-знакомые уже давно в курсе и только ты одна пребываешь в мире иллюзий!
«Оля должна узнать про Машу Сереброву. И это придется взять на себя, по принципу «лучше уж я, чем кто-то другой».
И еще жизненный опыт подсказывает, что не так-то просто встретить человека, который станет по-настоящему родным. Нет, нельзя отдавать Никиту Замятина без боя. Да его вообще никак нельзя отдавать! Есть между ними связь, есть, и пусть ее никто не видит – неважно. Может быть, они и сами этого еще не поняли.
Но как поведет себя Оля, когда узнает правду?
Что там у них в душах происходит?
И не обнаглел ли Никита, встречаясь сразу с двумя? Или в этих отношениях есть не только черное и белое, но и другие цвета и оттенки?
А Лев Аркадьевич с папочкой мысленно уже внуков нянчат…
И как же все закрутилось?
– Значит так, мои дорогие! Сегодня самый лучший день в вашей жизни! Почему? А потому что сегодня у вас есть уникальная возможность совершенно бесплатно превратиться из очень красивых девушек в сказочно прекрасных! Вопросы есть? Вопросов нет. Быстренько одеваемся и едем в «Анни»!
– Да! Да! Ура! – подскочила Катюшка.
– Зачем? – осторожно поинтересовалась Оля.
– Иногда нужно в себе что-то менять. Для бодрости, для тонуса.
Полина могла бы обстоятельно разложить по полочкам смысл подобных перемен и в своих рассуждениях наверняка бы зашла так далеко, что вогнала бы Олю в краску (одно понятие чувственности чего стоит!), но лекцию лучше было отложить на неопределенный срок. Олю не нужно пугать, не нужно подкалывать, ее, как ребенка за руку, необходимо довести до салона. И вовсе не потому, что, увидев ее, преображенную, Никита Замятин бросит Машу Сереброву. Так думать даже унизительно. Не для него это, а для нее. И чтобы у всяких Белкиных челюсть отвалилась! Чтобы смотреть на себя и думать: это я? Чтобы не верилось, чтобы дрожало, чтобы летели в разные стороны флюиды… ну да, чувственности, сексуальности и так далее. Все старо как мир – ничего нового!