"При чем тут Лычкин? - подумал он. - Нормальный парень, грамотный, толковый. Отругал я его тогда за прогул, ну и что? Выпил, с кем не бывает, дело молодое... А сколько он пользы принес фирме, не счесть... Таких выгодных покупателей находил... Мнительный какой-то этот Гарик Бирман".
Сел в машину и тут же забыл об этом разговоре...
...Расцеловавшись с женой и наигравшись с маленькой Маринкой, Фролов засел за телефон, препоручив пригорюнившегося друга жене. А через полчаса приковылял на кухню, где пил уже пятую чашку кофе Алексей.
- Поговорил я кое с кем, - сообщил он, когда Настя вышла из кухни и плотно закрыла за собой дверь. - Тоже не лыком шиты. Приходил к тебе некто Амбал, качок из банды Живоглота. Сибиряки, похоже, обратились за помощью к браткам, вместо того, чтобы пойти законным путем. Так вот теперь дела делаются... Мне обещали переговорить с одним авторитетом. Есть такой, интеллектуал, говорят, Шервуд Евгений Петрович, по прозвищу Гнедой. Он обещал разобраться, Живоглот этот ему подчиняется... Пока обещали покой и тишину. А завтра-послезавтра нам дадут знать, чем эти переговоры закончились... А пока, Леха, давай коньячку выпьем, а то на тебе лица нет, жалко смотреть... Боюсь, что крыша поедет. Давай... - Он достал из шкафчика бутылку "Арарата". - Где наша не пропадала, а за битого двух небитых дают! Вспомни Афган, вспомни пули, снаряды, рукопашные, ребят наших, там навсегда оставшихся, разве нам там легче было?
- Легче, - еле слышно пробормотал Алексей и залпом выпил рюмку.
Глава 8
- Воистину, прав был великий вождь, когда изрек, что кадры решают все, - тяжело вздохнул Евгений Петрович Шервуд, сделав глоток виски с содовой. - Только где их взять, кадры-то, а, Живоглот? - поглядел он тяжелым взглядом на оторопевшего собеседника.
Мощная рука Живоглота так и осталась висеть в воздухе с полной рюмкой ледяной водки. Он знал, что взгляд этот ничего хорошего не предвещает. Лютый характер Гнедого был известен браткам. Недовольный работой пахан мог запросто замочить любого неудачника, в том числе и его самого. Живоглот понимал, что жизнь его не будет стоить и ломаного гроша, если Гнедой изволит разгневаться на него.
- Ты пей, пей водочку-то, Николай Андреевич, - милостиво разрешил Гнедой. - Просветляет мозги, между прочим... Пей, говорю, - вдруг прошипел он, и Живоглот залпом выпил рюмку. - Просветляет мозги таким бакланам, как ты! - крикнул он и вскочил с места. Сунул руку в карман и вытащил оттуда маленький изящный "вальтер". Направил дуло в голову собеседника. - Но вот эта штука просветляет мозги гораздо эффективнее.
Живоглот похолодел. Сейчас он выстрелит, потом его вывезут куда надо, расчленят и закопают. И все, и никто его даже не станет искать. Вот чего стоит его жизнь, весь его мнимый авторитет, уважение братков...
- Ну, видишь, - улыбнулся Гнедой и положил "вальтер" обратно в карман халата. - Сразу просветлели мозги, ты сразу понял, кем ты на этой грешной земле имеешь удовольствие быть. А теперь докладывай обстоятельно, как ты дошел до жизни такой...
- Я уже все рассказал, - пролепетал Живоглот.
- Ты рассказал суть дела, а теперь доложи, как пришло в твою голову послать на такое важное дело этого придурка Амбала. Да после того, как он устроил фейерверк в не столь уж диком подмосковном лесу. Ты что, полагаешь, в нашем деле нужны только пудовые бицепсы да татуированные клешни? Кто он вообще такой, этот Амбал, на какой помойке ты его откопал?
- Я же говорил, он бывший спортсмен, борец-тяжеловес, имеет три ходки...
- И не имеет мозгов, - добавил Гнедой и пригубил виски с содовой. Неужели он думал, что возьмет на понт бывшего офицера, служившего в Афгане? Приперся к нему в офис, стал грозить волыной, - покачал он головой. - И тут же получил по тыкве, тут же! - опять повысил голос Гнедой. - Я тебе популярно объяснил, дружище Живоглот, что ко мне обратились мои тюменские братки, к которым в свою очередь обратились обманутые кем-то честные предприниматели. - Он подмигнул собеседнику, мгновенно развеселившись и сразу же снова помрачнев. - Обратились за тем, чтобы я помог получить с коммерческого директора фирмы "Гермес" Алексея Кондратьева его долг с процентами за моральный и материальный ущерб. А я сдуру поручил это дело тебе, надеясь на твой богатый опыт и смекалку. Должен же ты что-то серьезное делать, бригадир, а? Но ты счел западло серьезно продумать план, счел западло самому как следует заняться Кондратьевым. Нет, ты послал на это ответственное дело "быка", качка с куриными мозгами. И каков результат? Их там просто побили, как щенков, и выгнали вон. Но это еще не все. Некий Фролов из Фонда афганцев-инвалидов обратился к Черному, да, да, ты не ослышался, именно к Черному, к нашему обожаемому Грише Красильникову, с которым он, оказывается, имел какие-то дела, чтобы он переговорил со мной. И Черный со мной переговорил. Вот полтора часа назад он со мной переговорил. И по-дружески попросил меня оставить этого Кондратьева и его гребаный "Гермес" в покое. Ну, могу я отказать Черному или нет, как ты полагаешь, Живоглот?
Оторопевший Живоглот только пожал мощными плечами. Ему прекрасно было известно имя вора в законе Черного, который славился неукоснительным соблюдением воровских законов и пользовался большим авторитетом.
- Итак, молчишь? А теперь скажи, могу я отказать обратившимся ко мне за помощью тюменским браткам, которые в свое время сделали мне столько добра? Могу я отказать, например, Ферзю, с которым у них налажены деловые контакты?
И снова Живоглот прикусил язык. Ему доводилось один раз видеть на первый взгляд мягкого и обходительного Андрея Валентиновича Мехоношина по кличке Ферзь, богатого бизнесмена, близкого к правительственным кругам. И тем не менее одно это имя вызывало панический ужас. О жестокости этого человека ходили легенды.
- Опять же не могу. Ты меня поставил между двух огней, подлюка, прошипел Гнедой. - Конечно, ни ты, ни я не знали, что может быть хоть какая-то связь между Черным и этим Кондратьевым. Оказалось, младший брат Черного служил в Афгане с этим Фроловым. Но вообще вся эта лажа на твоей совести... К нему надо было подступить аккуратно, звоночки, явиться домой, где он один или с любимой семьей...
- У него нет семьи, - перебил пахана Живоглот. - У него жена и сын погибли при взрыве в Душанбе. Сам снимает хату и ничего не боится. Мы хотели взять его тепленького. Он же косяка запорол, только что ему звонил Добродеев из Тюмени, ты же сам говорил. Я и думал, он в нокауте и, пока не оклемался, выложит все, что потребуют. А Амбал напугать может, проверено...
- Значит, его не смог, - вздохнул Гнедой. - И на старуху бывает проруха, - добавил он. - Факт то, что личность твоего Амбала уж больно примечательна. А где Амбал, там, значит, ты. А где ты, там, значит, и я... Так-то вот, дружище, головой надо думать.
Раздался телефонный звонок. Гнедой поднял трубку.
- Григорий Григорьевич, я вас горячо приветствую, - надел он на лицо приветливую улыбку и глотнул виски. - Да какие проблемы? Неужели вы полагаете, что я вам откажу? Обижаете, обижаете... Все будет в порядке, я же сказал. Я уже дал своим сигнал. Никто из моих Кондратьева не тронет. А уж как он будет выпутываться из-за своей собственной преступной ошибки, нас это не касается. Косяка он запорол большого, ох, большого, людей обул, сам того, понятно, не желая. Но кому от этого легче? - вздохнул он. - Кто людям-то их кровные вернет, Григорий Григорьевич? Если он лох, кому от этого легче? Кто мог эту подставу сделать, спрашиваете? Да понятия не имею... Если узнаю, сообщу, вы же меня знаете... Ладно, заезжайте на огонек, всегда рад вас видеть...
Не успел он положить трубку, как приветливая улыбка слетела с его лица.
- Вот что, Живоглот, - заявил он. - Амбала надо срочно убрать. Понял?! - закричал он, вскакивая с места. - Я с Черным дел иметь не желаю! Неплохо бы и Комара, но... повременим, больно уж он человечек незаменимый в некоторых вопросах... Нет, - еще раз подтвердил он свое решение, немного подумав. - Только Амбала!
Его речь была прервана новым телефонным звонком.
- Алло, Андрей Валентинович, добрый вечер, - снова надел приветливую улыбку Гнедой. - Да что вы, что вы, чтобы я отказался помочь нашим тюменским браткам? За кого вы меня принимаете? Они сделали для нашего общего дела столько добра, и чтобы я? Только вот что, Андрей Валентинович, - слегка нахмурился Гнедой. - Тут надо немножко обождать, дело не такое простое. Скрывать от вас не стану, вмешался Черный... Да, да, он имеет какие-то общие дела с Фондом афганцев-инвалидов, знаете, его брат служил в Афгане. Дайте срок, Андрей Валентинович, дайте срок, я сделаю все в лучшем виде... Сами напортачили, сами и выкрутимся. Вы не беспокойтесь, еще не хватало, чтобы вы из-за такой мелочи беспокоились... Сам все сделаю, но дайте срок. Я беру это дело под свою личную ответственность. Все. До свидания, Андрей Валентинович.
Он положил трубку и угрюмо уставился на Живоглота.
Он положил трубку и угрюмо уставился на Живоглота.
- Ну? Что делать будем? - сквозь зубы процедил Гнедой...
...Через день Живоглоту домой позвонила сожительница Амбала.
- Коленька, ты не знаешь, куда мой Ленечка пропал? - рыдала она.
- Откуда я знаю, дура? - рявкнул Живоглот. - Нянька я твоему мордовороту, что ли? Трахается где-нибудь, наверное, или пьет...
- Мы должны были с ним в Сочи лететь, билеты на руках, номер в гостинице забронирован....
- Полетите завтра, натрахается и припрется к тебе, куда денется? фыркнул Живоглот. - И не звони сюда больше.
Звонить и впрямь было совершенно бесполезно. Ибо Амбала накануне заманили на пустырь на окраине Москвы якобы на участие в толковище, а там Живоглот собственноручно, не желая перепоручать приказ Гнедого никому, преспокойненько, весело глядя ему в глаза, застрелил его из своего "ПМ" с глушителем. Труп оставили валяться на месте, даже не удосужившись замести следы. Наоборот, его гибель должна была быть показательной. А еще через день Живоглот явился к сожительнице Амбала и потребовал денег, которые он якобы ему должен. Мудрая сожительница смекнула, что жизнь дороже денег, и протянула Живоглоту пачку долларов.
- Здесь не все, должно быть пять штук. Знаю, сколько получал. А ты отдала только три. Гони остальные, если хочешь жить, подлюка, - насупился Живоглот.
- Так он матери перевел, в Сольвычегодск, - не моргнув глазом заявила сожительница. - У нее там дом совсем развалился, Ленечка давно собирался ей перевести.
Живоглот сплюнул и убрался восвояси. А сожительница вытащила из чулка две штуки зеленых и сгинула в неизвестном направлении, прекрасно поняв, что ждать Амбала совершенно бесполезно.
А вечером того же дня Гнедой одобрительно похлопал по плечу Живоглота.
- Вот это совсем другое дело. Хорошая работа есть хорошая работа, и ты заслужил награды за нее. Скоро ты сам съездишь в Сочи вместо почившего в бозе Амбала и прекрасно там отдохнешь недельки две. Только еще кое-какие дела надо сделать...
Он набрал номер Черного.
- А, Григорий Григорьевич, уже слышали? Вот так-то у нас дела делаются... Не лезь, как говорится, поперек батьки в пекло, - улыбался Гнедой. - Не проявляй ненужной инициативы. Заезжайте на огонек, всегда рад вас видеть...
Положил трубку, и улыбочку с его лица словно ветром сдуло.
- Ладно, Живоглот, дуй отдыхать, пей, гуляй, трахайся. А с Кондратьевым мы посчитаемся, он потенциальный труп. Так мне жалко твоего славного Амбала, надо за него отомстить. Только уж гнать коней не будем, пусть наши доблестные афганцы на некоторое время считают себя победителями...
Люсенька, иди ко мне! - елейным голоском крикнул он, когда за Живоглотом захлопнулась дверь. Она впорхнула в комнату и села к нему на колени. - Ты помнишь, солнышко мое, того страшного человека, который за двадцать минут уничтожил десять бутылок пива?
- Помню. А что? Он опять придет к вам, Евгений Петрович? - прижалась она к мягкому плечу Гнедого, словно ища у него защиты от Амбала.
- Нет, - расхохотался Гнедой. - Он не придет к нам. Никогда уже не придет. Представляешь, его нашли на пустыре в Жулебине с простреленной головой.
- Честно говоря, ни чуточки не жалко, - словно извиняясь, прощебетала ангельским голоском Люсенька.
- И, представь себе, мне его тоже ни чуточки не жалко! - весело рассмеялся Гнедой и полез рукой под миниатюрную юбочку Люсеньки.
Глава 9
Прошло три недели. Фирма "Гермес" продолжала работать. Кондратьев позвонил Добродееву и обещал рассчитаться, но не сразу. Добродеев вел себя как ни в чем не бывало, был довольно любезен и сказал, что готов подождать. Дмитриева объявили во всероссийский розыск как пропавшего без вести.
Кондратьев не мог нарадоваться на Лычкина. Тот работал не покладая рук. Находил все новых клиентов, и своему процветанию фирма во многом была обязана его активности.
Инна переехала к нему на квартиру. Он познакомился с ее родителями, и дело шло к свадьбе. Ее любовь словно возродила его к жизни, и все дальше от него становился гарнизон под Душанбе, все реже видел он во сне свою Лену, все реже слышал голос Митеньки: "Папа, папа приехал!"
Но тут произошло неожиданное, что перевернуло их отношения.
- Леш, - сказала Алексею Инна, - Лариса приглашает нас к себе на Восьмое марта.
- Неохота что-то, Инночка, я так устал, - вздохнул Алексей. - И не хочу я никуда идти. Мне хорошо с тобой, и никого, кроме тебя, я не хочу видеть. Давай проведем этот день вдвоем...
- Но, Леш, Лариса моя сестра, и я ее давно не видела. В кои-то веки хочет посидеть с родной сестрой и познакомиться с ее женихом. И со своим кавалером она обещала меня познакомить. Мне тоже интересно. Она немного взбалмошная, но очень славная. Она так меня защищала в детстве, когда меня кто-то обижал. Ну пойдем, и ехать не так далеко, в Чертаново...
- Ну ладно, - вздохнул Алексей. - Раз уж ты так просишь... Надень только свое новое платье, которое я тебе купил. Я тебя еще ни разу в нем не видел. Только когда примеряла. А оно тебе так идет...
Инна поцеловала Алексея и бросилась наряжаться. Через полчаса она вышла к нему в темно-синем коротком платье, накрашенная, завитая, пахнущая чем-то французским.
- Ну, как я тебе? - улыбалась она.
- Ты очаровательна! - с восхищением глядел на нее Алексей. - Никогда не видел тебя такой красивой. А то все в брюках, в джинсах... Вот теперь вижу тебя во всей красе.
Недавно Алексей купил бежевую "шестерку". Он хотел поехать на ней.
- Леш, ты что, там пить не собираешься? Восьмое марта как-никак...
- Инночка, но я же не пью, мне совершенно не хочется пить. Разве что бокал шампанского, но от Чертанова до Теплого Стана я уж как-нибудь доведу машину...
- Ну не поедем на машине, Леш. Ты же не сможешь расслабиться. В кои-то веки пошли в гости, а ты будешь там цедить бокал шампанского. Изредка-то можно. Есть повод, - выразительно поглядела она на него. А он не понял ее слов, их смысл дошел до него значительно позднее...
... - Какие люди! - воскликнула, стоя в дверях, высокая блондинка в бордовом коротком платье и с дорогим макияжем на холеном лице. - Сестричка, Инночка! Живем в одном городе, а видимся так редко... Наконец-то я вас вытащила к себе! Ну проходите, проходите, давай, знакомь меня со своим женихом! - играла она глазками, глядя на Алексея. Тот даже смутился от ее откровенного взгляда. Но Инна, как ни странно, взгляда этого не замечала.
Они вошли в комнату, и Алексей оторопел. За богато накрытым столом не было никого, кроме... Аллочки, которая работала у него секретаршей и так отважно вела себя во время наезда. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, так как Аллочка была родственницей Инны и Ларисы.
- Привет, - пробормотал он.
Инна сразу нахмурилась, насторожилась и вопросительно поглядела на Ларису. Та улыбнулась и пожала плечами.
- Все в сборе, все знакомы, поэтому прошу дорогих гостей за стол, продолжала улыбаться Лариса.
- А где же твой кавалер? - продолжала недоумевать Инна.
- Да ну его, - махнула рукой Лариса. - Это настоящий искатель приключений. Представляешь, только вчера смотался по каким-то делам в Турцию. Ну какие у него могут быть дела в Турции, никак в толк не возьму. Челночным бизнесом не занимается, я вообще, правда, не знаю, чем он занимается... Но вот - поставил перед фактом за час до рейса. И я осталась совершенно одна, - щебетала Лариса.
Инна продолжала хмуриться. Алла была двоюродной сестрой Ларисы, мать Аллы была младшей сестрой Ларисиного отца, и именно Инна устроила ее по просьбе Ларисы на работу в создавшуюся фирму "Гермес". Но ведь тогда она не была еще знакома с Алексеем. А когда они познакомились, она стала опасаться, не возникнет ли между ним и Аллочкой взаимной симпатии, порой расспрашивала Алексея о молодой симпатичной секретарше. И Алексей всегда отзывался о секретарше с подчеркнутым равнодушием. Инна бывала в офисе фирмы и видела, что между Алексеем и Аллой ничего нет. Она верила ему. Но на кой черт Ларисе понадобилось приглашать эту Аллу на Восьмое марта, зная, что придут они с Алексеем? До чего же она любит всякие авантюры! Она смолоду была склонна к подобным вещам - неожиданным встречам, розыгрышам, якобы невинному флирту. Не жилось ей спокойно... Инна всегда хотела одного - семейной жизни, счастья, покоя, детей... И недавно она получила подтверждение от врача, что беременна. И именно за это она хотела выпить здесь, именно про этот повод намекала Алексею. И хотела после вечеринки, в постели сказать ему, что он скоро станет отцом. А теперь почему-то пожалела о том, что не сообщила ему об этом до приезда сюда.
Алла была в скромной кофточке, в черных брюках. Да и вела себя скромно, говорила мало. Лишь иногда с легкой затаенной грустью поглядывала на Алексея. Тот же не отходил от своей Инны ни на шаг, был вежлив и предупредителен, всем своим видом давая понять, что никто, кроме нее, его не интересует.