– Почему?
– У него генеральная доверенность на ведение всех ваших дел, право подписи, и вообще он единственный в курсе всего!
– Ну так я отзову доверенность!
– Кредиторы тут же потребуют объявить вас банкротом. Все держится только на личных связях Орлова.
– Черт возьми! Да откуда у него связи?! Это же…
«Джинн! – хочется крикнуть ему. – Он даже не человек! Он несколько тысяч лет жил в немытой посуде сомнительного происхождения, не гнушаясь даже пивными бутылками! И втереться в доверие к важным людям, банкирам и чиновникам за какой-нибудь год?! Иначе как волшебством такое не назовешь! Но это же все липа! Он нас всех подставил!»
Толку-то с его крика? Алекс пытается взять себя в руки. Они терпеливо пережидают приступ его гнева.
– Он же принимал дела, – тихо говорит «зебра». – Если б вы хотя бы раз появились в офисе…
– Значит, я банкрот?
Единый вздох, как порыв ветра, проносится по кабинету. У него волосы на голове шевелятся, но это, должно быть, от ужаса, а не от сквозняка.
– Я все продам. Машину, квартиру. И Орлов тоже. Пару ресторанов.
– Да кто ж их купит?
– Надо продать все, что можно. Объявить аукцион.
– Таковы ваши распоряжения, Александр Игоревич?
– Да, но сначала я навещу Орлова. Я хочу получить от него объяснения. Все свободны. Пока.
Они тут же снимаются с места и улетают. Завтра, когда все будет кончено, эта стая ворон двинется искать новые тучные поля. Они не привыкли жить бедно. Его разорил не кризис, а их бонусы.
Женька…
Как ему тогда сказал Орлов? Подробности уточнять не будем? Подсунул ему липовое богатство, наследство, обремененное огромными долгами. Был Сашка Туманов нищим без проблем, а стал нищим с проблемами, только и всего. Какой грандиозный обман!
Он раздраженно хлопает дверцей машины. Вперед! К Орлову! Посмотрим, как живут наглые обманщики, изображающие заботливых джиннов!
На этот раз Женьки с ним нет, и все пробки в Москве – его. Он закипает от жары по мере того, как закипает двигатель его машины. О черт! Орлов и машину подсунул ему неисправную! Разве такие машины могут ломаться?
А какие такие? Он с удивлением обнаруживает, что стоит у видавшей виды иномарки, которая заглохла аккурат посреди проезжей части. Из-под капота валит дым, и все проезжающие поливают его отборным матом, потому что он создает проблему на дороге, и без того забитой машинами. Летом. В жару. В пятницу. Да за одно это надо убивать!
Кое-как, упираясь, словно конь в борозде, он катит свою подбитую ласточку к обочине. Дальше что? Нужна помощь. Какой-нибудь транспорт, а лучше телепортация. Он пытается звонить Женьке, но абонент недоступен.
– Попробуйте позвонить позднее…
– Я попробую убить тебя, подлый обманщик!
Но разве джинны не бессмертны? Есть ли оружие, способное их уничтожить? И как ни крути, Женька ему еще нужен. Надо заставить Орлова продать все до нитки. Приказать ему, пока еще на это есть право. Он с остервенением давит на кнопки мобильного телефона. Бесполезно.
И тут ему в голову приходит мысль: Алина! Она должна знать, где сейчас находится Женька и чем он занят! Орлов никогда не посмеет проигнорировать ее звонок! И Алекс принимается вызванивать Алину.
– Абонент временно недоступен…
– Черт! Черт!
Надо что-то делать. Как-то выпутываться. Надо их найти. Он поднимает руку, пытаясь поймать машину.
Через какое-то время рядом притормаживает грузовик. В салоне пахнет бензином, водитель, усатый мужик лет пятидесяти, похожий на его отца, смотрит на него с сочувствием:
– Что, закипел?
– Жара.
– Жара, – соглашается водитель грузовика.
– До какого-нибудь метро. – «Батя», хочется добавить ему. Сходство просто поразительное!
– Да, в этом городе лучше ездить на метро. И чего в ней хорошего, в Москве? То ли дело у нас, в деревне…
– Сегодня пятница. Все на дачи едут, – Алекс пытается оправдаться за любимый город.
– А по мне что пятница, что суббота.
Точно: батя! Тот любит поворчать по поводу московских пробок и вспоминать, как родился и вырос в деревне. Ему становится спокойно. Батя не подведет.
Они мучительно долго едут по Кольцу. Александр смотрит в зеркало заднего вида и вдруг замечает в нем улыбающееся Женькино лицо. Через какое-то время они встают в мертвую пробку. Похоже, на Кольцевой случилась крупная авария.
– Ах ты гад! – ругается он. В салоне гремит музыка и по-прежнему пахнет бензином. Дизельный мотор грузовика захлебывается, не набирая положенных оборотов.
– Шел бы ты пешком, парень, – вздыхает усатый водитель.
Туманов спрыгивает на землю и хлопает дверцей:
– Спасибо, батя!
– Не стоит, сынок. Прости, что не смог довезти куда надо, но я верю: ты дойдешь.
Какое-то время Алекс стоит на пыльной обочине, изнывая от жары. Мимо, словно гусеницы по листку, еле ползут машины, пытаясь добраться до веточки съезда с Кольцевой. Город стоит, а до метро топать и топать.
– Джинн! Джинн! – кричит Алекс.
В ответ молчание.
– Ах ты гад!
Он бредет по пыльной обочине, мимо машин, стоящих в мертвой пробке, ловя завистливые взгляды сидящих в них людей.
«Все не так плохо. Я-то по крайне мере иду. Не стою на месте. Я иду…»
Он и сам удивляется своей выносливости. Откуда только силы взялись? На автобусной остановке томятся люди, и он здесь не задерживается. Надо дойти до метро… До метро….
Густой запах машинного масла, он стоит, привалившись спиной к стеклянной двери с полустертой надписью: «Осторожно, двери закрываются». От него разит потом и гарью, которой он весь пропитался, не один километр топая по обочине, и люди стараются держаться от него подальше.
«Я сейчас похож на бомжа, а не на миллионера, – грустно думает он. – Хотя какой ты к черту миллионер, Туманов? Ты банкрот! Спасибо Орлову!»
Ненависть к Женьке придает ему силы. Он выходит на «Соколе» и решительно направляется в сторону высотки.
Женька живет в пентхаусе, и Александр уже предчувствует очередное объяснение с охраной. Сейчас бы миномет или на худой конец гранату. Снести охрану, взять штурмом высотку…
Ненавижу!!!
Он уже у двери. В холле и в самом деле охранники.
– Вы к кому?
– К Евгению Орлову. Свяжитесь с ним, скажите, что пришел его босс.
– Босс? – они смеются.
Он бы и сам охотно посмеялся, если бы не был так взбешен.
– Ладно, проходи… Босс.
Это что-то невероятное, но его впустили! Лифт несет его наверх, в святая святых. Олимп для земных богов, так же окруженный облаками. На шпили этой высотки с завистью взирают снизу простые смертные.
– Ты бы тоже мог здесь жить, – думает он, глядя в зеркало.
Там отражается кто-то и впрямь похожий на бомжа: грязная рубашка, слипшиеся от пота волосы мышиного цвета, измученное лицо. Не его. Или его? Пиджак остался в закипевшей машине, ботинки в пыли. Он теперь мало похож на себя прежнего. Это не Сашка Туманов, веселый парень с копной русых волос и синими как небо глазами. И как, скажите, Аля может полюбить такого? А рядом Женька. Красивый, богатый. Влюбленный. Любая на ее месте поступила бы так же…
Лифт останавливается на последнем этаже. К его удивлению, здесь – никого. И тихо. Очень уж тихо.
Он толкает входную дверь в апартаменты Евгения Орлова – не заперта.
– Орлов! Где ты, черт тебя возьми?
Женькино жилище просто огромно. Немудрено, что хозяин тут затерялся.
– Раз, два, три, четыре, пять… Я иду тебя искать!
Туманов, как маленький мальчик, хихикает и на цыпочках крадется по гигантскому холлу, похожему на ангар для самолетов. У Женьки явно гигантомания. Одна дверь, другая… Александр поочередно толкает их, заглядывая в комнаты. Это похоже на дворец. Дворец джинна, который поражает своей роскошью. Античные скульптуры, картины фламандцев, импрессионистов и прочих хитовых «истов», наверняка подлинники, ковры ручной работы, золотые и серебряные чаши, украшенные драгоценными камнями… Сколько же добра Орлов растащил из музейных запасников! Нельзя же так злоупотреблять метафизическим процессом материализации!
И где же сам Женька?
Туманов слышит какие-то звуки. Кажется, они доносятся из спальни. Все понятно: Орлов обольщает очередную красотку. Постельные сцены в Женькином исполнении стоит посмотреть.
– Я обломаю тебе кайф, – обещает он, решительно идя к спальне.
Дверь едва прикрыта, из-за нее доносится ария на два голоса на божественном языке, в котором нет ни единого слова, но эти стоны настолько богаты эмоциями, что передают всю гамму чувств.
Он решительно толкает дверь. Приз зрительских симпатий достается Орлову. В первый момент он видит только Женьку, и никого больше. Орлов старается за двоих, девушка еще не опытна и явно стесняется. Она даже пытается говорить «нет» его решительному напору.
Тем не менее Женьке удалось дотащить эту скромницу до постели и даже ее раздеть. На ковре, рядом с кроватью, валяется кружевной лифчик, похожий на крылышки, оборванные у экзотической бабочки. Сама бабочка трепыхается под загорелым телом с накачанным торсом. Ее русые волосы закрывают лицо, и в первый момент он не сразу понимает, что это…
– Аля!
Александр пятится назад и даже пытается захлопнуть дверь, но руки не слушаются. Стоя в холле, он продолжает смотреть, как Женькины руки ласкают ее обнаженную грудь, а язык – загорелую гладкую кожу на животе, опускаясь все ниже и ниже. Туманов понимает, что надо уйти, но не может тронуться с места. Адам и Ева, застуканные в момент грехопадения безжалостным судьей, который фиксирует каждое очко. Все они – в пользу Орлова.
«Надо спросить у нее: я так же хорош в постели? Теперь ей есть с чем сравнивать».
И тут Аля замечает его. Она издает жалобный крик и пытается оттолкнуть Женьку.
– Что случилось? Я сделал тебе больно, малыш?
– Это мне ты сделал больно, – хрипло говорит Александр.
Женька нехотя отрывается от Али.
– А… Ты…
Она вскакивает и торопливо собирает с пола свою одежду. Потом бежит прямо на него, прижимая к себе охапку ярких тряпок, пахнущих незнакомыми ему терпкими духами. Раньше она любила свежие запахи. Женька, Женька, что ты с ней сделал? Алина, пунцовая от стыда, смотрит на него невидящим взглядом.
Он делает шаг в сторону, и она проносится мимо, обдав его чужим запахом, намертво приклеившимся к ее телу. К аромату терпких духов примешивается запах чужого мужчины, его волос, его пота, его одеколона.
В этот момент Алекс понимает, что потерял ее навсегда.
– Зайди, – говорит Женька, запахивая халат.
– А… она? Ты разве ее не остановишь?
– Ей надо побыть одной. Тебе лучше объясниться со мной, а не с ней. Она ни в чем не виновата.
Туманов слышит, как хлопнула входная дверь. Ушла. А точнее, убежала.
– Тебе, должно быть, обидно, Орлов, – говорит он, заходя в спальню. – Ты ведь так долго этого ждал, и вот в самый ответственный момент явился я. Ты ее так и не…
Слово «трахнул» не идет у него с языка. Это не может относиться к его девочке, такой чистой, такой трогательной. Разве можно ее…
– Не беспокойся, я свое получу, – усмехается Женька. – Мы как раз обговаривали дату нашей свадьбы.
– Дату чего…?
– Свадьбы.
– Да, ты ее почти убедил, – горько говорит Туманов. – Можешь поставить себе галочку: увел невесту лучшего друга. Признайся, ты все подстроил?
– Аварию на Кольцевой? Неплохо получилось, а? – подмигивает Орлов.
– Разве джинны имеют право убивать? По-моему, это еще одно из ограничений на их волшебство.
– А никто и не погиб.
– Я слышал, как к месту аварии мчалась «Скорая»…
– Ты уверен, что она ехала именно туда?
– Ты мне врешь! Если ты не можешь убивать, потому что ты джинн, то на меня-то это ограничение не распространяется! Я тебя убью! – он бросается на Женьку, и руки сами тянутся к его горлу.
Орлов тут же исчезает, потом материализуется по другую сторону огромной, как футбольное поле, кровати и смеется.
– Трус! – орет Туманов. – Иди сюда! Сразись со мной!
– Да ты и так лежишь на лопатках.
– Ненавижу тебя!
– Отлично! Я этого и добивался! – хохочет Женька.
У Алекса на глазах закипают слезы. От собственного бессилия. Бой неравный, потому что Женька всемогущ, а он… Жалкий неудачник, потерпевший полное, сокрушительное поражение на всех фронтах. Всего лишь человек…
– Я хочу быть джинном! – кричит он. – Таким же, как ты! Нет, более могущественным, чем ты! Это мое третье желание! Я решил! Приказываю тебе: сделай меня джинном!
– Неверное решение… Но если ты так хочешь, мой господин…
Женька щелкает пальцами, и Алекс чувствует, как поднимается в воздух, к самому потолку. В ушах раздается звон, легкие наполняются какой-то гремучей смесью. Ему делается плохо, но в то же время голова становится ясной. Быть всемогущим джинном – это здорово! Но…
«Видишь ли, Ал, существуют некие ограничения…» Главное – ограничение свободы. Навсегда остаться прикованным к…
– Нет! Стой! Остановись!
Он вытирает холодный пот, который струится по лицу. Что-то не то. Джинна может убить только джинн, разве не так? Не это ли ответ задачки?
Неверное решение!
Женька солгал или сказал правду? Что будет, если зло сразится со злом? Умножение зла, вот что будет!
– Стой, – хрипло повторяет он. – Остановись.
– А я уж было приступил к процессу, – Орлов медленно опускает его на белоснежный ковер.
– Не надо…
– Я рад, что тебе лучше.
– Как… как тебе это удалось?
– Что это?
– Привести ее сюда.
– Она здесь не первый раз.
– В твоей спальне не первый раз?
– Ты хочешь разобрать все до винтика? Весь механизм? Тебе мало того, что ты видел?
– Да. Мало.
Он без сил опускается на кровать, но тут же в ужасе вскакивает. Здесь только что лежала Аля!
– У нас с ней все серьезно, – говорит Женька, и его голос подтверждает: да, серьезно. – Я сделал ей предложение, все по-честному. Так что ты не можешь упрекнуть меня в безнравственности.
– Упрекнуть..? Прости, в чем?
– В том, что я непорядочен по отношению к ней, – важно говорит Орлов. – Что же касается сцены, которую ты видел… Признаюсь, мне хотелось произвести на тебя впечатление. Чтобы ты понял, что такое ты и что такое я.
– Подлый обманщик!
– Ал, не надо передергивать.
– Мои деньги… Где они?
– Деньги? Какие деньги?
– Ты подсунул мне липовое наследство!
– Наследство самое настоящее, – невинно смотрит на него Женька. – Присядем, Ал. Нам надо поговорить серьезно.
– Я не хочу здесь оставаться!
– Я понимаю, как тебе больно, – теперь Женькин голос вкрадчив. – Хорошо, пройдем на кухню.
То, что Орлов называет кухней, – огромное пространство размером со стадион. Где-то в районе сектора для метания молота стоит роскошный диван.
– Выпьешь что-нибудь? – спрашивает Женька, когда он приземляется в мягкие подушки.
– Не хочу.
– А зря. Тебе надо выпить. Ты плохо выглядишь, Ал.
– Я хочу… чтобы ты продал все это.
– Все? – с иронией спрашивает Орлов.
– Да. Эти апартаменты, машину, всю одежду. Я тоже продам свою квартиру.
– Ты всерьез думаешь, что этих денег хватит покрыть долг банкам?
– Они хотя бы не начнут процедуру банкротства.
– Они и так не начнут. Им это невыгодно. А выгодно держать тебя на крючке, выкачивая ежемесячно миллионы долларов процентов. Не переживай: все так живут. Бизнес в этой стране похож на систему кривых зеркал. Ни в одном из них не отражается реальное положение дел. Те, кто кажется баснословно богатым, вроде тебя, на самом деле таковыми не являются, хотя и купаются в ваннах с шампанским и рассекают океан на собственных яхтах в сопровождении длинноногих моделей. Но ничто из того, чем они владеют, им реально не принадлежит. Они подставные лица, вот как ты, например. Каждый должен оставаться на своем месте, Ал. Я, например, собираюсь остаться здесь.
– Я требую, чтобы ты все продал! И чтобы ты отказался от Али!
– Ах ты требуешь… Извини, но я ничего не могу для тебя сделать.
– Разве я уже не твой господин?
– А по-моему, я теперь сам по себе. Как только я женюсь на Але, процесс моего очеловечивания будет окончательно завершен.
– Но я ведь так и не дал тебе свободу!
– А на что она мне? – пожимает плечами Женька. – Ну, болтается рядом какой-то мрачный тип. Особенно-то он меня не напрягает, потому что сделать ничего не может. Ревновать тебя к моей жене? Смешно. Ни одна женщина, находящаяся в здравом уме и твердой памяти, не предпочтет тебя нынешнего мне. Разве ты человек? Ты тень. Тень того веселого и до чертиков обаятельного парня Сашки Туманова, которым ты был когда-то. Если тебя устраивает такая жизнь – пожалуйста! Можешь быть свидетелем на нашей свадьбе, – великодушно предложил Орлов. – А после поехать вместе с нами в свадебное путешествие. Алина, я думаю, будет не против. Мы поселим тебя в соседней каюте, чтобы ночами тебе было не скучно. Обещаю стараться изо всех сил, – смеется Женька.
– Ты надо мной издеваешься?
– А ты только сейчас это понял?
– Ах так! Я не верю, что ты бессмертен! То есть неуязвим!
– А я и не отрицаю, – пожимает плечами Женька. – Только вряд ли ты догадаешься. А сейчас, извини, мне надо ехать.
– Куда?
– О! У меня в отличие от тебя масса дел! Я востребован. Весь мир в моих руках.
В руках у Женьки и в самом деле появляется глобус. Обычный школьный глобус, точь-в-точь такой же стоял в их кабинете географии, у Марь Васильны на столе. Они с Женькой наугад тыкали в глобус пальцем, загадывая места, где когда-нибудь побывают. Многое, кстати, сбылось. А старенький глобус до сих пор стоит в кабинете географии, хотя сама Марь Васильна давно уже на пенсии. Александр заметил, что Женька-джинн любит тащить в дом всякое старье. Ладно фламандцы или чаши из запасников музея! Орлов и глобус из родной школы умыкнул, не постеснялся!
И вдруг Алексу кажется, что это самая настоящая планета Земля, только очень-очень маленькая, он даже различает материки и крупные города, крошечные люди, как ни в чем не бывало, гуляют по ярко освещенным улицам, их обгоняют микроскопические машины. А Женька, напротив, огромен, вот Орлов трогает глобус пальцем, и тот вдруг начинает бешено вращаться, так, что у Алекса кружится голова.