В пять часов Мазур пообедал в ресторане, вернулся в номер и переоделся в белоснежный смокинг, воюя с бабочкой, а теперь, в ожидании Оксаны, курил на балконе…
Глава девятая КАК АДМИРАЛ В ГЛАМУРНОМ МОРЕ
Ровно в двадцать ноль-ноль позвонил портье: «Господин Мазур? За вами пришла машина!»
Мазур вздохнул, положил трубку на рычаг аппарата, антикварного, как и все в номере, но с электронной начинкой, подошел к зеркалу, надел и в очередной раз поправил долбанную бабочку. Почему-то захотелось перекреститься, присесть на дорожку, но он отогнал эти декадентские мысли, а просто сказал отражению: «Мазур. Кирилл Мазур», – после чего пригладил волосы и вышел из номера. Портье на ресепшене, которому он отдал ключ, смокинг оценил. Но молча.
Мазур, в некотором роде уже по сложившейся привычке, уселся на заднее сиденье все той же «тойоты», за рулем коей – как и обещала! – сидела чаровница Оксана.
Машина покатила по Приморскому бульвару, свернула в сторону моря, еще раз свернула, с ветерком промчалась по Приморской улице и практически напротив Потемкинской лестницы направилась к воротом Морвокзала.
– Мы что, на пароход собираемся? – притворно удивился Мазур.
– А вас не предупредили? – удивленно глянула на него Оксана в зеркальце заднего вида. – Прием на яхте проходить будет.
«Все страньше и страньше, – подумал Мазур. – Ну и к чему этот выпендреж? Я пешком быстрее бы дошел…»
Действительно, до Морвокзала от отеля было рукой подать: спустился по Лестнице, перешел улицу – и все, считай, ты уже на месте.
– По рангу не положено, – словно угадав его мысли, сказала Оксана и подпустила в голос толику торжественных ноток: – Все гости на авто доставляются. Как говорится, во избежание…
Мазур благоразумно промолчал, хотя его так и подмывало спросить: а, собственно, во избежание чего?..
Машина остановилось у въездных ворот, и к ней с двух сторон тут же двинулись мальчики числом в две боевые единицы, в неизменных костюмах – причем под полами пиджаков у них несомненно присутствовало нечто, снабженное спусковыми крючками. Всем своим видом они ну никак не походили на штатную охрану Морвокзала, однако ж и силовую акцию их действия не напоминали ни на грош.
Мальчики двигались неторопливо и уверенно, но в глазах у них буквально-таки полыхало служебное рвение и готовность голову сложить в битве за приезжего москальского адмирала. Либо – в битве с самим адмиралом, буде тот окажется не тем, за кого себя выдает…
«Эге… Эт-то я удачно зашел», – подумалось Мазуру. Он сделал надменное лицо и устремил взгляд в пространство.
Оксана тем временем небрежно бросила под лобовое стекло какую-то цветастую картонку, один из мальчиков глянул на нее краем глаза, как петух на обнаруженное в пыли зернышко. Второй профессиональным, цепким взглядом осмотрел салон. Из-под расстегнутого пиджака, как белка из норки, на мгновенье показалась пластиковая рукоять австрийского семнадцатизарядного шпалера «Глок 40» девятого калибра. Серьезная игрушка, надо признать.
Но зато ни тебе обыска салона и багажника, ни банальнейшей проверки документов… хотя ситуация, если Мазур правильно ее просек, явственно требовала неординарных мер безопасности. Однако ж ни к водителю, ни к пассажиру никаких вопросов не возникло. Представитель службы безопасности – ну не поворачивался язык назвать его банальным охранником, не того полета птица, уж Мазур то понимал такие нюансы – просто махнул ладошкой: дескать, проезжайте.
Случившиеся поблизости прохожие бросали на «тойоту» заинтересованные взгляды: видать, не каждый день к Морвокзалу подкатывают тачки со столь важными гостями…
Оксана тронула машину и медленно поехала в сторону причалов. На въезде к ним картина повторилась: такие же мальчики, только числом уже четверо, подошли, посмотрели на картонку у лобового стекла и отвяли. Вот так вот просто. И никаких тебе детекторов, металлоискателей и прочих штучек против незваных гостей.
Ну, в принципе, оно и понятно: чужие здесь не ходят по определению. Или же имеется на картонке некий чип, который посылает в наушники охраны сигнал «я свой, я свой»… Это знакомо, не вчера и даже не позавчера придумано. Однако ясно одно, и ясно именно из кажущейся доступности добраться до причала: серьезно у них тут дело поставлено, ох, серьезно!
Между тем «тойота» подъехала к одному из причалов и остановилась. Надо думать, это и был искомый причал. Оксана, выйдя из машины и обойдя ее спереди, открыла Мазуру дверь:
– Кирилл Степанович, прибыли. Приятного отдыха! Завтра я вас заберу.
– Жаль, что наше знакомство было столь мимолетным, – опечалился Мазур в лучших театральных традициях. – После приема я обратно в Москву…
– Кто знает, Кирилл Степанович, кто знает, – загадочно улыбнулась дивчина.
«Ага, – подумал Мазур, – значит, ты знаешь… Значит, ты не просто водитель».
Он выбрался наружу, огляделся. Чуть в сторонке жарилось на солнце несколько авто, классом ничуть не ниже Оксаниной тачки – по всей видимости, также доставивших приглашенных гостей. Судя по маркам, отнюдь не адмиралов в отставке. «Мать твою, куда ж меня в очередной раз занесло?!»
Кивнув Оксане и пробормотав что-то приличествующее, Мазур обернулся, увидел яхту и с большим трудом удержался от произнесения вслух кое-чего нецензурно-удивленного.
И это, по-вашему, называется яхта?! Мазур, в своей жизни повидавший неисчислимое множество кораблей и судов всевозможнейших типов и классов, вживе такое чудо кораблестроения узрел впервые. Раньше разве что читал о них да на картинках в журналах рассматривал.
Длиной где-то под сотню метров, три палубы, ширина метров тринадцать, белоснежная – аж глазам смотреть больно, окна (ну не иллюминаторами же это именовать!) здоровенные, с сияющими на жарком черноморском солнце противобликовыми стеклами, с никелированными финтифлюшками везде, где только можно… На носу красовалось выполненное медными буквами название: «Mermaid», то есть – русалка.
И что, для таких красавиц здесь хватает фарватера?
Мазур отмотал назад, как бобину, кинопленку воспоминаний и, словно наяву увидел ту, другую «Русалку», под ярким южным солнцем Ахатинских островов, и долбанного мистера Драйтона… Мазур должен, просто обязан был забыть весь тот сюрреализм, но память упорно подсовывала картины из прошлого – нет, упаси боже, никаких аналогий… но все же перед внутренним взором как наяву вставал задранный нос той яхты, после взрыва на корме стремительно уходившей на глубину и уносившей с собой многих, очень многих, и своих, и чужих…
Мазур отработанным, уже привычным усилием воли отогнал видение.
И тут же, словно переключили канал на телевизоре, в памяти всплыло читанное где-то: год выпуска девяносто девятый, построена на верфи Evegreen, максимальный запас хода шесть тысяч триста семьдесят миль, два дизельных двигателя по шесть тысяч шестьсот лошадок, скорость двадцать два узла, двадцать человек команды, максимум двадцать восемь пассажиров, и, что характерно, для каждого своя каюта, наворотов на посудине немерено, включая бассейн… На такой и Абрамовичу – большому ценителю яхт – не стыдно выйти в море. Парусная, но снабжена мощными двигателями. Это и понятно, объясняется просто. Наличие паруса и мачт кардинально влияет на пропорции, а значит, страдает комфортность судна. Чем выше мачты, тем мощнее должен быть киль, а это существенно увеличивает осадку. Ну и, кроме того, владельцу парусника хочешь не хочешь, а придется участвовать в престижных соревнованиях, потому как каждый уважающий себя яхтсмен должен хотя бы раз победить в регате, а заниматься этим охота далеко не всем. Да и поражение будет весьма болезненным. Такой удар по самолюбию… А моторные яхты только для того и строятся, чтобы создать владельцам максимум комфорта и минимум проблем. Прямо-таки плавучие пятизвездочные отели, вот как этот, например. Поди заставь тут кого-нибудь паруса поднимать или рифы брать…
Проектировщик тут, конечно, постарался. Явно не из наших. Итальянец, наверно. Вон, роскошь какая. Мазур оглядел нижнюю палубу. С пирса видно: натуральное черное дерево, полированный дуб, внутри, надо полагать, везде ковры ручной работы, шелк, кожа. А на верхней палубе, похоже, сьюты[5] почти во всю длину.
Это уж точно перебор. Ну, на средней, понятно, бассейн, парилка, бар. А корпус, похоже, пуленепробиваемый. Может, еще и система обнаружения ракет имеется? С этих станется. Странно, что вертолетной площадки не предусмотрено. Видно, до Абрамовича пока не дотягивают. У того-то целых две…
Осознав, что слишком долго пялится на это чудо, Мазур неторопливо и привычно, как к собственному подъезду, двинулся в сторону трапа, у которого наблюдались, вот неожиданность-то, мальчики в уже знакомых костюмах. Там же имело место и нечто новое – перед трапом стояла рамка металлоискателя. Мазур с непроницаемым лицом выложил на лоток ключи, мобильник, мелочь из карманов, прошел сквозь рамку. Рамка молчала.
– Добро пожаловать на борт! – Кряжистый мужик лет пятидесяти возле лееров трапа, при усах, с благородной сединой на висках, но в штатском, поприветствовав Мазура, достал рацию, бормотнул в нее несколько слов.
Мазур вельможно кивнул в ответ. Поднялся на борт и едва не оказался в объятиях стюарда, одетого в белоснежный, форменный, с золотыми галунами костюм. Стюард был черный, как уголь, аж с синевой. А ежели по-простому, то типичнейший, кондовый негр.
– Господин Мазур, позвольте, я провожу вас в вашу каюту. – Изъяснялся сей индивид на чистейшем русском языке, без малейшей примеси не то что конголезского, но даже хохляцкого. – Если желаете, я могу показать вам яхту.
Мазур небрежно бросил:
– Может быть, позже, дружок. Сначала душ. Притомился я что-то, в дороге-то…
– Конечно-конечно, господин Мазур. Прошу за мной.
Мазур обернулся. По трапу два здоровых бугая волокли какую-то очумелую блондинку, а она во всю глотку голосила: «Как провожают пароходы? Совсем не так как поезда…» А следом еще один тип тащил два огромных, как комоды, чемодана. Причем, этот последний совсем не похож был на охранника или штатного холуя – хорошо одетый чернявый вьюнош с приличными манерами. Мазур проследил взглядом за любопытным квартетом и с некоторым даже изумлением пронаблюдал, как три мужика эту бабенцию с трудом запихнули в каюту, а она, зараза, еще и умудрилась оттуда им платочком помахать.
Очередная Собчачка, что ли?..
Рассеяно оглядываясь по дороге, как и положено столь почетному гостю, Мазур мельком отметил, что на яхте наличествует минимум пять секьюрити. А когда они, обогнув надстройку, добрались до противоположного борта, в полукабельтове от яхты обнаружился небольшой крытый катер, на корме которого расположились двое уже набивших оскомину костюмных мальчиков. Один в бинокль внимательно разглядывал акваторию. На плечах у них висели короткоствольные СР-3 «Вихрь» с разложенными прикладами. Идиоты. Если начнется заварушка, куда они в костюмах-то…
Ну, не наше это дело.
Пройдя во внутренние помещения на второй палубе, стюард, а вслед за ним и Мазур остановились у двери одной из кают под номером семь.
– Ваша каюта, господин Мазур, – произнес стюард, протягивая небольшую пластиковую карточку. – Вот ключ. Если что-то понадобится – телефон в каюте, номер сервисной службы «ноль-ноль-пять». Я могу вам еще чем-нибудь быть полезен?
– Нет, спасибо, – взяв карту и открывая дверь, ответствовал Мазур.
Стюард коротко поклонился и, бесшумно ступая по устеленному ковром коридору, удалился. Чаевых не попросив. Закрыв за собой дверь, Мазур облокотился о спинку кресла возле иллюминатора.
Мать вашу, что же здесь происходит?! Судя по количеству охраны, на этой долбанной яхте ожидают прибытия персоны уровня по крайней мере не ниже пана Ющенко. Но почему его, пана Мазура, сюда пропустили столь просто и быстро? В какое же очередное дерьмо его угораздило на этот раз вляпаться? И кто такой этот Малышевский, о котором говорила путанка в «Гамбринусе»?..
С такими мыслями Мазур достал мобильник и накликал очередную эсэмэску супруге. На этот раз сообщение получилось более длинным. Прочитав подтверждение о получении, Мазур спрятал телефон в карман и оглядел каюту.
Н-да, что ни говори, а впечатление каютка производила. Светлые деревянные панели, светлая мебель, два уютных кожаных кресла, огромный двуспальный сексодром, широкий иллюминатор, задернутый кремовыми шторами. На полу – пушистый, пастельного цвета ковер. На тумбочках по обеим сторонам кровати – лампы с абажурами. Сбоку – маленькая дверца. А там что? А там обнаружился небольшой санузел с душевой кабиной и прочими необходимыми для сангигиены причиндалами.
В холодильнике – минибар с неплохим ассортиментом напитков, как алкогольных, так и соков нескольких сортов. Он набулькал себе в пузатый бокал коньяку на палец, вернулся в кресло, закурил и попытался расслабиться. И тут же послышался едва слышный гул моторов, яхту привычно качнуло, и она, постепенно набирая ход, отвалила от причала. Видимо, ждали только его, Мазура прибытия, он был последним – все приглашенные персоны уже собрались на борту.
Ну что ж, пора знакомиться с контингентом.
Мазур, допил коньяк. Встал, одернул смокинг… И в этот момент раздался стук в дверь. Проклиная «ненавязчивый сервис», он открыл дверь…
О как!
Он, конечно, ожидал встречи, но не столь же быстро…
– Ну что, пустишь? – хитро прищурилась Олеся.
Она же олигархиня, она же чертовка, она же женщина, из-за которой Мазур чуть было не сгинул в африканских джунглях… Она же – как оказалось – отнюдь не правит балом. Однако вот так встреча!
– Входи, конечно, – изо всех сил стараясь сохранить лицо, как будто никого другого он и не ожидал увидеть на пороге каюты украинской яхты, Мазур отступил от двери.
Покачивая бедрами, Олеся продефилировала мимо и уселась в кресло, машинально одернула короткую юбчонку, беспардонно обнажившую длинные стройные ножки.
– Предложите даме выпить, господин адмирал, – сказала она игриво. Наслаждалась, змеюка, Мазуровым обалдением.
– Или думал, больше никогда меня не встретишь?
Вот дьяволица! Мазур справился с изумлением и ответил галантнейшим образом:
– Только о встрече с вами и мечтал все это время, мадам! Всенепременно предложу, мадам! Что мадам предпочитает в это время суток?
– Мадам предпочитает виски.
– Сей момент! – Мазур по-хозяйски открыл бар, достал два высоких стакана, плеснул на два пальца «Чивас Регал», добавил льда. Протянул олигархине бокал, сам сел в другое кресло.
Мелодично звякнули стаканы.
Пригубили.
Мазур откровенно разглядывал Олесю. Кремовый костюмчик – пиджачок и юбочка выше голых коленок, – наводящий на мысль о портном не хуже какого-нибудь Армани, или кто там сейчас в моде. Скромненькое ожерелье с фионитами… Но мы то знаем, господа: тут фионитами и не пахнет.
Она с усмешкой смотрела на Мазура.
– Что ж вы такого завлекательного, господин адмирал, на мне углядели?
А глаза смеются! Вот же зараза…
– Да ничего я не углядел. Думаю вот.
– Да-а? И о чем, позвольте полюбопытствовать? Надеюсь, о напрочь нескромных желаниях? – Олеся откинулась на кресле, закинула свободную руку за голову – так, что платье моментально обозначило ее… гм… выпуклости и впадины.
– Значит, ты мне эту турпоездку и сосватала, – Мазур, все же будем честными, с некоторым усилием отвел глаза от прелестницы. – И зачем, позволь узнать?
Яхта, стремительно набирая ход, споро уходила из Одесской гавани – Мазур чувствовал это по еле заметной вибрации, для постороннего человека неощутимой.
– Ну, не только я, – выпрямилась в кресле Олеся. – А тебе не нравится?
– Ну почему же… Просто непоняток не люблю.
– А что тут непонятного? – вполне натурально удивилась она.
– Если присылаешь приглашение – подписываться надо, – сказал Мазур. – А то я твое приглашение порвал и выбросил. На фиг мне эти приглашения, тем более анонимные…
– Но ведь приехал же, – парировала Олеся. – Считай, что это был последний тест. На интуицию. Если поймешь, что от меня, – значит, приедешь.
«Ага, – подумал Мазур, – интуиция под названием самаринизм…»
Олеся стала предельно серьезной:
– Короче. Как говорили классики – слушай внимательно, понимай правильно, запоминай надолго. Так вот, ввожу в курс дела… Тебе такая фамилия – Малышевский – о чем-нибудь говорит?
– Ну, вроде, слыхал что-то такое по телевизору… – осторожно сказал Мазур.
– Слыхал… – фыркнула Олеся. – Это, к твоему сведению, один из влиятельнейших, если не самый влиятельный человек в сфере промышленности и финансов не только в России, но, пожалуй, и в Европе… А такие люди добрых дел не забывают. То, что ты передал камушки именно нам, а не своему командованию – это, знаешь ли, о многом говорит…
– И о чем же?
– Кира, не заводись. Я вовсе не имела в виду, что ты предал Родину, нарушил присягу, поклонился золотому тельцу, продался сволочным олигархам и все такое прочее… Просто ты взялся выполнить задание – и это задание выполнил более чем на «пять»…
– И что? Ради меня, такого хорошего, олигарх нанял яхту и натащил уйму гостей? Чествовать меня будут?
– Да щас. Просто два дня назад сын Малышевского женился на дочери другого влиятельного человека, который до сих пор был… Ну, не скажу, врагом или конкурентом… Скорее, они просто не сходились во взглядах на некоторые вопросы тактики и стратегии. И вот теперь решили породниться.
Мазур хмуро покрутил в пальцах бокал.
– Олеся, ты меня за дурачка-то не держи. Какая, на хрен, свадьба? И где невеста с женихом, лимузины, тамада?
– Ты не слушаешь, Кирилл… Свадьба была позавчера. Кольца, цветы, шампанское, обеты вместе быть и в радости, и в горе, чуть ли не пупс на бампере лимузина, все такое… А потом молодые отправились в свадебную кругосветку, а у избранных приглашенных начался второй день. Или уже третий? Не важно. Вот и яхточка пригодилась, она, кстати, Малышевскому и принадлежит. Прогуляться можно при случае, проветриться… Новобрачные, так сказать, удалились на брачное ложе, а родители их тут совершают негоции, договариваются в отсутствие, так сказать, прямых наследников. Понимаешь?