Питер Лавси Перфекционист
Приглашение лежало на коврике у двери вместе с рекламным буклетом какого-то банка и просьбой о помощи Ассоциации собак-поводырей для слепых. Конверт из дорогой бумаги белого цвета Дункан по привычке открыл в последнюю очередь. В центре карточки с золотым ободком было написано каллиграфическим почерком:
«Самый безупречный клуб в мире имеет честь пригласить мистера Дункана Дриффилда, известного перфекциониста, на ежегодный ужин в пятницу 31 января в 19.30».
Смахивает на уловку торговцев, насторожился Дункан. Его уже несколько раз приглашали на вечеринки, которые на проверку оказывались обычными продажами. То, что в приглашении не был упомянут ни продукт, ни компания, еще не значило, что он даст себя обмануть.
Несколько раз перечитав приглашение, Дункан был вынужден признать, что ему понравились слова «известный перфекционист». Он действительно был большим поклонником порядка и всегда во всем стремился к совершенству. Да и имя, написанное красивым почерком, усиливало общий положительный эффект от приглашения.
С другой стороны, его настораживало, что клуб не был назван и что в приглашении не было ни его адреса, ни адреса места, где состоится ужин. Прежде чем принимать подобные приглашения, он первым делом всегда смотрел на название и адрес.
На следующий день в половине девятого вечера раздался телефонный звонок.
— Вы получили приглашение на ужин 31 января? — поинтересовался мужчина, судя по голосу закончивший престижную школу.
— О каком приглашении вы говорите? — спросил Дункан, словно каждый день получал по почте приглашения.
— О карточке с золотым ободком, в которой вы названы «известным перфекционистом».
— Кто вы такие?
— Группа единомышленников. Вы нам подходите.
— Слишком много таинственности. Я не хочу вступать в масоны.
— Мы не масоны, мистер Дриффилд.
— Приглашение налагает на меня какие-нибудь обязательства?
— Вы хотите сказать: пытаемся ли мы что-нибудь продавать? Нет.
— Мне придется выступать с речью? — продолжал допытываться Дункан.
— У нас нет речей. Мы постараемся сделать так, чтобы вам понравилось. Проезд обеспечивает клуб.
— Как вас зовут?
— Дэвид Хопкинс. Надеюсь, вы согласитесь.
Почему бы и нет, подумал Дункан.
— Хорошо, мистер Хопкинс.
— Превосходно. Уверен, что если я попрошу вас быть готовым к половине седьмого, то вы, как известный перфекционист, будете готовы минута в минуту. Форма одежды — фрак и черный галстук. Я за вами заеду. В это время дня поездка, боюсь, займет около часа. Кстати, хотя я доктор Хопкинс, зовите меня Дэвидом.
После разговора Дункан нашел в медицинском разделе телефонного справочника трех Дэвидов Хопкинсов, позвонил всем троим, но того, с кем только что разговаривал, не нашел…
Ровно в половину седьмого в последнюю пятницу января в дверь Дункана Дриффилда позвонил доктор Дэвид Хопкинс, стройный смуглый мужчина лет сорока, среднего роста.
— Может, захватить бутылку виски? — поинтересовался Дункан.
— Нет, вы гость, Дункан.
У Дриффилда поднялось настроение. Дэвид ему понравился, вечер обещал быть интересным.
Внизу их ждал огромный черный «даймлер» с шофером. Хопкинс закрыл на окнах шторы, а от водителя их отделяла перегородка.
— Это в ваших интересах, — сказал доктор. — Мы просим наших гостей соблюдать тайну клуба. Если вы не будете знать, где мы собираемся, то вам будет легче это сделать.
— Ясно, — кивнул Дункан. — Ну а теперь, когда мы одни и я согласился на ужин, расскажите о клубе.
— Мы такого же склада люди, что и вы.
— Перфекционисты?
— Это одно из наших качеств, — улыбнулся Дэвид.
— Не пойму, почему меня пригласили. Я знаю кого-нибудь из членов клуба?
— Сомневаюсь.
— Тогда как…
— Ваше самое большое достижение.
Дункан задумался, о каком достижении идет речь. Сейчас он был на пенсии. Он не достиг особых успехов на госслужбе, немного пел в местном хоре, однажды взял первый приз в конкурсе цветоводов, но уже давно не выращивал цветы. Он не мог вспомнить ничего такого, что могло бы заинтересовать клуб перфекционистов.
— А сколько в нем членов?
— Меньше, чем мы хотели бы. Нашим критериям трудно угодить.
— И все же, сколько вас?
— Сейчас пятеро. Наш клуб очень маленький и эксклюзивный.
— Никак не могу понять, почему меня пригласили, — не смог скрыть удивления Дункан.
— Скоро поймете.
Ровно через час машина остановилась, и шофер открыл дверцу. Выходя из салона, Дункан огляделся по сторонам. Несмотря на темноту, он был уверен, что они находятся в Лондоне, но улицу не узнал.
— Поднимайтесь по ступенькам, — сказал Дэвид Хопкинс. — Дверь открыта.
Они вошли в холл с зеркалами, ярко освещенный хрустальной люстрой. После полутемного салона «даймлера» Дункан растерянно замигал. Дэвид передал его пальто лакею и открыл дверь.
— Джентльмены, — объявил он, — позвольте представить нашего гостя, мистера Дункана Дриффилда.
Двое мужчин в маленькой гостиной были старше его, двум другим было лет по сорок. На одном из молодых была юбка шотландского горца.
Седой старик подошел к Дункану с протянутой костлявой рукой.
— Джо Фрэнк, — представился он. — Я президент, но только благодаря процессу отсева кандидатов.
Эти слова, смысл которых Дриффилд не понял, вызвала улыбки на лицах присутствующих.
— Я хотел вступить в клуб в 1934 году, когда мне было только 19, но полным членом стал лишь после войны.
Дэвид, стоявший рядом с Дунканом, что-то негромко сказал о теле в чемодане на железнодорожном вокзале Брайтона.
— Этот крепкий мужчина справа от меня, — сказал Джо Фрэнк, — Уолли Уинтроп, который первым из частных лиц придумал получать прибыль из рицина. Сейчас он владеет одной из самых крупных в Европе сетей супермаркетов.
— Вы сказали «рис»? — переспросил Дункан.
— Нет, рицин, яд растительного происхождения.
Уолли Уинтроп с улыбкой пожал руку гостю.
— Как-нибудь расскажу об этом, — пообещал он, увидев, что Дункан не понял, какая связь между ядом и супермаркетами.
Джо Фрэнк показал на мужчину в юбке.
— Алекс Макфи, самый молодой член клуба и самый энергичный. Семеро, Алекс, я не ошибаюсь?
— Пока семеро, — кивнул Макфи, и это вызвало новый взрыв веселья.
— Его скин-ду не раз верно служил клубу, — добавил президент клуба.
Дункан плохо знал гэльский язык, но слышал, что скин-ду — это кинжал, который горцы носили за подвязками гольфов. Он решил, что члены клуба использовали его в каких-то ритуалах.
— А теперь я хочу познакомить вас с Майклом Питтом-Страттерсом. Он преподает нашим доблестным десантникам единоборства, так что будьте осторожны, когда будете жать ему руку.
— С нашим доктором Дэвидом Хопкинсом вы уже знакомы, — продолжил Джо Фрэнк. — Дэвид знает об аллергиях больше всех на свете.
— Такое разнообразие талантов, — растерялся Дункан Дриффилд. — Не понимаю, что вас объединяет.
— Каждый из нас совершил безупречное убийство, — объяснил Джо Фрэнк с таким видом, будто говорил о погоде.
На этот раз никто не улыбнулся. Но самым тревожным было то, что никто не стал ничего отрицать.
— К столу, джентльмены? — предложил Фрэнк.
За круглым столом, стоящим в соседней комнате, Дункан попытался осмыслить удивительное признание. Неужели он согласился отужинать с шайкой убийц? Но почему они решили раскрыть ему свой секрет? Если он пойдет в полицию, то они перестанут быть безупречными убийцами. Наверное, об этом лучше помалкивать, пока он сидит между специалистом по единоборствам и шотландцем, у которого в носке спрятан скин-ду.
Появился седой официант с кувшином кларета.
— Венгр, — сообщил Джо Фрэнк, — ни слова не понимает по-английски. Джентльмены, хочу предложить тост за Томаса де Квинси, автора блестящего эссе под названием «Убийство как одно из изящных искусств», в котором он назвал нераскрытое убийство сэра Эдмунда Годфри самым великим преступлением.
— За Томаса де Квинси, — повторили тост все остальные.
— Вас, наверное, интересует, почему мы вместе, — обратился к нему через стол Уолли Уинтроп. — Конечно, вы думаете, что мы должны молчать. Мне, естественно, не нужно объяснять вам, Дункан, какие чувства испытываешь после первого убийства, когда ждешь воя полицейской сирены и стука в дверь. Но проходят месяцы, и на смену панике приходит ощущение изоляции. Своим поступком вы отделились от других людей, потому что вам до конца своих дней предстоит жить с этой тайной. Мы все прошли через этот ужас. Мы посылаем приглашения на ужин тем, кто остается на свободе не меньше пяти лет после совершения убийства.
— Когда узнаешь, что ты не один на планете, — подхватил Дэвид Хопкинс, — кажется, будто луч света пробился через тучи. Не передать словами радость, когда понимаешь, что сделанное тобой воспринимается в определенных кругах как достижение, о котором можно открыто говорить и которым можно гордиться.
— Откуда вы знаете, что можете доверять друг другу? — спросил Дункан, стараясь не выдать обуревавших его чувств.
— Если кто-то из нас выдаст других, то он выдаст и себя, — пояснил президент Фрэнк. — Мы все в одной лодке. Это безотказно охраняет безопасность членов клуба больше ста лет. Одним из наших первых членов был человек, известный под прозвищем Джек Потрошитель, который на самом деле был видным представителем высшего света. Раз его имя до сих пор неизвестно широкой публике, то мы можем дышать спокойно.
— Поразительно, — глаза Дриффилда расширились от удивления. — Вы знаете, кем был Джек Потрошитель?
— Да, — спокойно кивнул Макфи. — И никто не выдал его имя.
— Кто он?
— Вы узнаете это после того, как вступите в клуб, — улыбнулся Фрэнк.
Дункан был на распутье. Он хотел сказать, что у него нет шансов стать членом клуба, потому что он никого не убил, но внутренний голос велел молчать. Эти люди вели себя так, словно он был одним из них. Может, благодаря какой-то ужасной ошибке они думают, что он убил человека. И может, в его интересах не разубеждать их в этом заблуждении.
— Определенную информацию могут знать только члены клуба, — пожал плечами Уинтроп.
— Мы уверены, что вы захотите присоединиться к ним, — добавил президент, — но тем не менее просим соблюдать наши правила. Никто не должен знать ни о сегодняшнем вечере, ни о существовании клуба. Мы оставляем за собой право применять самые крайние меры к тем, у кого хватит глупости выдать нас.
— Крайние меры? — хрипло переспросил Дриффилд.
От улыбки шотландца, сидевшего рядом с ним, у него по спине пробежал холодок.
— Скин-ду, — сказал Макфи.
— …Или болевая точка, — пояснил Джо Фрэнк, — или аллергическая реакция, или любая другая мера, которую мы посчитаем самой подходящей в данных обстоятельствах. Но в вашем случае этого не произойдет.
— Конечно, — подтвердил Дункан. — Я нем, как могила.
Затем разговор перешел к вымышленным убийствам и последним детективам. Пока члены клуба обсуждали «Молчание ягнят», Дункан лихорадочно думал, что ответить, если кто-нибудь поинтересуется совершенным им убийством. Он не сомневался, что сегодня они еще вернутся к его персоне. Главное — говорить убедительно. Если они поймут, что он мягкий человек, который не обидит и мухи, то у него возникнут неприятности.
В самом конце ужина Дриффилд решил, что сейчас самое время взять инициативу в свои руки.
— Потрясающий вечер, — сказал он. — Как стать членом клуба?
— Вам понравилось? — обрадовался Джо Фрэнк. — Я очень рад, что мы с вами родственные души.
— Но чтобы вступить в клуб, одного этого мало, — покачал головой Уолли Уинтроп. — Вы должны представить доказательство, что являетесь одним из нас.
— А разве у вас нет доказательства? — удивился Дункан. — Меня бы здесь не было, если бы вы чего-нибудь не откопали.
— «Откопать» и увидеть доказательство — разные вещи.
— Это будет нелегко.
— Но таково правило.
— Могу я задать вопрос, — попытался зайти Дункан с другой стороны. — Как вы вышли на меня?
Все заулыбались.
— Вас удивляет, что мы добились успеха там, где полиция потерпела неудачу? — уточнил Уинтроп.
— Мы знаем, что вы находились на месте преступления, — объяснил Питт-Страттерс. — И нам известно, что ни у кого не было более сильного мотива и лучшей возможности, чем у вас.
— Но у нас должно быть доказательство, — настаивал Уинтроп.
— Например, орудие убийства, — предложил Макфи.
— Я избавился от него, — сымпровизировал Дункан. — Вы бы на моем месте тоже от него избавились.
— Вам самому выбирать доказательство, старина, — сказал Уолли. — Только вы должны нам его представить.
— Сколько у меня времени?
— Следующая встреча состоится в июле. Мы хотели бы, чтобы вы стали на ней полным членом клуба.
На обратном пути встревоженный Дункан Дриффилд попытался выудить у Хопкинса дополнительную информацию.
— Вечер прошел интересно, но у меня возникла проблема.
— Какая?
— Я не очень понял, о каком моем убийстве шла речь.
— Вы что, серийный убийца?
Дриффилд закашлялся от неожиданности.
— Я никогда не считал себя серийным убийцей, — немного придя в себя, он добавил: — Какое убийство я должен доказать?
— Сэра Джейкоба Дринкуотера, которого убили в 1995 году на Конференции работников социальной сферы в Брайтоне.
Дринкуотер… Дункан действительно был на той конференции и помнил сообщение о том, что высокопоставленного чиновника из отдела Ирландии нашли воскресным утром мертвым в номере.
— Но там был сердечный приступ.
— По официальной версии, — кивнул Дэвид.
— У вас, похоже, имеется иная информация?
— Я знаком с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Чтобы избежать паники, власти решили скрыть факт убийства. Как вам удалось дать ему цианид? Подмешали к крем после бритья?
— Профессиональная тайна, — схитрил Дункан.
— Следователи, конечно, сразу решили, что это политическое убийство. Но они не знали, что вы давно на него обижены еще с тех пор, когда он был вашим шефом в Земельном отделе.
Кто-то здорово напутал. На самом деле жизнь Дункана Дриффилда превратил в ад и помешал карьерному росту Чарли Дринкуотер, не имевший никакого отношения к сэру Джейкобу.
— И вы узнали, что я был на той конференции? — хмыкнул он.
— Причем жили на том же этаже. В субботу вечером вы не пошли на банкет. У вас была прекрасная возможность проникнуть к нему в номер и подмешать цианид. Итак, у нас имелся мотив, возможность…
— И средства? — закончил Дункан.
— Ваш дом называется «Лавр», — рассмеялся Дэвид Хопкинс, — потому что в саду много кустов этого растения. Хорошо известно, что если вымочить его листья и выпарить жидкость, то получится смертельная концентрация цианида. Вы ведь так сделали яд?
— Я бы предпочел, чтобы это осталось тайной, — ответил Дункан. — Если я вступлю в клуб, то устрою вам демонстрацию.
— Здесь не может быть «если». Вы им понравились. Они надеются, что вы станете членом клуба.
— Но я могу и отказаться.
— Почему?
— По личным причинам.
Дэвид с тревогой посмотрел на него.
— Они очень серьезно к этому относятся, Дункан. Мы пригласили вас в полной уверенности, что вы вступите в клуб.
— Но вы, кажется, говорили, что никаких обязательств.
— Взгляните на это с точки зрения клуба. После сегодняшнего ужина мы стали уязвимы. Вы имеете дело с опасными людьми, Дункан. Я вам очень советую вступить.
— Но если я не смогу доказать, что убил человека?
— Вы должны что-нибудь придумать. Мы хотим, чтобы вы нас убедили. Если вы откажете нам или выдадите нас, я не могу отвечать за последствия…
Следующие три недели Дункан почти не спал, а когда засыпал, видел кошмары, в которых чьи-то пальцы нажимали на его артерии и кто-то вонзал ему между ребер скин-ду. Он оказался перед выбором: признаться, что он не убивал сэра Джейкоба Дринкуотера, что автоматически делало его угрозой безопасности клуба, или придумать какое-нибудь фальшивое доказательство, вступить в клуб и провести всю жизнь в надежде, что они не узнают правду.
Будучи методичным человеком, сначала он отправился в библиотеку и провел там много часов, просматривая микрофильмы со статьями о смерти сэра Джейкоба. Но нигде, даже в официальном сообщении, где говорилось, что причиной смерти был сердечный приступ и что расследование закрыто, он не нашел ничего полезного для себя.
Конечно, думал Дункан в редкие минуты, когда ему казалось, что не все так плохо, они поймут, что это не его вина. Он пообещает хранить тайну в обмен на гарантию безопасности. Но потом Дриффилд вспоминал глаза людей за столом и понимал, что из этого ничего не выйдет.
Одним майским утром отчаяние подсказало ему отличную идею, навеянную словами Хопкинса о серийном убийце. Вместо того чтобы искать доказательства убийства сэра Джейкоба, он должен взять на себя какое-нибудь другое убийство и предоставить им доказательство, которое они не смогут опровергнуть.
При этом ему не нужно никого убивать. Он заявит, что убил какого-нибудь беднягу, который совершил самоубийство. Нужно будет только раздобыть какое-нибудь доказательство с места преступления. Он скажет перфекционистам, что является серийным убийцей, который выдает все свои убийства за самоубийства. Через какое-то время после приема в клуб он перестанет ходить на встречи, но они не станут его беспокоить, потому что будут думать, что находятся в безопасности.