Сегодня в очередной раз на городской площади рядом с досками объявлений толпились сотни игроков. Взрослые раскидывали детей, которые сновали под ногами. Карманные кражи, среди сирот были обычным делом, потому такое поведение взрослых игроков было вполне обоснованным.
— Шкет, ты че туго соображаешь?! Вали в свою песочницу и ищи работу там!
Уже на подходе в доске объявлений, ко мне обратилась, девушка шестнадцати лет, которую все называли ДД. Она лидер небольшой группы беспризорников, и которые уже давно устроились к охотникам. Но пока осень не настала, ДД с другими детдомовцами «защищала доску объявлений от чужаков — беспризорников», коим я и являюсь.
— ДД, разве…
— Стража! Тут вор! Я только что видела, как он вытащил часы у вон того господина!
Один из дружков девушки бросил к моим ногам толстый серебряный кругляш с гравировкой, на который тут же обратил внимание его владелец. Из проулка показалась пара конных патрульных барона, которые осмотрев нашу толпу, сразу заметили и меня и мужика кричавшего, что я вор. За два месяца, жизни детдомовца, выработался мгновенный рефлекс на любых представителей закона — скрыться с их глаз! Стоило мне дернуться, как мужик схватил меня за шкирку. Но удар в пах захватчик явно не ожидал, а через пару секунд, меня уже и след простыл. Петляя по узким проулкам, старался сбить преследователей со следа. За спиной слышалось ржание лошадей, угрозы стражников и крики встревоженных горожан.
Я убежал с места происшествия, потому что шестеро свидетелей кричали в один голос, что это я украл медальон. Стоит ли говорить, что все они были из банды ДД. А о том, как стражники наказывают воров, знает любой беспризорник. Представители закона ставят на тело вора ментальные метки, которые проявляются на ладонях, как кресты.
В Папилио за нарушения законов государства наказывают бессрочным сроком лишением свободы, и штрафом в десятикратном размере причиненного урона. Когда заключенный отрабатывает штраф, его отпускают на волю с ментальной меткой о характере содеянного преступления. Она сама собой рассосется, через срок равный сроку заключения. Но с такой меткой, мне не светит ни одна работа на зиму. И ДД прекрасно об этом знает. При большом желании можно перезимовать на тюремных нарах, а потом всю весну мучатся с крестами на руках. Но меня воспитывали не вором и не преступником. И становится таковым, я не собираюсь.
Погоня прекратилось после того, как я спрыгнул с городской стены, лишь чудом не сломав себе ноги. Стражники не стали преследовать, ограничившись потом брани. Не обращая внимания на отбитые пятки, я бежал в сторону рощи находящейся в ста метрах от стены. Когда за спиной стихли звуки города, а из горла начал вылетать сиплый свист, ноги заплелись, и я приложился головой о камень.
Глава 2
Веки с трудом разомкнулись под тяжестью засохшей крови. Падение на камень обошлось мне в шишку на лбу, рассеченную бровь. Пустота в сознании, появившаяся сразу после пробуждения, стала контрастом, которого мне так не хватало. Что вообще происходит? Я не представляю, куда мне идти, что делать, как жить дальше? Последние месяцы погони за призраками, все мои мысли были о том, как прожить еще день и не умереть с голоду. Чего я хочу? Куда я иду? Как я вообще попал в такую ситуацию? Почему веду себя как малолетний идиот и следую за толпой? Почему позволяю им контролировать мое поведение? Чего я хочу?
Сознание пробудилось ото сна. Я так и сидел перед камнем, а пустота в сознание помогала услышать ответ за заданный самому себе вопрос. Был целый ворох вопросов, касающихся родителей и их смерти, которые я боялся задавать сам себе. И вот спустя месяцы пустых размышлений все разложилось по полочкам.
Много раз я задавал себе вопрос, а что со мной теперь будет? Но никак не мог найти ответа. Помимо моей воли, больше нет факторов которые могли бы повлиять на мое будущее. Но чего я хочу?
Только когда стало холодно, я понял, что уже стемнело, и пора найти место для ночлега. В корнях ближайшего дерева нашлась пустая нора какого‑то животного, ставшая для меня отличным местом для ночлега. Закопавшись опалой листвой, продолжил диалог, но мысли быстро скакнули в темноту, и я уснул. Впервые за два месяца, мне не снились родители. Мне вообще ничего не снилось.
Немудрено, что пробуждение прошло рано утром, от чувства дикого голода. В голове не осталось сомнений, жалости к самому себе. Вспомнились слова психолога с нашей первой встречи, где она будничным голосом перечислила «пять стадий принятия неизбежного». Отрицание правды, гнев на мир вокруг, торг с самим собой и наконец, смирение. Не знаю, как это переживает взрослый человек, но мне кажется, будто я повзрослел на несколько лет. Стал грубым, злым и теперь понимаю, как мыслят детдомовцы. Но я не собираюсь становится столь же ограниченным в мышлении и эмоциях. Родители много лет воспитывали во мне самостоятельность, а я едва не потерял себя находясь в шоковом состоянии. Ни их смерть, ни детдом, ни унижения, и жестокость мира, не сломят мой характер.
Стояло ранее утро, и ночные мобы сменились дневными обителями леса. Момент был самым подходящим. Пока рядом никого не было, я дал клятву самому себе.
— Я Адам Кедар, стану Охотником и пойду по стопам отца и матери, став лучшим представителем человечества.
Не знаю, в каком мире сейчас отец с мамой, но надеюсь, они услышали меня. В душе наступил покой, а в сознание прояснение и мысли о том, что надо делать. Выживать, становится лучше, и потихоньку двигаться к поставленной цели! Церемония прощания с родителя завершена.
Солнце едва вышло из‑за горизонта, а я уже искал еду. Мама как- то рассказывала, что ягоды и грибы ярких оттенков ядовиты, и таким образом отпугивают лесную живность. Но даже это знание не спасло меня от поноса. Легкое отравление удалось нейтрализовать только к обеду, съев древесный уголь из костра со стоянки охотников.
В Гомес смогу вернуться не раньше завтрашнего дня, когда стихнет желание поймать так называемого вора. Крайне мало детей входят в город в это время года, а значит стражники будут проверять всех. Плюс у меня нет сменной одежды, и те, кто за мной гнались, скажу об этом охране на воротах. Стражи закона получают часть денег, которые пойманные ими преступники отрабатывают во время отбывания срока в тюрьме. Потому, у каждого представителя судебной власти есть личный интерес в том, чтобы поймать, как можно больше преступников. Вот и получается, что сейчас моя поимка в их интересах. Хранители мира Папилио следят за исполнением стажами порядка своих обязанностей, и тем, чтобы они не использовали для личной выгоды свое положение в обществе.
Голод не утих, потому набив желудок подножным кормом, я пошел вдоль городской стены, ища, что можно пожевать. В окрестностях Гомеса не встречаются мобы выше сорокового уровня, причем, чем ближе к стенам, тем ниже уровень. Змеи, крупные лесные грызуны, хищные растения, дикие собаки и все, что им под стать. Пока мне удавалось их обходить или отбиваться при бое один на один. В итоге мяса на завтрак получить так и не удалось.
Бродя по лесу, вышел на проселочную дорогу, по которой сновали игроки. Большая часть шла из города вглубь леса. Непременным атрибутом их экипировки были корзины, сложенные сумки и рюкзаки. Одна пожилая дама шла в сопровождении двух носильщиков с деревянными рамами за спинами. Такие конструкции обычно используют для переноса большой поклажи. Были и те, кто нес луки, арбалеты, ножи с коротким лезвием и лесные камуфляжные плащи. Охотники! Пристроившись за парочкой увлеченно болтающих о способах охоты на Мафрусов, начал приглядываться к маршруту, группе и тропинке. Двойки, троки и даже одна пятерка хорошо подготовленных охотников, шла в одну сторону по тропинке идущей параллельно основной дороге. Между их группами шли обычные городские жители, а по заросшей дороге проезжали телеги, с целыми группами домохозяек. Вот тебе и общественный транспорт в Папилио.
Через пятнадцать минут мы вышли к лагерю охотников. По приблизительным подсчетам он располагается в двух километрах от городской стены. Трехметровый деревянный забор отделял лагерь от леса, не давая вороватой живности попасть в поселение. Никакой охраны на воротах, и стражей порядка, которые бы совали свой нос в дела охотников. Однако тут повсюду стоял жуткий запах!
Сразу за входом пара орков, стоя у подвешенной туши оленя. Они разделывали его, отделяя мясо от костей. За их стойкой, на специально оборудованном столе, гоблины потрошат гигантского кабана, аккуратно раскладывая органы по подносам. Слева, вдоль стен лагеря расставлены каркасы для сушки шкур, с бирками хозяев. Вся левая часть лагеря была посвящена свежеванию, разделки туш и обработки шкур.
Дети — игроки, выбравшие расу гоблинов, подхватили подносы с внутренностями кабана и побежали в правую часть лагеря охотников. В той части поселения сначала шли ряды лавок для сушки костей и мастерские таксидермистов, которые делали чучела животных на продажу. Ряд этих домиков отделял непривлекательную часть лагеря от рыночной части, где стояли лотки с парным мясом и органами, вдоль которых сновали торговцы, покупающие мясо для городских заведений общепита. И тут были не только они. Пара домохозяек бойко торговалась с троллем мясником, который попутно разделывал ребра, готовя суповые наборы. Состоятельные граждане также сами приходили на этот импровизированный рынок, ища свежее высококачественные ингредиенты для своих блюд.
Сразу за входом пара орков, стоя у подвешенной туши оленя. Они разделывали его, отделяя мясо от костей. За их стойкой, на специально оборудованном столе, гоблины потрошат гигантского кабана, аккуратно раскладывая органы по подносам. Слева, вдоль стен лагеря расставлены каркасы для сушки шкур, с бирками хозяев. Вся левая часть лагеря была посвящена свежеванию, разделки туш и обработки шкур.
Дети — игроки, выбравшие расу гоблинов, подхватили подносы с внутренностями кабана и побежали в правую часть лагеря охотников. В той части поселения сначала шли ряды лавок для сушки костей и мастерские таксидермистов, которые делали чучела животных на продажу. Ряд этих домиков отделял непривлекательную часть лагеря от рыночной части, где стояли лотки с парным мясом и органами, вдоль которых сновали торговцы, покупающие мясо для городских заведений общепита. И тут были не только они. Пара домохозяек бойко торговалась с троллем мясником, который попутно разделывал ребра, готовя суповые наборы. Состоятельные граждане также сами приходили на этот импровизированный рынок, ища свежее высококачественные ингредиенты для своих блюд.
Все эта мешанина порождала жуткий запах, который не могли терпеть в городах. Потому охотничьи лагеря и выводили за пределы города. Уверен, где рядом такое же место, но для дровосеков. А вот каменщики, рудакопы и металлурги, входящие в гильдию рудознацев осели где‑то в десяти километрах к северу от города, почти у самого замка барона Исли. Во всех городах, предприятие причиняющие хлопоты горожанам, выводят за пределы города, как это сделано с лагерем охотников.
Сборные подводы торговцев и закупщиков продуктов выехали из лагеря, готовить таверны и мясные лотки к утренней торговле. У них вот — вот начнется рабочий день. На рынок хлынут служанки, покупающие мясо, а в постоялых дворах начнут готовить завтрак из парного мяса.
Ходя от лавки к лавке, я спрашивал, не нужен ли им помощник, хотя бы на время. Среди шкуродеров нашлось шесть мест, где мне предложили работу до конца осеннего сезона с оплатой едой, но без жилья. Мясники единогласно сослались на то, что я маловат, и силенок у меня не хватит. А таксидермисты послали подальше, сказав, что в их работе нужно мастерство, а не неумелое подмастерья. Что не удивительно, все торговцы сначала проверяли мои руки на наличие крестов, и только после этого предлагали работу помощника по хозяйству, но опять же до конца охотничьего сезона.
Единственными представителями лагеря, которые остаются тут на зимний сезон и предлагают подходящую работу, были охотники, дома которых стояли вдоль стены лагеря. В этот раз, я задавал вопросы очень осторожно, чтобы не спровоцировать атаку беспризорников, которые были уже наняты в помощники. Завидев меня, болтающим с их мастером, они посылали испепеляющий взгляд, грозили кулаком и предупреждали своих собратьев о появлении конкурента. Но и тут меня ожидал отказ. Обойдя всех охотников, в последнем доме услышал новый ответ.
Темный эльф протяжно зевая, встретил меня в дверях дома. Его нательный охотничий костюм из велеса, показывал уровень достатка! Этот материал используют для армейских подкладок в зимнее время года. Он хорошо сохраняет тепло, но набор одежды эльфа, стоящего передо мной, стоит около тысячи золотых! А это средняя месячная зарплата для людей с четвертым уровнем гражданства.
— Найти Головешку, это старший по лагерю. Если тут еще и есть охотники без подмастерья, то он точно в курсе.
В дом этого охотника я не входил, но смог заметить, как ДД, эта шкодная девица, прикрывшись одеялом, смотрит на меня из постели охотника. На ее лице читается страх и ненависть. Теперь понятно, как она устроила свою банду на зиму к охотникам! Умно!
— Как этот Головешка выглядит?
— Иди к лавкам потрошителей. Он где‑то там. А как выглядит, поймешь на месте.
Окончательно проснувшись, эльф не дал полного ответа и пошел обратно в согретую постель.
Искомая личность нашлась без лишних расспросов. Темный дворф, с черными волосами, стоящими торчком и пепельным оттенком кожи, снимал шкуру с мантикоры. Стоит ли говорить, что он был одет во все черное, даже нож и тот был целиком черным. Головешка свежевал свою добычу на заднем дворе одной из лавок потрошителей, так что нет ничего удивительного, в том, что я не заметил его при первом обходе.
Я не стал отрывать мастера от работы, ожидая, когда он сам меня заметит. Через пять минут, когда передняя лапа лишись шкуры, дворф наконец повернул ко мне лицом.
— Здравствуйте. Прошу прощенья, что отвлекаю вас от работы, но один из охотников сказал, что я могу обратиться к вам, по вопросу работы подмастерьем. Точнее меня заверили в том, что если такая работа и есть, то вам о ней известно.
Гном вытирая руки от крови, буравил меня взглядом. Головешка скорее прозвище, чем его реальным ник, а потому надо держать язык за зубами.
— Умный значит, нашелся. Весь такой из себя вежливый и правильный. А руки, небось, как у всех пацанов из задницы растут.
— …
— Что умеешь, шкет?
Только присмотревшись к глазам дворфа, я заметил красную радужку вокруг темно — карих зрачков. Да он вампир! Черная одежда и волосы, пепельный цвет кожи и красные глаза. Голова выглядит, как самая натуральная Головешка!
— У меня нет прокаченных ремесленных навыков, или открытых областей знаний. Наследие и тестамент, также не развиты. Но я быстро учусь и не жалуюсь на тяжелую работу. И как вы заметили, я умный и вежливый.
— Да хоть белый и пушистый! Сейчас ты годишься только, на роль носильщика. От собаки и то, толку больше будет.
— Для меня найдется работы с едой и кровом на зиму?
— Приди ты судя месяц назад, я бы и сам тебя взял, да и поднатаскал до уровня нормального подмастерья. Голова на месте, бандюковских меток нет. Коль руки не кривые сам бы научил, что значит быть охотником. Но до зимы осталось не больше двух месяцев и все места заняты. Эфрем, ушастый гад, единственный охотник без подмастерья, но он живет за пределами лагеря. Скажу сразу, у него кресты на руках, и слезы сказки. Да и рассказывают о нем много нехорошего.
Слезы сказки, это ментальная метка, которая оставляет татуировку в виде слезы на обеих щеках. Таким знаком награждают убийц местных, то есть не — игроков. Чем больше убил, чем больше слез. Чем выше уровень убитого, тем ярче оттенок перетекающих от черного к ярко красному.
— Он ищет подмастерье?
— Нет. Но он точно не откажется.
Поблагодарив вампира за помощь, сказал, что буду рад помочь, если откроется вакансия на роль его подмастерья. Дворф намек понял, но ответил, что принципы дороже. Пройдя от лагеря еще сто метров вглубь леса, нашел землянку охотника.
Эфрем собирался уйти на охоту, как раз в тот момент, как я подошел к его дому. Светлый эльф, с длинными волосами, уложенными в аккуратный хвостик, как раз закрыл дверь дома. Он был одет в камуфляжный костюмом с маскировкой из опавшей листвы. На левом плече короткий арбалет, который подойдет разве что для охоты на птиц. На поясе сабля с костяной ручкой и топорик, с металлическим обухом. Не знаю почему, но от одного вида этого оружия мне становится не по себе. Жуть!
Странно, обычно все охотники используют только луком и арбалетом. При этом Эфрем резко отличается от эльфов, встреченных мной ранее, широкой мощной грудью и очень ловкими руками. Словно перед тобой лев или тигр, готовый бросится на тебя в любой момент. Сразу видно, качал в основной силу и ловкость, уделяя выносливости не больше одного из пяти очков характеристик за уровень.
Охотник молчал, предоставив право начать диалог первым. Я коротко представился, сказал свой ник, чтобы он сразу занес меня в список друзей. Показал свою панель характеристик и почти пустую систему знаний. Мастер должен понимать, на какую работу я претендую, и чему меня необходимо обучить. Пока я представлялся, Эфрем, оценивал меня как игрока, а не подмастерья. Бегло осмотрев предоставленные данные, эльф наконец начал диалог.
— Подумай дважды, перед тем, как становится моим подмастерьем. В теплые времена года я хожу в одиночные рейды на Холеров живущих в дремучей части леса. В местном магофоне, они достигают четырехсотого уровня. Охота занимает минимум день, и ты всегда будешь находиться в смертельной опасности. Ты слабый, потому будешь бельмом на глазу у любого лесного обитателя. Чаще всего приходится разделывать туши на месте, забирая только самый ценный трофеи. В твоем случае, это увеличивает и без того высокий риск смерти. Зимой тут можно охотиться на оленей, лосей, голодных медведей, крупных всеядных грызунов и прочую агрессивную живность. Их мех и жир высоко ценится городскими жителями. Рога, кости, мясо, жилы, органы приходился брать в последнюю очередь, так как тащить мертвую тушу тридцать часов по территории противника, равносильно самоубийству.