Что делают в Лондоне мои родители?
— Привет! — здороваюсь я, как только открываются двери. — Проходите, я приготовила кофе!
Обнимая маму с папой, я замечаю, что они многозначительно переглядываются.
Да что у них стряслось, господи?
— Дочка, мы тебе не слишком помешали? — спрашивает мама, проходя в квартиру.
— Нет, что ты! Конечно, у меня есть кое-какие… дела…
— Само собой, — кивает мама. — Но мы не надолго. Просто… Может, присядем где-нибудь?
— Хм… — Я заглядываю в гостиную. Диван окружен вскрытыми коробками, завален коврами и пенопластовыми шариками. — Порядок в гостиной мы еще не навели. Давайте лучше пройдем в кухню.
Да уж. Тот, кто придумал наши новомодные барные табуреты, никогда не пробовал усадить на них своих пожилых родителей. У мамы с папой ушло минут пять только на то, чтобы взобраться на них, я же тем временем с ужасом думала, что родители того и гляди сверзятся с этих табуреток.
— Какие у них тонкие ножки, — пыхтит папа, предпринимая пятую попытку усесться поудобнее. Мама тем временем аккуратненько заползает на сиденье, изо всех сил цепляясь за гранитный стол.
Наконец оба взгромоздились на сиденья из нержавеющей стали; правда, лица напряженные и позы неестественные, как на телешоу.
— Ну, как? — настороженно спрашиваю я. — Может, принести вам другие стулья?
— Вот еще! — возмущается папа. — Нам и на этих очень даже удобно!
Врет, конечно. Видно же, как он цепляется за гладкое сиденье и рассматривает пол так, словно стоит на карнизе сорок четвертого этажа.
— Немного жестковаты, по-моему? — решается сказать мама. — Ты бы купила для них в «Джоне Льюисе» подушечки.
— Пожалуй.
Я вручаю маме с папой кружки и легко запрыгиваю на табурет рядом с ними.
Ой! Больно.
Усидеть на наших табуретах и правда сложно. Дурацкие сиденья отполированы. Да еще пошатываются.
Ладно. Я сижу. Все в норме.
— Ну и… как у вас дела? — спрашиваю я, взяв кружку.
Молчание.
— Бекки, мы не так просто к тебе заехали, — говорит папа. — Я должен тебе кое-что рассказать.
У него такой горестный вид, что у меня начинается паника. А если дело не в продаже дома? А если стряслось что-то похуже?
— Это касается лично меня, — продолжает папа.
— Ты болен?! — против воли вырывается у меня.
О господи. Боже мой. Я знала, я чувствовала…
— Я не болен. Дело не в этом… в другом. — Он замолкает. Трет виски. Потом поднимает глаза. — Бекки, много лет назад…
— Грэхем, выражайся поделикатнее, — перебивает его мама.
— И так стараюсь! — Отец поворачивается на стуле и опасно покачивается. — Изо всех сил!
— Нет! Ты вываливаешь на нее все сразу! Окончательно растерявшись, я перевожу взгляд с одного на другого.
— Что вы хотите сказать мне поделикатнее? Что у вас произошло?
— Бекки, еще до того, как я познакомился с твоей матерью… — папа избегает моего взгляда, — в моей жизни была… другая женщина.
— Так, — говорю я и чувствую, как сжимается горло.
Мама с папой разводятся и поэтому продают дом. А я же стану ребенком из неполной семьи.
— Потом мы с ней потеряли друг друга из виду на долгие годы, — продолжает папа. — Но недавно… произошло одно событие.
— Грэхем, ты ее совсем запутал! — возмущается мама.
— Вовсе нет! Бекки, я тебя запутал?
— Есть немного, — признаюсь я.
Мама наклоняется ко мне и берет за руку:
— Бекки, дочка. Говоря по существу… у тебя есть сестра.
Сестра?
Я таращусь на маму в полном недоумении. О чем это она?
— Сводная сестра, — уточняет папа. — На два года тебя старше.
Кажется, у меня в голове короткое замыкание. Ничего не понимаю. Откуда у меня взялась сестра, о которой я впервые слышу?
— Детка, у папы есть еще одна дочь, — мягко говорит мама. — И он не знал о ее существовании до недавнего времени. Она сама нашла нас, пока ты была в свадебном путешествии. Мы с ней уже несколько раз виделись. — Мама переглядывается с папой, тот кивает. — Она… очень милая!
В кухне тихо. Я пару раз сглатываю. Все равно ничего не понимаю.
И вдруг меня поражает догадка.
— Та девушка! Которую я видела с вами в день нашего возвращения! Это… была она?
Мама косится на папу, а тот кивает.
— Да, она. Твоя сестра. Она приезжала к нам в гости.
— Дочка, когда мы тебя увидели, то не знали, что и делать! — нервно усмехается мама. — Не хотели с разбегу шокировать тебя этой новостью!
— Да, решили тебе все рассказать, когда ты немного придешь в себя после путешествия, — соглашается папа.
Я цепенею. Так это была она. Я видела свою сестру.
— А как… ее зовут? — наконец произношу я.
— Ее зовут Джессика, — не сразу отвечает папа. — Джессика Бертрам.
Джессика. Моя сестра Джессика.
«Здравствуйте, вы знакомы с моей сестрой Джессикой?»
Перевожу взгляд с папиного взволнованного лица на полное надежды мамино, и вдруг меня охватывает очень странное чувство. Как будто в животе надувается большой мыльный пузырь. Какие-то нечеловеческие по своей силе эмоции распирают меня изнутри.
Я — не единственный ребенок в семье.
У меня есть сестра. Моя собственная сестра.
У меня есть СЕСТРА!!!
9
Всю прошлую неделю мне не спалось. Все валилось из рук. Честно говоря, вообще неделя прошла как в тумане. Думаю только об одном: что у меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, есть сестра. Всю мою жизнь у меня была сестра!
И сегодня я наконец-то с ней познакомлюсь!
От этой мысли мне хочется прыгать до потолка. Интересно, мы с ней похожи? Или совсем разные? Какой у нее голос? И как она одевается?
— Я нормально выгляжу? — спрашиваю я Люка в сотый раз и нервно оглядываю свое отражение.
Я стою в своей старой комнате в родительском доме и вношу последние штрихи в новый образ «девушки, которая знакомится с родной сестрой».
Несколько дней я обдумывала, что надеть, и в конце концов остановилась на вещах простых, но с изюминкой — все-таки повод торжественный. На мне идеально сидящие джинсы, сапожки на каблучке, старая футболка, которую мне когда-то подарил Дэнни, и роскошный бледно-розовый жакет от Марка Джейкобса.
— Ты прекрасно выглядишь, — в сотый раз терпеливо повторяет Люк.
— Пытаюсь найти середину между нарядным и повседневным костюмом, — поясняю я. — Поэтому жакет у меня очень нарядный, а джинсы — знак того, что мы сестры, можем чувствовать себя непринужденно, а футболка…
Вообще— то я и сама не знаю, что означает моя футболка. Ну разве что дает понять, что у меня в друзьях сам Дэнни Ковитц.
— Бекки, честно говоря, по-моему, неважно, что ты наденешь.
— Да ты что! — Я изумленно поворачиваюсь к нему. — Еще как важно! Это же незабываемое и неповторимое событие в моей жизни! Я всегда буду помнить, что было на мне в день первой встречи с моей сестрой. Ты же… помнишь, во что был одет, когда мы познакомились?
Тишина. Ничего не выражающий взгляд Люка.
Он что, не помнит? Да как он мог?!
— Ладно, зато я помню, — недовольно заявляю я. — На тебе был серый костюм, белая рубашка и темно-зеленый галстук от Гермес. А на мне — короткая черная юбка, замшевые сапоги и еще ужасная белая кофточка, в которой руки были похожи на сосиски.
Люк поднимает брови.
— Тебе виднее.
— Говорят же, что первое впечатление — самое главное. — Я одергиваю футболку. — И я хочу выглядеть хорошо. Как сестра.
— А как выглядят сестры? — удивляется Люк.
— Ну… интересно! — На секунду задумываюсь. — По ним сразу видно, что они дружелюбны, готовы поддержать в трудную минуту и непременно предупредят, если у тебя сползла бретелька лифчика.
— Тогда с виду ты — вылитая сестра. — Люк целует меня. — Успокойся! Все будет прекрасно!
— Ладно, постараюсь.
Конечно, я понимаю, что немного взвинчена, но что делать! Понимаете, я же только и думаю о том, что у меня теперь есть сестра, а ведь я столько лет считала себя единственным ребенком своих родителей.
Нет, одиноко мне не было. Нам с мамой и папой всегда хорошо жилось втроем. Но, знаете, когда другие рассказывали о своих братьях и сестрах, я время от времени задумывалась, каково это — быть не единственным ребенком в семье. Мне и в голову не приходило, что однажды я это узнаю!
И самое странное — на этой неделе я вдруг повсюду стала замечать сестер. Да-да, они попадаются буквально на каждом шагу! Вот на днях, к примеру, по телевизору показывали фильм «Маленькие женщины», а после него сразу же было телешоу про сестер! А когда на улице я встречаю парочку женщин, тут же пытаюсь угадать, сестры они или нет, а не рассматриваю, что на них надето, как раньше.
Как будто я открыла для себя целую отдельную вселенную сестер. И стала частью этой вселенной.
Щиплет глаза, и я моргаю, прогоняя слезы. Глупо, конечно, но всякий раз, когда я думаю про Джессику, эмоции меня просто переполняют. Вчера вечером я читала замечательную книгу «Разлученные сестры. Обретенная любовь» и плакала! Там такие удивительные истории! Одна глава была о трех русских сестрах, которые в войну попали в один и тот же концлагерь, но даже не знали об этом.
А другой женщине сказали, что ее сестра умерла. Но она не поверила, а когда потом заболела раком и некому было присматривать за ее тремя детишками, вдруг оказалось, что ее сестра жива. И она приехала как раз вовремя, чтобы проститься…
Боже мой, даже вспомнить не могу без слез.
Сделав глубокий вдох, я иду к столу — там ждет подарок для Джессики. Огромная корзина с шикарными принадлежностями для ванны, шоколадом и маленьким фотоальбомом с моими детскими фотографиями.
Еще я купила ей в «Тиффани» серебряную цепочку с кулоном-горошиной, такую же, как у меня, но Люк сказал, что дарить при первой же встрече ювелирные украшения — это уже перебор. Не понимаю, что тут такого? Мне бы кто подарил цепочку от Тиффани! Я бы только обрадовалась.
Но Люк настаивал, и я сдалась — решила, что все равно подарю ей цепочку, только позже.
Придирчиво разглядываю содержимое корзины. Может, стоило бы…
— Подарок прекрасный, — говорит Люк, как только я открываю рот. — Ничего туда добавлять не надо.
Как он узнал, что я хочу сказать?!
— Ладно, — уступаю я. Потом смотрю на часы и едва не визжу от восторга. — Уже скоро! Она скоро будет здесь!
Мы договорились, что Джессика позвонит со станции, как только приедет в Оксшотт, и папа ее встретит. По чистой случайности она на этой неделе будет в Лондоне. Вообще-то она живет в Камбрии, довольно далеко отсюда, но поскольку ей все равно нужно было на какую-то научную конференцию, она решила приехать на день раньше, специально чтобы познакомиться со мной!
— Может, спустимся? — спрашиваю я, поглядывая на часы. — Вдруг"она уже подъезжает?
— Погоди, Бекки. Пока ты совсем не потеряла голову от восторга, я должен с тобой поговорить. По поводу… наших покупок во время медового месяца.
— Хорошо.
Недовольно хмурюсь. Ну почему обязательно обсуждать это именно сейчас? В такой удивительный день! По-моему, Люк вообще мог бы воздержаться от всяких споров и устроить перемирие — как на войне, когда солдаты воюющих армий вместе играли в футбол на Рождество.
У нас, конечно, не война. Но вчера мы слегка повздорили, когда Люк нашел под кроватью сверток с двадцатью китайскими халатами. А теперь то и дело спрашивает, когда i же я наконец приведу квартиру в порядок. Приходится отвечать, что только этим я и занимаюсь.
И это правда. Я действительно каждый день тружусь не покладая рук. Но это так утомительно! И все равно класть вещи некуда. К тому же у меня появилась сестра! Конечно, мне было не до уборки.
— Просто я хотел тебе сказать, что говорил с мебельщиками. Они приедут в понедельник и заберут наш копенгагенский стол.
— Ясно, — робко отвечаю я. — Спасибо. А они нам всю стоимость вернут?
— Почти.
— Вот и замечательно! Значит, мы почти ничего не потеряем!
— Нет, если не считать расходов на хранение, пересылку, повторную упаковку…
— Ага, — подхватываю я, — понятно. Но все равно… все хорошо, что хорошо кончается!
Я примирительно улыбаюсь, но Люк на меня и не смотрит. Он открывает свой портфель и достает из него… о боже. Пачку банковских выписок по кредиткам. Точнее, по моей карточке для самых крайних и непредвиденных ситуаций. Люк спросил меня о ней на днях, и мне ничего не оставалось, как достать из тайника эти выписки и отдать ему.
А я надеялась, что у Люка до них не дойдут руки.
— А, просмотрел, значит! — срываясь на фальцет, говорю я.
— Я по ним заплатил, — кратко отвечает он. — Ты карту уничтожила?
— М-м… да.
Люк сверлит меня испытующим взглядом:
— Точно?
— Да! — обиженно заявляю я. — Разрезала на кусочки и выбросила!
— Хорошо. — Он снова склоняется над счетами. — И больше по этой карте расходов не было? Ты в последнее время ею не пользовалась?
У меня аж желудок свело.
— Э-э… нет. Не пользовалась.
Не могу же я сказать ему про «ангельскую сумочку»! Не могу — и все. Он ведь думает, что я в Милане не покупала ничего, кроме подарка для него. Но больше у меня от мужа секретов нет.
И вообще, с этим долгом я и сама разберусь. У меня же через три месяца будет работа, а значит, и свои деньги!
К счастью, нас прерывает звонок мобильника. Порывшись в сумочке, я нахожу трубку и вижу, что на экране мигает номер Сьюзи.
Сьюзи.
Я тут же начинаю нервничать. Смотрю на ее номер, и во мне с прежней силой закипает забытая обида.
С тех пор как мы съездили в гости, я не виделась со Сьюзи и не говорила с ней. Она не звонила… и я тоже. Раз она такая занятая и довольная новой жизнью, то и я найду чем заняться. Она даже не знает, что у меня теперь есть сестра.
Пока не знает.
С глубоким вздохом жму зеленую кнопку и радостно восклицаю:
— Привет, Сьюзи! Как жизнь? Как семейство?
— Хорошо. У нас все хорошо. Так… по-старому…
— Как дела у Лулу? — беспечно спрашиваю я. — Развлекаетесь, наверное, на пару?
— У нее тоже… нормально все. — Сьюзи явно неловко. — Слушай, Бекс… я как раз хотела с тобой об этом поговорить…
— Знаешь, у меня тоже замечательная новость! — перебиваю я. — Представляешь, оказывается, у меня есть сестра!
В ответ ~ неуверенная тишина.
— Что? — наконец произносит Сьюзи.
— Честно-честно! У меня есть сводная сестра, о которой я и понятия не имела.
И сегодня я с ней познакомлюсь. Ее зовут Джессика.
— Не… может быть. — Голос у нее убитый. — У тебя есть сестра?
— Правда, здорово?! Я всегда так хотела иметь сестру!
— А сколько ей лет?
— Она всего на два года старше меня. Так что разница в возрасте невелика. Думаю, мы с ней подружимся. И будем не просто подругами. В нас ведь течет общая кровь. Это узы на всю жизнь.
— Да, — помедлив, соглашается Сьюзи. — Пожалуй…
— Ну ладно. Мне пора. Она будет тут с минуты на минуту! Дождаться не могу!
— Ну… пока. Удачи.
— Спасибо! — весело отвечаю я. — И передай привет Лулу. Желаю тебе хорошо отметить день рождения!
— Спасибо, — потухшим голосом говорит она. — Пока, Бекки. И… прими мои поздравления.
Выключаю телефон. Что-то мне не по себе. Мы со Сьюзи никогда раньше так не разговаривали.
Но я не виновата.
Это она первая предала нашу дружбу и завела себе новую лучшую подругу, а не я.
Кидаю телефон обратно в сумку и поднимаю глаза. Люк рассматривает меня, вопросительно приподняв брови.
— У Сьюзи все нормально?
— Прекрасно, — фыркаю я. — Идем вниз.
Спускаюсь вниз, охваченная предвкушением. Не волновалась так даже в день своей свадьбы. Это один из самых важных дней моей жизни!
— Готовы? — спрашивает мама, когда мы входим на кухню.
На ней стильное голубое платье и макияж «для особых случаев» — примерно полкило перламутровых теней под брови, чтобы «приоткрыть глаза». Этот вариант я видела в книжке советов по макияжу, которую Дженис, наша соседка, подарила маме на Рождество.
— Говорят, вы продаете мебель? — добавляет она, снова обернувшись к чайнику.
— Мы возвращаем стол, — непринужденно поясняет Люк. — Просто мы по ошибке заказали два стола. Но уже все улажено.
— Я только хотела сказать, что вы могли бы продать его на сетевом аукционе! ~ говорит мама. — На интернет-аукционе дадут неплохую цену.
Интернет— аукцион! А это мысль.
— Неужели там можно что угодно продать? — спрашиваю я, вроде бы и не слишком заинтересовавшись.
— Конечно! Абсолютно все, — отвечает мама.
Даже яйца с ручной росписью по мотивам японской легенды? А это, пожалуй, выход. Мама достает кружки.
— Давайте-ка все выпьем кофейку. Чтобы ждать было не скучно.
Тут мы, словно по команде, смотрим на часы. Поезд Джессики прибывает на нашу станцию через пять минут!
Кто— то стучится с черного хода. Обернувшись на «Ау-у!», мы видим, что к застекленной двери припала физиономия Дженис.
Господи. Где она откопала такие чумовые голубые тени с блестками?
«Только, пожалуйста, не вздумай подарить моей маме такие же», — про себя умоляю я.
Мама открывает дверь.
— Входи, Дженис! И Том с тобой! Вот так сюрприз!
Да, видок у него так себе. Немытые волосы всклокочены, руки все в мозолях и царапинах, меж бровей залегли глубокие морщины.
— Вот пришли пожелать вам удачи, — говорит Дженис. — А с другой стороны, что плохого может случиться? — Она кладет на стол коробочку с заменителем сахара и поворачивается ко мне: — Значит, Бекки, у тебя теперь есть сестричка!
— Поздравляем! — добавляет Том. — Вроде бы в таких случаях полагается.
— Спасибо, — отвечаю я. — Правда, удивительно?!
Дженис качает головой и смотрит на маму с легким упреком:
— И как ты могла утаить от нас такое, Джейн?
— Мы хотели, чтобы сначала обо всем узнала сама Бекки. — Мама легонько хлопает меня по плечу. — Хочешь орехового печенья, | Дженис?
— С удовольствием! — Дженис берет печенье с тарелки и садится. Некоторое время она задумчиво жует, а потом поднимает голову и спрашивает: — Одного не понимаю: чего ради она решила вас разыскать? После стольких-то лет?