– Ты погоди. Не думай пока ничего, слышишь? Может, еще ничего… обойдется.
Ахмед принялся энергично откидывать доски в сторону. Мария тоже ему помогала.
Через некоторое время стало ясно – не только сарай сложился, словно карточный домик, но и погреб изнутри весь обрушился, а запасы Марии погребены теперь под землей. И при обрушении наверняка разбились все стеклянные банки – маринады, соленья, варенья и прочие заготовки.
Ахмед принялся копать землю.
– Ахмед, не надо.
– Нет.
– Ахмед… Это бесполезно.
– Нет, – сердито буркнул он. Увидел что-то перед собой, отшвырнул лопатой – звякнуло стекло.
– Ну вот ты сам видишь – все банки разбиты, зачем с этим погребом возиться… Все пропало.
– Нет!!!
Старик упрямо продолжал копать, а Мария, не в силах на это смотреть, отошла, уткнулась лбом в забор. «Как жить теперь? Ну ладно, проживу как-нибудь… Дадут же деньги. Правда, я этими запасами надеялась до весны протянуть, а без них… Господи, и что мне теперь делать?»
Она не плакала, но словно ком какой-то в горле стоял.
В этот момент доска в заборе отодвинулась, и из проема высунулась голова Федора Байкалова.
– Что у вас там случилось? – напряженным, строгим голосом спросил он. Мария махнула рукой, отвернулась.
Федор оторвал доску окончательно, бросил ее, подошел к Ахмеду, продолжавшему разгребать завал. Что-то спросил, старик ответил. Федор вернулся к Марии.
Она стояла, безучастно отвернувшись, и думала: «Ну зачем он пришел? Что ему надо? Никого не хочу видеть…»
– Мария Ивановна… Маша. Ну что вы молчите?
Она покачала головой, пошла прочь. Но Байкалов зачем-то догнал ее, развернул к себе. И вдруг сказал, словно дурачась, что ли? Он сказал следующее:
– Не плачь, Маша, я здесь.
«О чем это он?»
– Ой, Федор, да отстаньте… – попыталась она оттолкнуть его руки. – Мне не до шуток сейчас.
– Не бойся, Маша, я Дубровский.
«С ума он сошел, что ли? Что он такое городит?» – Она с недоумением подняла на соседа глаза.
– Я помогу. Я помогу… тебе, – уже серьезно произнес тот.
– Как? – холодно, почти с презрением спросила молодая женщина. Вы же… а, ну да ладно, без церемоний так без церемоний… Ты же в Америку свою уезжаешь, Дубровский. Как ты мне поможешь?
– Финансово.
– Ой… Ой, мама дорогая! – схватилась она за голову. – Это же… это же неприлично! Кто ты мне, чтобы помогать?
– Никто. Просто добрый человек.
– И сколько ты мне дашь денег? – язвительно спросила Мария.
– Столько, сколько требуется для покрытия всех убытков. С учетом ремонта всех конструкций, разумеется. В общем, сколько ты скажешь.
– И что ты попросишь взамен?
– Ничего. Одну улыбку. И чтобы ты не плакала…
– Да я не плачу!
– А вот это что… – Он краем ладони хотел провести ей по щеке, но Мария резво отстранилась («Я что, и правда опять плачу?» – с недоумением подумала она).
– Бред какой-то, – фыркнула она и направилась к дому, желая закончить как можно скорее этот странный разговор с соседом.
– Маша, постой.
– А если я попрошу у тебя миллион? – обернулась она и посмотрела прямо в глаза Федору. – Дашь?
– Дам.
– Врешь.
– Нет, правда, это не такая большая сумма, на самом деле.
– Для меня – огромная. И ты в самом деле дашь мне ее?
– Да. Да! – Федор пожал плечами. – Все равно я уезжаю, и вообще… Сейчас вот думал – а фигли я все выгадываю, боюсь просчитаться… Какая разница – задорого или задешево продавать свою Родину, – он засмеялся. – В любом случае ведь – продаю.
– Ладно, хватит шутить. Не возьму я твоего миллиона, – Мария зашла в свой дом. Федор – за ней. – Ты куда? Я тебя разве приглашала?
Но навязчивый сосед шел за ней по пятам. Осмотрел прихожую, комнату, потом заглянул на кухню вслед за Марией.
Она как раз решила поставить чайник.
– Я действительно готов тебе помочь, – опершись плечом о косяк, заявил Федор.
– Мне есть кому помочь, – устало произнесла Мария.
– Кому? Ахмед сказал, что никого у вас… у тебя нет. И мужа у тебя тоже нет.
– Ахмед так сказал? – Маша вдруг почувствовала, что краснеет.
– Ну да. Он так сказал. Он не врет, насколько я знаю.
– Он не врет, да, – подумав, согласилась Мария. – Но… но у меня есть любовник.
Она специально подобрала это неприятное, грубое слово, хотя сама, даже мысленно, не называла Костика так.
– Кто?
– Это неважно, кто, но у меня есть… любовник, да. Близкий человек. Я не одна, словом, – гордо заявила она. Стала заваривать чай в маленьком чайничке, краем глаза покосилась на гостя.
– Минутку… – Федор огляделся, вышел на некоторое время, потом вернулся. – У тебя нет никого. Зачем ты врешь? Ни одной мужской вещи в этом доме нет!
– Потому что… потому что это – любовник. А не муж, не жених. У него тут и не может быть вещей. Он приходит и… он уходит.
– Он женат, что ли? – с недоумением спросил Федор.
– Ага. Женат, и дети у него есть.
– Местный, деревенский, что ли?
– Н-не совсем. У него тут свое предприятие. Он бизнесмен, – уклончиво ответила она.
– Бизнесмен?! Ты шутишь?
– Да, а что? Так что уходи отсюда, обо мне есть кому позаботиться.
– Ты живешь в нищете, посреди этой рухляди и гордо заявляешь мне, что он, твой любовник, о тебе заботится?!
– Да почему в нищете… – Мария распахнула створки настенного шкафа. – Вот, рюмки – настоящее богемское стекло. Здесь еще – настоящий как его, этот горшок называют… настоящий тажин. Очень модная вещь. Тяжелый, не поднимешь. Идем за мной. Вот у меня что есть еще… Это он подарил. И это он, – Мария, чтобы окончательно изгнать Федора, достала полупрозрачный, розовый, весь в кружевах – пеньюар из старого комода в комнате.
Она говорила и делала все это, не узнавая себя. Словно находясь под воздействием алкоголя… Она никогда не позволяла себе быть такой грубой, вызывающей. Вульгарной. Никогда не произносила столь резких слов. Но этот сосед словно пробудил все плохое, что в ней таилось.
– Я не одна! Теперь-то ты мне веришь? – повернулась она.
– Верю, – нахмурившись, недовольно пробормотал Федор. – Но все равно хреновый у тебя любовник. Только о себе думает. Сейчас, одну минуту… – Он рванул опять на кухню.
– Почему ты так нахально ведешь себя? Ходишь тут, проверяешь… Это мой дом, между прочим!
… Федор стоял на кухне, распахнув дверцу холодильника.
– Ты голодный, что ли?
– Нет. Смотрю просто. Раз, два, три, четыре… Четыре яйца, пакет молока и… – Он хлопнул дверцей морозилки. – …И одна куриная нога. Всё.
– И что?
– Он тебя держит в черном теле, твой любовник, вот что я тебе скажу. Не думаю, что его беспокоит то, как ты живешь.
– А почему тебя это волнует?
– Если бы я был любовником такой красивой женщины, как ты, то…
– Какое счастье, что ты не мой любовник, – Мария, уже окончательно выведенная из себя, схватила Федора за рубашку и стала толкать к выходу. – Уходи! Тоже мне, принц на белом коне… Ждали его тут все… Прямо с ума посходили! О, вот приедет Федор Байкалов, о, он собирается продавать вишневый сад…
– Что, все в округе уже знают?
– Конечно, – остановилась Мария. – Или ты не продаешь сад? – Она шагнула назад.
– Продаю. Ну людишки… – он засмеялся коротко. – Шустрые какие.
– Почему ты называешь их людишками? Это нормальные, хорошие люди. И их беспокойство понятно – они хотят знать, кто будет жить с ними рядом после твоего отъезда! Целиком ты продаешь свой сад или хочешь разбить его на участки?
– Даже насчет этого момента они в курсе… Хех.
– Ну да. Это же очевидно, – усмехнулась она. – Твой вишневый сад настолько огромен, что не всякий согласится приобрести его целиком.
– Ты права. Возможно, придется распродавать его по участкам. Ты меня за это осуждаешь?
– Почему я должна тебя осуждать?
– Ну как… Я же свою Родину продаю, по сути. Свое фамильное гнездо, в котором жили поколения нашего славного рода, – с иронией заявил мужчина. – Сама меня в этом уже успела упрекнуть… Предателем назвала.
– Ты меня не понял, я другое имела в виду, – отмахнулась Мария. – А сад – это просто кусок земли. И деревья. За которыми, кстати, плохо ухаживают – потому что один Ахмед со всем этим не справляется. Да, за территорией он хорошо смотрит, он замечательный охранник, но вот вишни… Если сад не продать, скоро тут все придет в запустение, деревья погибнут. Ты же не будешь тут жить, так?
– Нет. Не жил и не буду. Не мое, – коротко ответил сосед.
– Ну вот! Ничего плохого в том, что ты решил продать свой сад, я не вижу.
– Ой, спасибо тебе огромное, что разрешила!
– Да пожалуйста, – хладнокровно ответила она.
– Господи, какая же ты… вредная. И все вы тут… Деревня, одним словом. Всем до всего есть дело!
– Опять ты за свое. Здесь хорошие люди живут, хорошие!
– Много они тебе помогли, твои хорошие.
– А почему кто-то должен мне помогать? Мне, здоровой женщине тридцати четырех лет?! – не выдержала, опять возмутилась Мария.
Федор хотел опять что-то язвительное ответить, но не стал, только скривился, махнул рукой и отвернулся. Мария все ждала, когда он уйдет. Но Федор вдруг снова повернулся к ней и сказал спокойно, глядя в глаза:
– Ты так защищаешь здесь всех… Может, я не прав, я чего-то не понимаю? Я, пожалуй, вот что сделаю. Приглашу-ка я к себе всех желающих. Завтра. Нечто вроде фуршета устрою, в саду. Да, точно! Пусть приходят, кто хочет. Ворота оставлю открытыми для всех, объявление на заборе повешу. Заодно и о продаже вишневого сада с местными жителями поговорю. Пусть сами все решают судьбу вишневого сада, а потом уже оформим покупку. Может, кто и решится приобрести его целиком.
Мария с интересом, с удивлением слушала Федора.
– И ты приходи! – Он взял ее за руку.
– У меня нет таких денег, чтобы земельные угодья покупать! – Она немедленно вырвала руку.
– При чем тут деньги? Ну почему ты все сводишь к деньгам?! Я же сказал – я хочу собрать всех соседей, чтобы познакомиться с ними! Да, и бизнесмена своего приводи, посмотрю я на него…
Федор сказал это и вышел.
Тут же, после его ухода, в доме появился Ахмед.
Старик держал в ладонях, измазанных черной землей, трехлитровую банку с огурцами.
– Вот, смотри… Нашел. Целая!
Мария не выдержала, улыбнулась. Хотела было обнять Ахмеда, потом вспомнила, что он этого не любит. Просто приняла у него банку и с благодарностью произнесла:
– Спасибо.
Ахмед важно надул щеки.
– Ахмед… А почему вы сказали Федору, что у меня никого нет? То есть что у меня мужа нет… что я одна живу? Ведь это не так. А как же Костя? – осторожно спросила она.
– Пфф… Какой Костя? Он тебе никто. Никто! – Для убедительности старик даже ногой топнул. – И ты – живешь одна. Одна, слышишь, девочка!
– Какая я девочка… Мне тридцать четыре года. Тридцать четыре!
– Нет, ты девочка еще, – упрямо повторил Ахмед. – Молодая и глупая. И ты – одна, одна совсем. Никого у тебя нет! А Костя твой – не мужик.
* * *Костик приехал на следующее утро. Вернее, сначала, на рассвете, звякнул мобильный, оповещая, что получено СМС-сообщение. Мария, сонная, потянулась к телефону, прочитала послание от Костика:
«Мари, только что выехал из Москвы, к одиннадцати буду у тебя».
Мария обрадовалась – она всегда радовалась возвращениям своего возлюбленного, но в следующий момент восторг ее немного потускнел. Ну приедет Костик, и что? Тонна комплиментов, немножечко секса и бутылка хорошего вина на ужин. А еще какой-нибудь знаменитый кофе, аж из самих джунглей Амазонки, Костик может приготовить! Потом от этого кофе – несварение желудка…
«Господи, да что со мной такое? Почему я стала такой… расчетливой? Неужели этот Байкалов на меня вчера повлиял подобным образом? И я теперь во всем ищу выгоду… даже в любви! Я же не содержанка какая-то, которая требует от своего спонсора деньги, норковые шубы и бриллианты… А что мне нужно тогда? Мне нужен новый сарай и новый погреб. Хотя, минутку, зачем мне сейчас погреб, если… если мои заготовки уже погибли. Можно, конечно, еще закатать огурцов и сварить вишневого варенья, но… Это меня уже не спасет – в этом году, по крайней мере. Что же на самом деле мне нужно тогда?..»
Мария попыталась вновь заснуть, но мысли, самые разные, так и крутились в голове, мешали расслабиться и забыться.
А главное, она теперь все время думала о своем соседе, Федоре Байкалове. «Интересный ведь человек. Да, у него рациональный склад ума, он все привык просчитывать, но на то он и ученый. И он… в нем что-то есть… такое. Мужское обаяние, что ли. Интересно, почему у него синяк под глазом? Неужели с кем-то подрался? Со своим учителем, как его… не помню фамилии».
Мария застонала, заставила себя подняться с кровати. Умылась, долго расчесывала свои непокорные длинные волосы. Потом заглянула в зеркало и осталась недовольна. «Нос слишком красный, на солнце обгорел. А брови, наоборот, посветлели. На кого я похожа, действительно деревня деревней. А руки?!» – Мария взглянула на свои руки и едва не расплакалась. Еще совсем недавно ее подобные вещи не волновали. Вернее, волновали, но не столь остро, поскольку Костик (добрая душа!) милостиво прощал своей возлюбленной и обгорелый нос, и шершавые руки.
Теперь же молодая женщина волновалась так, словно ее пригласили во дворец. «Или не идти никуда?» – засомневалась она.
Начались новые мучения – теперь Мария уже не верила в то, что Байкалов пригласил ее в гости всерьез (равно как и других жителей поселка он вряд ли собирался позвать).
Ляпнул, не подумав, про фуршет, а сейчас, наверное, уже передумал. Зачем ему эта морока – готовить стол, принимать толпы народа… Он же, и это очевидно, – мизантроп, люди ему неприятны, даже отвратительны.
Тогда зачем он вчера приходил к Марии, хватал ее за руки, рыскал по дому зачем-то…
Если бы я был любовником такой красивой женщины, как ты, то я…
Федор Байкалов счел ее красивой.
Да, она понравилась ему, что тут думать. Только ничего в этом хорошего нет. Обычный флирт. Пустые, ничего не значащие комплименты. Заигрывания самца с молодой женщиной… Чем этот Байкалов отличается от тех, например, мужиков, которые приехали на речку с шашлыками и свистели вслед Марии? Да ничем, просто Байкалов флиртует более-менее интеллигентно. А суть-то – одна и та же!
Мария отправилась на кухню, включила телевизор. Она не могла ничего делать и думать о чем-то серьезном тоже была не в состоянии, просто сидела и смотрела подряд все передачи.
Когда в глубине дома хлопнула задняя дверь, молодая женщина вздрогнула – кто это может быть? Побежала проверять и наткнулась на Костика.
– Мари, детка… – с нежностью потянулся к ней тот, с портфелем в одной руке.
– Так это ты, Костик! Но откуда? – Мария рассеянно чмокнула его в щеку.
– Я же прислал тебе СМС… ты не получила?
– А, да. Точно. Я… как-то не в себе со вчерашнего дня.
Она отправилась обратно на кухню. Костик – следом.
– Вот смотри, что я сегодня тебе привез, – оживленно вещал возлюбленный. – Вино – мускат, французское. Багет… Ранним утром покупал, был еще теплый, но и сейчас хрустит, все равно очень свежий. А это суджук, очень вкусная вещь. Ну, вино на вечер, а сейчас я бы съел твоего знаменитого омлетика. А, и кофе, кофе я тоже привез, сейчас сам его сварю! – Костик заглянул в кружку, из которой Мария пила свой растворимый кофе, понюхал и поморщился. Впрочем, ничего не сказал.
Мария молча смотрела на бутылку вина, которую Костик поставил на стол. «Мускат, багет, суджук», – крутилось у нее в голове.
– Мари? Мари, да что случилось?
– А? Ты представляешь, вчера сарай упал, – пробормотала она.
– Куда упал? На тебя? – испугался тот.
– Нет. На погреб. Вернее, там погреб обвалился, и сарай заодно.
– Фух… Хорошо, что не на тебя. – Костик звонко поцеловал ее в щеку.
– Там, в погребе, были все мои запасы. Варенья и соленья.
– Ты расстроилась? Конечно, обидно. Это ведь твой труд. Но, Мари, я давно тебе хотел сказать, что подобные продукты очень вредны для здоровья. От них страдает поджелудочная, начинается диабет… Эти все твои заготовки крайне неполезны. В них не осталось ни витаминов, ни микроэлементов… Овощи надо есть с грядки, в том виде, в котором они и росли.
Мария вдруг представила – а что будет, если она возьмет сейчас эту бутылку вина за горлышко, размахнется, и… нет, конечно, не Костика по голове ударит, а швырнет эту бутылку в стену?
– Мари… Мари, ты опять меня не слушаешь, – с укоризной заметил ее возлюбленный. – Я, кстати, когда по главной улице ехал, видел: на воротах твоего соседа какой-то плакат висел. Что-то вроде «велкам»… но дальше не успел прочитать. Продает он свой вишневый сад?
– Да. Он, значит, все-таки решился к себе весь поселок позвать…
– Ты его видела? Соседа то есть?
– Федора Байкалова? Видела вчера. И говорила с ним даже… Нормальный дядька, умный, неплохой, но какой-то социопат, похоже. Решил в Америку свалить, вот и распродает тут все, – Мария потерла лицо руками и села на табурет, в угол. – Костя, я устала. Я… я не буду сейчас ничего готовить. Так что ты уж сам, – она кивнула на плиту.
– Ты не в настроении? Неужели из-за какого-то старого сарая расстроилась? – удивленно, немного обиженно засмеялся ее возлюбленный.
– Костя, я бы хотела, чтобы ты купил мне участок у Байкалова. Если тот, конечно, начнет распродавать свой вишневый сад по частям, – выпалила Мария, глядя Костику прямо в глаза.
– В смысле? – растерялся тот, заморгал часто.
– Это место, где я сейчас живу, очень неудобное. Одни камни, мало что растет, и земля требует слишком много усилий, чтобы вообще вырастить хоть что-то. Ты знаешь все это, – непреклонно проговорила она. – Сейчас я в очень тяжелом положении. Меня уволили – это раз, мои запасы на зиму – пропали, это два. Одна банка с солеными огурцами осталась, ее Ахмед откопал. Но меня не спасет ни новый сарай, ни даже новый погреб. Мою проблему надо решать глобально. Поэтому участок по соседству, рядом с моим – меня бы очень устроил.