– Она полна оптимизма, – сказала я.
Эта Викки мало походила на женщину, приславшую нам сообщение.
– В чем бы ни заключалась ее проблема, – заметил Алекс, – она еще не возникла.
Мы досмотрели интервью до конца. Когда ее спросили, чем она собирается заняться в городе, Викки ответила, что просто хочет осмотреться.
«Мне здесь нравится. Почему бы не расслабиться немного?»
«Вы намерены побывать на могиле?»
«Не думаю, Генри. Страшновато».
В городе имелись музей Барримана, книжный магазин «Кладбище», а также Оккультная транспортная компания, предлагавшая виртуальные путешествия в потусторонний мир. Можно было купить футболку с изображением чудовища или симуляцию с инсценировкой событий. Голограмма самого чудовища стояла перед входом в магазин сувениров. Когда мы пришли, рядом с ней фотографировалось семейство. Похоже, бизнес процветал.
Мы отправились на поиски тех, кто мог видеть Викки Грин. Казалось, все обитатели Пойнта – поклонники жанра ужасов. Большинство местных жителей отвечали нам: «Да, мы слышали, что она была в городе». Большинство утверждали, что видели ее, а некоторые даже заявляли, будто с ней разговаривали. Но по сути, мало кто мог нам помочь. Некоторые говорили, что она писала про чудовище Барримана. «Зачем еще ей было сюда приезжать?» – сказал кто-то. Слух о том, что Викки больше нет, уже успел разойтись, и поклонники с трудом могли поверить в случившееся.
Так или иначе, найти надежные источники оказалось непросто. Подробности не совпадали. Одежду Викки описывали по-разному, как и цвет ее волос. Иногда она говорила с акцентом, иногда без него.
Мы спрашивали, верят ли они, что история Барримана имеет под собой какие-либо основания? Я полагала, что местные относятся к ней несколько скептически, особенно дети. Но нет – конечно же, все случилось на самом деле. Спросите кого угодно. Или сходите на кладбище, когда Каллистра стоит высоко в небе.
Днем на могилу Барримана совершались экскурсии: туда ходил автобус на воздушной подушке с надписью «Лаборатория андроидов». Когда я спросила хозяина отеля, есть ли ночные экскурсии, он удивленно посмотрел на меня:
– Естественно, нет, леди. Никто не ходит туда ночью. Это запрещено.
Он с трудом сдержал улыбку.
Автобус забрал нас у отеля, сделал еще одну остановку, а затем направился на север, в сторону кладбища. На экскурсию поехало человек пятнадцать, половина из них – дети. Все весело смеялись, и я услышала, как какая-то девочка спросила:
– Это в самом деле правда, мама?
– Нет, милая, – ответила мама. – Призраков не бывает.
Алекс показал гиду фотографию Викки:
– Не помните ее? Может, она ездила с вами?
– Вы представляете, сколько народу туда ездит? – ответил тот.
Мы проехали через город, затем еще километра три по прямой ровной дороге, после чего свернули к железным воротам, которые распахнулись перед нами. Эффективность их с точки зрения безопасности казалась сомнительной, поскольку ограда в нескольких местах была проломана.
Кладбище было старым. Надгробные памятники относились к временам более чем шестисотлетней давности – к началу эпохи Бандариата. Гид, мужчина средних лет, изо всех сил изображая волнение, рассказал нам, что городской совет рассматривает вопрос о запрете посещения кладбища туристами, поскольку никто не знает, когда Форрест Барриман вылезет из могилы и что он тогда станет делать. Гид посмотрел на детей: некоторые из них хихикали, другие жались к матерям.
– Конечно, большинство жителей Пойнта считают, что беспокоиться не о чем, – невозмутимо заметил он. – Но вы же знаете людей. Хватит одной неспокойной могилы, чтобы город снискал дурную славу.
Алекс наклонился ко мне:
– Ты что, нервничаешь, Чейз?
Что угодно, лишь бы меня задеть. Я улыбнулась и промолчала.
Кладбище, пыльное и сухое, нисколько не походило на поросшее пышной зеленью место упокоения возле загородного дома Алекса на Окраине. Повсюду стояли таблички: «После наступления темноты не подходить!»
– Пожалуй, я не стала бы хоронить здесь того, кто был мне дорог, – заметила я.
Алекс смотрел куда-то в сторону. Его ответ я угадала заранее:
– Не думаю, что в конечном счете это важно.
Автобус качнулся под порывом ветра.
– Днем Форрест ведет себя тихо, – сказал гид. – Беспокоиться не о чем.
Автобус проехал среди надгробий. Наконец мы поднялись на пологий холм, и перед нами появился тот самый камень – выше моего роста и длиной в пол-автобуса. Мы свернули на парковку. Двери открылись. Гид вышел первым. Он помог сойти женщинам, подавал руку детям, постоянно повторяя, что нам ничто не угрожает и днем можно ничего не опасаться: мол, чудовище проявляет активность лишь тогда, когда на небе светит Каллистра. Слово «Каллистра» он произнес, перекатывая во рту согласные и растягивая гласные. Ему по-настоящему нравилась его работа.
– Отличное шоу, – прошептал Алекс.
Естественно, первым, что я увидела, была надпись «Лежи тихо». На обратной стороне камня имелась еще одна – три ряда незнакомых символов.
– Это буквы арракешского языка, – объяснил гид. – На нем написана «Энкомия», древний текст, почитаемый некоторыми в качестве священного. Первая строка – имя, «Форрест Барриман». Вторая – дата его первых похорон. А нижняя означает «Покойся с миром». – Он осторожно дотронулся до камня и добавил: – На что все мы надеемся.
– Почему на чужом языке? – спросила я.
– Считается, что это надежнее удержит его под землей, – ответил гид. – Большинство людей, живших здесь в те времена, были Путешественниками, ибо, согласно их вере, жизнь представляет собой путешествие от нечестивого мира к спасению. Если вы оглядитесь вокруг, то заметите на многих могилах звезду. Это Путешественники.
– Каллистра, – заметила женщина рядом со мной.
– Совершенно верно. Путешественники верили, что Каллистра – звезда Господа, которую тот поместил на небесах как знак Его присутствия.
Конечно, звезда являлась основным символом для многих религий мира, но тогда я этого еще не знала.
Могила выглядела достаточно мирно. Чтобы сдвинуть с места камень, требовался солидных размеров антиграв.
– На самом деле он так и не упокоился до конца, – продолжал гид, явно не желая оставлять животрепещущую тему. – Если прийти сюда ветреной ночью – кстати, это строго запрещено, – так вот, если все-таки прийти, когда Каллистра висит прямо над головой, можно услышать, как он ворочается там, внизу, пытаясь освободиться.
Рослый лысый мужчина попросил его прекратить.
– Вы пугаете детей, – сказал он.
После кладбища автобус повез нас в лабораторию андроидов – скопление небольших зданий со столами для образцов, ваннами и оборудованием экзотического вида. Как объяснил гид, это была не настоящая лаборатория, разрушенная столетия назад, а ее точная копия.
– Более того, – добавил он, – она находилась именно здесь.
Он продолжал объяснять – так, как будто все по-прежнему оставалось на своих местах. Вот здесь и вон там – жилища ученых, справа от вас – столовая. Дальше направо – главный корпус, одноэтажное белое здание. Автобус остановился прямо перед ним.
– Часть разрушений произошла по вине правительства, когда пытались установить связь между лабораторией и чудовищем. Однако мы считаем, что именно оно сровняло лабораторию с землей.
– Похоже, они думают, будто мы все идиоты, – сказала я Алексу.
– Вовсе нет. Это лишь шоу-бизнес. Они прекрасно понимают, что никто в это не поверит, но хотят создать соответствующую атмосферу. Как в симуляции – расслабься и наслаждайся, Чейз.
– Ладно.
– Впрочем, кто знает?
– О таких вещах? Может, хватит уже? Опять начитался книжек Грин? – (Алекс улыбнулся. Мы оба рассмеялись.) – Впрочем, если серьезно, я хотела бы выяснить, есть ли реальная подоплека у этой истории. Действительно ли здесь пытались создавать андроидов?
Алекс пожал плечами:
– Почему бы и нет? Не исключено, что они пытались создать лучшего полицейского. При диктатуре такого вполне можно ожидать. Именно это и пугает в современных технологиях, Чейз. Порой их используют не те, кому следовало бы.
– Думаешь, Викки была на этой экскурсии?
– Какова, по-твоему, вероятность того, что она проделала такой путь и не побывала на экскурсии?
С минуту я молчала, потом спросила:
– Как насчет того, чтобы вернуться ночью?
– Куда? Сюда?
– Да, сюда.
– Зачем?
– Потому что именно так, скорее всего, поступила Викки. Ей наверняка хотелось полностью прочувствовать историю об андроиде. А где это еще можно сделать, как не ночью у могилы? Сомневаюсь, что она удержалась.
– Пожалуй, ты права, Чейз. Но я не вижу в этом никакого смысла. Наша задача – выяснить, куда она отправилась дальше.
– Мне кажется, ты сам себя пытаешься обмануть. Думаю, нам стоит повторить ее опыт.
– Мне кажется, ты сам себя пытаешься обмануть. Думаю, нам стоит повторить ее опыт.
– Тебе в самом деле этого хочется?
– Да, – ответила я. – Мне хочется прийти в это место, когда над головой светит звезда. Так же как сделала она.
– Чейз…
– Мы прилетели сюда, чтобы повторить ее опыт. Сделать то, что сделала она. Мне кажется, в этом суть всего.
– Ладно, – обреченно вздохнул Алекс. – Если ты настаиваешь…
– Нет. – Я покачала головой.
– Что – нет?
– Я пойду одна.
– Почему?
– Она тоже пошла одна.
– Чейз, тебе никого не удастся одурачить.
– Ты о чем, Алекс?
– Ты до сих пор ведешь себя как ребенок.
Идея Алексу не понравилась. Это опасно, сказал он. Там не место женщине. Почем знать, кто бродит там по ночам? Может, в тех краях даже есть хищники. Я ответила, что волноваться не о чем: я позвоню ему, если случится непредвиденное событие. В любом случае я была вооружена. Я купила скремблер, который собиралась взять с собой.
– Но советую иметь наготове плазменное ружье, на случай если чудовище действительно рыщет на свободе, – сказала я.
Алекс что-то пробормотал: мол, мне нужно поработать над своим чувством юмора.
Когда на небе взошла Каллистра, я выслушала еще одну серию предостережений от Алекса, поднялась на крышу и полетела на скиммере назад к кладбищу.
Ночью оно выглядело еще более уныло. Света не было, не считая голубого сияния одинокой звезды, освещавшего надгробия и памятники. Я приземлилась на парковке, метрах в тридцати от могилы. С запада дул сильный ветер, поднимая клубы пыли. Выбравшись наружу, я включила фонарь и подошла к могиле. Справа, на краю поля зрения, я заметила какое-то движение – двое подростков пытались одновременно гулять и заниматься любовью. Они скрылись за каким-то склепом.
Выключив фонарь, я остановилась. Тишину нарушало лишь жужжание насекомых. Камень блестел передо мной в свете звезды. Я ожидала, что увижу огни города, но разглядела лишь слабое свечение на юге, за деревьями. Теплый ветер усилился.
Я представила, как Викки стояла здесь и вслушивалась в темноту. Наверняка она думала о том, как воссоздать это место в своей книге и как его использовать. В интервью «Пойнт-Мэну» она упомянула рабочее название романа – «Око дьявола». Я посмотрела на голубую звезду. Неподходящий цвет. Но в эту ночь, рядом с гигантским могильным камнем, цвет не имел никакого значения.
Я подумала о том, нервничала Викки или, напротив, наслаждалась моментом. Может, поэтому она сюда и пришла? Может, запланированный роман вовсе ни при чем? Может, ей просто нравилось ощущать пробегающий по спине холодок, стоя рядом с могилой, которую местные считали неспокойной?
На северо-западе появились огни. Пролетев у меня над головой, они стали снижаться там, где сияние обозначало город.
Снова включив фонарь, я взглянула на символы на камне.
«Форрест Барриман. Покойся с миром».
Сам камень и арракешские символы наверняка были чистейшим шоу. Кто знал, что на самом деле означала надпись? И означала ли что-нибудь вообще? Весь город был предприятием, основанным на фантазии. Наподобие Западного Кобаля на… – как его там? – Черном Адриане, где периодически сообщали о появлении морского чудища с гигантскими щупальцами. Или Бисмут на Волчках, где будто бы потерпел аварию корабль пришельцев из другой галактики. (Трупы и обломки корабля похитило правительство, но оно все отрицало.)
Существует даже место, где якобы есть проход в иное измерение. Вам покажут дверь, вырубленную в сплошном камне на склоне горы, но для прохода через нее требуются определенные условия, которые, конечно же, никогда не складываются. Впрочем, как утверждают местные, никто еще не вернулся оттуда, правда они клянутся, что с той стороны открывается потрясающий вид.
Я без труда представила себе, как Викки Грин стояла на этом же месте, думая о том же, о чем и я, – возможно, она пришла к выводу, что ответ не имеет значения. Главное – неопределенность.
В ту ночь я понемногу начала ее понимать. До этого она казалась мне конъюнктурщицей, делающей деньги на книгах о том, чего не может быть и что меня мало интересовало. Но сейчас я поняла, что вампиры, Форрест Барриман и все остальное – не просто плоды воображения, выдуманные для вытягивания денег у идиотов, что это позволяет заглянуть в самые темные уголки нашей души. В конце концов, были времена, когда мы не могли постичь мир природы и не понимали царящего в нем порядка. Существовал лишь мрак, мир, в котором никто не знал правил: чудовища подстерегали в нем неосторожных путников, ангелы двигали звезды, а боги летали по небу на солнце.
Земля под моими ногами зашевелилась – не задрожала, а, скорее, чуть заметно запульсировала.
Наверное, мне просто показалось.
Земля зашевелилась снова.
Вокруг ничего не было видно, но я достала из кармана скремблер и огляделась.
Я была одна. Подростки, похоже, куда-то исчезли.
Камень сдвинулся с места и начал подниматься.
Я тряхнула головой, глядя, как движется вверх его передний, ближний ко мне, край.
Признаюсь, смелости мне не хватило. Я сразу же поняла, что передо мной лишь искусная иллюзия для туристов, отважившихся прийти сюда ночью, – но значения это уже не имело. Волосы мои встали дыбом, сердце отчаянно забилось. Нижняя часть камня приподнялась над землей, и я увидела: что-то поддерживает его, приподнимая снизу. Появилась огромная, синюшного цвета пятерня, которая отталкивалась от земли. Камень продолжал подниматься.
Я повернулась и бросилась бежать. Еще на бегу я велела искину открыть люк и запустить двигатель. Сердце рвалось прочь из груди. Скиммер уже оторвался от земли, когда я вскочила в него.
Глава 9
Ладно, вы же не подумали, что я полная трусиха?
Несколько минут спустя я вернулась, но не стала выходить из скиммера, осмотрев могилу с безопасной высоты. Все было спокойно, камень ровно лежал на земле, как и прежде.
Снова опустившись на парковку, я открыла люк и вышла. Взглянув на часы, я встала на то же самое место и дождалась, пока все не началось опять.
Отойдя к скиммеру, я наблюдала, как из-под земли высовывается синюшная рука, поднимая камень, как она снова исчезает.
Я возвратилась на выбранное мной место. Примерно через две минуты все произошло в третий раз.
Я летела назад в Пойнт, когда позвонил Алекс.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Гм… да. Все отлично.
– Видела чудовищ?
– Да, но ничего необычного.
– Ладно. Когда вернешься?
– А что?
– Чтобы я знал, когда начинать беспокоиться.
– Буду через несколько минут.
– Хорошо. Сообщи, когда прилетишь.
– Алекс?
– Да?
– Людям в этом городе нельзя доверять.
– И почему я не удивлен?
Утром я не удержалась от визита в городской совет. Алекс пытался отговорить меня, но я была раздражена из-за того, что они пытались надуть гостей. Обшарпанное здание совета стояло рядом с судом, через дорогу от полицейского управления. Секретарша – не искин, а человек – всем своим видом давала понять, что у нее есть дела поважнее разговора с незнакомцами.
– С кем вы хотите встретиться, мэм?
– С главой совета.
– Вам назначен прием?
– Нет.
– Прошу прощения, но сейчас он занят. Чем мы можем помочь?
– Знаете, – сказала я, – похоже, кого-то сейчас хватит удар.
– Кого?
Так продолжалось некоторое время, но в конце концов мне удалось пробиться мимо нее к помощнику по кадрам. Он тоже ничем не помог и направил меня к раскормленному типу в большом кабинете, явно нуждавшемся в уборке. Вид у хозяина кабинета был такой, будто он жил тут всегда. Мне бросились в глаза щетинистые белые усы и огромный лысый череп. Улыбнувшись, словно добрый дедушка, он сказал, что рад меня видеть, и пододвинул мне стул. На табличке была указана его фамилия – Колландер.
– Госпожа Колпат, – сказал он, – я запишу все ваши замечания, и мы рассмотрим их.
Мы немного посидели, разглядывая друг друга. Он явно рассчитывал, что я поблагодарю его, пожму ему руку и уйду.
– Господин Колландер, – сказала я, – вас это совершенно не волнует, правильно?
Улыбка его стала печальной.
– Я с радостью бы ответил, что крайне обеспокоен. – Он провел пальцами по лбу. – Но не стану вам лгать. Нет, мы уже давно знаем об этом.
– Собственно, вы сами это и устроили.
Я посмотрела на фотографию в рамке: сам Колландер, две девочки и щенок. Он вручал девчушкам какую-то награду.
– Это День домашних любимцев, мы отмечаем его ежегодно, – сказал он. – Послушайте, госпожа Колпат… могу я называть вас Чейз?
– «Госпожа Колпат» вполне меня устроит.
– Госпожа Колпат, что вы собираетесь делать после того, как уедете отсюда?
– Я еще не решила.