Я понял, что, вероятно, существует какой-то заказ и кто-то стоит над капитаном.
- Хорошо, - сказал я, - значит, будем подавать в суд.
Через некоторое время суд, как ни странно, вынес решение в нашу пользу, и вскоре Михаил под крупную сумму залога был освобожден изпод стражи. Семья была очень рада. Он вернулся в Москву. Время от времени мы с ним приходили на допросы, которые становились все реже и реже.
Вскоре произошел знаменитый скандал с 500 тысячами долларов в коробке из-под ксерокса, с которыми сотрудники Службы безопасности президента задержали Астафьева и Лисовского при их выходе из Белого дома. После этого со своих постов ушли могущественный в недалеком прошлом генерал Коржаков, генерал Барсуков, Сосковец. Следом был лишен всех своих постов и Шамиль Тарпищев. Нас с Михаилом вообще перестали вызывать на допрос, будто к нам полностью пропал интерес. Михаил не раз спрашивал, как ему можно узнать о дальнейшей судьбе своего дела. Но я говорил, что самим ничего предпринимать не надо, раз никто нас не спрашивает.
ЕДУ ЗА ФИНАЛОМ
Прошло почти три месяца. Казалось, все сроки для ведения уголовного дела вышли. Все-таки мне и самому хотелось узнать, отчего вышла такая заминка. Без Михаила, но с его ведома я поехал во Владимир.
Когда я вошел в знакомый кабинет и поздоровался с капитаном, он сказал, что очень занят и у него нет совершенно времени со мной разговаривать. Он то и дело куда-то звонил.
- Хорошо, но могу я узнать, какова же судьба нашего дела? - все-таки спросил я.
- Ваше дело прекращено, - ответил капитан. - Что же касается генерального директора, то его дело забрало Московское управление. Так что вам и карты в руки.
Я был рад. Трудно теперь судить, что повлияло на благополучный исход нашего дела. Может быть, помогла и злополучная коробка из-под ксерокса, или же последовавшая за этим перестановка политических сил, или неперспективность этого уголовного дела, что поняли в ФСБ, а может, это было просто везением. Но главное - результат: дело в отношении Михаила было прекращено, и наша победа была очевидна.
ДЕЛО ЯНИЧЕВА - ИЛЬЮШЕНКО
В сентябре 1995 года мне неожиданно позвонил знакомый работник Генеральной прокуратуры, к которому не так давно я сам обращался по одному уголовному делу. Он попросил встретиться и проконсультироваться по одному вопросу. Встреча состоялась недалеко от Генеральной прокуратуры.
Порасспросив о житье-бытье, он изложил свою просьбу.
- Дело в том, что у нас в прокуратуре работал когда-то один человек, заместитель Генерального прокурора Эльдар Узбеков. Его зять, бизнесмен Петр Яничев, владеет крупной компанией "Балкан-трейдинг", которая расположена в подмосковном городе Балашиха. Петр Яничев был в дружеских отношениях с и.о. Генерального прокурора Алексеем Ильюшенко. Но недавно неожиданно бухгалтера Петра Яничева вызвали в Московское управление ФСБ на допрос. Продержали его там два дня, а потом и арестовали.
Сотрудник прокуратуры спросил у меня, какой возможен ход дела в отношении Петра Яничева.
Я сказал, что может быть по-разному. Если взялитлавного бухгалтера предприятия, которое возглавляет Петр Яничев, то нельзя исключить возможность, что на допрос вызовут и самого хозяина предприятия, а потом и арестуют. Ведь обвинение, предъявленное главному бухгалтеру, не может не быть связано с подозрениями против генерального директора.
Мой собеседник улыбнулся, как бы давая понять, что Петр Яничев все-таки зять бывшего заместителя Генерального прокурора и близко знаком с и.о. Генерального прокурора, то есть как бы обеспечен надежной "крышей". Я возразил, что многое значит и политическая ситуация в стране, а она у нас постоянно меняется.
Мои предсказания, видимо, не очень его убедили, потому что он ко мне больше не обращался. Но спустя некоторое время я узнал из прессы, что Петр Яничев взят под стражу.
В декабре 1995 года ко мне обратились родственники Петра Яничева с просьбой выступить его защитником. Дело к тому времени вело Управление ФСБ по Москве и Московской области, и Яничев обвинялся в хищении крупных сумм денег путем мошеннической операции. Получив, по версии следствия, льготы на закупку нефти, он создал так называемый нефтяной тендер, то есть фактически нефть покупал у самого себя, а затем по повышенным ценам продавал ее за границу. Позже Яничева и Ильюшенко стали обвинять в даче и получении взятки в виде закупки трех джипов по заниженной цене - около 20 миллионов рублей, - хотя на самом деле новые джипы стоят примерно 45 тысяч долларов.
К тому времени у Яничева было уже три адвоката, причем двое из них высококвалифицированные юристы. А Давид Бурштейн - один из опытнейших адвокатов, член Президиума Московской городской коллегии адвокатов в недалеком прошлом принимал у меня вступительные экзамены при поступлении в адвокатуру. Позиция адвокатов Яничева, возможно, и была верна, но достаточно пассивна. Они не хотели переходить в наступление против следствия. Может быть, сказывался их большой жизненный опыт, и они, учитывая возможную реакцию со стороны ФСБ, не хотели ухудшать положение своего клиента, находившегося к тому времени в Лефортове. А может быть, просто считали, что ведение дела в наступательном характере бесперспективно. Как бы там ни было, а родственников Яничева больше устраивала наступательная позиция адвоката, и они пригласили меня.
Однако в скором времени арестовали и.о. Генерального прокурора Алексея Ильюшенко и поместили его в Лефортово. Дела сразу от ФСБ забрала Генеральная прокуратура. Однако впоследствии, окунувшись в это дело, я узнал, что ФСБ продолжала играть в нем одну из главных ролей.
Я "НАЕЗЖАЮ"
Для ведения наступательных действий в деле Яничева существовало большое препятствие. Дело в том, что адвокат может знакомиться со всеми материалами дела лишь после его окончания. А до этого в его распоряжении могут быть только документы, которые подписал непосредственно сам подзащитный. Поэтому оперативная и следственная информация по этому делу была мне не доступна. Так что я решил выходить из глухой защиты. Наиболее приемлемым шагом в этом направлении была бы широко организованная информационная кампания, которая донесла бы версию защиты до сведения общественности. Оперативным поводом для выступления в СМИ послужил нашумевший арест Алексея Ильюшенко. Но перед тем как провести свою акцию, мне необходимо было изучить существо дела. Я неоднократно бывал в компании "Балкан-трейдинг" в Балашихе. Изучил многие документы, контракты, беседовал с бывшими подчиненными, сослуживцами Яничева и пришел к выводу, что все его действия носили законный характер, а деятельность его была вполне легальной в соответствии со специальным постановлением правительства. Я связался со многими журналистами, телевизионными компаниями, выступил с рядом интервью, разжевывая нашу позицию, что дело это заказное, сфабрикованное и не имеет никакого юридического основания.
Мои интервью по делу Петра Яничева заинтересовали журналистов, и они стали часто посещать компанию "Балкан-трейдинг". Хотя отклики и комментарии печати не всегда были в нашу пользу и поддерживали также позицию следствия.
В новом тогда журнале "Профиль" началась публикация серии статей, которые освещали дело Яничева и Ильюшенко по материалам подслушанных телефонных разговоров между ними. Согласно публикациям, Алексей Ильюшенко, в бытность и.о. Генерального прокурора, оказывал всяческое покровительство своему знакомому Петру Яничеву, помогал открывать двери в кремлевские кабинеты к высокопоставленным чиновникам. Но информация в статьях не носила уголовного характера, а скорее всего свидетельствовала о лоббировании, покровительстве, которое уголовно не наказуемо.
Наряду с нашей кампанией в защиту Петра Яничева следственные органы предприняли демарш. В офис в Балашихе стали неожиданно приезжать весьма представительные бригады от следственных органов. Однажды прибыла бригада почти из двадцати человек, куда входили представители ФСБ, Генеральной прокуратуры, Балашихинской прокуратуры, сотрудники налоговой инспекции, налоговой полиции и другие. Они занимались комплексной проверкой: изымали документы, знакомились с делами. Они наложили арест на все имущество и счета фирмы "Балкан-трейдинг". Более того, было предъявлено еще одно обвинение: в неуплате фирмой крупной суммы налогов в бюджет государства. Но и это не соответствовало действительности, так как счета "Балкан-трейдинг" были арестованы без согласия следственных органов, и никто не мог снять с них никакую сумму, чтобы уплатить налоги.
Компания "Балкан-трейдинг" фактически полностью вышла из рабочего ритма: была отключена электроэнергия, тепло, заморожены контракты. Многие недобросовестные партнеры Яничева воспользовались арестом и, несмотря на то, что доля Яничева составляла 75 процентов акций банка "БАМ-кредит", вывели его из правления, но впоследствии ему все же удалось вернуть себе банк. Один из партнеров порвал с ним, создав собственное дело на капиталы "Балкантрейдинг".
Компания "Балкан-трейдинг" фактически полностью вышла из рабочего ритма: была отключена электроэнергия, тепло, заморожены контракты. Многие недобросовестные партнеры Яничева воспользовались арестом и, несмотря на то, что доля Яничева составляла 75 процентов акций банка "БАМ-кредит", вывели его из правления, но впоследствии ему все же удалось вернуть себе банк. Один из партнеров порвал с ним, создав собственное дело на капиталы "Балкантрейдинг".
Дело Петра Яничева продолжало развиваться. Мои коллеги-адвокаты также стали выступать с интервью, активно писать различные жалобы в судебные и прокурорские инстанции по поводу незаконного содержания Яничева под стражей. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, максимальный срок содержания подозреваемого под стражей может быть не более полутора лет. Полтора года уже прошли, а Яничев продолжал сидеть, хотя уже полностью ознакомился с делом и все следственные действия против него были прекращены. Он сидел в ожидании суда. Поэтому адвокаты и подали жалобу в Московский городской суд о немедленном освобождении Яничева. Однако следствие выдвинуло контраргумент, что Петр Яничев содержится под стражей потому, что его подельник Алексей Ильюшенко еще не ознакомился с материалами своего уголовного дела. Но, во-первых, Алексей Ильюшенко был арестован спустя полгода после задержания Петра Яничева, а во-вторых, его уголовное дело состояло примерно из двадцати томов, и наскоком с ним ознакомиться было невозможно. Следователи посещали Ильюшенко для ознакомления с материалами следствия не каждый день, и, кроме того, времени на это отводилось не много.
Московский городской суд нам отказал. Мы обратились в Верховный суд. Опять пригласили журналистов, они взяли интервью у Давида Бурштейна, адвоката Ильюшенко Александра Алксниса.
МЕНЯ ПОДСТАВИЛИ?!
Но последующее событие изменило наши планы. Как-то я приехал к себе в юридическую консультацию на дежурство. В комнату, где я принимал клиентов, неожиданно вошел высокий худощавый мужчина средних лет. Узнав, что я и есть тот адвокат, которого он ищет, посетитель сказал:
- Я бывший сотрудник Управления ФСБ по Москве. Я занимался вплотную оперативной разработкой Яничева и Ильюшенко и мог бы предложить вам некоторые материалы, которые повлияли бы на ход ведения уголовного дела."
Я оказался в сложной ситуации. Может быть, спецслужбы хотят заманить меня в ловушку? Меня не покидало тревожное предчувствие. Прежде всего я спросил, как он на меня вышел.
- Это нетрудно было сделать, - сказал он. - Вы часто выступали по телевидению, мы вас узнали, и особого труда не составляло на вас выйти.
- А где гарантия, что вы бывший, а не действующий сотрудник ФСБ? Дело громкое, скандальное, и как мне поверить, что вы не собираетесь устраивать какую-либо провокацию?
- Вот мои доказательства.
Он показал два удостоверения. Одно было выдано на имя Павла Ч. как сотрудника Управления ФСБ по Москве, другое - тоже на его имя, но уже как сотрудника одной из охранных фирм.
- Давайте сделаем так, - предложил Павел, - вы сейчас заручитесь поддержкой своих коллег, которые находятся в вашей консультации, пройдете в мой автомобиль, он стоит рядом, и я вам покажу фрагменты из видеоматериалов и аудиозаписей и стенограммы телефонных разговоров. Если вас устроит тот объем и содержание, которые я могу предложить, тогда мы продолжим с вами разговор. Если же нет, то расстанемся.
Соблазн получить информацию был настолько велик, что я решил рискнуть. Я подошел к своему коллеге и попросил его наблюдать из окна, как я сажусь в автомобиль, и если через десять минут я не выйду из машины, то принять соответствующие меры.
Мы вышли из консультации. На тротуаре стояла серебряная "Ауди-80" с тонированными стеклами. Мой собеседник открыл передо мной переднюю дверцу.
- Нет, я лучше сяду сзади, - сказал я.
- Пожалуйста. - Он открыл заднюю дверцу машины.
Впереди сидел водитель с внушительным грозным видом, больше похожий на бандита. Рядом с ним был какой-то прибор с небольшим экраном. Это был миниатюрный телевизор, подсоединенный еще к какому-то прибору, наверное к портативному видеомагнитофону или видеокамере. Павел тут же включил прибор. На экране мелькнуло изображение человека, действительно похожего на Алексея Ильюшенко, который выходил из подъезда здания, где он работал, садился в машину, она трогалась, и следом за ним ехала и другая машина, видимо с сопровождавшими его людьми.
- Вот такие у нас сюжеты, - сказал Павел.
Неожиданно у него заработал пейджер. Он вытащил его из бокового кармана и посмотрел на экран.
- Извините, мне нужно срочно позвонить, - сказал он. - Можно я воспользуюсь телефоном вашей консультации?
- Конечно можно, без проблем.
- Тогда я сейчас позвоню и вернусь. А вы пока почитайте досье. - Он вытащил пухлую папку, на которой фломастером было написано: "Прослушка". Здесь были собраны стенограммы телефонных разговоров. Я открыл первую попавшуюся страницу. На ней стояли дата, время Начала и конца разговора. Я пролистал папку: то и дело мелькали фамилии Яничев - Ильюшенко. В конце указывалось: "Запись произвел старший лейтенант такой-то и тогда-то".
Рядом с "ауди" вдруг резко затормозила машина. На ней было написано: "Милиция. Патрульная группа". "Так, - подумал я, - началось! "
Двое милиционеров не спеша вышли из машины. Третий остался за рулем. Один встал перед машиной, чтобы она не рванула с места, а другой подошел к водителю. Тот опустил стекло.
- Проверка документов.
- Да, пожалуйста, - сказал водитель и вышел из машины.
Я тоже на всякий случай последовал его примеру. Тщательно просмотрев документы, он сказал:
- Разрешите осмотреть вашу машину?
"Так, - думаю я, - сейчас точно что-то подкинут! "
Милиционер наклонился, и я заметил, как он быстрым движением извлек из-под переднего сиденья пистолет, и сразу же последовала команда:
- Всем стоять! Руки на капот!
Второй милиционер тут же передернул затвор автомата.
Мы встали в нужную позу. "Все ясно, - подумал я, - меня подставили! "
Я видел, как из консультации бежал мой коллега. Но милиционеры подали ему знак стоять на месте и не подходить к машине.
"Как же дешево я попался! - проклинал я себя. - Зачем мне это было надо? Теперь меня точно привлекут! Может, я еще и сумею доказать, что пистолет мне не принадлежит, но как же я попался! "
Из подъезда вышел Павел. Он не спеша, уверенной походкой подошел к машине и обратился к милиционерам:
- Кто у вас старший?
- Я, - сказал лейтенант, производивший обыск.
- Спокойно, командир, - сказал Павел, - здесь все свои. Все нормально, - и тут же быстрым движением показал ему свою красную книжечку. Затем вытащил еще одну "корку" и сказал: - А вот и разрешение на ствол. Так что все по закону.
Милиционер нехотя взял документы, стал изучать.
- Так вы что, из Московского управления?
- Так точно. А что, не похоже?
- Да нет. Но все же, уважаемый, вы не имеете права таким образом возить оружие.
- Все правильно, - сказал Павел. - Но дело в том, что мы, в отличие от вас, носим ствол не на кобуре, а в других местах, так как находимся в постоянной оперативной разработке.
- Извините, ошиблись, - сказал лейтенант и дал знак своему напарнику.
Они сели в машину и уехали.
Я облегченно вздохнул.
- Ну что? - обратился ко мне Павел. - Немножко поволновались? Бывает и так, поверьте, это не мы сделали, сами попались, как видите. А ты, размазня, - обратился Павел к водителю, - чего ты вышел из машины? Показал бы "корку", и все было бы нормально.
- Я как-то не сообразил, - ответил смущенно водитель.
Павел повернулся ко мне:
- Ну что, вы ознакомились с материалами? У нас есть еще большое количество аудиокассет. Но самое главное, что у нас есть, - Павел сделал паузу, - это информация о том, кто непосредственно принимал участие, кто собрал первоначальный материал, кто в какой мере настоял на возбуждении уголовного дела.
- А что, такие люди есть?
- Конечно есть.
- Ас чьей стороны - Яничева или Ильюшенко? - поинтересовался я. Собственно говоря, кто же был автором-инициатором этого уголовного дела?
Павел улыбаясь ответил:
- А это только после того, как вы оплатите собранный материал.
- Минуточку, а какова цена этого материала?
- Дело в том, что я не один. Я ведь работаю в охранной фирме.
Многие сотрудники ФСБ после окончания своей службы охотно вступают в так называемые охранно-детективные фирмы. С некоторыми из фирм мне приходилось сталкиваться, и их возглавляли даже генералы действующего резерва ФСБ. Основная функция этих фирм сводилась к проверке благонадежности партнеров в сделке, к содействию в получении и возврате кредитов и долгов. Поскольку у них были хорошие связи с коллегами из правоохранительных органов, то многие заказы они успешно выполняли.
- Хорошо. Но какова все же цена?