— Ты просто псих, — сказала она, сдувая прядь в сторону.
Начиная догадываться, что он натворил, Белов почувствовал, как его шея, лицо и, главное, уши наливаются нестерпимым жаром.
— А в чем дело? — спросил он задиристо, не желая признавать, что свалял дурака.
— Одних людей пытаешь, других лупишь ни за что ни про что, — произнесла Багила, поднимаясь на ноги и, морщась, ощупывая ягодицы. — Синяки будут, — пожаловалась она.
— Да кто их там увидит, — брякнул Белов и покраснел еще сильнее.
Надо же такое сморозить! Своей фразой он словно ставил под сомнение наличие у Багилы любимого мужчины. Она и в самом деле оскорбилась, холодно обронив:
— Кому надо, тот увидит!
Дверца «Мерседеса» снова приоткрылась. На этот раз опасливо.
— Успокоился? — спросил изнутри мужской голос.
— А я и не волновался, — заявил Белов.
Ему по-прежнему было чертовски стыдно, и именно поэтому он вел себя развязно, если не сказать по-хамски.
Из кабины выглянул водитель, лоб которого уже начал приобретать синюшный оттенок, а нос сочился кровавой юшкой.
— Меня за вами послали, — буркнул он.
— Представляться надо, — сказал Белов.
— Да ты же сразу драться полез! — возмутился водитель.
— Представился бы — не полез.
Пока они так препирались, на улицу с двух сторон съехалось превеликое множество всевозможных автомобилей, с мигалками и без, оглашающих воздух сиренами и просто рычащих моторами. Зевак скоренько оттеснили на задний план, а там и вовсе разогнали. Появились носилки, забегали санитары и полицейские. На Белова и Багилу поглядывали с любопытством, но подходить к ним не спешили. Вероятно, она высоко котировалась среди местных силовиков и подала полицаям незаметный знак, чтобы их не беспокоили.
Зато Ертаев приблизился к ним совершенно по-свойски.
— Порядок, — доложил он. — Парнишку и его автомат пришлось наверх оттащить. — Он подмигнул. — Оттуда стрелял, там и погиб, так оно лучше будет.
Белова подмывало спросить про полковника Рахимова, но он прикусил язык. Не следовало открываться перед малознакомыми людьми. В Африке Белова предал и подставил человек, который должен был его прикрывать и защищать. Ошибиться может любой, а повторяют ошибки лишь кретины. Не хотелось Белову ходить в дураках, хотя после инцидента с водителем он чувствовал себя все еще глупо.
— Ну залезайте, залезайте, — поторопил Ертаев. — Незачем тут светиться, а то ненароком какой-нибудь независимый журналист заснимет.
— А что, — спросил Белов, — водятся у вас еще такие?
— Попадаются. — Ертаев галантно открыл дверцу перед Багилой. — Прошу, мадам.
— Мадам, — сердито обронила она, забираясь в микроавтобус. — Я, наверное, теперь на чучело похожа. Из-за него… — Она наградила испепеляющим взглядом Белова, последовавшего за ней. — Такой костюм испортил!
Вот она, женская признательность за профессиональную заботу.
Белов вздохнул.
Присоединившийся к ним Ертаев протянул сумку, предусмотрительно прихваченную из подбитого лимузина.
— Ваши вещи, — бодро произнес он, подмигивая.
— Спасибо, — сказал Белов, осматриваясь.
Было такое впечатление, что они очутились в секретной лаборатории на колесах. В салоне было тесновато, зато обставлен он был по последнему слову техники: тут тебе и подслушивающая аппаратура, и радары, и компьютеры, и много всякой другой всячины.
Мягко тронувшись с места, чудо-автобус покатил прочь, провожаемый многозначительными полицейскими взглядами. Двигатель работал на удивление тихо, рессоры были отрегулированы так, что тряска почти не ощущалась.
— Знатная колесница, — одобрил Белов.
— Шагаем в ногу с техническим прогрессом, — прогундосил водитель, шмыгая носом. — Вернее, едем.
Нормальный парень, хоть и жертва тоталитарного режима.
— Ты не сердись, — сказал ему Белов. — Зря я погорячился.
— Да ладно, — буркнул водитель. — Союзники как-никак.
— А вот я вам не прощу, — заявила Багила, оттирая коленку наслюнявленным пальцем. — Никогда в жизни.
— Хотите, я куплю вам новый костюм? — спросил Белов, надеясь, что казашка откажется.
Так и вышло.
— Не хочу, — сказала она. — Мне от вас ничего не нужно. Только и можете, что с женщинами и детьми воевать.
Повернув голову так, чтобы Багила его не видела, Ертаев скорчил комичную мину: ну, ты попал, брат!
— Да не собирался я убивать этого сопляка, — в сердцах сказал Белов. — В ногу целил. А у вашего сотрудника ствол ни хрена не пристрелян.
— Выбирайте выражения, когда находитесь в присутствии дам, — холодно произнесла Багила.
Ертаев украдкой закатил глаза.
— Да я вообще могу молчать! — заявил Белов, после чего совершенно непоследовательно поинтересовался:
— Куда едем? К месту новой засады?
Ертаев фыркнул, а Багила достала мобильник и с кем-то коротко переговорила по-казахски. Потом смерила Белова изучающим взглядом.
— Что такое? — спросил он.
— У вас есть костюм? — спросила она в свою очередь, с сомнением покосившись на сумку Белова.
— Хоронить будете? — пошутил он.
Ертаев захихикал, а Багила даже не улыбнулась.
— Насколько я понимаю, костюма нет, — сказала она.
— Я, между прочим, не по театрам ходить приехал, — напомнил Белов.
Если он надеялся быть услышанным, то напрасно.
— По пути заедем в «Сарыарку», — сказала Багила.
— Какая еще «Сарыарка»? — возмутился Белов.
— Торговый центр. Отличный шопинг.
— Мне не нужен шопинг!
— Может быть, — сухо согласилась Багила. — Но костюм вам просто необходим. Вас примет сам господин Султанбаев.
Усмешка сползла с физиономии Ертаева, словно ему сделали парализующий укол. Спина водителя сделалась прямой и напряженной, как доска.
— Сначала вас хотел видеть министр внутренних дел, господин Мухамбеков, — деловито продолжала Багила. — Но, узнав о покушении, наш президент решил лично разобраться в случившемся. Не явитесь же вы к нему в этом наряде. — Она покосилась на перепачканные джинсы Белова, потом осмотрела себя. — Да и мне не мешает переодеться. Скорее всего, сопровождать вас во дворец буду я.
Водитель оглянулся, забыв следить за дорогой. Ертаев присвистнул. Белов изо всех сил старался почувствовать себя польщенным.
V
Костюм сидел, как влитой, и обошелся в тридцать тысяч тенге, что равнялось двумстам долларам. На туфли, рубашку и галстук ушло чуть меньше. Покупки оплатила Багила, заявив, что ей выдали специальную карточку на расходы.
В таком случае казна Казахстана понесла немалые убытки, потому что для себя Багила приобрела умопомрачительный светло-серый костюм «Хьюго Босс». На этот раз — брючный. Видимо, ей не давала покоя коленка, потерявшая товарный вид.
В придачу к костюму Багила купила новые туфли, блузку, сумочку и немалое количество бижутерии. Когда Белов поинтересовался, стоило ли растрачивать государственные средства на всю эту ерунду, она заявила, что он сует нос не в свое дело. Пожав плечами, он умолк и стал смотреть в окно на проплывающие мимо виды Астаны. Через пару минут Багила деликатно тронула его за рукав.
— Что? — спросил он, решив разговаривать с ней таким же тоном, который избрала она.
— У меня к вам просьба, — мило улыбнулась Багила.
— Какая?
— Маленькая. — С помощью большого и указательного пальца она показала, насколько маленькая.
— Слушаю, — буркнул Белов, отметив про себя, что будет трудновато не попасть под чары этой восточной красавицы.
— Не говорите господину Султанбаеву, что я… — Багила замялась, подбирая слова. — Что я немножко растерялась во время перестрелки.
Ертаев куда-то исчез, а водитель повернул голову таким образом, чтобы лучше слышать разговор за своей спиной.
— Уши отрежу, — сказала казашка.
В ее голосе прозвучал металл.
Лопоча что-то по своему, водитель сосредоточил внимание на дороге. По-видимому, воспринял угрозу всерьез. Белов с новым интересом поглядел на Багилу, невероятно элегантную в своих обновках. «Гм, — подумал он, — она в самом деле пожалела бронебойщика или притворялась?»
— Разве вы растерялись? — произнес Белов. — Лично я не заметил. Не до того было.
— Вот и умница, — заулыбалась Багила, накрыв его ладонь своей. — Со своей стороны я тоже обещаю помалкивать.
Это было произнесено почти интимным шепотом.
— О чем? — спросил Белов, тоже перейдя на шепот.
— О разных ваших сомнительных высказываниях, шуточках. — Багила перестала улыбаться. — У нас так не принято.
— Но я не гражданин Казахстана.
— Однако некоторое время собираетесь провести здесь, не так ли? И хотели бы, чтобы ваше пребывание в нашей стране было максимально комфортным. Я не ошибаюсь?
— Но я не гражданин Казахстана.
— Однако некоторое время собираетесь провести здесь, не так ли? И хотели бы, чтобы ваше пребывание в нашей стране было максимально комфортным. Я не ошибаюсь?
— Всего четверо суток, — сказал Белов. — Даже меньше.
– Целых четверо суток, — поправила Багила. — Так что давайте не будем ссориться, договорились?
Она протянула руку. Оставалось только пожать ее. Но разве Белов о чем-то договаривался? Он просто выслушал поступившее предложение, вот и все.
VI
Шпиль над куполом «Белой ставки» вызывал ассоциации с вашингтонским Капитолием или питерским Адмиралтейством. Резиденция была расположена на левом берегу реки Ишим, в самом начале Водно-Зеленого бульвара с его фантастическими зданиями и таким обилием цветов, что от многообразия красок и ароматов голова шла кругом.
— Высота резиденции восемьдесят метров, — сообщила Багила, когда, чинно шагая плечом к плечу, они шли к помпезному входу.
— Со шпилем? — спросил Белов.
Он вовсе не хотел приуменьшить этим достоинства грандиозного строения, однако казашка оскорбилась, будто речь шла о скрытых недостатках ее фигуры.
— Между прочим, — сказала она, задирая свой нос с узкими полумесяцами ноздрей, — у здания есть еще пять подземных этажей.
— Да-а? — преувеличенно восхитился Белов. — И что там?
— Гаражи, технические службы, столовая.
— А еще?
— Ты очень хочешь узнать?
Это было произнесено с такой интонацией, что, поразмыслив, Белов решил: нет, не очень.
— И правильно, — одобрила Багила. — Гораздо интереснее, где нас примут.
Слово «нас» она произнесла так, словно они с Беловым были не разлей вода.
— В кабинете, наверное, — пожал он плечами.
— Не думаю. Для посещения «Белой ставки» есть одно важное условие: если президент на месте, то сюда не попасть, если только ты не министр или не глава другого государства.
— Но мы же попали.
— В том-то и дело.
Они поднялись по ступеням, где их встретили двое мужчин в штатском, один из которых открыл дверь, а второй сделал приглашающий жест: «Прошу».
Пока в исполинском холле с гранитным полом шло согласование визита, Багила продолжала шепотом посвящать Белова в особенности национального пиетета:
— Раз уж президент решил оказать нам такую большую честь, то аудиенция, скорее всего, состоится в одном из залов: Мраморном, Золотом, Овальном либо Купольном. — Багила мечтательно улыбнулась. — Или, по крайней мере, в гостевой комнате.
— Всего лишь? — притворился разочарованным Белов.
Багила приняла это за чистую монету.
— Гостевая комната этой резиденции обставлена и оформлена не хуже Грановитой палаты вашего Кремля.
Белов тихонько присвистнул. Удивляла его не роскошь дворца, а то, что простые люди не только оплачивали все эти резиденции, личные самолеты и яхты, но и гордились этим, как личной собственностью. Содержание царей и царьков влетало народам в копеечку, однако никто не роптал. Хотя не очень-то поропщешь, когда тебе садятся на шею и нещадно эксплуатируют, нахлестывая плетью.
Он продолжал размышлять об этом в лифте, напоминающем жилую комнату, отделанную красным деревом и мрамором.
— Зимний сад, — объявил сопровождающий на третьем этаже.
Войдя туда, Белов подумал, что слухи о великолепии «Белой ставки» весьма преувеличены. Это было не слишком просторное помещение, заставленное обычными белыми кадками с растительностью. В центре торчала довольно убогая бронзовая колонна со львами и орлами. Правда, пахло здесь здорово. А из окна открывался изумительный вид на Байтерек — главный монумент столицы, увенчанный двадцатиметровым стеклянным шаром.
Белов хотел поинтересоваться, что означает сие сооружение, когда прозвучал торжественный голос: «Господин президент республики Казахстан!» — и в помещение зимнего сада вошел немолодой, полный мужчина маленького роста, в котором угадывался тот самый Султанбаев, портреты которого украшали все улицы города. Его сопровождали двое мужчин — один изможденный, с нездоровым цветом кожи и отеками под равнодушными глазами, второй — крепкий, бодрый, с румяными щеками и правильными чертами лица. Когда все трое расселись на трех креслах, установленных у стены, напрягшаяся Багила представила их Белову.
Человек, похожий на Султанбаева, именно им и оказался. Худой старик с морщинистым лицом был председателем Комитета Национальной Безопасности господином Шухарбаевым. Румяного красавца звали Касимом Нурмухамбековичем Мухамбековым, он возглавлял казахское МВД.
Когда Багила представила их Белову, никто не выдавил из себя ни словечка и не расщедрился на приветливый кивок. Сесть ему тоже не предложили, да и не на что было: кроме занятых кресел в зимнем саду никакой мебели не было.
Вообще-то Белов не устал, но терпеть такое высокомерное к себе отношение было не слишком приятно. Приходилось стоять, перетаптываясь с ноги на ногу, под скрещенными взглядами первых лиц государства и чувствовать себя полным ничтожеством. На что, впрочем, и был рассчитан этот маленький домашний спектакль.
Некоторое время Султанбаев разглядывал его своими непроницаемыми черными глазами, блестящими, как маслины, а потом спросил:
— Скажите, уважаемый, вы уже принимали участие в операциях подобного рода?
— Да, — ответил Белов. И добавил, не моргнув глазом: — Неоднократно.
— Хорошо, — кивнул Султанбаев.
Его соратники глубокомысленно закивали тоже. Все три головы замерли и повернулись к Багиле, выступившей вперед в своем изысканном наряде.
— Сегодня, во время нападения, господин Белов проявил себя с самой лучшей стороны, — сказала она. — С его помощью, — она покосилась на Белова, — мы ликвидировали банду террористов. Наверное, они думали, что в машине ехали вы, господин президент. — Она слегка поклонилась в сторону Султанбаева. — Какое счастье, что это были не вы, Манарбек Султанбаевич.
Белов заметил, что во время этой тирады пергаментное лицо комитетчика напряглось, а потом расслабилось. Словно он опасался услышать нечто неприятное, но под конец успокоился. А вот министр МВД реагировал иначе: слушал речь Багилы с саркастической усмешкой.
Белов подумал, что самое время внести ясность в простое дело, вокруг которого зачем-то было напущено столько тумана.
— Прошу простить, — сказал он, — но я вынужден поправить многоуважаемую госпожу Жунзакову. — Произнося эту фразу, он подумал, что очень быстро обучился восточному искусству льстить собеседникам по поводу и без. — Еще в аэропорту я заметил слежку…
— Это были наши люди из Службы Охраны Президента, — поспешно вставила Багила.
Троица государственных мужей слушала обоих со все возрастающим интересом.
— Плюс неизвестный длинноволосый хиппарь, который следил за сотрудниками СОП, — перебил казашку Белов. — Думаю, он предупредил сообщников, уже находившихся в засаде. Покушения на президента не было. Убить хотели меня.
Похоже, Султанбаев почувствовал себя задетым.
— Почему не меня? — запальчиво спросил он.
— Мне сказал об этом один из террористов, — ответил Белов. — Перед смертью.
Султанбаев недовольно засопел и отвернулся. Вопреки здравому смыслу, ему казалось невероятным, чтобы кто-то хоть в чем-то оказался более важным, чем он сам.
Комитетчик и министр допускали такую возможность.
— Кто его убил? — осведомился Мухамбеков.
— Он умер от потери крови, — сказал Белов.
Как будто кровотечение у бронебойщика началось само собой, а не от пули, перебившей артерию.
— Успел что-нибудь сказать перед смертью? — спросил Шухарбаев, переведя взгляд с Белова на Багилу.
Она кивнула:
— Лейтенант Белов его допрашивал.
— И что?
Глаза всех присутствующих уставились на Белова. Поколебавшись, он покачал головой:
— Ничего конкретного. Так, бессвязный бред.
Шухарбаев откинулся на спинку кресла. Мухамбеков досадливо крякнул. Султанбаев поморщился.
— Вы его плохо допрашивали.
— Господин Белов угрожал выколоть ему глаза, — доложила Багила.
— И это не принесло результата? — удивился Султанбаев.
— Парень чувствовал приближение смерти, — пояснил Белов. — И ему было уже все равно, слепым он умрет или зрячим. Было бы неплохо выяснить его личность.
— Мы работаем над этим, — сказал министр МВД.
— Мы тоже, — вставил Председатель Комитета Нацбезопасности.
— А что намереваетесь предпринять лично вы? — спросил Султанбаев, глядя на стоящего Белова.
— Буду думать, господин президент.
Ответ Султанбаеву не понравился.
— Не думать нужно, а действовать, — веско произнес он. — Действовать, действовать и еще раз действовать! — Его взгляд опустился на наручные часы. — Времени у нас совсем мало. Каких-то девяносто с лишним часов. Мы должны срочно отыскать этих мерзавцев.