Надо же, вчера она даже не заметила, что бугенвиллея цветет. А папоротники, что за чудо! И повсюду зацвели в своих горшках, раскрылись лилии.
– Что за чудеса! – произнесла Джулия.
И увидела Рамзеса, который, сидя на плетеном стуле, наблюдал за ней. Он был одет для выхода, не допустив на сей раз ни одной ошибки. Каким красивым и элегантным выглядел он в ярких лучах солнца! Волосы стали еще гуще, пышнее, в огромных голубых глазах таилась глубокая печаль; но вот он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и его лицо засияло.
В первую минуту Джулии стало почему-то страшно. Ей показалось, что он вот-вот заплачет, но Рамзес встал со стула, подошел к ней и легонько погладил по щеке.
– Настоящее чудо – это ты, – сказал он.
Джулии захотелось обнять его, но она продолжала стоять и лишь молча смотрела на него, чувствуя его близость. Потом протянула руку и коснулась его лица.
А теперь надо отступить на шаг – это она уже знала. Но царь удивил ее. Он отступил сам и, коснувшись губами ее лба, сказал:
– Я хочу поехать в Египет, Джулия. Рано или поздно мне все равно придется туда поехать. Так лучше уж сейчас.
Грусть и усталость слышались в его голосе. Вчерашняя нежность сменилась печалью. Глаза казались глубже и темнее. Джулия не ошиблась – он был готов заплакать, и ей снова стало страшно.
Боже, как же он страдает!
– Конечно, – согласилась она. – Мы поедем в Египет, вместе поедем…
– Я надеюсь на это, – сказал Рамзес. – Джулия, я не стану своим в этом веке, пока не попрощаюсь с Египтом, с моим прошлым в Египте.
– Я понимаю.
– Я жажду будущего! – прошептал он. – Я хочу… – Он замолчал, не в силах продолжать, отвернулся и вынул из кармана пригоршню золотых монет.
– Можем мы купить какой-нибудь корабль на эти деньги, Джулия? Корабль, который перевезет нас через море.
– Я сама обо всем позабочусь, – сказала она. – И мы поедем. А сейчас садись завтракать. Я знаю, ты голоден. Можешь мне даже ничего не говорить.
Он рассмеялся – неожиданно для самого себя.
– А я сразу же займусь делами.
Джулия отправилась на кухню. Оскар как раз готовил для них поднос с завтраком. Кухню наполняли запахи кофе, корицы и свежеиспеченных булочек.
– Оскар, позвони Томасу Куку. Закажи билеты до Александрии для меня и мистера Рамсея. Постарайся, чтобы принесли билеты как можно скорее. Если получится, уедем сегодня. Поторопись, а я займусь завтраком.
Оскар был чрезвычайно удивлен:
– Но, мисс Джулия, а как же…
– Делай, что я говорю, Оскар. Звони немедленно. Поторапливайся. Нельзя терять ни минуты.
С тяжелым подносом в руках она вернулась в залитую солнцем оранжерею и снова изумилась при виде прелестных цветов. Лиловые орхидеи, желтые маргаритки – все они были одинаково прекрасны.
– Надо же, только посмотри, – прошептала она. – Раньше я даже не замечала их. Все цветет. Восхитительно…
Рамзес стоял у черного хода, наблюдая за ней с тем же выражением печали на прекрасном лице.
– Да, восхитительно, – сказал он.
10
В доме царила суматоха. Рита чуть не сошла с ума, узнав, что отправляется в Египет. Оскар, который оставался сторожить дом, помогал кебменам стаскивать вниз тяжелые чемоданы.
Рэндольф и Алекс до хрипоты спорили с Джулией, убеждая ее в том, что ей ни в коем случае нельзя ехать в это путешествие.
А загадочный мистер Реджинальд Рамсей сидел за плетеным столиком в оранжерее, поглощая неимоверное количество пищи и выпивая стакан за стаканом. Одновременно он читал газеты, по две сразу, если Эллиот не ошибался. Он то и дело вытаскивал какую-нибудь книгу из стопки, лежавшей на полу, и быстро пролистывал ее, словно искал интересующую его тему, а прочитав нужное место, тут же небрежно швырял книгу на пол.
Эллиот сидел в кресле Лоуренса в египетском зале и молча наблюдал за событиями, поглядывая на Джулию, суетившуюся в гостиной, и на мистера Рамсея, который явно заметил, что за ним наблюдают, но не придавал этому никакого значения.
Вторым безмолвным наблюдателем был Самир Айбра-хам. Он стоял в дальнем конце оранжереи, в гуще удивительно пышной листвы, и безучастным взглядом смотрел мимо мистера Рамсея куда-то в тенистую анфиладу комнат.
Три часа назад Джулия дозвонилась до Эллиота. Тот немедленно начал действовать. Он догадывался, что должно произойти, и сейчас спокойно наблюдал за драмой, которая разыгрывалась в гостиной.
– Но ты же не можешь вот так запросто поехать в Египет с мужчиной, о котором ничего не знаешь, – говорил Рэндольф, изо всех сил сдерживаясь. – Разве можно отправляться в такое путешествие без компаньонки?
– Джулия, я категорически возражаю, – говорил Алекс, бледный от огорчения. – Ты не должна ехать одна.
– Хватит, довольно, – отвечала Джулия. – Я взрослая женщина. Я уезжаю. Я сама могу о себе позаботиться. Кроме того, со мной едет Рита. И Самир, ближайший друг отца. Лучшего защитника, чем Самир, не найти.
– Джулия, они оба для тебя не компания, и ты это знаешь. Будет скандал.
– Дядя Рэндольф, корабль отплывает в четыре часа. Нам нужно выезжать немедленно. Давай перейдем к делу, ладно? Я приготовила доверенность, так что ты можешь по-прежнему вести все дела «Стратфорд шиппинг».
Молчание. Ну, вот мы и подошли к самому главному, холодно подумал Эллиот. Он слышал, как Рэндольф закашлялся.
– Что ж, это необходимо было сделать, дорогая, – слабым голосом произнес он.
Алекс попытался вмешаться, но Джулия вежливо перебила его. Какие еще бумаги ей следует подписать? Он может сразу же послать их в Александрию. Она все подпишет и перешлет назад в Англию.
Довольный, что Джулия все-таки уезжает, Эллиот встал и направился в оранжерею.
Рамсей продолжал преспокойно поглощать сверхчеловеческие количества пищи. Вот он взял зажженные сигары – три сразу и все разные – и жадно затянулся, потом вернулся к пудингу, ростбифу и хлебу с маслом. Перед ним лежала раскрытая книга, на сей раз – история современного Египта, глава называлась «Резня Мамлюка». Казалось, этот человек не читал, а бежал глазами по строчкам – так быстро двигался по странице его палец.
Вдруг Эллиот заметил, что стоит среди густой листвы. Его поразили размеры папоротника и тяжесть ветви буген-виллеи, опустившейся на его плечо, – растение совсем загородило вход в оранжерею. Господи, что здесь произошло? Повсюду, куда ни кинешь взгляд, цветут лилии, маргаритки, будто трава, так и прут из горшков, дикий плющ расползся по всему стеклянному потолку.
Ни Рамсей, ни Самир пока не заметили его или делали вид, что не замечают. Справившись с изумлением, Эллиот сорвал один из бело-сиреневых утренних цветков, росший прямо над его головой, и стал разглядывать тугой, налитой соками бутон. Какая прелесть! Потом он медленно поднял глаза и встретился взглядом с Рамсеем.
Самир тут же вышел из прострации.
– Граф Рутерфорд, позвольте мне… – Он замолчал, не найдя подходящих слов.
Рамсей поднялся и аккуратно вытер пальцы полотняной салфеткой.
Граф рассеянным движением опустил сорванный им цветок в карман и протянул незнакомцу руку.
– Реджинальд Рамсей, – произнес Эллиот. – Очень приятно. Я старый друг семьи Стратфордов. Тоже египтолог в своем роде. Мой сын Алекс обручен с Джулией, они собираются пожениться. Наверное, вы знаете об этом.
Мужчина не знал. Или не понял. Его щеки окрасились легким румянцем.
– Пожениться? – вполголоса переспросил он. А потом сказал уже громче: – Ему повезло, вашему сыну.
Граф осмотрел стол, заставленный яствами, снова перевел взгляд на буйную растительность, а потом опять посмотрел на стоящего перед ним мужчину – да, пожалуй, за всю свою жизнь он не видел подобных красавцев. Ни одного изъяна. Да еще такие страстные синие глаза, из-за которых женщины сходят с ума. Добавьте к этому улыбку, которая всегда наготове, и вы получите беспроигрышный, почти фатальный вариант.
Молчание затянулось – так не пойдет.
– Ах да, дневник, – сказал Эллиот и полез в карман пальто.
Самир тут же узнал кожаный переплет.
– Этот дневник, – объяснил Эллиот, – принадлежал Лоуренсу. Он содержит ценную информацию об усыпальнице Рамзеса. Записи на папирусе, оставленные царем. Я прихватил его с собой прошлой ночью. Надо положить на место.
Лицо Рамсея посуровело.
Эллиот повернулся, опираясь на трость, и сделал несколько болезненных шагов к столу Лоуренса.
Рамсей пошел следом.
– Вас мучает боль в суставах, – сказал египтянин. – У вас есть современные лекарства? Был один старый египетский рецепт. Кора ивы, которую надо выпаривать.
– Да, – отозвался Эллиот, вглядываясь в изумительные синие глаза. – Сегодня мы называем это лекарство аспирином, разве нет? – Он улыбнулся. Все шло более гладко, чем он ожидал. Он надеялся, что на его лице не появился предательский румянец, как у Рамсея. – Если вы ничего не слышали об аспирине, дружище, где же вы были все эти годы? Мы делаем его искусственным способом. Неужели вы даже не знаете такого слова?
Рамсей не изменился в лице, только немного сузил глаза, словно хотел дать понять графу Рутерфорду, что оценил его слова.
– Я не ученый, граф, – спокойно ответил Рамсей, – я скорее созерцатель, философ. Значит, вы называете его аспирином. Хорошо, что теперь я это знаю. Наверное, я слишком долго жил в далеких краях. – И он насмешливо приподнял бровь.
– Разумеется, у древних египтян существовали более сильные лекарства, чем кора ивы, не так ли? – пошел напролом Эллиот. Он посмотрел на ряд алебастровых кувшинов, стоявших на столе напротив. – Я имею в виду сильнодействующие средства, то есть эликсиры, способные не только облегчать боль в суставах.
– Сильнодействующие средства – это хорошо, – спокойно ответил Рамсей. – Но в них таится опасность… Какой вы необычный человек, граф. Неужели вы поверили тому, что вычитали в дневнике своего друга Лоуренса?
– О да, поверил. Потому что, видите ли, я тоже не ученый. Возможно, мы оба философы, вы и я. К тому же я немного поэт. В мечтах я так много путешествовал.
Двое мужчин молча смотрели друг на друга.
– Поэт, – повторил Рамсей, смерив графа взглядом, словно прикидывал его рост. – Понимаю. Но вы говорите очень странные вещи.
Эллиот держался с достоинством. Он чувствовал, как пот стекает за ворот его рубашки, но лицо его сохраняло приветливость и дружелюбие.
– Мне бы хотелось узнать вас поближе, – внезапно признался Эллиот. – Мне бы хотелось… поучиться у вас. – Он замешкался. Синие глаза снова повергли его в молчание. – Может быть, в Каире или в Александрии у нас будет время побеседовать. Мы можем познакомиться поближе и на корабле.
– Вы едете в Египет? – вскинув голову, спросил Рамсей.
– Да. – Он вежливо пропустил Рамсея вперед, и они прошли в гостиную. Эллиот встал рядом с Джулией, которая как раз подписала очередной банковский документ и вручила его дяде. – Мы с Алексом едем оба. Как только Джулия позвонила, я забронировал билеты на тот же корабль. Мы и не подумаем отпускать ее одну, правда, Алекс?
– Эллиот, я же сказала «нет», – возмутилась Джулия.
– Отец, я не понимаю…
– Да, моя милая, – возразил Эллиот, – но я не мог согласиться с твоим «нет». Кроме того, может, это будет моя последняя поездка в Египет. И Алекс никогда там не бывал. Ты ведь не станешь лишать нас такого удовольствия?! А почему, собственно, ты против нашей компании?
– Да, мне тоже хотелось бы съездить, – заявил окончательно растерявшийся Алекс.
– Ну что ж, чемоданы упакованы и уже в пути, – подытожил Эллиот. – Ладно, пора, а то мы опоздаем на корабль. Джулия смотрела на него с немой яростью. Рамсей добродушно рассмеялся.
– Значит, все мы отправляемся в Египет, – сказал он. – Это очень забавно. Как вы сказали, граф Рутерфорд, побеседуем на корабле.
Рэндольф спрятал доверенность, выданную Джулией, и поднял глаза.
– Значит, решено. Приятного путешествия, дорогая. – И он нежно поцеловал племянницу в щеку.
Снова кошмарный сон. Генри никак не мог очнуться. Повернулся в постели Дейзи, уткнулся в кружевную, пропахшую парфюмерией подушку.
– Это всего лишь сон, – пробормотал он, – надо проснуться.
Но снова увидел наступающую на него мумию, с ее ног свисали грязные полотняные обмотки. Он почувствовал, как цепкие пальцы схватили его за горло.
Генри хотел крикнуть, но не смог. Он задыхался от гнилостного запаха погребальной одежды. Перевернувшись, скинул на пол одеяло и непроизвольно сжал кулаки.
А когда Генри все-таки открыл глаза, то увидел отца.
– О господи, – прошептал он и уронил голову на подушку. Снова на минуту погрузился в дрему, вздрогнул и перевел взгляд на стоявшего возле кровати отца.
– Отец, – простонал Генри, – что ты здесь делаешь?
– То же самое я мог бы спросить и у тебя. Вылезай из постели и одевайся. Твой чемодан уже внизу, в кебе. Он отвезет тебя к пристани. Ты едешь в Египет.
– Как бы не так!
Что это, продолжение ночного кошмара?
Рэндольф снял шляпу и уселся на стул. Генри потянулся к сигаре и спичкам, но отец отодвинул их в сторону.
– Черт бы тебя побрал, – прошептал Генри.
– А теперь слушай меня. Я снова у дел и по-прежнему буду руководить компанией. Твоя сестра Джулия и ее загадочный друг египтянин сегодня днем отплывают в Александрию. Эллиот с Алексом отправляются вместе с ними. Ты тоже сядешь на этот корабль, понял? Ты брат Джулии, лучшего компаньона ей не найти. Ты присмотришь за тем, чтобы все оставалось на своих местах, чтобы ничто не помешало Джулии выйти замуж за Алекса Саварелла. И ты присмотришь… чтобы этот человек, кем бы он ни был, не обидел единственную дочь моего брата.
– Этот человек! Ты сошел с ума! Неужели ты думаешь…
– А если ты откажешься, я лишу тебя и наследства и дохода! – Рэндольф наклонился вперед и понизил голос: – Вот что, Генри. Я всегда давал тебе все, что ты хотел. Но если теперь ты ослушаешься меня и не доведешь до конца эту тягомотную историю, я выкину тебя из «Стратфорд шиппинг», лишу зарплаты и личного годового дохода. Немедленно отправляйся на корабль! Не своди глаз с кузины, смотри, чтобы она не спелась с этим слащавым красавчиком египтянином! И будешь сообщать мне обо всем, что там происходит.
Рэндольф вынул из нагрудного кармана тощий белый конверт и положил его на прикроватную тумбочку. В конверте, как понял Генри, была стопка банкнотов. Рэндольф встал, собираясь уходить.
– И не телеграфируй мне из Каира, что ты на мели. Держись подальше от игорных столов и исполнительниц танца живота. Через неделю жду от тебя письма.
Хэнкок был вне себя от гнева.
– Уехала в Египет! – кричал он в телефонную трубку. – А коллекция осталась в ее доме! Как она могла сделать такое?!
Он раздраженно махнул рукой клерку, который собирался обратиться к нему, и повесил трубку на рычаг.
– Сэр, газетчики опять здесь. Опять эта мумия…
– К черту мумию! Эта женщина уехала и заперла сокровища в своей гостиной, будто коллекцию кукол!
Эллиот стоял на палубе вместе с Джулией и Рамсеем и наблюдал за тем, как Алекс целует мать у подножия корабельного трапа.
– Я здесь не для того, чтобы опекать тебя, словно курица-наседка, – сказал Эллиот Джулии. Алекс еще раз обнял мать и начал подниматься по трапу. – Просто я хочу быть у тебя под рукой, если тебе потребуется моя помощь. Пожалуйста, не расстраивайся.
Господи, как ему жаль ее! На ней лица нет.
– Но Генри, зачем Генри едет с нами? Я не хочу, чтобы он ехал.
Генри поднялся на корабль несколько минут назад, не сказав никому ни слова. Он выглядел таким же усталым, бледным и несчастным, как вчера.
– Да, я знаю. – Эллиот вздохнул. – Но, дорогая моя, он твой ближайший…
– Вы не даете мне вздохнуть свободно, Эллиот. Вы знаете, я люблю Алекса, всегда любила. Но брак со мной для него не лучший вариант. Я всегда была честна с вами в этом вопросе.
– Знаю, Джулия. Поверь мне, я все прекрасно знаю. Но твой приятель… – Он указал на стоявшего в отдалении Рамсея, который с явным удовольствием наблюдал за суматохой на пристани. – Как же нам не беспокоиться? Что нам делать?
Джулия не нашлась, что возразить. Так было всегда. Однажды ночью, несколько месяцев назад, выпив слишком много шампанского, разгоряченная танцами, она сказала Эллиоту, что он нравится ей гораздо больше, чем Алекс. Если бы он был свободен и попросил ее руки, она бы согласилась не раздумывая. Конечно, Алекс подумал, что она шутит. Но в ее глазах тогда блеснул тайный огонек, который польстил Эллиоту. И сейчас он увидел в ее глазах тот же блеск. Какой же он лжец! И сейчас он тоже лжет.
– Хорошо, Эллиот, – вздохнула Джулия и поцеловала его в щеку. – Мне не хочется обижать Алекса, – прошептала она.
– Да, милая. Конечно.
Пароход пронзительно загудел. Последний сигнал для опаздывающих пассажиров. На палубе люди сбились в группки, а провожающие устремились на берег.
Внезапно к ним подошел Рамсей. Не рассчитав сил, он резко развернул Джулию к себе, и она взглянула на него с недоумением.
– Джулия, ты чувствуешь вибрацию? Я должен посмотреть на двигатели.
Она просияла – его энтузиазм был заразителен.
– Разумеется. Эллиот, извини. Мне нужно пойти с Рамзе… с мистером Рамсеем в механическое отделение, если нам позволят.
Эллиот кивнул, соглашаясь.
– Будьте добры, – подозвал он вышедшего на палубу офицера в строгом морском кителе.
Алекс уже распаковывал чемоданы, когда Эллиот вошел в маленькую гостиную, разделявшую их каюты. Два чемодана стояли открытыми. Уолтер сновал взад-вперед с перекинутой через руку одеждой.
– Ну что ж, очень мило, – сказал Эллиот, оглядывая маленький диванчик, кресла и крошечный портал. У него не было времени собраться как следует, но с этим прекрасно справилась Эдит.
– Ты выглядишь усталым, отец. Я велю принести тебе чаю.
Граф устроился в маленьком кресле с позолотой. Было бы неплохо выпить чаю. Откуда этот аромат? Разве в каюте есть цветы? Не видно. Только шампанское в ведерке со льдом да бокалы на серебряном подносе.