Джулия снова услышала дыхание существа. Живое! Боже праведный, живое! Оно изо всех сил тянулось вперед, слегка приподнимая над полом мощный торс и слабо перебирая ногами.
Оно ползло, дюйм за дюймом, из затененного зала и наконец добралось до солнечного луча, идущего из библиотеки. Здесь оно остановилось и задышало глубже. Казалось, оно дышит не воздухом, а светом. Потом существо слегка приподнялось на локтях и снова поползло в сторону оранжереи – уже быстрее. Тряпичные бинты сползали с его ног. По ковру тянулся толстый слой пыли. Покровы на плечах разорвались в клочья. Бинты ослабли, обвисли и, казалось, таяли под воздействием света.
Медленно, словно во сне, Джулия шла следом, сохраняя безопасную дистанцию, не в силах остановиться, не в силах оторвать зачарованных глаз от этого зрелища.
Существо доползло до горячего солнечного потока, затихло возле фонтана и медленно перевернулось на спину.
Одна рука его потянулась вверх, к стеклянному потолку, другая безжизненно упала на грудь.
Джулия молча вошла в оранжерею. Все еще дрожа, она подходила ближе и ближе, пока не остановилась совсем рядом с мумией.
В солнечных лучах тело росло и уплотнялось! Прямо на глазах оно становилось все крепче. Джулия слышала треск разрываемых бинтов, видела, как, повинуясь ритмичному дыханию, вздымается и опадает грудь.
И лицо, о боже, лицо! Под тонкими бинтами угадывались сверкающие голубые глаза. Существо подняло руку и сорвало тряпки с лица. Действительно – большие голубые глаза. Еще рывок – и оно сняло покровы с головы, высвобождая копну мягких каштановых волос.
Потом оно ловко опустилось на колени, сунуло перебинтованные руки в фонтан и поднесло к губам пригоршню искрящейся на солнце воды. Оно делало судорожные большие глотки, потом остановилось и повернулось к Джулии. Жирная серая пыль была почти полностью смыта с его лица.
На Джулию смотрел живой человек! Голубоглазый человек с умным лицом.
Ей опять захотелось закричать, но вновь крик замер у нее на губах, и она только едва слышно вздохнула. Или ахнула? Джулия невольно попятилась. Человек поднялся на ноги.
Теперь он стоял во весь рост и спокойно смотрел на нее. Его пальцы работали, не останавливаясь, снимая с волос остатки сгнившего тряпья, похожие на паутину. Да, с густых волнистых каштановых волос. Они закрывали уши и мягкой волной спадали на лоб. Глаза, в упор смотревшие на нее, светились восхищением.
Подумать только! Он восхищался, глядя на нее.
Джулия была близка к обмороку. Она читала о том, как барышни падают в обморок. Она знала, как это бывает, хотя сама ни разу не теряла сознания. У нее подкашивались ноги, казалось, пол уходит из-под них. Все вокруг потускнело, стало расплываться. Нет, стоп! Она не может падать в обморок на виду у этого существа.
На виду у этой ожившей мумии!
С трясущимися коленками Джулия пошла обратно в египетский зал. Тело покрылось липким потом; руки судорожно перебирали кружево пеньюара.
Человек с любопытством наблюдал за ней, словно ему было интересно, что она собирается предпринять. Потом стащил бинты, обматывающие шею, плечи и широкую грудь. Джулия медленно закрыла глаза, потом так же медленно открыла их. Человек не исчез – те же сильные руки, тот же мощный торс. И пыль все так же сыплется с блестящих каштановых волос.
Человек сделал шаг вперед. Джулия попятилась. Он сделал еще один шаг. Джулия вновь попятилась. Она отступала до тех пор, пока не уперлась спиной в стоявший посреди второй гостиной длинный стол. Руки нащупали серебряный кофейный поднос.
Бесшумными мягкими шагами человек шел к ней – этот незнакомец, этот мужчина с красивым телом и огромными ласковыми голубыми глазами.
Господи, ты сходишь с ума! Какая разница, красив он или нет. Он только что чуть не задушил Генри! Перебирая руками по столу, Джулия продолжала пятиться к дверям вестибюля.
Дойдя до стола, человек остановился. Посмотрел на серебряный кофейник и опрокинутую чашку. Взял что-то с подноса. Что? А, смятый носовой платок. Может, Генри оставил его здесь? Не веря своим глазам, Джулия увидела, что мужчина указывает пальцем на пролитый кофе. Потом он заговорил тихим сочным баритоном:
– Иди, выпей со мной кофе, Джулия.
Превосходный английский акцент. Знакомые слова. Джулия вздрогнула от изумления. Это не было приглашением – мужчина просто подражал Генри. Такая же интонация. Именно эту фразу произнес Генри.
Человек развернул носовой платок, в котором оказался белый порошок, крошечные блестящие кристаллики. Потом человек указал на алебастровые кувшины – с одного из них была снята крышка. Он снова заговорил на безупречном английском:
– Выпей кофе, дядя Лоуренс.
С губ Джулии сорвался стон. Она смотрела на человека невидящим взглядом, эхо его слов все еще звучало у нее в ушах. Все понятно: Генри отравил ее отца и это существо было свидетелем преступления. Генри и ее пытался отравить. Душа Джулии протестовала, ей не хотелось в это верить. Она пыталась убедить себя, что такого не могло быть, и при том понимала, что все это правда. Как и то, что мумия жива и дышит и стоит прямо перед ней, как и то, что вернулся к жизни бессмертный Рамзес, освободившись от истлевших пут. Вот он – стоит перед ней в ее гостиной, и солнце светит ему в спину.
Пол уходил из-под ног, в глазах потемнело. Джулия поняла, что падает, увидела, как высокая фигура рванулась к ней, почувствовала, как сильные руки подхватывают ее и обнимают так крепко, что к ней возвращается ощущение безопасности.
Она открыла глаза и посмотрела в склонившееся над ней лицо существа. Нет, это лицо человека, прекрасное лицо. Джулия услышала, как в коридоре завизжала Рита. И вновь провалилась в темноту.
– Что за чушь ты городишь! – Рэндольф еще не до конца проснулся. Он вылез из-под вороха простынь и одеял и потянулся к шелковому халату, лежавшему в ногах. – Неужели ты оставил свою сестру наедине с этим чудовищем?
– Говорю тебе, оно пыталось задушить меня! – Генри вопил как сумасшедший. – Вот что я тебе говорю! Проклятая тварь вылезла из гроба и попыталась задушить меня!
– Проклятье, где же мои тапочки?.. Она там одна, ты, идиот!
Рэндольф босиком побежал в коридор и промчался вниз по лестнице. Халат парусом раздувался у него за спиной.
– Живее, ты, кретин! – крикнул он сыну, который замешкался наверху.
Джулия открыла глаза. Она сидела на диване, а на ее плечо навалилась Рита. Больно. Горничная издавала тихие хлюпающие звуки.
Мужчина не исчез, он был рядом. Значит, все это реально. И темный каскад волос, падающий на высокий гладкий лоб, и темно-голубые глаза. Он уже освободился от большей части своих пут и теперь стоял, обнаженный по пояс, похожий на божество – так ей показалось на миг. Особенно из-за улыбки – доброй, обворожительной.
Волосы его словно продолжали расти. И сам он будто бы вырос, и кожа его стала более блестящей, чем была до того, как Джулия потеряла сознание. Но, боже, что она делает, зачем так уставилась на него?!
Мужчина подошел ближе. Его босые ноги больше не были стянуты отвратительными бинтами.
– Джулия, – ласково позвал он.
– Рамзес, – прошептала она в ответ. Мужчина кивнул, улыбка его стала еще шире.
– Рамзес, – подтвердил он и слегка поклонился.
О господи, подумала Джулия, он не просто красив, он самый красивый мужчина на свете.
Она попыталась подняться с дивана. Рита цеплялась за нее, но она оттолкнула горничную, и тогда мужчина, приблизившись, взял ее за руку и помог встать.
Пальцы у него были теплые и покрыты пылью. Джулия поймала себя на том, что не может отвести глаз от его лица. Кожа такая же, как у всех людей, только более гладкая, нежная и свежая – будто у человека, который только что совершил пробежку. На щеках пылал румянец.
Внезапно мужчина обернулся. Джулия тоже услышала голоса с улицы, словно кто-то спорил. К крыльцу подкатил автомобиль.
Рита опрометью кинулась к окну – точно боялась, что мумия попытается ее задержать.
– Слава богу, мисс, это люди из Скотленд-Ярда.
– Какой ужас! Сейчас же запри дверь!
– Но, мисс…
– Запри! Немедленно!
Горничная побежала выполнять приказ. Джулия взяла Рамзеса за руку.
– Пойдем наверх, и побыстрее, – сказала она. – Рита, закрой саркофаг крышкой, она легкая. Закрой и приходи ко мне.
Не успела Рита запереть засов, как в дверь забарабанили. Затрезвонил звонок. Дребезжание звонка изумило Рамзеса. Он оглядел потолок, потом взгляд его устремился к задней части дома, словно он слышал, как звук бежит по проводам к стене кухни.
Джулия тянула его за собой – мягко, но настойчиво, и, к ее удивлению, он послушно пошел за ней вверх по лестнице.
Она слышала, как Рита ворчит и всхлипывает. Однако горничная сделала то, что ей велели. Джулия услышала, как крышка саркофага с тихим стуком встала на место.
Рамзес разглядывал обои, картины в рамах, полочку с безделушками, угнездившуюся в углу над лестницей, оконный переплет, пол, шерстяной ковер с причудливым узором из перьев и листьев.
Рамзес разглядывал обои, картины в рамах, полочку с безделушками, угнездившуюся в углу над лестницей, оконный переплет, пол, шерстяной ковер с причудливым узором из перьев и листьев.
Стук в дверь становился невыносимым. Джулия слышала, как дядя Рэндольф зовет ее по имени.
– Что мне делать, мисс? – крикнула Рита.
– Иди сюда. – Джулия взглянула на Рамзеса, который терпеливо ждал, с любопытством наблюдая за ней. – Ты выглядишь нормально, – прошептала она. – Просто превосходно. Красивый и совершенно нормальный. – Она потащила его по коридору. – Душ, Рита! – закричала она, когда дрожащая от испуга и отвращения горничная появилась за спиной у Рамзеса. – Быстро! Включи душ.
Джулия привела его в переднюю часть дома. Рита шла следом. На минуту стук прекратился, и Джулия услышала, как в замке заскрежетал ключ. Слава богу, в доме есть засов! Потом в дверь снова забарабанили.
Теперь Рамзес широко улыбался. Казалось, он вот-вот рассмеется. Он с любопытством оглядывал спальни, мимо которых проходил, и неожиданно увидел электрический светильник, на пыльной цепи свисавший с потолка. При дневном свете крошечные лампочки казались тусклыми и невзрачными, но они горели, и Рамзес, впервые заупрямившись, остановился, чтобы, прищурясь, рассмотреть их.
– Еще насмотришься! – в панике поторопила его Джулия.
В трубе зажурчала вода. Из двери ванной пополз пар.
Рамзес снова церемонно поклонился, слегка приподняв брови, и пошел за Джулией в ванную. Блестящая плитка, похоже, ему понравилась. Он медленно повернулся к покрытому изморозью окну, сквозь которое лился солнечный свет. Посмотрел, как устроена задвижка, а потом настежь распахнул обе створки – стали видны крыши домов и яркое утреннее небо.
– Рита, неси отцовскую одежду, – выдохнула Джулия. В любую минуту дверь могли выломать. – Поторопись! Дай его тапочки, рубаху, халат – все, что попадется под руку.
Рамзес задрал подбородок и прикрыл глаза. Казалось, он пьет солнечный свет. Джулия видела, как шевелятся на лбу завитки его волос. Похоже, волосы становятся гуще. Они на самом деле густеют.
Ну конечно! Только сейчас до Джулии дошло, что пробудило его от долгого сна. Солнце! Когда он боролся с Генри, он был еще очень слаб. Ему пришлось ползти к солнечному свету, чтобы обрести былую силу.
Снизу донесся крик:
– Полиция!
Рита прибежала с тапочками и ворохом одежды.
– Там еще репортеры, мисс, целая толпа репортеров, и Скотленд-Ярд, и ваш дядя Рэндольф…
– Да, я знаю. Иди вниз и скажи им, что мы дома, что мы просто не можем отодвинуть засов.
Джулия выбрала шелковый купальный халат, белую рубашку и повесила их на крючок. Дотронулась до плеча Рамзеса.
Он обернулся, и Джулию вновь поразило, сколько обаяния в его улыбке.
– Британия, – тихо произнес он, вращая глазами слева направо, словно очерчивая взглядом то место, где они находились.
– Да, Британия, – подтвердила Джулия. Ей вдруг стало весело и легко, захотелось подурачиться. Она указала на ванну: – Lavare! – Кажется, это означает «купаться»?
Рамзес кивнул, продолжая с интересом оглядывать все вокруг – краны, кафель, пар, вырывавшийся из длинной трубки. Затем посмотрел на одежду.
– Это для тебя, – пояснила Джулия, указывая на халат, а потом на Рамзеса. Как жаль, что она забыла латынь. – Одежда, – отчаявшись, пробормотала она.
И тут он расхохотался. Добродушно, снисходительно. И Джулия снова застыла в изумлении, глядя на его нежное, прекрасное лицо. Какие белые у него зубы, какая безупречная кожа и повелительный взор! Ну что ж, ведь он Рамзес Великий, разве нет? Если она будет думать об этом, то опять упадет в обморок.
Она шагнула к двери.
– Reste! Lavare! – отчаянно жестикулируя, взмолилась Джулия, подошла к двери, но Рамзес неожиданно схватил ее за руку.
Сердце у Джулии замерло.
– Генри, – тихо произнес Рамзес. Лицо его потемнело от гнева, но гнев был обращен не на нее.
Джулия перевела дыхание. Она слышала, как кричит Рита, призывая стоявших на улице прекратить стучать. Кто-то кричал ей в ответ.
– Не надо беспокоиться из-за Генри. Сейчас не надо. Будь уверен, я с ним разберусь.
Нет, он не поймет. Жестами Джулия велела ему подождать и медленно высвободила руку. Рамзес кивнул, отпуская. Она вышла, захлопнула дверь и помчалась по коридору и по лестнице.
– Впусти меня, Рита! – кричал Рэндольф.
Чуть не споткнувшись на последней ступеньке, Джулия ворвалась в гостиную. Саркофаг закрыт. Заметят ли они пыльную дорожку на ковре? И ведь никто не поверит! Она сама не верила!
Джулия остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула, велела Рите отпереть дверь и с самым серьезным видом стала ждать. Скоро в комнату вошел дядя Рэндольф – небритый, в домашнем халате. За ним появился музейный охранник, а следом – два джентльмена в одинаковых невзрачных пальто, очевидно из полиции, хотя Джулии было непонятно, зачем они пришли.
– Объясните, ради бога, что случилось? – спросила она. – Я так сладко спала, а вы меня разбудили. Который час? – Она смущенно огляделась. – Рита, что происходит?
– Не знаю, мисс! – Голос у горничной сорвался на крик, и Джулия жестом приказала ей замолчать.
– Дорогая, я просто в ужасе! – ответил Рэндольф. – Генри сказал…
– Что? Что сказал Генри?
Два джентльмена в серых пальто глазели на разлитый кофе. Один из них уставился на развернутый носовой платок, из которого просыпался на пол белый порошок. В лучах солнца он был очень похож на сахарный песок. И тут в дверях возник Генри.
Джулия бросила на него мрачный взгляд. Убийца моего отца! Но сейчас нельзя выдавать свои чувства. Она не позволяла себе поверить в это – иначе можно сойти с ума. Джулия снова мысленно увидела, как он протягивает ей чашку с кофе, и вспомнила это каменное выражение на бледном лице.
– Что случилось, Генри? – холодно спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Полчаса назад ты умчался отсюда с такой скоростью, словно встретил привидение.
– Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что случилось, – прошипел Генри. Он побледнел и взмок. Вытащил носовой платок и вытер верхнюю губу. Рука его заметно тряслась.
– Успокойся, – сказал Рэндольф, обращаясь к сыну. – Скажи, что же все-таки ты увидел?
– Дело вот в чем, мисс, – вмешался человек из Скотленд-Ярда, тот, что был пониже ростом. – Кто-нибудь врывался к вам в дом?
Голос и манеры джентльмена. Джулии уже не было так страшно, и, когда она заговорила, самообладание полностью вернулось к ней.
– Конечно нет, сэр. Мой брат видел разбойника? Генри, у тебя больное воображение. У тебя были галлюцинации. Я не видела никаких разбойников.
Рэндольф гневно взглянул на сына. Люди из Скотленд-Ярда смутились.
Генри пришел в ярость. Не говоря ни слова, он посмотрел на Джулию с такой злобой, словно готов был задушить собственными руками. А она смотрела на него и холодно думала: «Ты убил моего отца. Ты собирался убить меня».
Нам не дано знать, что можно чувствовать в такие минуты. Не дано, думала она. Но я знаю только одно – я тебя ненавижу. За всю свою жизнь я не испытывала такой жгучей ненависти ни к кому.
– Саркофаг, – вдруг пробормотал Генри, вцепившись в дверной косяк, словно не смея войти в комнату. – Я хочу, чтобы его немедленно открыли!
– Ты и вправду потерял голову. Никто не дотронется до саркофага. В нем находится бесценная реликвия, которая принадлежит Британскому музею. Воздух для нее вреден.
– Какого черта ты несешь эту чушь?! – завопил Генри. У него начиналась истерика.
– Успокойся, – сказал Рэндольф. – Я уже наслушался.
Снаружи доносились шум и возбужденные голоса. Кто-то уже поднялся по лестнице и таращился на них через открытые двери.
– Генри, мне не нравится весь этот переполох в моем доме, – резко сказала Джулия.
Человек из Скотленд-Ярда окинул Генри ледяным взглядом:
– Сэр, если леди не хочет, чтобы мы проводили расследование…
– Конечно, не хочу, – отозвалась Джулия. – Вы и так потеряли много времени. Как видите, все в порядке.
Ну да, кофейная чашка опрокинута на подносе, на полу валяется платок… Но Джулия держалась очень спокойно, с недоумением переводя взгляд с Генри на полицейского. Потом взглянула на другого полицейского, который пристально наблюдал за ней, хотя и не произнес ни слова.
Никто из них не видел того, что увидела она – Рамзеса, медленно спускавшегося по ступеням лестницы. Они не видели, как он прошел по коридору и молча появился в комнате. Джулия не сводила с него восхищенного взгляда, и лишь тогда все остальные, повернувшись, заметили того, кто вызывал у Джулии такой восторг, – стоявшего в дверях высокого темноволосого мужчину в купальном халате из бургундского шелка.
Джулия смотрела на него затаив дыхание. Чудо! Такими и должны быть цари. И все-таки он выглядел пришельцем из другого мира. Человек необычайной силы, величайшего достоинства, с живыми проницательными глазами.