Она бросила взгляд на Имоджен.
– Прости, что никогда тебе об этом не рассказывала. Я так и не сказала никому, кроме Ниши.
Имоджен улыбнулась.
– Как я говорила, часть идей должна оставаться внутри.
– Что же подумала твоя мать, после того как прочитала твою книгу? – спросила Кирали.
– Мои родители еще не читали роман, – Дарси уставилась на свои руки, аккуратно, будто у маленькой девочки, сложенные на столе. – Я сказала, что им придется подождать, пока его по-настоящему опубликуют, с обложкой и со всем остальным.
– Возможно, это и к лучшему, – заметила Кирали. – Вдруг тебе нужно пожить с призраком, пока ты не закончишь с тем миром.
Дарси подняла на нее глаза.
– Пожить с призраком?
– Именно то, что подруга детства твоей матери была тайной, сохранило ее призраку жизнь. Поговорив с матерью, ты отправишь нечто между вами на покой. Так что не заводи с ней этот разговор. Поживи с призраком, пока не закончишь писать о Минди.
Кирали произнесла слова с такой серьезностью, что по спине Дарси пробежал холодок.
Это было странно, ведь даже в детстве Дарси не верила в привидения или чудовищ. Ее отец-инженер всегда очень четко давал понять разницу между реальностью и выдумками. Если что и нравилось Дарси в призраках, вампирах и оборотнях, так это их традиции и правила: холодные места, святая вода и серебряные пули. Верить в то, что они могут существовать на самом деле, было просто глупо.
– Я думаю о Раджани не так. Я даже не суеверна и всю жизнь чокаюсь водой!
Кирали улыбнулась.
– Речь не о суевериях. Я говорю о персонажах, о том, как они слегка умирают, когда ты добираешься до последней страницы. Сделать так, чтобы твоя мама не узнала о Минди, пока ты не закончишь писать. Насколько я помню, ты продала две книги?
Дарси кивнула. Она еще не начала «Безымянный Патель» и не представляла, когда тот будет окончен. В контракте говорилось, что у нее есть год для сдачи первого черновика. Предложенный промежуток времени казался очень маленьким и очень большим одновременно. Контракт не обязывал ее написать третью книгу, но многие серии фэнтези подобно призракам бесконечно грохотали своими цепями, никогда не увядая.
– Ничто не помешает маме прочесть роман после публикации. Книгу будут читать все ее друзья.
– Мой папа до сих пор не прочитал «Пиромантку», – сказала Имоджен. – Романы – не его конек.
Дарси кивнула. Ее собственный отец предпочитал справочники по старым летательным аппаратам, зато романы определенно были любимым лакомством Анники Патель. Она запоем читала труды лауреатов литературных премий, макулатурные бестселлеры, отдельные подростковые серии, которыми восторгались Ниша и Дарси, не считая того, что раз в два года проглатывала полное собрание сочинений Джейн Остин. Вытянуть у нее обещание избегать знакомства с романом Дарси до его публикации было почти так же сложно, как приехать в Нью-Йорк.
– Будет странно, когда она прочитает, – проговорила Дарси, – но еще удивительнее, если этого не случится.
– Вот в чем суть публикации! – заявила Кирали. – Она одновременно и ужасающая, и необходимая. Пока с тобой остается Раджани.
Услышав, как Кирали произносит имя убитой девушки, Дарси снова ощутила холод. Она никогда не произносила его раньше. Раджани всегда была скорее идеей, чем личностью, но сейчас над столом нависало ее присутствие, как будто она только что удалилась.
Впрочем, внезапно появились три официанта с основными блюдами в руках. Они спасли ситуацию, мигом уничтожив чары буквально и развеяв их по ветру.
Кирали продолжила анализировать вступительные главы книги, обратив внимание на те же проблемы, что и Нэн Эллиот. Дарси – не без помощи Имоджен – объяснила, какие изменения делает, и Кирали, похоже, успокоилась.
Впрочем, чуть позже она заметила:
– Сколько лет твоему агенту Рейесу? Оказывается, агентам ФБР должно быть двадцать три.
– Правда? – вырвалось у Дарси.
– У тебя, что, Гугл не работает? – с недовольством воскликнула Кирали. – На их сайте есть перечень требований для приема на работу. Возможно, ты также захочешь четче провести линию между стариком в лоскутной куртке и убийцей Минди, поскольку тот урод весьма стар, а старикашка – однозначно зол.
– Но один из них – обычный серийный маньяк, а у другого сила психопомпа, – возразила Дарси. – Как их может кто-то спутать?
– Имей в виду, что серийные маньяки – боги смерти современного мира, – сказала Кирали. – Поэтому они всегда обладают сверхъестественными способностями. Наверное, тебе надо дать одному из старых злыдней запоминающееся имечко.
– У меня есть имя для мужчины в лоскутной куртке, – нашлась Дарси. – Только оно слишком уж очевидно, и поэтому я его не использую…
Кирали подняла бокал.
– Конкретные факты не помешают читателям!
Имоджен тоже подняла свой бокал, и Дарси чокнулась с обеими женщинами. Ее тревога постепенно угасала, превращаясь в смесь удовольствия и опьянения от красного вина. Возможно, Кирали была не настолько пугающей, какой ей нравилось притворяться.
А затем Дарси подняла тему, которая весьма ее угнетала.
– Я основательно поработала над религиозными вещами в попытке сделать Ямараджу более серьезным и менее диснеевским.
Похоже, Кирали озадачилась.
– На «Пьянке» вы упомянули о том, что я позаимствовала легенду о древнем божестве ради нужд сексуально озабоченных подростков, – добавила Дарси.
– Думаю, ключевое слово здесь «пьянка». Прости, что на тебя набросилась. Порой со мной так бывает после пары бокалов, – Кирали застенчиво улыбнулась. – Тебе не нужно разрешение белой захватчицы на то, чтобы извлечь нечто дельное из своей родной культуры.
– Но что, если она не моя? – Дарси уставилась в тарелку. – Я ем мясо. Я не молюсь. Мне кажется, что я уничтожаю бога и пишу о нем, как о смертном.
– Возможно, так оно и есть, – Кирали призадумалась, прижав ко лбу два пальца, как на своем старом фото на обложке книги. – Но я говорю как атеистка, воспитанная католичкой, которую подпитывают лишь истории народа уэмбе-уэмбе,[76] откуда мне знать, дорогая?
Дарси вздохнула.
– Значит, мне придется все выяснить самостоятельно.
– Ты пиши как можно достойней, а затем публикуйся. Раскроешь свои ошибки, навязывая свои произведения бренному миру!
– Но люди начнут меня поносить!
– Да, но это слегка похоже на изучение французского. Открывая рот, ты рискуешь выглядеть идиоткой, но если не воспользуешься такой возможностью, то вообще никогда не заговоришь.
– Угу, – подтвердила Имоджен. – Однако плохая грамматика не оскорбляет религию.
– А ты встречала французов? – поинтересовалась Кирали.
Дарси откинулась на спинку кресла, решив отдохнуть, а Имоджен и Кирали принялись о чем-то спорить. Естественно, она сглупила, придя за отпущением грехов к Кирали. Она отыщет свои ответы, не спрашивая разрешения – в словах, которые напишет, в историях, которые расскажет.
– Что еще предложила Нэн? – спросила Кирали, когда они, наконец, приступили к новой порции еды. – Надеюсь, ничего, требующего полной переработки.
Дарси обменялась долгим взглядом с Имоджен, но обе промолчали.
– Милая, в чем дело?
Дарси не ответила, Имоджен начала:
– Нэн хочет заменить концовку менее трагичной, лучше продаваемой.
– Ага! – Кирали с бесконечной жалостью взглянула на Дарси. – Все совсем не просто.
– Точно.
– Вот как я всегда себе говорю в подобных случаях: тебе нужно найти концовку, в которую ты поверишь, и в то же время удовлетворить издателя. Здесь нет никакой дилеммы, это твоя писательская задача. И ты с ней справишься.
– Спасибо, – Дарси попыталась улыбнуться. – Но разве хеппи-энд не превратит книгу в чтиво? Любая счастливая концовка может спутать карты.
– Сомневаюсь. Вероятно, ты можешь написать десятки безупречных счастливых финалов, тысячи горько-сладких, и, по меньшей мере, миллион восхитительно трагичных. Увы, можно выбрать всего одну.
Дарси посмотрела на Кирали. На ее безмятежном лице играла лукавая улыбка, будто она предлагала какое-то упражнение для писателей или, того хуже, нечто вроде поучительного урока!
Но речь-то шла о дебюте Дарси: ведь книга с ее именем на обложке действительно будет опубликована «Парадоксом»! А в помыслах Дарси всегда существовала лишь одна концовка…
– По-моему, мисс Патель, я вас озадачила, – промурлыкала Кирали.
– Нет, просто… – пробормотала Дарси, а потом успокоилась, сделав медленный вдох. – Вы не думаете, что и нынешний финал хорош?
– По-настоящему хорош. Однако есть и другие прекрасные концовки, некоторые, без сомнения, не такие трагичные. Может, ты сумеешь найти одну.
– По-настоящему хорош. Однако есть и другие прекрасные концовки, некоторые, без сомнения, не такие трагичные. Может, ты сумеешь найти одну.
– Но разве не досадно, что я вынуждена искать?
– Неужели ты обижаешься оттого, что издатель хочет продать кучу твоих книг?
Дарси открыла было рот, но не смогла выдавить ни слова. Она утратила дар речи.
– Их желание удачно продать твой дебют просто потрясающе, – заговорила Имоджен, – но куда менее потрясающе то, что людям нравятся только счастливые концовки.
– Полная ерунда, – Кирали не сводила глаз с Дарси. – «Ромео и Джульетта» пользуются популярностью. Но убийство Ямараджи, вероятно, наложит ограничения на дальнейшее развитие всей твоей истории.
В ответ Дарси пристально смотрела на Кирали, изучая выражение ее лица. Может, это своего рода тест? Ждут ли от нее, как она покажет себя, и не просто воспротивившись требованиям «Парадокса», а лицом к лицу столкнувшись с Кирали Тейлор, автором «Буньипа»?
– Но я всегда думала, что Ямараджа умрет. Он просто должен умереть. Ведь моя книга о смерти!
– Разве смерть всегда трагична?
– Когда вовлечены террористы? В общем-то, да.
– Довольно справедливо. Однако искусство так же хорошо запутывает эмоции, как и доискивается до их сути.
Дарси взглядом попросила Имоджен о помощи.
– Подожди секунду, – сказала Имоджен. – Ты говоришь не о том, что Дарси должна сделать концовку романа счастливой, а что она должна осчастливить своего издателя. Правильно?
– Да. – кивнула Кирали, разглядывала мозаику из тостов. – Дарси, это – твоя история, а значит, тебе можно менять в ней что угодно, особенно те части, которые тебе дороже всего.
– Убей своих милых, – добавила Имоджен.
– Совершенно верно, – сказала Кирали. – Милые, может, съедим десерт?
– Она оказалась любезней, чем я думала, – заметила Дарси, когда в почти пустом вагоне подземки они с Имоджен возвращались на Манхэттен.
Имоджен возвышалась над ней, держась за горизонтальный металлический поручень и покачиваясь в такт движению поезда.
– Ты думала, что она будет неприятной особой?
– Безусловно. Когда она впервые услышала о моей книге, то потешалась над паранормальными романами.
– Она и сегодня была очень грубой. Зато ты стала сильнее.
– Я?
Имоджен прыснула.
– Представь себе, что было бы, если бы она прочитала твою книгу еще тогда и честно призналась тебе, что половину романа занимает вступление?
– Не половину, я просто объясняю интригу и посвящаю этому первые две главы. Но я бы распсиховалась.
– Ты бы размякла, а затем вспыхнула. – Имоджен повернулась к Дарси, и их колени соприкоснулись. – Но теперь ты опытная профи с толстой кожей. Твой девиз: «Пропусти похвалу и выкладывай без утайки».
– Как смешно. Думаешь, она меня невзлюбила и старалась быть милой?
– Кирали никогда не бывает милашкой, если кого-то серьезно невзлюбила. – Имоджен уставилась в окно поверх головы Дарси. Мелькающие светильники расчерчивали стены туннеля полосами. – Как знать, вдруг она думала о собственной карьере и размышляла: может, счастливые концовки ей тоже пригодятся?
– Ясно. Я-то забыла – прямо вытеснила из сознания, – что ее книги плохо продаются. В смысле, если уж ей не удается добиться высокого рейтинга, то я обречена, – согласилась Дарси и погрузилась в размышления.
Интересно, что думала Кирали, читая «Завтрак с издателем» и наткнувшись на заметку о ней, Дарси? Ведь она – обычный подросток, которому улыбнулась удача. Она написала роман и получила за него кучу денег! Зеленая малолетка имела наглость приехать в Бруклин и просить наставления и совета. Странно, но в конце обеда Кирали даже заплатила!
– Она никогда не напишет мне хвалебный отзыв, да?
– Кирали – крепкий орешек. Если ей понравится переработанный текст, она напишет рецензию, полную комплиментов.
– Правда? Несмотря на то, что мне переплатили?
Имоджен пожала плечами.
– Она насмотрелась, как дебютантки вроде нас приходят и уходят. Большинство карьер куда короче, чем у нее.
– Моя любимая тема отныне и во веки веков, – пожаловалась Дарси.
– Эй, у нас был отличный вечер! – Имоджен села, откинулась на сиденье рядом с Дарси и обвила подругу рукой. – Твоя книга настолько понравилась Кирали, что она захотела о ней говорить при личной встрече! Попробовала бы ты сказать это самой себе три месяца назад.
– Но каждый раз, когда я спрашивала у нее, что делать, она отвечала, что решать мне.
– Значит, она считает, что ты способна разобраться со своими недоделками.
Дарси замолчала. Пожалуй, можно считать комплиментом, когда тебе говорят, что ты в состоянии самостоятельно найти ответы. Однако некая часть Дарси страстно желала, чтобы Кирали просто рассказала, как все исправить.
– Ты считаешь, что книга по-прежнему будет стоящей, если Ямараджа не умрет?
– Конечно! У тебя же есть талант. Посмотрим, что получится, когда ты напишешь концовку. Возможно, ему в любом случае придется умереть.
Дарси кивнула. Пока этого было достаточно. Впереди у нее – очередная ночь, которую она проведет за работой, плюс – два месяца на то, чтобы сделать правку и придумать достойный финал. Она перелопатит все главы и превратит книгу в единое целое, а еще набросает черновик сиквела, хотя его надо сдавать через год. Может, публикация и идет медленно, но ее неспешная поступь по-своему успокаивает. Есть время на то, чтобы найти верную концовку, счастливую или нет.
Глава 24
Спустя несколько ночей я позвонила спецагенту Рейесу. Было уже поздно, но, когда я спросила: «Что, если я знаю того, кто совершил преступление?» – его голос не звучал сонно, только чуть-чуть удивленно.
– Зависит от того, какое именно преступление, – ответил он, заколебавшись на миг. – Кстати, насколько хорошо вы знаете этих людей?
– Насколько хорошо?.. – тупо повторила я.
– Вы собираетесь донести на лучшую подругу за то, что она пьянствует до совершеннолетия? Разговор наедине с ней принес бы реальную пользу.
Я рассмеялась.
– Джейми не пьет, и я имела в виду чужака. Допустим, речь о серьезном преступлении, например, об убийстве. Как мне привлечь к нему внимание ФБР?
– Так, – в его голосе послышалось облегчение, теперь он был уверен в том, что вопрос праздный. – Вам лучше начать с местной полиции. ФБР, в основном, занимается преступлениями по федеральному уголовному праву.
– А убийство – не федеральное преступление?
– Как правило, нет. Вот если бы жертва была федеральным чиновником…
– Ясно. Но в фильмах ваши парни всегда ищут серийных убийц.
– Да, – сказал он. – Но вы, по-моему, темните…
Я покосилась на кровать, которую устилали распечатки исследований об обидчике Минди: список молодых девушек, исчезнувших во время путешествия своих семей; изыскания о привычках психопатов и нераскрытых преступлениях в Пало-Альто – по сути, куча усилий безо всякого толка.
Мне не очень помогло знание имени убийцы. Я не нашла его в новых газетных материалах! Сетевые поиски тоже не увенчались успехом: я обнаружила сотню мужчин с тем же именем, но здесь имелись явные нестыковки, связанные с возрастом маньяка и с местом фактического проживания. Убийца просто испарился, или, может, в том маленьком бунгало не было доступа в Интернет.
Хотя я знала его имя и номер телефона, мой пыл и праведный гнев угасали день ото дня. В общем, я заявила агенту Рейесу то же, что и маме:
– Это для школьного задания.
– Вы в выпускном классе, мисс Скоуфилд. Разве ваши задания не должны быть… конкретными?
– Верно. Я как раз подбираюсь к конкретной части, – ответила я, пытаясь собраться с мыслями, но мне уже больше недели не удавалось поспать. Похоже, тело к этому не стремилось – в отличие от разума. – Сколько нужно жертв, чтобы стать серийным убийцей? В ФБР есть какое-нибудь правило?
– Правила есть всегда, мисс Скоуфилд. Чтобы считаться серийным убийцей, требуется три убийства, по крайней мере, одно из которых должно быть совершено на территории США.
– Три? Отлично. В смысле… конкретно, верно?
– Отчасти, – согласился он. – Еще вопросы?
Я заколебалась: чему-чему, но пятерке маленьких девочек, закопанных в палисаднике старика, агент Рейес никогда не поверит. К сожалению, подбирать слова было бесполезно.
– Предположим, что убийства никто на самом деле не видел, но я в курсе, где зарыты тела. Какие доказательства мне нужны, чтобы заставить полицию раскопать чей-то двор?
Он призадумался, но затем заговорил:
– Такие, что способны убедить судью потратить деньги налогоплательщиков на уничтожение частной собственности, – очень веские.