А кроме того, лапша в ресторанчике была исключительной.
– Тут я придумала название для романа, – произнесла Дарси после того, как они сделали заказ.
– Неужто для «Безымянного Пателя»? – уточнила Ниша.
– Увы, он все еще безымянный, – ответила Дарси. Он также был ненаписанным, если не считать нескольких сырых идей. – Но здесь меня осенило насчет «Клептоманта». Я подкинула название второй книги Имоджен. Здорово, да?
– Сестренка, мы можем поговорить о чем-то другом? – произнесла Ниша, покачав головой.
– Конечно. О чем угодно. Например, о моем бюджете? Вот и повеселимся, наконец.
– Точно, – Ниша извлекла телефон и слегка стукнула по экрану, как всегда радуясь возможности оказаться в знакомом мире чисел.
То, что за этим последовало, приятным не было.
Дело было не только в непомерной арендной плате за квартиру 4Е или в многочисленных билетах на перелеты в один конец, когда Дарси увязалась за Имоджен в турне (с подачи последней, разумеется). Расходы включали и одежду, и различные предметы обихода, которые Дарси приобрела за последние девять месяцев… Более того, Дарси обладала удивительной «способностью» сократить свои траты до семнадцати долларов в день. Еда в Нью-Йорке была бесподобной, а пиво оказалось необходимостью.
Хуже всего было то, что Дарси не отнесла ни единого счета на расходы, связанные с писательской деятельностью, а уже через неделю должен был поступить ее первый в жизни возврат налога[129] вместе с чеком на колоссальную сумму. Согласно вычислениям Ниши, деньги у Дарси могли закончиться на год раньше, чем предусматривалось.
– Почему ты шокирована, Патель? – сказала Ниша, закончив свой доклад. – Рано или поздно должна была наступить расплата.
– Да, но в эти дни я расплачиваюсь за все, – пожаловалась Дарси. Она сломала свои палочки для еды, и щепки разлетелись в разные стороны. – Отныне и впредь моя жизнь может превратиться в расплату. Я только что получила бланк договора о возобновлении аренды. С июля моя квартирная плата поднимается. На десять процентов!
– Ого! – воскликнула Ниша, делая пометки в телефоне. – Я тебе советовала, Патель, чтобы ты подписала двухгодичный договор.
– Представляю, что скажет тетя Лалана!
– Что ты намерена предпринять?
Дарси пожала плечами.
– Мне по-прежнему нравится моя квартира, но все не так, как раньше.
– Найди себе дешевое жилье. Или приезжай домой!
– Ниша, я люблю вас, но мне надо написать продолжение. Я не смогу писать, сидя в своей старой спальне в Филли.
– Ты сочинила там роман! За тридцать дней!
– Это произошло мгновенно… я не знала, что делаю.
Ниша сузила глаза.
– Патель, у тебя есть почти три месяца аренды, но нет любовных отношений. Почему бы не начать писать на полном серьезе и не посмотреть, что получится? В смысле, после того, как поразвлекаешь меня в течение недели.
– Может, ты и права, – промямлила Дарси. Что ж, вполне достойный выход из ситуации.
– Знаешь, – продолжила Ниша, – старшие Патели до сих пор думают, что в сентябре ты отправишься в Оберлин.
– Вряд ли. Срок подачи заявлений закончился три недели назад.
Ниша моргнула.
– Я думала, для тебя сохранили место.
– Верно, я и этот срок пропустила. Наверное, еще год назад.
– До чего же ты жалкая, Патель, – хохотнула Ниша. – Хотя ничего уже не имеет особого значения. В любом случае, твоя материальная помощь превратилась в дымящуюся воронку от снаряда.
– Ты о чем?
– Налоговики проверяют все, Патель! Их интересует не только твой текущий доход, но и возврат налога в этом году. А он показывает, сколько ты заработала в прошлом году.
Дарси сглотнула и привстала с диванчика.
– То есть я практически на мели?
– Ты получишь другие выплаты за публикацию и за «Безымянного Пателя», но тебе придется пораскинуть мозгами, если на следующий год ты подашь заявление в Оберлин. Как твой бухгалтер, я рекомендую тебе придерживаться условленной программы и сделаться писательницей на три года.
– Хм, а ты не могла заранее предупредить меня? Хотя бы в самом начале, пока я не поставила крест на колледже?
– Ты твердила, что мечтаешь об этом, Патель! И я не знала, что ты собираешься профукать свой аванс на квартиру и лапшу.
Дарси снова шлепнулась на сиденье. Она была обречена.
Официантка принесла им еду, но, созерцая наваристый бульон, Дарси не почувствовала эйфории. Сперва телефон Имоджен сговорился с автоматической проверкой орфографии, чтобы разрушить ее жизнь, а теперь сюда же присоединились ее домовладелец, налоговое управление США и Оберлин. Вероятно, скоро против Дарси ополчится вся вселенная. Даже новые палочки для еды ее не слушались, и пшеничная лапша ускользала и брызгала ей в лицо бульоном, когда шлепалась о поверхность.
Однако вкус блюда был безупречен, и спустя пару минут сестры перешли на менее гнетущие темы: занятия Ниши в школе, ее планы на колледж, недостатки старших Пателей. Дарси пересказала ей сплетни от Карлы и Сагана, с которыми она болтала почти ежедневно. После разрыва с Имоджен долгие телефонные разговоры с друзьями стали одним из утешений последнего месяца.
Дарси задумалась, а не стоит ли поискать для себя чего-нибудь позитивного? Ниша верно подметила, что у нее нет личной жизни. Но, возможно, она способна заниматься писательством в одиночку.
– Мне нужно вдохновение, – произнесла Дарси. – Хочу узнать что-нибудь значительное, сверхъестественное или трагическое, как тогда, когда я нашла в Сети заметку об убийстве маминой подруги.
Ниша оторвалась от созерцания пустой миски.
– Но ведь мама ничего не сказала, когда прочитала твой роман!
– Она говорила об этом с тобой после праздника?
– Ни слова, Патель. Но я провела расследование, и оказалось, что это была другая Анника Сутария.
Дарси уставилась на сестру.
– Что?
– Индия очень-очень густо населена. В результате у многих – одинаковые имена. Та Анника, которая знала убитую девочку, на месяц старше мамы. В общем, ты много напутала.
– Кошмар, – выдохнула Дарси. Получается, что маленькое привидение никогда ей не принадлежало.
А вдруг все наоборот? Вероятно, Минди действительно принадлежит ей, поскольку она сочинила этот персонаж, ошибочно приняв одного человека за другого. Или она опять воспользовалась чужой трагедией и своровала ее для сюжета своей книги? Но она явно не имела на это никакого права. А если та женщина по имени Анника тоже мертва, и Дарси – единственное живое существо, которое помнит Раджани? Тогда она, Дарси, и есть последняя хранительница призрака…
В итоге Дарси была уверена лишь в том, что неправильно идентифицированное привидение – неплохая идея для «Безымянного Пателя».
– Сходим в книжный? – предложила Ниша.
Дарси вернулась в настоящее.
– Я, если честно, избегаю книгоиздательского хаоса.
– Тебе надо написать книгу, Патель. Ты что, забыла?
– А вот это писательский хаос, – вздохнула Дарси. – Книгоиздательский хаос включает в себя кучу блогов, общение с подростками в «Твиттере», высмеивание премии Принца, обзоры. Я много недель не выходила в онлайн.
Ей все напоминало об Имоджен.
– Ладно тебе, Патель! Давай погрузимся в читательский хаос. За мной!
«Книга века» была одним из последних крупных независимых магазинов Манхэттена, где большая часть этажа посвящалась литературе для молодежи. Стены покрывали винтажные произведения детского творчества, полки ломились от изданий для подростков и детей младшего школьного возраста. А еще там имелась секция с комиксами – помещение размером с половину теннисного корта, где стояла раскрашенная в бело-красную клетку ракета высотой с Дарси. Когда сестры были маленькими, посещение «Века» становилось самым незабываемым моментом каждой семейной поездки в Нью-Йорк.
– Ты теперь здесь вроде рок-звезды? – спросила Ниша, когда они переступили порог магазина.
– Никакая я не рок-звезда, – ответила Дарси. – У меня даже роман не опубликован!
– Сто шестьдесят восемь дней, и их все меньше! А тебя не узнают? И для нас не будет скидок?
Дарси покосилась на женщину за прилавком. Она не принадлежала к горстке знакомых работников «Века».
– Прости. По полной цене.
– Тогда для тебя, Патель, никаких книг. Как твой бухгалтер, я официально заявляю, что у тебя нет ни гроша.
– Можно я буду выставлять тебе счет на доллар каждый раз, когда ты говоришь «как твой бухгалтер»?
– Сомневаюсь, что это тебе поможет, – парировала Ниша и вдруг замерла, уставившись на торцевой стеллаж с десятком книг в мягких, одинаково ярко-красных обложках. – Эй, а тут…
Дарси кивнула. Естественно, «Пиромантка» сразу попалась им на глаза.
Дарси кивнула. Естественно, «Пиромантка» сразу попалась им на глаза.
– Странно, – произнесла Дарси, взяв ближайшую книгу в руки. – Предполагалось, что роман до лета не появится в мягкой обложке.
– Это хорошо или плохо? – уточнила Ниша.
– Не знаю, – призналась Дарси, перевернув экземпляр. Сзади был старый отзыв от Кирали, а также помеченные звездами обзоры – просто горы похвал, которые, похоже, никогда не способствовали высоким продажам. – А в «Парадоксе» еще пытаются что-то сделать.
Но, так или иначе, а приятно было видеть роман Имоджен занимающим почетное место. Дарси вернулась к фото писательницы на задней обложке: Имоджен выглядела счастливой, руки были предусмотрительно засунуты в карманы кожаной куртки, чтобы не прикоснуться ими к голове.
Когда Дарси вспомнила день фотосессии, к горлу подкатил ком. После этого снимка Имоджен не проводила без нее ни дня.
– Делай с книгой что хочешь, я пас, – пробормотала Ниша и направилась к выдвижной секции «Искрящегося пони».
Дарси открыла первую страницу.
«Поджигая, она больше всего радовалась спичкам. Ей нравилось, как гремят в коробках эти уложенные тесными шеренгами деревянные солдатики и как они распускаются между ладонями жаркими цветами. Даже их остатки были прекрасны – тонкие, черные, скрученные, после того, как они догорали дотла – вплоть до загрубелых от огня кончиков пальцев…»
Слова вызывали трепет, совсем как при их первом прочтении. В понижении тона в конце предложений слышался голос автора. Мгновение Дарси ждала, что Имоджен подойдет сзади, положит руку ей на плечо или поцелует в затылок.
Раздался голос:
– Удачно мы выбрали время, правда?
Дарси развернулась. Перед ней стояла Джохари Валентайн.
– Привет! – Они обнялись и снова отстранились друг от друга. – Не виделись века!
– Я была дома, на Сент-Киттсе, – пояснила Джохари, встряхнув головой. – Не смогла вынести еще очередную нью-йоркскую зиму. Писать о холоде – и без того невеликое удовольствие, не хватало еще и мерзнуть!
– Ясно. Когда выходит «Ледяное сердце»?
– В октябре, – выпалила Джохари, постучав пальцами по дереву книжной полки: маленькое заклинание, чтобы уберечься от неизвестности.
– А мой роман издадут в конце сентября, – объявила Дарси. Она бросила взгляд на торцевой стеллаж. – Что ты имела в виду под удачным выбором?
– Экземпляры Имоджен в мягкой обложке. Они появились как раз вовремя.
– Для чего?
Джохари нахмурилась.
– Ты слышала о дочери президента? О той фотографии?
Дарси нахмурилась.
– Я, можно сказать… выпала из жизни.
– Сжалься, девочка! Я, похоже, тоже из нее выпала!
Джохари казалась изумленной. Наверняка никто не сообщил ей о разрыве, который разбил сердце Дарси. Хотя странно, что кто-то еще мог остаться в неведении…
– А что случилось? – спросили обе синхронно.
Поборов мимолетную скрытность, Дарси вздохнула и начала:
– Я не встречаюсь с Имоджен. Мы решила отдохнуть друг от друга.
– Милая, мне искренне жаль. Вы были настоящими влюбленными голубками!
– Мы и есть голубки. Мы просто взяли тайм-аут, – ответила Дарси и вздохнула, чтобы успокоиться, попытавшись последовать совету Ниши и довериться Имоджен. – Пустяки!.. Но ты вроде говорила о президентской дочери?
Джохари округлила глаза.
– Да! Кто-то сфотографировал, как она выходит из вертолета с «Пироманткой» в руках. Из-за красной обложки книгу легко узнать.
Дарси хихикнула.
– Смешно!
– Так и было. Но затем какой-то политический блог из-за «сомнительного смысла» раздул дело. Типа, девушка поджигает все подряд, целуется с другими девушками. – Джохари хмыкнула и добавила: – Тему подхватили новостные каналы, и об Имоджен заговорили все.
– Серьезно? Как я такое пропустила?
– Это было три дня назад! Или четыре? Глупая толпа уже переключилась на новые сплетни. Но, полагаю, у читателей романов память не столь короткая, поскольку книга до сих пор продается.
– Повезло, вот зараза, – попыталась пошутить Дарси.
Джохари, которая никогда не ругалась, опять не удержалась от смеха.
Дарси посмеялась вместе с ней, уже сочиняя имейл с поздравлениями Имоджен. Она немного приободрилась: вдруг удача ее не покинула? Может, ее просто-напросто позаимствовала Имоджен?
Глава 40
Через полчала я оказалась во временном лагере в полумиле от поселения. Воздух наполняло потрескивание раций и урчание генератора, снабжавшего электроэнергией огромные прожектора, которые светили между деревьев. Лампы так грели, что на сучьях сосны растаял снег и в ярких лучах моросил слабый искрящийся дождик.
Я сидела на ящике достаточно близко, чтобы извлечь пользу из тепла прожекторов, и была завернута в два термических покрывала. Мои порезы перевязали, объявив пустячными для лазарета. Добрый агент ФБР дал мне кружку кофе, которую я обнимала ладонями. Магия действовала и здесь, я тайком освободилась от наручников и молча наблюдала за агентами. Для них я была полузамерзшей, полуголой юной девушкой, найденной в лесу возле логова секты, но они почти не обращали на меня внимания. Может, причина заключалась в том, что положение стало безопасным, поскольку по меньшей мере за последние пятнадцать минут не раздалось ни единого выстрела. Зато и в меня уже никто не целился.
Вскоре я незаметно исчезну, спущусь в реку и вернусь в свою уютную спальню. Но сперва надо убедиться, что с Ямой все в порядке.
Мне было неизвестно, где оказывают помощь раненым. Однако я боялась приставать к агентам с вопросами. Вдруг кто-нибудь заметит, что я высвободилась, и снова наденет на меня наручники? В общем, я тихо сидела и просто ждала, оцепенев от всего происходящего.
Мороз пробрал меня до костей, объединившись с осколком льда, появившимся во мне после Далласа. Я принялась гадать, смогу ли когда-нибудь, в принципе, согреться.
Затем я поняла, что кто-то на меня пристально смотрит, и оторвалась от разглядывания кофе.
– Ой, – выдавила я, и у меня екнуло сердце. Жнец с косой, промчавшийся по моей жизни, продолжил свое шествие.
– Мисс Скоуфилд, удивительно, что вы здесь.
Я кивнула.
– Думаю, вам сейчас все должно казаться удивительным.
Специальный агент Элиан Рейес растерянно вытаращился на меня, но через миг присел на другой ящик, и мы вместе уставились в лес. Мои чувства притупились холодом в душе и холодом реального враждебного мира. Но почему-то находиться рядом со спецагентом казалось мне совершенно нормальным.
Еще бы, теперь утешение мертвых стало моей работой.
– Я и забыла, что вы здесь на задании.
– Хотя я и не должен был. Приземлился в Денвере четыре часа назад. – Он взглянул на свои ладони, словно не узнавая их. – Последним примчался сюда, но первым открыл дверь и…
Я кивнула.
– Вам не повезло. Если бы вы пропустили свой рейс, вам бы пришлось выбрать другой, и все обернулось бы иначе.
– Я почти опоздал, но на дороге в лос-анджелесский аэропорт в кои-то веки не было транспорта, – усмехнулся он. – Или, возможно, я чуть быстрей шевелил ногами.
– Не вините себя, агент Рейес. Себя винят все.
Он посмотрел на меня.
– Ты в порядке, Лиззи? – спросил он, обращаясь ко мне уже на «ты».
– Да, но я жутко замерзла.
– Лиззи, ты ведь не такая, как я, верно? Ты способна меня видеть.
Я покачала головой.
– Я вижу призраков благодаря той атаке в Далласе. Меня это изменило. Таково мое новое призвание.
Агент Рейес задумался.
– По-моему, ты слишком молода для такой работы.
Кивнув в знак согласия, я пожелала снова стать одиннадцатилетней, не зная ничего о том, как устроен мир: ни об убийцах, ни о тайнах смерти, ни даже о том, что скоро нас бросит папа.
Но вернуться в прошлое невозможно.
– Думаю, я должна служить людям проводником, но не уверена, как именно. Знаешь, я постараюсь тебе помочь. Хотя, может, ты сделаешь первый шаг?
– Конечно, Лиззи. Я всегда хотел поддержать тебя.
– Спасибо. – Я помолчала, перевела дух и продолжила: – Здесь был мой друг, он тоже проводник, и его ранили. Наверное, его отнесли к врачам.
– Я только что из лазарета. – Агент Рейес махнул вдаль, на еще один источник света среди деревьев. – Давай-ка проверим, там твой друг или нет. Если нет, значит, его доставили в госпиталь на вертолете.
Он протянул мне руку, и, приняв ее, я проскользнула за грань. На обратной стороне было не очень холодно, и теперь у меня появился призрак-проводник.
Я и специальный агент Рейес нашли Яму в медицинской палатке. Его запястья приковали наручниками к металлическим поручням каталки. Он по-прежнему выглядел бледным, и возле него был штатив с капельницей, с прикрепленным пакетом плазмы. Раны Ямы в спешке перевязали марлей, из которой по бокам проглядывали черные стежки.