Вдох.
Выдох.
Ещё выдох.
Сердце замирает, и, кажется, что целую вечность ничего не происходит. Потом салон "Блейзера" разом заливает ревущее синее пламя.
- Вот и все, долг отдан, - метроном сердца продолжил свой бесконечный бег, но теперь сердце бьется ровно и спокойно.
Все. Времени больше не нужно.
- Надо же, не разбились, падлы, - вой сгорающих заживо сверлит отбитую голову.
Ох, за что мне это, господи? Пожалуй, ты мне этого не простишь. Но так надо.
Потерянно бредя к своей машине, задеваю ногой какую-то железяку.
- Хм, Стечкин, - натягиваю рукав куртки на кисть. - Парни, а ведь вам прямиком в ад. Прибудете уже адаптированными к особенностям тамошнего климата, - нервно хихикаю, номер на пистолете зашлифован.
Стечкин улетает в лес. И судя по звуку, падает куда-то в воду.
Запоздало приходит мысль, что я не поставил волыну на предохранитель.
Обошлось.
Сильнейший пинок между лопаток сбивает меня на землю.
- Да что же это? - в очередной раз забарывая боль в отбитом теле, поворачиваюсь набок. - Чем это меня так приложило?
Бензобак рванул. Быстро что-то, или в багажнике джипа была канистра?
Крики стихли.
Обидно. Как-то быстро ребята спеклись. Надеюсь, черти не дадут вам замёрзнуть.
Ох, херово мне что-то. Опираясь на машину, с трудом принимаю вертикальное положение.
Зачем собственно?
Внутри меня пустота, очень болезненная пустота.
Осень. Дорога. Весело потрескивает пламя, пытаясь перекинуться с джипа на соседнее дерево.
- Не выгорит у тебя, дерево мокрое напрочь, - мысленно обращаюсь к пламени.
"Пинк Флойд" поёт о том, как им хочется, чтобы ты был здесь. Мне тоже этого хочется. Отвожу взгляд от того, что недавно было "девяткой".
В легковушке на противоположной стороне шевеление и едва слышный всхлип-стон.
Значит, нам туда дорога. Без вариантов.
Интересно, из легковушки видели, как я пиромана изображал? Хотя вряд ли. Удивительно, что после лобового столкновения с джипом там вообще осталось что-то живое.
На трассе до сих пор пусто. Периферия, конечно, но пора бы уже кому-нибудь появиться.
По замысловатой траектории добираюсь до легковушки.
Дошел-таки. Тяжело плюхнувшись на пятую точку, сползаю в кювет.
При жизни это было "Опелем-Кадет" года этак восьмидесятого. Морда у "Опеля" отсутствует напрочь. Двигатель наполовину в салоне, даже часть подвески туда пролезла. Все в крови и осколках стекла. Кто был за рулём, даже судмедэксперт не сразу разберется, такой там хаос.
Что там может шевелиться?
За сиденьем водителя шевеление, всхлип. Ребёнок, навскидку ровесник моего сына.
- Нет у тебя сына. Больше нет.
Целых стёкол на "Опеле" не осталось. Осколки стекла высыпались в салон и сверкающей дорожкой обозначили траекторию предсмертного рывка "Опеля".
Бубня что-то ласковое, выгребаю остатки стекла наружу.
- Потерпи, маленький, все будет хорошо, - ребёнок в Опеле выгнулся дугой и обмяк.
- Да что же за день-то!?
Ан, нет. Дышит вроде. И кровь, похоже, не его.
Ручки вывих или перелом. А я, раздолбай, прижал его к себе.
- Ладно, не смертельно, - за спиной треск мотоциклетного мотора. Наконец-то кто-то появился.
- Что стряслось? - с высоты дорожного полотна на меня смотрит деревенский байкер на потрёпанном "Иже".
- Третья мировая. Ты местный? Ништяк, лети в посёлок, вызови скорую. Районная больница как раз в посёлке, так что должны быстро приехать.
- Ты ещё здесь?! - ага поехал, вот и славно. До посёлка верст десять-двенадцать, значит, через полчаса тут будет не протолкнуться.
А пока надо пристроить спасенного ребёнка поудобнее. У меня в багажнике спальник был, вот на него и положим.
О, ещё машина едет. Зачистили что-то.
Треща изношенным движком, к месту аварии подкатил ушастый "Жорик". Из "Запорожца" на меня, как удав на кролика, пялится мужик в очках на пол лица. Видимо решив, что тут прекрасно обойдутся без его скромного участия, очкастый вдавил в пол педаль газа. Тарахтение ушастика перешло в надрывный вой, но прыти машине это почти не прибавило.
- Такие вот уроды советскую власть и просрали, - к чему это я? Хотя да, удары по башке ума не прибавляют, а гибель семьи оптимизма.
Тяну на себя спальник из багажника. Ткань за что-то зацепилась и не поддается. Плевать, выдираю с мясом.
Выбрав место почище, расстилаю спальник. Укладываю на него продолжавшего прибывать в бессознанке ребёнка.
Упираюсь взглядом в бодро догорающий джип.
- Как вы там, парни? Тепло ли вас черти встретили? Надеюсь, тепло.
Не отвлекаться. В багажнике была вода.
Опять лезу опять в багажник.
- Ммама, ммам, - шёпот почти на грани восприятия, да и горящий джип мешает прислушиваться весёлым потрескиванием.
Боясь спугнуть тень надежды, заглядываю в салон.
Бог есть, да! ДА! ДА! - встречаюсь взглядом с сыном.
- Папа, мне сон страшный приснился. А где мама? - лицо и шея сына в крови, и поза неестественная. Несовместимая с жизнью поза, если по-честному.
- Сейчас мой маленький. Папа сейчас, - лихорадочно, но осторожно щупаю сына на предмет повреждений. Плечо минимум вывихнуто, а может и сломано. Лишь бы не позвоночник, Господи, только не позвоночник!
Буду вынимать. Сына вырубится наверняка, но с этим ничего не поделать, вынимать надо.
Заднюю дверь с водительской стороны заклинило, с противоположной вообще смяло как бумагу. Медленно сдвигаю до упора вперед сиденье водителя. Теперь сложить спинку сиденья к рулю. Готово.
- Маленький, пошевели ножкой, умница, а другой можешь? - шевелятся.
Шевелятся!
Теперь мне точно известно, как это, когда гора падает с плеч, во мне три метра роста как-то сразу стало.
- Папа, а где мама? Я к маме хочу.
- Умерла, маленький. Умерла навсегда, - нельзя дать слабину, никак нельзя. Спазм зажимает грудь, слезы размывают кровь на щёках. Привалившись к "девятке", с трудом удерживаю равновесие на ватных ногах. Прижав к себе сына, вдыхаю запах его волос, и никак не могу надышаться.
- Спасибо тебе, Господи, - зажимаю в зубах золотой крестик. Жизнь продолжается. Больше того, она обретает смысл.
Пара машин тормозит на обочине. Какие-то люди спешат ко мне, трясут за плечо, лезут с вопросами.
Но это все неважно.
Важно, что комочек плоти у меня на руках живой и, похоже, относительно здоровый.
Вот уж не думал, что ржавая буханка с красными крестами, заставшая, по всему, ещё Леонида Ильича, на такое способна. Впрочем, когда НАДО, простой советский человек на простой советской технике, способен на чудеса. Этому водиле, по всему, было НАДО, хотя "Страны Советов" больше нет, страны нет, а люди есть. Буханка скорой помощи приехала всего на минуту позже вернувшегося к месту аварии деревенского байкера на "Иже".
- Спасибо тебе, неизвестный водила, - обелиска в мраморе и бронзе тебе точно не воздвигнут. Хотя о чем я, ты как никто в курсе о размерах людской благодарности. Такие, как ты, работают не за благодарность.
Тётка в белом халате нависла над ребёнком из "Опеля". Вторая тянет сына из рук. Отпускаю, сына уносят в скорую.
Что-то милиции нет, непорядок. Ну, нет, так нет, я не опечален этим фактом.
Киваю вернувшемуся к месту аварии байкеру.
О, да он сзади какую-то герлу посадил. Можно понять человека, не каждый день такое, надо успеть урвать ощущений.
- Как звать?
- Коля, а это Натаха, - байкер кивает на девчонку.
- Николай, в "Опеле" сумка женская должна быть. Там документы наверняка есть. Принеси, понадобятся скоро. Наташа, а тебе ни к чему туда заглядывать, - девочка нервно сглатывает и смотрит мне за спину.
Ну вот, блевать побежала. Блевать - это нормально в такой ситуации.
Зрители с понаставленных вокруг машин пытаются потушить джип, получается у них откровенно плохо. Близко подойти боятся, прыгают метрах в десяти от машины. Стояли бы, смотрели с дороги с тем же результатом.
Плотный парень кавказкой наружности, без видимого результата потратив свой огнетушитель, с растерянным видом бредёт в мою сторону. Пытаюсь изобразить жест - "иди сюда".
- Там в багажнике огнетушитель. И во второй легковушке погляди, - сын гор побледнел, но не отступился, вытащил огнетушитель из моей машины.
Ага, а к "Опелю" не хватает духа подойти.
Колян обратно идёт. В руках дамская сумка и пакет. Судя по разводам на искусственной коже куртки, обед Коля возле "Опеля" оставил. Но дело сделал, с характером хлопец.
Колян обратно идёт. В руках дамская сумка и пакет. Судя по разводам на искусственной коже куртки, обед Коля возле "Опеля" оставил. Но дело сделал, с характером хлопец.
- Николай, в багажнике "девятки" сумка спортивная лежит. Вытряхни из неё все и положи туда сумку и пакет. - Что в пакете?
- Шмотки детские. Я подумал, что пригодятся,- сейчас опять блеванет.
- Молодец, правильно подумал. Сложил? Молодец, давай сумку,- парня всё-таки выворачивает, это тоже нормально.
А вот и доблестные борцы с огнём. Оперативно приехали.
- Что-то я не понимаю, где милиция? - бардак в стране, но не до такой же степени.
Пожарные, для порядка отогнав зевак подальше, начинают раскатывать шланги.
Воняет жуткой смесью горелого мяса и автомобильной химии, странно мне этот запах доставляет некоторое удовольствие.
Из пожарной машины вылезают два мента, сейчас начнётся.
- Опять раздатка? - интересуется у милиционеров водила скорой.
Сержант кивает, сдвигает фуражку на затылок и начинает наводить порядок.
- Так, граждане, отошли на дорогу! Освободите проезд! Свидетели аварии есть?
Второй мент с дороги заглянул в "Опель". Пару раз обошёл джип, о чем-то долго общался с черным кирпичиком "Моторолы". Хотя, похоже, больше слушал, что ему из рации вещали.
Закончив общение с рацией, лейтенант направился ко мне.
- Вызывай все труповозки из города, к повороту на лесхоз,.. и что-то ещё, - мент на ходу орет в "Моторолу".
Подъезжает милицейский "уазик" и ещё одна скорая, кто-то ещё с мигалками показался. Сержант, суетится - наводит порядок на дороге.
Врач из второй скорой наклоняется надо мной одновременно с лейтенантом. Врач и милицонер смотрят друг на друга, потом на меня.
- Дети? - хрипло шепчу, на большее просто нет сил. - С детьми что? - сверлю взглядом врача.
- Мне нужно вас осмотреть. Детьми уже занимаются, - врач открывает сумку.
- Доктор, для меня дети лучшее лекарство в данный момент. Пять минут я проживу, не сомневайтесь. Мы вот пока с лейтенантом побеседуем, - врач сдвигает брови, но отходит к скорой.
Меня начинает потряхивать, отходняк после стресса начался, по всему.
- Хреново выгляжу? - летеха кивает. - Ко мне вопросы есть срочные? А то хреново мне как-то. Могу отрубиться.
- Нет, у областников пусть об этом голова болит, - лейтенант само безразличие. Через полчаса тут от звёзд не протолкнуться будет. Все службы на уши поставлены. Опрашивать тебя они будут, это дело не наш уровень, - лейтенанта такой поворот событий откровенно радует.
- Что так? - вопросительно смотрю на летеху.
- Очень значимые люди в джипе ехали. Сюда даже ФСБшники мчатся, - не любит, похоже, лейтенант ФСБ. - Дети твои?
- Мои.
- Повезло, что выжили. Тачка твоя в хлам. В "Опеле" вообще фарш, лобовое с "Блейзером"? - лейтенант скорее констатирует, а не спрашивает.
От "уазика" скорой помощи возвращается доктор.
- Если что, коси на шок и стресс. В твоём состоянии не будут приставать долго. Да тут, в общем, и без твоих показаний все ясно.
- С чего такая доброта? Знал кого в джипе?
- Знал, - лейтенант зло сплёвывает и уступает место доктору.
Мигалок на дороге все больше и больше.
- Ну что там док, не томи?
- Сейчас мы их в сразу детскую областную больницу отправим. Там оборудование хорошее и врачи хорошие......
- ДОК! - прерываю мантры врача.
- Нормально все будет. Уж поверьте моему опыту. Укольчик обезболивающий сделаем? - интересуется врач и как-то виновато на меня смотрит.
Последний он у него, что ли?
- Обойдусь. Шить в больничке будут, там и уколют, - довела перестройка страну. Похоже, у них на скорой только йод и бинт в наличии.
Будем надеяться, в больничке лидокаин есть, а то были прецеденты.
Осенние визиты
Провинциальный город на Северо-Западе Российской федерации.
Осень 1996 года.
Из больницы меня довольно банально выпихнули на следующий день. Сотрясение, пара треснувших рёбер, семь новых шрамов от трёх до шести стежков, ну и так, синяков и ссадин по мелочи. Нечего койку занимать, коек мало.
Родной милиции я оказался на удивление не интересен. С утречка, пока я валялся на больничной койке, в палату пришла пара то ли следователей, то ли дознавателей.
Меня недолго помучили вопросами. Кто? Как? Откуда? Куда ехал? Знаком ли с погибшими? И дальше в таком духе. Но все как-то для галочки, без огонька.
Понимают, что трогать меня сейчас, себе дороже. В принесённых в палату местных газетах все первые полосы исключительно о вчерашней аварии и моем нелёгком бремени. И я даже знаю, кто прессе проплатил за это.
Попал я крепко.
В джипе, помимо двух торпед, ехали правая рука местного авторитета - известный бизнесмен по части охранных агентств, и старший сын главы администрации, тоже известный и тоже бизнесмен по части недвижимости. Такой вот пасьянс лёг. Оба "бизнесмена" твари редкостные, так что проблемы у меня однозначно будут.
В том, что проблемы не заставят себя ждать, я не сомневался ни на йоту.
Из газет узнаю, что в джипе везли ба-а-а-альшой чемодан баксов. Но не довезли, а до выборов осталось меньше трёх месяцев.
Так что сейчас всей этой кодле не до меня - экстренно новый чемодан бабла собирают, и чемодан сильно больше прежнего.
Только это не поможет нынешнему главе, если я что-то в местной политической кухне понимаю, а я в ней понимаю.
Скандал в прессе разгорается нешуточный. Электорат в больничке только эту тему и обсуждает. Конкуренты нынешнего главы не дремлют, а тут такой подарок судьбы. От того и чемодан много толще нужен.
Ладно, будем посмотреть, что мне остаётся делать.
У органов ко мне особых вопросов нет. Я потерпевший и от меня лучше дистанцироваться до поры. Однако не забыли взять подписку о невыезде и напомнить, что язык нужно держать за зубами. Все в интересах следствия, естественно.
У выхода из больницы нарываюсь на кучку репортёров.
Слёзно плачусь на камеру о своей тяжкой доле. Увы, но детали происшествия раскрыть не могу, ибо интересы следствия превыше всего. Репортёры тут же отомстили мне, отказавшись подбросить до дома. Хотя это, скорее, хорошо. Кто его знает, как органы отреагируют на такую поездку.
Не удивлюсь, если завтра на первых полосах будет статья о том, как сатрапы режима беспределят в отношении вдовца. В принципе, это именно то, что нужно, чтобы меня оставили в покое.
Бомбила-таксист, скучающий на стоянке у больницы, сперва брать меня отказался. Даже предъявленные деньги не помогли. В целом я его понимаю, видок у меня еще тот.
Однако, узнав в какой аварии я обзавёлся таким милым личиком, таксист метнулся из машины, открыл мне пассажирскую дверь и всю дорогу до дома мучил расспросами. Даже денег взял по минимуму, такой вот бонус получился.
Дом, милый дом. Со стены улыбается супруга, молодая, красивая. Надо бы ленту чёрную купить.
Жену хоронить надо. И, по-человечески, похороны девушки из "Опеля" нужно на контроль взять. А из меня сейчас бегун по инстанциям и кабинетам совсем никакой. Если к этому добавить синяк на пол-лица и шрам через щеку (неглубокий надо заметить, обошлось без швов), да и состояние тотальной отбитости во всем теле, вообще печаль.
Но за меня это никто другой не сделает.
Тяжело плюхнувшись в кресло, придвигаю к себе телефон. Опухший палец скользит по телефонному диску, не попадая в маленькие для припухшего перста отверстия. Ну да ничего, зажатым в кулаке карандашом накручиваю диск телефона.
Повезло - шеф на месте, на ловлю щуки ещё не уехал. Сегодня воскресенье, а завтра праздник. В это время он на все выходные пропадает на рыбалке, осенний жор у щуки, а шеф прожженный рыбак.
Шеф уже в курсе моих проблем, земля быстро слухами полнится.
- Водить сможешь?
- Куда я денусь.
- Виталик тебе мой старый "Форд" пригонит и мобилку занесёт. Что ещё будет нужно, звони. Во вторник на работе появись хоть на час. Извиняй, но нельзя, чтоб твоя банда расслабились. Без атамана твои бандиты вмиг накосорезят, будем, как в прошлый раз, минимум две недели их косяки разгребать.
Шеф сама щедрость - мобилка это определенно круто. Много проблем снимет. А вот "зайди на работу" это откровенное свинство, но деваться некуда, капитализм на дворе.
Впрочем, в прошлый раз мой отдел накосячил строго для того, чтобы шеф проникся значимостью и незаменимостью моей скромной персоны.
По большому счёту другого от шефа я не ожидал, и по части машины, и по части зайти на работу. Мобильник идёт приятным бонусом.