Опричник кивнул:
– Сниму крутое порно и распространю в Интернете, – пояснил он.
– Почему именно там? – поинтересовался начальник.
Парень хихикнул:
– Все развратники пасутся в Сети.
– Тогда действуй, – Смуров повернулся к следующему своему приспешнику, быкообразному малому по кличке Буйвол. – Что скажешь мне ты?
Буйвол раздвинул толстые губы, собираясь отрапортовать о размерах выручки от воровства, однако ему помешал звонок мобильного.
– Как не вовремя, – Андрей Павлович потянулся к боковому карману и достал телефон последней модели. – Привет, Леха.
– У нас проблема, – не здороваясь, сразу перешел к делу Зайцев.
– Что еще случилось?
Быстрым шепотом Алексей Викторович изложил суть дела. Директор скривился:
– Ты всегда был болваном.
– Выбирай выражения!
– Тебе следовало послушать старую каргу и усилить контроль над этой парочкой, – не повышая голоса, сказал Смуров. – Так говоришь, он жив?
– Жив. Пока в коме.
– Надолго?
– Неизвестно.
– Чертов придурок, – Андрей Павлович сжал кулаки. – Нам уже перечислены деньги.
Зайцев вздохнул:
– Может, эти Шеппарды возьмут его таким?
– Размечтался! Они платили за здорового ребенка.
– Что делать, Андрей? – всхлипнул директор «Лагуны».
– Нормально работать, черт возьми!
Алексей Викторович совсем сник:
– Мы и так стараемся.
– Плохо стараетесь! Если узнает Терлецкий…
Этой фразы Зайцев ждал, как утопающий спасательного круга.
– Не узнает, – тихо вымолвил он.
– Это еще почему? Шеппарды первым делом свяжутся с ним.
– Он мертв, Андрей.
Смуров тяжело задышал:
– Что ты сказал?
– Его больше нет с нами.
– Нет с нами? – от неожиданности начальник детского дома выронил мобильный. Телефон упал на пол, и вышколенный опричник, с волнением прислушивавшийся к разговору, тут же поднял его и подал хозяину: – Как это произошло?
– Его похитили и убили.
– Кто?
– Откуда я знаю? – чрезмерное любопытство по поводу кончины их общего начальника стало раздражать Зайцева.
– Ты был на похоронах? Ты видел его в гробу? – Смуров был реалистом и просто так не сдавался. Алексей Викторович покорно повторил:
– Его похитили и убили.
– Значит, ты не видел его труп.
– Говорю тебе…
Андрей Павлович почесал затылок.
– Кто сообщил тебе о его смерти?
– Вера. Она рядом со мной.
– И ты… – Смуров еле сдержался, чтобы не высказать своего мнения об этой даме. Акулову он терпеть не мог, невзирая на ее красоту. – Кстати, ты не думаешь, что его прикончила она?
– А зачем ей это делать?
– Неужели незачем?
Зайцев издал звук, изображающий удивление:
– Все его добро завещано Анжелике.
– С ней тоже что-нибудь случится в скором времени, – безапелляционно заявил директор детдома. – Вот увидишь. И наша красотка прикарманит бизнес. Лично я против.
– Анжелика умерла раньше отца.
Это не удивило Смурова.
– О чем я тебе и говорю. И кто наследник всего добра Терлецких?
Алексей рассмеялся:
– Уж точно не мы с тобой.
– То есть эта шалава Верка?
– Ты хочешь предложить кандидатуру нынешнего зама?
Напоминание об этом человеке вконец разозлило Смурова:
– Его фамилия вообще не должна упоминаться в претендентах на престол.
– Мы за Веру, – вяло предложил Зайцев.
– Кто это мы?
– Я и Ступаков.
Андрей Павлович изумился:
– Этот алкоголик еще держится? Я с ужасом думаю: когда-нибудь по пьяной лавочке он всех нас спалит.
Алексей Викторович усмехнулся:
– Это будет не завтра. Возможно, тогда, когда в его услугах не будут нуждаться.
– Такое время придет не скоро, – констатировал директор.
– Вера тоже об этом подумала. Ступаков боится ее как огня.
– Хотелось бы в это верить, – сделав паузу, Смуров достал сигарету и, прикурив, добавил:
– Впрочем, может, ты и прав. Верка всегда была башковитой. Что она думает по поводу несчастного случая?
– Просмотрев заключение врачей, она сказала: все в порядке. Нужное не повреждено, из комы он должен выйти. В крайнем случае возвратим пару тысчонок за причиненные неудобства.
Андрей Павлович начал успокаиваться:
– Тогда какого ты меня пугаешь? Приводи товар в надлежащий вид и готовься к передаче. С Шеппардами буду разговаривать я, пусть вывозят сначала одного Волобуева. Кстати, за прошлую партию просили передать спасибо. То, что надо.
Зайцев осклабился:
– Хоть здесь удача.
– Живи пока, – директор детдома нажал кнопку отбоя, бросив телефон на стол.
– Продолжать? – поинтересовался один из его верных слуг.
– Давай, – Смуров поудобнее уселся в кресле.
Южный Берег Крыма. Мидас
Уже несколько дней Геннадий находился в состоянии депрессии. Его не радовали даже ставшие частыми отлучки Веры. Его любовница (впрочем, это определение устарело, они не спали уже, наверное, в течение месяца), никого не предупреждая, садилась в машину и мчалась в неизвестном направлении, пропадая порой на два-три дня. Оставаясь без бдительного контроля с ее стороны, врач все равно ощущал себя в темнице, не давая воли бушевавшим в нем желаниям. А их было два. Первое – как можно быстрее вырваться отсюда, покончив с криминальным периодом своей биографии. Второе – позвонить Вите и объяснить, как сильно он ее любит и как жалеет о произошедшем. Однако, помня об угрозах Акуловой, он не искушал судьбу, продолжая думать, как освободиться.
Однажды судьба предоставила ему шанс. Стоя на балконе и в сотый раз созерцая уже ставший ненавистным пейзаж, он увидел на диком пляже красивую стройную девушку. С разбегу прыгнув в теплую воду, она быстро поплыла, а Геннадий, как завороженный, смотрел ей вслед. Девушка показалась ему знакомой, и, напрягая зрение, Молчанов пытался вспомнить, где мог ее видеть. Когда она наконец вышла на берег, врач не поверил своим глазам: на большом валуне стояла сама Екатерина Зорина, известная приреченская журналистка и телеведущая, писатель детективов. По городу ходили слухи, что она помогает своему мужу-оперативнику раскрывать уголовные дела. Что, если обратиться за помощью к ней?
Бросившись в комнату, он схватил плавки, но тут же остановился. Перед ним встала новая проблема: как подойти к девушке? В его положении это было непросто. Вдруг Акулова поручила слежку за ним Зайцеву? Кстати, директор «Лагуны» тоже приреченский и вполне может узнать Зорину. Молчанов в гневе ударил кулаком по столу. Казалось, выхода не было. Несколько минут он в оцепенении сидел на диване.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Достав из тумбочки блокнот, Геннадий вырвал лист и стал торопливо писать: «Уважаемая Екатерина! Вы меня не знаете, но я из одного с вами города, поклонник вашего таланта. Именно поэтому я решил обратиться к вам за помощью. Я попал в очень трудное положение и не знаю, как выбраться. За мной наверняка следят, поэтому подойти и поговорить я не имею возможности. Если придумаете, как нам пообщаться, чтобы кто-нибудь вроде директора лагеря «Лагуна» не засек нас, даю номер своего мобильного. Если ничего не придумаете, давайте общаться посредством переписки. Листочек оставьте под камнем, на котором вы сидели. Прошу вас, не отказывайте мне. С уважением, Геннадий Молчанов».
Настрочив записку, врач бегом спустился на пляж и, свистнув пару раз для привлечения внимания Кати, бросил записку ей под ноги. Зорина удивленно посмотрела на него, открыв было рот, однако Геннадий сделал предупреждающий жест, скрывшись за кустами можжевельника. Заинтригованная, девушка подошла к бумажному шарику, взяла его в руки и развернула. Содержание странного письма вызвало у нее интерес. Перечитав его два раза, журналистка обернулась в поисках автора, но его нигде не было видно.
– И здесь Зайцев! – сказала она, бросив листок в пляжную сумку.
– Что ты посоветуешь, Костик?
Оперативник, поглощая пышные блинчики, приготовленные Лидией Витальевной, пожал плечами:
– Давай думать, дорогая. По-моему, мобильный вариант довольно неплох.
– Как считаешь, это не ловушка Зайцева?
– Вполне возможно.
Скворцов понимал, что имеет в виду жена. Алексей Викторович вовсе не выглядел дураком, чтобы просто так забыть об этой истории. Нет, он обязательно должен был убедиться, что Зорина поверила его утверждениям и больше не опасна. Для осуществления этого директор вполне мог разыграть целый спектакль с подсадной уткой.
– А вдруг человек действительно попал в беду и ему требуется помощь? – Катя в волнении сжимала и разжимала пальцы. – Что тогда?
– Позвони – и все дела, – оперативник смаковал уже шестой блинчик. – Поговори с ним. Ты умеешь докопаться до сути и понять, кто перед тобой.
Журналистка задумчиво посмотрела на него:
– Пожалуй, ты прав.
Не допив чай, она схватила мобильный и принялась набирать указанный в записке номер. Низкий мужской голос ответил сразу:
– Пожалуй, ты прав.
Не допив чай, она схватила мобильный и принялась набирать указанный в записке номер. Низкий мужской голос ответил сразу:
– Я слушаю вас.
– Это я.
Он понял, с кем говорит.
– Спасибо, что позвонили. Сейчас я расскажу вам все, а вы уж сами решайте, как поступить. Я понимаю, вы можете не поверить мне, но клянусь жизнью самого дорогого для меня человека – моей жены, я не обманываю вас. Вы слышите меня?
Катя коротко ответила:
– Да.
Внезапно Молчанову стало свободно и легко, будто кто-то невидимый, прикоснувшись к нему волшебной палочкой, разом разрешил все его проблемы. Глубоко вздохнув, Геннадий начал свой рассказ.
– И вот я оказался в «Лагуне», – когда его повествование стало подходить к концу, мужчина немного запаниковал. Следует ли довести до ее сведения то, что он увидел и узнал? Не поступает ли он опрометчиво?
«Сказал «а», теперь говори и «б», – подумал Молчанов, сообщая Кате о делах, которые проворачивали в лагере. Журналистку немного утомил и смутил этот странный рассказ. Сжимая трубку вспотевшей ладонью, она напряженно размышляла, как ей следует поступить. Наладить контакт с этим человеком или некоторое время понаблюдать за ним на расстоянии? Дождавшись, когда он замолчал, ожидая ее реакции, девушка сказала:
– Поверьте, все это очень странно. Почему вы выбрали именно меня?
– Потому что вы – порядочный человек, об этом знает весь Приреченск. Это во-первых. – Геннадий понимал: ему не верят. – Во-вторых, совершенно случайно увидев вас на пляже, я подумал: меня может спасти только она. Кому, по-вашему, я еще могу здесь довериться?
Зорина отметила про себя логичность его рассуждений.
– И все же я должна подумать, – проговорила журналистка.
Мужчина пришел в отчаяние.
– Только, умоляю, недолго, – попросил он. – Скоро приедет Вера, и тогда я окажусь под таким контролем, что вряд ли смогу с вами общаться.
– Я постараюсь, – пообещала Зорина. – Но сами мне не звоните.
– Я сделаю все, что вы мне скажете.
Какое-то шестое чувство говорило девушке: ему следует верить. Однако осторожность никогда никому не мешала.
– Ваш рассказ произвел на меня большое впечатление, – журналистка достала платок и стерла с верхней губы капельки пота. – Я посоветуюсь с мужем, и мы свяжемся с вами. Пока не предпринимайте никаких действий.
– Хорошо.
– До свидания.
Она отключилась, оставив собеседника наедине с его тяжелыми мыслями. Положив телефон на полку, Геннадий выглянул в окно, намереваясь отвлечься от нахлынувших невеселых дум. Прямо под окном его номера маленький мальчик ковырял землю бутылочным осколком. Врач улыбнулся ребенку, который внезапно поднял голову и подмигнул Молчанову.
– Как тебя зовут?
Ребенок серьезно посмотрел на мужчину, поднял вверх зеленое стекло и вдруг в мгновение ока полоснул им по локтевому сгибу. Темная кровь фонтаном хлынула из раны. Страшно закричав, Геннадий бросился вниз по лестнице.
– Мне очень жаль, что наш Вася вас так напугал, – на лице Зайцева не было ни малейших признаков волнения, – следовало вас предупредить о наших воспитанниках. Вы врач и знакомы с такими диагнозами, как шизофрения и олигофрения, не так ли?
Молчанов кивнул. Алексей Викторович развел руками:
– Вот почему иногда с ними случаются подобные происшествия. Васенька режет вены уже четвертый раз, причем абсолютно без всякого повода.
Губы врача затряслись:
– Неужели нельзя организовать таким детям необходимый контроль?
Директор «Лагуны» рассмеялся:
– Странный вопрос. По-вашему, это возможно?
– Конечно.
Зайцев с любопытством посмотрел на собеседника:
– Тогда подскажите, каким образом.
– Увеличить количество вожатых и воспитателей.
Алексей Викторович усмехнулся:
– Сколько их ни нанимай, все будет мало. А вот вожатую отряда Васи я накажу.
Тут пришел черед удивляться Молчанову:
– Но ведь она же девчонка, студентка, не имеющая ни педагогического, ни медицинского образования, – он почти перешел на крик. – Кроме того, у нее еще четырнадцать таких же.
Зайцев пожал плечами:
– Надо же кого-то наказать.
– Так почему же не воспитателя? – не понял Геннадий.
Алексей Викторович, не торопясь, налил себе в бокал виски:
– Ты действительно этого не понимаешь?
Врач отрицательно покачал головой.
– Тогда я объясню, – Зайцев отхлебнул из бокала. – Воспитатели помогают нам делать деньги. Думаешь, только ты видишь некоторые нарушения? Ошибаешься, они тоже видят, но молчат.
Геннадий все еще непонимающе смотрел на собеседника:
– То есть как?
– Если они раскроют рты, их детские дома и школы-интернаты не только перестанут сотрудничать с нами, но и, скорее всего, сообщат куда следует, – пояснил директор. – В результате чего мы потеряем кучу денег, а детки, между прочим, не станут здоровее, послушнее и защищеннее, какие бы условия им тут ни создавали. Вот почему мы смотрим сквозь пальцы на то, что воспитатели приезжают сюда отдыхать и совсем не занимаются детьми. На всякий пожарный у нас уже имеются крайние.
– Вожатые, – с болью в голосе сказал Молчанов.
– Ты неимоверно догадлив, – Зайцев отставил бокал в сторону.
– Значит, им должны хорошо заплатить, выдать премии.
Директор «Лагуны» чуть не подавился, рассмеявшись:
– На них мы тоже зарабатываем. Какие там премии! Верка, я думаю, продолжит политику Терлецкого. Тот в конце сезона всегда находил, за что наложить на несчастных штрафы. Вот увидишь, они уедут домой почти без копейки.
Молчанов сжал губы:
– Это чудовищно.
Алексей Викторович развел руками:
– Это бизнес, малыш.
– Ты хочешь ему помочь? – Костик, слушая жену, пил ароматный чай. – Каким же образом?
– Не знаю, – Зорина пожала плечами.
– Теперь ты в нем не сомневаешься?
Растерянный взгляд Кати сказал ему о многом.
– Ты боишься, что пожалеешь, поступив так или иначе, – кто, как не он, понимал эту женщину с полуслова. – У меня есть одно предложение. Почему бы нам не подключить моих ребят? Имея дело с уголовщиной, так или иначе придется просить у них помощи. Лица-то ведь все приреченские.
Журналистка повеселела:
– Точно! Ты у меня умница!
Обняв Скворцова, она протянула ему телефон.
– Прямо сейчас? – он недовольно покосился на недопитую чашку.
– Чем скорее, тем лучше.
Оперативник рассмеялся:
– Слушаюсь, мучительница!
Приреченск
Распарившаяся на небывалой июльской жаре, Лариса лениво потянулась к окну:
– Ой, мальчики, сегодня я растаю, как мороженое.
– Вот будет картинка! – красный от загара Киселев похлопал подругу и коллегу по плечу. – Лариска потечет! На это стоит посмотреть!
Кулакова недовольно посмотрела на него:
– Чем трепаться, сбегал бы лучше за мороженым.
Павел почесал затылок:
– Слушай, а это идея! Пойду найду Петра.
– Вот хитрюга! – рассмеялась оперативница. – Нет чтобы самому сходить.
– Я уже не в том звании, – рассмеялся Павел. – Что за черт?
Звонок мобильного прервал его на полуслове.
– Алло? Да, я. Костик, это ты? Привет! Да, тут сидим с Лариской. Как всегда.
Кулакова заулыбалась, делая приятелю знаки, чтобы передал от нее привет.
– В настоящее время она усиленно машет руками, мечтая с тобой пообщаться, – спокойно сказал Павел. – Однако я ей этого не позволю. Как отдыхаешь? Так и знал, что прекрасно. А у нас тут парочка нераскрытых убийств. Смогу ли я вам помочь? Неужели Катерина опять влипла в расследование? Ну дает! Конечно поможем, для чего же тогда существуют друзья?
Видимо, Костик разразился потоком благодарностей. Потому что Павел, усмехнувшись, прервал его:
– Не трать денежки, дорогой. Лучше послушай меня внимательно. Думаю, в ваших хоромах есть комп, адрес моей электронки ты знаешь. Вот и опиши все в деталях.
Тепло попрощавшись с другом, он нажал кнопку отбоя.
– Счастливые, – вздохнула Лариса.
Киселев весело рассмеялся:
– Они несчастливы до тех пор, моя милая, пока на их голову не свалится очередное приключение. Похоже, и в данном случае не обошлось без происшествий.
Кулакова кивнула:
– Катерина будет пытаться что-нибудь расследовать даже будучи одна в пустыне. Давай, открывай почту, наверняка супружеская пара уже настрочила нам длинное письмо.
– В таком случае остается позавидовать их скорости. – Павел сел за компьютер и принялся работать мышкой. – Еще ничего нет.
– Тогда налегай на чай.
Предусмотрительная Лариса и сегодня притащила вкусные бутерброды. Насытившись, коллеги снова открыли электронку.
– Вот теперь вижу, – Киселев стал читать послание друга. Его лицо удивленно вытянулось.
– Поди-ка сюда, – попросил он оперативницу. – Похоже, наши пути непостижимым образом пересеклись.
Кулакова, поднявшись со стула, подошла к товарищу, глядя на монитор через его плечо.