2) Если Вы техник, то на Сахалине Вы можете занять место старшего надзирателя и работать в местных мастерских, где в мое время чрезвычайно нуждались в опытных руководителях. Старшие надзиратели получают 50–60 рублей в месяц и даже больше. Место это Вы можете получить, подав прошение начальнику острова или побывав в Петербурге в Главном тюремном управлении. Мне кажется, что если Вы обратитесь с просьбой к начальнику этого Управления, представите ему свои документы, объясните ему, что желаете жить и служить на Сахалине по семейным обстоятельствам, то он к Вашей просьбе отнесется вполне доброжелательно.
Желаю Вам всего хорошего.
Готовый к услугам
А. Чехов.
Гольцеву В. А., 28 марта 1896*
1673. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
28 марта 1896 г. Мелихово.
Какой гонорар за «Бабье лето»?* Не знаю!! Авторша ничего не пишет; очевидно, сердится, что я сократил ее детище. — У нас мороз, снег, настроение зимнее; жрем окорок, как ескимосы тюленину; пьем настойку сургуча на урине, именуемую трехгорным пивом.
Кажется, Иноцентий* заведует оттисками. Попроси его, чтобы он велел изготовить для меня и прислал бы по почте 5–6 оттисков «Дома с мезонином».
Вчера у меня был с визитом знаменитый Мантейфель; поговорили о Меньшикове.
Все мои благодарят за поздравление и поклон и шлют тебе и твоей фамилии сердечный привет и пожелания всех благ.
Будь здоров!!
Твой А. Чехов. 96 28/III.
На обороте:
Москва. Угол Леонтьевского и Б. Никитской, 2-24, в редакции «Русской мысли».
Его высокоблагородию Виктору Александровичу Гольцеву.
Тихонову (Луговому) А. А., 29 марта 1896*
1674. А. А. ТИХОНОВУ (ЛУГОВОМУ)
29 марта 1896 г. Мелихово.
Лопасня, Моск. губ. 96 29/III.
Многоуважаемый Алексей Алексеевич!
Напрасно Вы мне завидуете*. Никакой весны нет. Снег, сугробы, шубы и термометр по утрам показывает —11. Скворцы еще не прилетали, а грачи шагают по дорогам уныло, точно факельщики. По замечаниям мужиков, в этом году грачи необыкновенно тощи; очевидно, пока они летели, им нечего было есть. Значит, и на юге холодно.
Спасибо «Ниве» за гостеприимство*, которое она предлагает мне, но увы! я уже начинаю испытывать угрызения совести. Очень уж долго я обещаю, обещаю неопределенно, а это немножко похоже на «выжидательную политику», или попросту на обман. Но, право, я не хотел и не хочу Вас обманывать; напротив, мне очень хочется попечататься в «Ниве» — и вся беда в том, что, во-первых, я медлитель по натуре (я хохол) и пишу туго, через час по столовой ложке, и, во-вторых, я всё поджидаю сюжета посимпатичнее, покрасочнее*, чтобы не наскучить читателю «Нивы». Ну да что, весна и лето будут длинные, еще многое успеется, коли будем живы и здоровы, и как только моя работа перевалит через 2–3 листа, то я не премину уведомить Вас.
Где Владимир Алексеевич? Как он поживает? В последний раз я видел его зимой 94 года*, когда он воображал, что у него «истерия». Если увидите его, то поклонитесь ему, пожалуйста.
Правда ли, что Маркс купил на вечные времена сочинения Фета?* Если правда (и если не секрет), то за сколько? Полонский издан недурно*.
За сим позвольте пожелать Вам всего хорошего. Так как Святая неделя еще не кончилась, то можно и с праздником Вас поздравить.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Мизиновой Л. С., 3 апреля 1896*
1675. Л. С. МИЗИНОВОЙ
3 апреля 1896 г. Мелихово.
Милая Лика, если Вы приедете в Мелихово, то я буду и рад и благодарен Вам. Теперь распутица, но на Фоминой, надо надеяться, можно будет проехать по нашим дорогам без опасности для жизни. Маша будет в Москве в воскресенье, вернется в Мелихово в пятницу.
Поклон и поздравление Лидии Александровне.
Ваш А. Чехов. 96 3/IV.
Глуховскому В. С., 8 апреля 1896*
1676. В. С. ГЛУХОВСКОМУ
8 апреля 1896 г. Мелихово.
8 апр.
Многоуважаемый Владимир Степанович, у меня все те же лошади, что были и в прошлом году. Все пять живы и здравствуют. Если можно, то застрахуйте их опять, понизив оценку №№ 1 и 2 до 40 рублей, № 4 до 25 и № 5 до 15, а если понижение это почему-либо найдете неудобным, то оставьте оценку прежнюю. Деньги вышлю Вам тотчас же по получении от Вас квитанции. Рогатого скота страховать не буду, ибо среди него имеет некоторую ценность только один бык, всё же остальное — сплошное дерьмо.
Ваш петух уже вступил в должность, присланные же Вами дамы пока еще не несутся. Я еще не благодарил Вас за подарок* — это потому, что не знаю, как Вас поблагодарить. Ну, авось с течением времени что-нибудь придумаю.
Желаю Вам всего хорошего и крепко жму руку.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Кондратьеву И. М., 8 апреля 1896*
1677. И. М. КОНДРАТЬЕВУ
5 апреля 1896 г. Мелихово.
Многоуважаемый Иван Максимович,
Прошу Вас сделать распоряжение о высылке мне гонорара* по адресу: Лопасня, Москов. губ.* Кстати уведомляю Вас, что мною написана пьеса под названием «Чайка», комедия в 4 действиях.
Позвольте мне пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим Вас
А. Чехов. 96 8/IV.
* У нас уже открыто почтовое отделение.
Потапенко И. Н., 8 апреля 1896*
1678. И. Н. ПОТАПЕНКО
8 апреля 1896 г. Мелихово.
Прекрасный Игнациус! Что и как моя пьеса?* Если черновой экземпляр освободился, то пришли мне его заказною бандеролью по адресу: Лопасня, Моск. губ. Пишу тебе сие в понедельник, в 5 часов утра; солнце восходит за моей спиной, поют скворцы. Нового нет ничего, всё по-старому. И скука старая. 3–4 дня поплевал кровью, а теперь ничего, хоть бревна таскать или жениться. Смотрю в бинокль на птиц. Пишу роман для «Нивы»*.
Ну, будь здоров и благополучен. Поцелуй своего друга Фидлера.
Твой Antonius.
P. S. Где автор «Сократа»?* Про него ничего не слышно.
На обороте:
Петербург. Николаевская, 61.
Его высокоблагородию Игнатию Николаевичу Потапенко.
Савельеву Д. Т., 8 апреля 1896*
1679. Д. Т. САВЕЛЬЕВУ
8 апреля 1896 г. Мелихово.
Лопасня, Моск. губ.
Посылаю тебе, шалун, фотографию, которую мы с сестрой нашли в столе*. На сей раз прощаю, но если найду еще что-нибудь подобное, то непременно обращусь с рапортом к твоему начальству.
Я не спешу на юг*, потому что там, как пишут, лютая зима. Во всяком случае, до свидания.
Твой А. Чехов.
8 96 — IV.
На конверте:
Ростов-на-Дону.
Доктору Дмитрию Тимофеевичу Савельеву.
Окружной распорядительный комитет по земским делам.
Чехову Ал. П., 8 апреля 1896*
1680. Ал. П. ЧЕХОВУ
8 апреля 1896 г. Мелихово.
Недостойный брат! Ты у нас очень много кушал, а между тем не прислал ни одной строчки благодарности. Тебе дано было поручение — и ты его не исполнил*. После этого мне остается только перестать благодетельствовать тебе.
Вчера наводил справку насчет одного очень маленького имения* в 4-х верстах от нас, и оказалось, что владельцы оного еще не введены во владение и ведут с кем-то тяжбу. Когда будут продавать, уведомят.
Узнай, пожалуйста, сколько стоит подписаться на «Правительственный вестник» на один месяц. Я хочу подписаться на май (и июнь). На сей вопрос, наведя справку в редакции, ответь немедля, дабы я своевременно мог выслать деньги и дабы Виссарион* своевременно узнал, когда Ваня* получит медаль на шею.
У нас весна. Всё поёть, всё текёть.
За сим желаю тебе, чтобы ты вел себя прилично.
Твой благодетель А. Чехов.
Когда будешь ехать в Киев*, сообщи. 8 апр.
Глуховскому В. С., 11 апреля 1896*
Глуховскому В. С., 11 апреля 1896*
1681. В. С. ГЛУХОВСКОМУ
11 апреля 1896 г. Мелихово.
Многоуважаемый Владимир Степанович, благоволите еще принять в страх от псаломщика Ивана Николаевича Даниловского в Васькине:
1) Корову черную 9 лет — по нормальной оценке, т. е. с 1-го апреля.
2) Нетель, пегая (красное с белым) 1 год и 4 месяца.
Первую застрахуйте в 20, а вторую в 30 руб.
Деньги 1 p. 38 к.* я получил и вышлю Вам вместе со своими.
Здравия желаю.
Ваш А. Чехов. 11 апр.
* 1 р. 38 к.*
На обороте:
Его высокоблагородию Владимиру Степановичу Глуховскому (весьма нужное).
В Земской управе.
Чеховой М. П., 11 апреля 1896*
1682. М. П. ЧЕХОВОЙ
11 апреля 1896 г. Мелихово.
Всё обстоит по-прежнему, т. е. ночью мороз, а днем слабо тает. Сегодня, в четверг, дует холодный ветер. Пруд полон. Пруд, что в поле, тоже почти полон, вода льет с поля через борт, так что жёлоб оказывается лишним. Скворешни все заняты. Привези матери: 2 бумажки тонких иголок № 7 и 8, 2 фун. сахарн. песку; 2 ф. постных баранок, 2 ф. каленых орехов. В парнике благополучно. Роман едет на станцию верхом. Для отца купи у Мюра 1 десть графленой бумаги, в 36 строк — это для дневника*. Не думаю, чтобы скоро установилась дорога; во всяком случае во вторник буду еще посылать на станцию и напишу тебе о состоянии нашей весны и наших путей.
Всех благ.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Москва. Сухаревская Садовая, д. Кирхгоф, кв. 17.
Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
Ежову Н. М., 13 апреля 1896*
1683. Н. М. ЕЖОВУ
13 апреля 1896 г. Мелихово.
13 апр.
Дорогой Николай Михайлович, мне кажется, что Вы преждевременно падаете духом*. Пока, судя по Вашему письму, ясно только то, что жене Вашей прописан креозот и что у нее был плеврит. Редко у кого не бывало плеврита и редко кто не принимал креозота. У меня самого давно уже кашель и кровохарканье, а вот — пока здравствую, уповая на бога и на науку, которой в настоящее время поддаются самые серьезные болезни легких. Итак, надо уповать и стараться обойти беду. Самое лучшее, конечно, — поехать бы на кумыс. Если денег нет, то дача, обильное питание, покой. Если понадобится доктор, то обратитесь к известному Вам Корнееву. Это хороший врач и добрейший человек. Когда-то он был ассистентом Захарьина и имел до последнего времени громадную практику, теперь же предается кейфу. Узнайте, в какие дни у него прием, и отправляйтесь с моим письмом*. Если же почему-либо не пожелаете Корнеева, то черкните, и я придумаю для Вас другого доктора.
У нас открыто почтовое отделение и адрес теперь стал проще: Лопасня, Моск. губ.
Теперь весенняя распутица, на почту посылаем не больше двух раз в неделю — вот причина, почему Вы получаете сей ответ на Ваше письмо так нескоро.
Летом буду ждать к себе Вас и Александра Семеновича*, которому кланяюсь.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Шехтелю Ф. О., 13 апреля 1896*
1684. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ
13 апреля 1896 г. Мелихово.
13 апр.
Дорогой Франц Осипович, не так давно я надоедал Вам с Суворинским театром*, теперь позвольте надоесть Вам еще по другому делу. Замечу, в виде предисловия, что так как Вы теперь страшно заняты, то читать это мое письмо и отвечать мне на оное Вы можете с ругательствами, на каковые Вы, по обстоятельствам, имеете полнейшее право.
Дело вот в чем. Как-то в моем присутствии небольшой дамский кружок, с известной бар. Штевен во главе, завел разговор о постройке в Москве Народного дворца. Я узнал, что затевается нечто en grand, с народным театром, с читальней, с библиотекой и с помещением для воскресных классов, и что ассигнуется на это несколько сот тысяч, жертвуемых московскими благотворительницами. Дамы рассуждали горячо, но желания их и намерения имели характер чего-то бесформенного, апокалипсического, ни одна не могла сказать определенно, какое представление имеется о будущем Народном дворце, будет ли это в самом деле дворец, нечто солидное, или же каменный балаган Малафеева. Когда спросили у меня, что я думаю, то я сказал, что недостаточно одних намерений и денег, нужно еще определенно знать, чего хочешь, и что в положении дам самое лучшее — обратиться за советом к специалисту, к человеку, вооруженному знанием, и я назвал Вас, предупредив, однако, что Вы едва ли возьметесь за Народный дворец, так как у Вас дел вообще по горло, а перед коронацией в особенности. Вчера я получил письмо, которое при сем прилагаю*. Прочтите и напишите мне, что Вы думаете, а я напишу дамам. Пока я ответил, что до коронации Вы едва ли станете «сочувствовать» и что летом, по всей вероятности, Вы будете в Москве. Если постройка Нар<одного> дворца Вам вообще не улыбается, то не найдете ли Вы возможным дать дамам совет, дать им мысль, направить их на настоящий путь, чтобы они не наделали грубых ошибок? Если да, то напишите мне, после коронации мы в назначенный день съедемся в Москве и потолкуем с дамами — кстати сказать, очень милыми и интересными, работающими вполне бескорыстно.
Я денька три поплевал кровью, а теперь ничего, живу. А Вы как? В последнее наше свидание (ужин с Никитиной*) Ваше здоровье произвело на меня какое-то неопределенное впечатление. С одной стороны, Вы как будто помолодели, окрепли, а с другой — Ваши глаза смотрят немножко грустно и вдумчиво, точно у Вас ноет что-то или ослабела какая-то струна на гитаре Вашей души. Должно быть, работа утомила Вас.
У нас открыто почтовое отделение, и адрес теперь такой: Лопасня, Москов. губ.
Суворин снял на год Панаевский театр и в течение этого года или совершенно охладеет к театру, или же в самом деле построит великолепный театр.
Ну-с, желаю Вам здравия и крепко жму руку.
Простите, что я так часто надоедаю Вам.
Ваш А. Чехов.
Я строю школу.
Письмо г-жи П<огожевой> возвратите.
Корнееву Я. А., 14 апреля 1896*
1685. Я. А. КОРНЕЕВУ
14 апреля 1896 г. Мелихово.
Дорогой Яков Алексеевич, податель сего*, литератор Николай Михайлович Ежов, свидетель тех прекрасных дней, которые я прожил в Кудрине в Вашем доме; у него больна жена (он женат уже второй раз; первая жена умерла от tubercul<esis’а>). Будьте ласковы, помогите ей — и простите меня за беспокойство.
В Строгановском видел Марию Яковлевну*. Как она выросла! Низко кланяюсь Вам и всем Вашим и прошу не забывать искреннего почитателя Вашего
А. Чехова.
14 96 — IV
Лопасня, Моск. губ.
На обороте:
Его высокоблагородию Якову Алексеевичу Корнееву.
Девятинский пер., д. Ускова.
Чеховой М. П., 14 апреля 1896*
1686. М. П. ЧЕХОВОЙ
14 апреля 1896 г. Мелихово.
Воскресенье утром. Роман едет за почтой на беговых дрожках. Снегу еще много, но на санях уже не ездят, и, кажется, совсем не ездят. Пруд вышел из берегов. Привези 1 ф. макарон соломки за 17 коп. и 1 ф. чаю двухрублевого; если же денег не хватит, то ½ ф. или даже ¼ ф. Купи 1 ф. овсянки Геркулес (если хватит денег).
Гиацинты и тюльпаны уже лезут из земли. Сильный ветер. Велел нарвать к ужину редиски и салату. В среду получишь еще письмо. Около парника совсем сухо, посыпано песочком. Убирал листья с роз и с тюльпанов. Епифан купил избу* у Кондрата* за 70 р.
На обороте:
Москва. Сухаревская Садовая, д. Кирхгоф, кв. 17.
Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
Чеховой М. П., 17 апреля 1896*
1687. М. П. ЧЕХОВОЙ
17 апреля 1896 г. Мелихово.
В прошлый раз Роман не решился поехать на беговых дрожках*, сегодня ездили на паре в Талеж — тяжело, в пятницу за тобой выедет тройка*. Вообще езда тяжкая, снегу в поле почти нет. Если Лика поедет, то всю дорогу будет взвизгивать. Писал ли я тебе про прованское масло? Не с чем есть салат. Купи его, хотя на 15 коп. в лавочке или в аптеке; я уже написал Андрееву, чтобы выслали 1½ ф. Вот если бы Лика захватила тех круглых печений, что мы вместе купили у Филиппова! Больше писать не о чем.