Михаил сел на диван рядом с женой, обнял ее за плечи и прижал к груди:
– Ну что случилось, Жанночка, что с тобой, маленькая ты моя?
– Миша, – прошептала Жанна, уткнувшись носом ему в грудь, – Мишенька, ты все-таки приехал! – и она горько разрыдалась.
– Так, а ну успокойся немедленно, – встряхнул ее за плечи супруг, – и попытайся вразумительно объяснить мне, что произошло.
– Я постараюсь, – заикаясь и всхлипывая, начала Жанна. – Помнишь, я тебе рассказывала, что в юности была фанаткой Алексея Майорова?
– Да, конечно. Мы еще вместе смеялись, когда ты вспоминала свои приключения во время поездок с фан-клубом на гастроли этого кривляки. Но какое это имеет отношение…
– Сейчас поймешь, – Жанна высвободилась из его объятий, выпрямилась, и, судорожно комкая в руках платок, продолжила: – Так вот. Неделю назад мне пришло приглашение на празднование юбилея фан-клуба. Как они узнали мою новую фамилию и адрес – не знаю, но меня приглашали в Москву. В письме было сказано, что на празднике будет и сам Майоров. Наверное, мне нужно было позвонить тебе и рассказать про приглашение, но я сначала не собиралась ехать. А потом мне позвонили девочки из клуба и стали уговаривать. Ну, я и подумала – а что тут такого, обычная тусовка, съезжу, молодость вспомню. И тебя решила не беспокоить по пустякам. В общем, я приехала, все было очень здорово. Был и Алексей, только он показался мне каким-то странным, не очень на себя похожим. Но я не придала этому значения. Алексей уделял мне больше внимания, чем другим, мне это, конечно, очень льстило. Мы пили неплохое вино, а потом… – голос Жанны задрожал.
– Что – потом? – помертвевшим голосом спросил Михаил.
– Да самое ужасное, что я не знаю, что было потом! – затрясло вдруг Жанну, она запрокинула голову и истерически захохотала.
– Воды, быстро! – заорал Михаил. Непонятно откуда материализовалась Ксюша со стаканом воды. Михаил попытался напоить жену, но вода проливалась мимо. Он не на шутку испугался, глядя, как выгибается дугой тело Жанны. Наконец истерика поутихла, и Жанна снова заговорила. Михаил попытался перенести беседу на другое время, чтобы она окончательно пришла в себя, но Жанна была непреклонна. Бледная теперь почти до синевы, с горящими глазами, она говорила дальше:
– Я проснулась в незнакомой комнате, одна. Как я туда попала и что там происходило, я не помнила. Ужасно болела голова, во рту было сухо, казалось, что на зубах скрипит песок. Я встала, оделась, нашла свою сумку. Все было на месте – деньги, документы, мобильник. Входная дверь была незаперта, и я вышла на улицу. Поймала такси и поехала на место вчерашнего праздника. Там было пусто, никого и ничего. Пришлось ехать домой. А вчера, – Жанна судорожно сглотнула, – вчера утром мне позвонили и сказали, что в моих интересах приехать к 11 утра в кафе «Русалка». Я испугалась и поехала. Я приехала первой, села за пустующий столик. Через пару минут ко мне подсел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Присмотревшись, я узнала в нем Алексея Майорова с праздника. Оказалось, это был двойник, а не сам Майоров. Гадко улыбаясь, он достал из барсетки пачку фотографий. Боже, какой стыд, – закрыла Жанна лицо руками. – На этих мерзких картинках я и этот мужик в гриме Майорова, мы… в общем…, нет, не могу!
– Я понял, – холодно сказал Михаил, – дальше.
– Он сказал, что еще и видео есть. Господи, как же мне было больно от унижения и отвращения к нему, к себе! А эта сволочь достает еще и какие-то таблетки и предлагает их мне, мол, я от них так завожусь! И я поняла, что он подбросил мне в вино наркотик, поэтому я ничего и не помнила! Но это меня совсем не оправдывает, я виновата, знаю. – Жанна встала и подошла к окну. – Они заманили меня на этот юбилей, подсунули мне лже-Майорова, зная, как я когда-то к нему относилась, и использовали меня по полной программе. А теперь они хотят денег, много денег. В противном случае они грозились показать всю эту гадость тебе. Но я все равно не могу находиться теперь рядом с тобой, эти сволочи испачкали меня, я сама себе противна. И я слишком люблю тебя, чтобы позволить хоть капле этой грязи запачкать тебя. Поэтому я и решила, – она резко развернулась лицом к Михаилу, – все тебе рассказать. Я не пойду на поводу у этой дряни, они сломали мою жизнь! Я уйду из твоей жизни. Сегодня же соберу вещи и уйду.
Михаил снял очки и начал протирать стекла. Когда он водрузил их обратно и поднялся с дивана, лицо его было непроницаемо. Он подошел к жене, взял ее лицо в ладони и долго-долго смотрел в ее глаза. Жанна не отводила взгляда, только по щекам текли слезы. Наконец Михаил наклонился, поцеловал ее в нос и сказал:
– Успокойся, дурочка. Я тебе верю. Никуда уходить не надо, забудь это как страшный сон. А с шантажистами я сам разберусь. У тебя есть их координаты?
– Только номер телефона, – пискнула Жанна.
– Достаточно. Иди, отдыхай, а номер оставь на столе.
Жанна, устало опустив плечи и шаркая ногами, побрела к лестнице. Но если бы Михаил мог сейчас видеть лицо своей несчастной женушки, он бы очень удивился. Презрение, превосходство и торжество сияли в ее глазах.
Глава 21
День стремительно катился, словно пьяный Колобок, к вечеру. Давно уже вернулся проводивший Таратайкина Виктор, притащивший, как обычно, своих любимых терминаторов времени – пиво и радость суслика. Алексей от бесконечного хрупанья чипсов и орешков ощутил непреодолимое желание сесть столбиком посреди комнаты и посвистеть о смысле всего сущего. Жанна не звонила. От Шурочки тоже не было пока никаких известий. Но вот наконец, когда Алексей уже начал с вожделением посматривать на замечательно-деревянную, такую аппетитную ножку стола, трель мобильника развеяла его мечты в дым. Звонок был обычный, в окошке телефона номер не определился, значит, звонили с защищенного телефона. Сердце тревожно замерло, а потом застучало все быстрее. Что-то было не так, Алексей ощутил это сразу. Он взял трубку.
– Слушаю.
– Если не ошибаюсь, Алексей Майоров собственной персоной? – властный мужской голос, совсем незнакомый.
– Не ошибаетесь, но предпочитаю, чтобы незнакомые мне люди обращались по имени-отчеству: Алексей Викторович. С кем имею честь?
– Вот о чести я на вашем месте постарался бы не упоминать, поскольку это понятие, похоже, не имеет к вам никакого отношения.
– Я не привык выслушивать беспочвенные оскорбления, а от анонимов – тем более. Либо представьтесь и аргументируйте свои претензии, либо я прекращаю разговор.
– Ишь ты, цирлих-манирлих какой развел! – не выдержал долго вежливого тона собеседник. – А когда слабую женщину заманивал, тоже такие турусы на колесах разводил, подонок?!
– Вы еще добавьте любимое «однозначно», и тогда все будет тип-топ, Владимир Вольфович!
– Ах ты…!
– Стоп! – хамство звонившего окончательно вывело Алексея из себя. В таком тоне дальнейший разговор был невозможен. И он нажал кнопку отбоя. Не прошло и минуты, как телефон снова заголосил. Но Алексей молча смотрел, как аппаратик крутится и подпрыгивает на столе, словно перепивший пива страдалец в поисках туалета. Насчитав двадцать трелей, он взял наконец трубку и осведомился:
– Вы успокоились?
– Меня зовут Михаил Антонович Карманов, – голос говорившего раскалился от едва сдерживаемой ненависти. – Надеюсь, эта фамилия вам знакома?
– А почему она должна быть мне знакома? – стараясь не выдать волнения, спокойно спросил Алексей.
– И в сочетании с именем Жанна тоже, конечно, ни о чем не говорит? – саркастически спросил Карманов.
– На каком основании затеян этот допрос? Вы уверены, что я захочу отвечать на ваши вопросы?
– Но ведь вам, Алексей Викторович, так нужны были мои деньги, неужели вы думаете получить их безболезненно? – мягкие интонации совершенно не скрывали угрозу.
– Зачем мне ваши деньги? – искренне удивился Алексей. – Мне свои девать некуда.
– Так за каким… ты издеваешься над моей женой? – заорал, не сдержавшись снова, Карманов. – Совсем там, в шоу-бизнесе своем… от вседозволенности, на авантюры потянуло, адреналина не хватает……!
– Так, Михаил Антонович, притормозите и поясните, что вы имеете в виду? – холодно прервал вопли собеседника Алексей. Внутри у него все оборвалось – неужели эта змея выскользнула?
– Ты шантажируешь мою жену грязными снимками, на которых она, накачанная по твоей вине наркотиками, в объятиях твоего подельщика-двойника, разве нет?
– Это она вам так сказала?
– Да, она. Жанна любит меня и никогда не позволяла себе интрижки на стороне. Бедняжка в шоке от происшедшего, она честно мне во всем призналась, не в состоянии терпеть эту грязь, ясно тебе? Так что не смей ее больше беспокоить, иначе неприятности тебе гарантированы. Ты еще не знаешь, с кем связался!
– Можно я быстренько в сортир сбегаю, иначе конфуз от страха случится? – дрожащим голосом попросил Алексей и уже другим, ледяным тоном продолжил: – Я не собираюсь опровергать историю вашей жены, вижу, что это бесполезно. Но и обсуждать дальше этот бред не намерен.
– Стой, не торопись, это еще не все, – не желал заканчивать разговор Карманов. – Я не хочу, чтобы порочащие честь моей жены материалы остались у тебя, назови свою цену.
– Я еще раз повторяю – деньги мне не нужны.
– А что же тебе нужно…! – сорвался Михаил.
– Спросите у вашей жены, – и Алексей бросил трубку.
Виктор молча смотрел на него. Он все понял.
– Господи, какой осел! – заметался по комнате Алексей. – Ну кто бы мог подумать, что умный, хладнокровный, расчетливый бизнесмен мог оказаться таким кретином!
– Что, выкрутилась Жанна?
– Представляешь, наплела своему тупому муженьку страшную рассказку о том, как несчастную женщину насильно накачали наркотиками, обесчестили и теперь шантажируют, требуют денег!
– И он повелся?
– Как видишь!
– И что мы теперь будем делать?
– Не знаю, – Алексей упал в кресло и обхватил голову руками. – Остается призрачная надежда на желание самого Карманова выкупить снимки, чтобы уберечь честь супруги.
– Уберечь что?
– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Может, ему удастся вытянуть из жены необходимую нам информацию, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Если эта дрянь пошла на такой риск, рассказала мужу о снимках, значит, стоять она будет насмерть, не скажет ничего. Черт, черт, черт! – застучал он кулаком по колену.
– Успокойся, – поднялся со своего места Виктор. – Еще не все потеряно. Скажи, зачем тебе снимки Жанниной прислуги?
– Помнишь, у меня были друзья, Артур и Алина Левандовские?
– Да, конечно, у них еще малышка такая славная, Кузнечик, кажется? Но они же пропали год назад!
– Вот именно! А когда мы слушали разговоры в доме Жанны, мне показалось, что голоса двоих из прислуги похожи на голоса Артура и Алины.
– Серьезно? – От изумления у Виктора выпала из рук сигарета, которую он собрался прикурить. – Как такое может быть?
– Я и сам не поверил, думал, мне показалось. Но описание, которое дал Гриша, совпадает до мелочей.
– Теперь понятно, зачем тебе снимки, – протянул Виктор. – Возможно, это могло бы оказаться необходимым аргументом для четы Кармановых, ведь, насколько я знаю, отец Артура – из сильных мира сего?
– Ты даже не представляешь, насколько сильных! – оживился Алексей. – Если мое предположение окажется верным, мало этой парочке не покажется. Никакие деньги не помогут. Так, надо поторопить Шурочку, что там у нее.
Но у Александры Семеновны соображений по поводу проникновения в дом Жанны не было. Зато родилась светлая мысль пригласить Алексея и Виктора в кафе, где работала ее кузина Анжела. Перспектива вкусно поесть после нескольких дней сухомятки показалась столь радужной, что и один, и другой одновременно ухватились за эту радугу двумя руками. Хотя нет, получается – четырьмя. В общем, всеми хватательными конечностями, которые у них были. Вконец сбрендившие от пива и чипсов желудки хором дружно затянули: «Славься, славься…», и, чтобы не сильно привлекать внимание гуляющих во дворе этими завываниями, Алексей с администратором путь к машине проделали быстрым шагом. Ну очень быстрым. Практически спортивную ходьбу продемонстрировали, на что желудки немедленно прореагировали, бодро грянув: «Ниже ростом только Губин, о! е!»
Ехали также весело. Наконец, слегка поплутав по незнакомым улицам, прибыли на место. Шурочка ждала их у входа. Поскольку Алексей, как обычно, маскировался под очкарика, никакого ажиотажа их приезд не вызвал. Шура повела их в зал, где усадила в укромном уголке, который, похоже, и был устроен для людей, не желающих афишировать свое присутствие. На столе уже стояли всевозможные закуски, которые были незамедлительно уничтожены. Вскоре подали источающее неповторимый аромат горячее, от одного этого запаха можно было сойти с ума, поэтому последующие полчаса за столом царила тишина, нарушаемая лишь звоном посуды и довольным урчанием едоков. Чтобы не мешать им, Шура ушла туда, где царила ее кузина, приготовившая все это великолепие.
Когда трапеза подошла к логическому завершению, Шура буквально приволокла к столу отчаянно краснеющую и упирающуюся Анжелу. Увидев ее, Алексей сразу вспомнил Рискина, поскольку последняя подружка Ильи являла собой его излюбленный типаж, так и хотелось отдохнуть на ее мягкой, подушкообразной груди. Когда он встал и, наклонившись, поцеловал Анжеле руку, поблагодарив за удивительно вкусный ужин, та неожиданно плюхнулась на стул, вякнувший от напряжения что-то нелитературное, и тихонько заплакала, слезы катились ручьем, а моментально покрасневший и распухший нос она утирала сдернутой с головы наколкой. Алексей, никак не ожидавший подобной реакции, недоуменно посмотрел на Шурочку, которая, обняв сестру за плечи, теребила ее:
– Что случилось, Анжела, ты чего?
– Он… Он такой хороший, такой… – судорожно всхлипывала та, сморкаясь и скрипя стулом, – и она тоже… добрая и веселая… они оба… зачем с ними так?
– Кто она, кто он – ничего не понимаю! – встрял Виктор. Шурочка досадливо махнула на него рукой и погладила сестру по голове:
– Ну успокойся, расскажи нам, о чем ты?
– Я про него, – кивнула Анжела на Алексея, – и про Аню. Мне их так жалко, они оба такие хорошие, так похожи друг на друга, зачем их разлучили-и-и… – расплакалась она еще горше.
– Вы что, знаете Анну? – дрогнувшим голосом спросил Алексей.
– Да, Илюшенька нас познакомил, мы у нее в гостях были накануне той проклятой аварии. А после похорон мне так плохо было, так плохо, я не знала, к кому мне пойти, поплакать по Илюшеньке, и я пошла к Ане. Я ведь ей чужая совсем, а она меня поняла, приняла, мы вместе с ней помянули, она такая хорошая!
– Спасибо вам, – тихо сказал Алексей.
– За что? – от удивления Анжела даже перестала плакать. Только стул продолжал бурчать, надеясь все же остаться в живых и не развалиться.
– Неважно. Спасибо. И не плачьте, слезами не поможешь. Давайте лучше подумаем, как попасть в интересующий нас дом.
– Да я уже думала об этом, – судорожно вздыхая, проговорила Анжела. – Меня к Кармановым несколько раз приглашали обслуживать банкеты у них дома, я ведь считаюсь одной из лучших поварих нашего города, – абсолютно не рисуясь, просто констатировала она. – Вот меня и приглашают на разные торжества. Если бы у них праздник какой случился, тогда – да. Тогда меня, скорее всего, опять бы пригласили. А так я даже не знаю.
– Праздник, праздник, – задумчиво побарабанил пальцами по столу Алексей. Затем он хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся. – Ну что ж, праздник так праздник. Попробуем.
– Вы что, уже поедете? А как насчет нас? – жалобно смотрела на него Шурочка.
– Знаешь, я думаю, что одну из машин и большую часть своей команды ты отпусти. Поблагодари их за меня и скажи, что я у вас в долгу, когда все закончится, билеты в первый ряд на премьеру новой программы вам гарантированы. Оставь одну машину и пару незнакомых Жанне девочек. Надеюсь, они скоро понадобятся. Договорились?
– Да!
– Еще раз спасибо вам, девочки, и до завтра, – Алексей наклонился и поцеловал сидящих кузин в щечки, одну – в левую, другую – в правую, отчего обе мгновенно покраснели и смотрели вслед уходящим, томно вздыхая. Потом фемины переглянулись, забрали со стола почти полную бутылку водки и пошли грустить дальше.
Глава 22
Сквозь полуприкрытые веки Жанна наблюдала за одевающимся Михаилом. Муж опять перебрался в ее комнату, хотя последние годы ночевал в своей спальне. К ней забегал, конечно, но, слава богу, нечасто. Зато теперь, после разыгранного Жанной спектакля, Михаил опять воспылал страстью к своей несчастной, обиженной негодяями женушке. Увидев ее слабой, растерянной и плачущей, он повел себя так предсказуемо – откопал ржавые рыцарские доспехи, затрубил в рог и поскакал выручать свою даму сердца, защищать от козней всяких там драконов. До чего же легко обвести вокруг пальца этих самцов! Жанна мысленно поаплодировала себе – не предпринимай она все годы замужества таких усилий для сохранения безупречной репутации, не веди она себя осторожно и осмотрительно, этот убогий лось с ветвистыми рогами, ее муж, в сегодняшней ситуации вряд ли ей поверил. А так – с полпинка, уши развесил, лох уцененный! Единственный минус – приходится терпеть его вспыхнувшую страсть. Ну да ничего, это ненадолго, половым гигантом Михаил не был никогда. Зато можно из него веревки вить сейчас, если не форсировать особо события. Что бы такого попросить, чтобы утешиться после такого горя? А, ладно, придумает еще.
Жанна открыла глаза и сладко потянулась. Услышав шорох, Михаил, завязывавший галстук у зеркала, обернулся:
– Проснулась? – улыбнулся он. – Доброе утро, Жанночка, как спала?
– Доброе утро, сладкий, – замурлыкала Жанна, – спасибо тебе.
– За что это? – принял правила игры Михаил.
– Ты знаешь, шалун! – кокетливо погрозила пальчиком жена. – А кто мне всю ночь «Камасутру» преподавал, а? Кто у нас такой бойкий?