Кот Степан созерцал позорную картину с дивана, сделав лицо «фейспалм». В принципе, у него всегда такое выражение, когда он смотрит на Матвея. Поставила ему коробку из-под обуви. Степан с достоинством спустился, спрессовался в волосатый параллелепипед, заполнив все выделенное ему пространство. Все-таки коты раньше жили в норах, иначе ничем нельзя объяснить эту противоестественную тягу к пакетам и коробкам.
И пока он там размягчался сердцем и припадал к истокам, этот рыжий придурок уронил на него сверху со стола вазу с гиацинтами.
Люди, периодически спрашивающие меня, покупать ли им мейн-куна. Покупайте! Страданиями душа совершенствуется, это еще папенька Марии Ивановны говорил.
Про времена года
Кот Матвей у меня заколосился. «Обомшел» – сказала бы я, если бы он зарастал мхом, но кот спешно покрывается не мхом, а мехом. Бродит по квартире, роняет клочья с той величавостью, с какой дерево сыплет рыжими листьями в безветренный день. Встаешь утром босыми ногами на паркет и утопаешь в его шерсти. По утрам стал петь громче, перекликает ветер: к зиме идет дело, значит.
Фактически в одном его рыжем бессовестном лице у меня имеется четыре кота. Объединяет их только прискорбно низкий уровень интеллекта.
Летний кот вальяжен, изнежен и капризен; он точно вампир, предпочитающий темные углы и холодные каменные плиты. Осенний стремителен и ловок, он бьет голубей через стекло и хозяйственно сушит убитых мух в мухохранилище (последний раз оно было устроено под ковром в детской). Делает нычки сухого корма в моих ботинках, а когда я, ругаясь, вытряхиваю твердые комочки на паркет, презрительно пожимает плечами. «Зима близко, глупая женщина, – говорит взгляд кота, – еще пожалеешь о том времени, когда я тебя подкармливал».
Кот весенний раздражителен и вспыльчив. Приобретает замашки домашнего тирана и деспота и в этой своей ипостаси сталкивается с настоящим домашним деспотом, то есть со мной. Весь март – это передел сфер влияния и продавливание границ. А на щеках у этих жалких людишек спать можно? А откусывать лишние уши у котика-флегматика? Перевернуть миску и щедро сеять горстями корм по всей округе? Смочить лапы в поилке и надавать ими пощечин, когда запретят спать на щеках? Изгрызть розу, уколоться шипами, орать, нервно пить из вазы, испугаться, что застрял головой, опрокинуть вазу и шлепать по растекшейся луже, радуясь как дитя?
Зимний кот кроток, тих и волшебен. Совмещает в себе текучесть воды, когда торопится по своим делам, и неподвижную тяжеловесность камня, когда мимикрирует под шапку и не вздрагивает, даже если на него сесть. В то же время, начав движение, с легкостью проходит через закрытые двери, протекает сквозь щели, и только окна ему не даются: кот сидит на подоконнике и методично бумбумкает лбом об стекло.
– Дятел ты, дятел, – говорю я ему со вздохом.
Кот смотрит на меня ласковым взглядом существа, превосходящего меня настолько, что обижаться на «дятла» ему просто смешно. Белый подшерсток на его лопатках топорщится. Он похож на рыжего кошачьего ангела с прорезающимися крылышками.
Про говорящего кота
Кот учится разговаривать. Но осваивает не нормальную человеческую речь или хотя бы абырвалг, а какие-то ошметки сетевого сленга.
Утром, прибежав к миске на кухню и сбив по пути двоих-троих замешкавшихся людей, танцует на задних лапах, выкрикивая: «Уняня! Уняня!»
Затаившись на шкафу, прыгает на старшего кота с криком: «Каваааай!»
И запомнил, поганец, универсальное возражение на любое замечание.
– Не люди для котиков, а котики для людей! – говорю я, обреченно накладывая в миску корм в шесть утра.
– Пруф? – мелодично осведомляется кот и ставит хвост вопросительным знаком.
Про любовь
Кот Матвей меня любит.
Девиз кота: «раз я тебя полюбил – терпи, детка». Все как у людей.
По утрам кот приходит и начинает делать мне непрямой массаж сердца. Сердце, по мнению Матвея, находится у меня в животе.
Я сразу оживаю. Попробуй не оживи, когда десять килограмм спасительного котика мнет твою печень.
– Твоюжмать! – выдыхаю я.
Котик смотрит укоризненно. «Скотина ты неблагодарная. Я тебя реанимировал, а ты».
И уходит спасать собаку. У собаки сердце в ухе, и если за него укусить, собака тоже очень смешно оживает.
После завтрака Матвей ложится на спину и придирчиво вылизывает себе пузо. Потом сохнет, призывно раскинув лапы в стороны, как наложница в гареме перед приходом султана.
Если, проходя мимо, ткнуть в него пальцем, кот разорется и устроит скандал. Он напоминает девицу, которая сперва сосредоточенно красит по одному ноготку, потом бегает, беспомощная, машет ладошками, вся такая трогательная, несуразная такая вся, потом случайно задевает свеженалаченным пальчиком экран айфона и орет: «Да чтоб ты сдох, Стив Джобс!»
Вообще он истеричка. Если в квартире появляется существо мужского пола, кот сразу понимает: будут бить. Допустим, вешать на столбах. Фаршировать куропатками. Или я, наконец, исполнила давно обещанное и пригласила таксидермиста. Короче, добра не жди.
И с протяжным лебединым криком кот лезет под диван.
Под диваном он застревает. Потому что, с одной стороны кот Матвей – это поэт-метафизик Владимир Эрль. В том смысле, что он тоже рыжая вертлявая дылда. С другой стороны, у него, как у бедной девочки из клипа про лабутены, в критический момент очень некстати отрастает ЖОПА. Ее никуда не всунешь. Она навлечет на него погибель, на то она и жопа. Все они так поступают.
Кот бьется под диваном, как раскормленная рыбка, застрявшая в сети. Смерть близко! Таксидермист дышит ему в затылок, точит вострый нож и готовит опилки. Куропатки подбираются вплотную, рассчитываются вполголоса на первый-второй, решают, кто сначала полезет, кто замыкает, кто захватит яблочко.
Тут появляюсь я. Секунд десять борюсь с разрывающими меня полярными желаниями: вытащить этого придурка за хвост наружу или дать ему пинка. Жалость к убогим побеждает, и я приподнимаю край дивана.
Стрела Робин Губа дольше летит в цель, чем кот шмыгает до стены и затихает там. Сердце у него колотится. По лбу стекает пот. Но кот знает, что злой таксидермист не пролезет за ним, а значит, он спасен.
Через пару часов, когда все давно ушли, кот Матвей красивой походкой от бедра выходит в комнату. Подкручивает усы. Смотрит на меня с чувством превосходства. Что, мол, глупая женщина, все работаешь? А я вот прекрасно провел время!
– Иди сюда, кретин моей души, – говорю. – Будем делать семейный портрет.
– Не хватай меня за шейку! – орет кот. – Я же помылся!
Возвращение
Десять дней.
Меня не было всего каких-то десять дней. Матушка моя, женщина голубиной кротости, взяла дом на себя. Я полагала, что за столь короткое время вожжи домашнего хозяйства не выпадут из ее нежных пальцев.
Вожжи не выпали.
Сюрприз ожидал в другом месте. Коты, оставленные без жесткой руки, совершенно озверели и потеряли человеческий облик.
Когда я вошла в квартиру, они сидели, обнявшись, на батарее, и распевали нетрезвыми голосами песню «Комбат-батяня, батяня-комбат». Заслышав шаги, старший обернулся и хрипло скомандовал:
– Слышь, девка! Эта… отрубей давай!
Я с изумлением наблюдала, как матушка покорно ставит перед ними наполненные доверху миски. После чего оба оскотинившихся товарища пали на корточки и принялись жадно поглощать корм. Ладно бы только младший! Тот всегда закапывался рылом в еду, свински чавкал, дрыгал задней ногой от избытка чувств, а после, нажравшись, обессиленно валился кверху брюхом, не отходя от места трапезы, и только время от времени звучно икал. Но старший! Старший, когда-то повязывавший салфетку! Отказывавшийся есть без серебряной вилочки! Старший, рядом с которым вы чувствовали себя троглодитом, дорвавшимся до куска мамонта, и стыдливо отводили взгляд!
Пока коты ели, я огляделась.
Пол был усыпан алыми лепестками. Не в честь моего приезда, а потому что Матвей добрался до цветов. Подушка, моя любимая подушка, хранила отчетливые следы костлявой кошачьей задницы. Из туалетной бумаги в ванне свили гнездо, в котором уместился бы орел, а все потому что – цитирую матушку! – котику хотелось поиграть.
Котику? Котику?! Вот это осоловелое разжиревшее отродье – котик?
Котик – это я, потому что не прибила двух волосатых мерзавцев сразу по приезде.
Нажравшись, оба сукиных сына залезли на диван, спихнули оттуда пуделя с Дульсинеей и пытались отыскать пульт от телевизора. Порвали обивку, уронили и разбили найденный пульт и поскакали, гогоча, по квартире, сшибая зазевавшихся детей и собак.
– Ах вы мои милые! – проворковала матушка, святая женщина. – Ах вы мои крошки!
Тут мое терпение кончилось. Я дала одной крошке пинка, а вторую приложила тапочкой промеж ушей.
– Ах вы мои милые! – проворковала матушка, святая женщина. – Ах вы мои крошки!
Тут мое терпение кончилось. Я дала одной крошке пинка, а вторую приложила тапочкой промеж ушей.
Коты вздрогнули. В их заплывших бессмысленных глазках мелькнуло подобие узнавания.
– Н-ну, – говорю, – держитесь, подлые ваши рожи.
Победа разума над сарсапариллой была обеспечена мерами физического воздействия и закреплена короткой речью, полной междометий. По итогам внушения один кот пошел подметать пол, второй – менять наволочку. При этом оба каялись, закладывали друг друга и утирали слезы.
Но от роз остались одни стебли.
Как страстный кот к ногам царевны льнуть
Кот Матвей приходит в три часа утра, укладывается гигантским мохнатым венком вокруг моей головы, лапой прижимает мой лоб к подушке – ни повернуться, ни дернуться – и гудит в мое ухо о том, как он скучал и томился без меня.
Когда-то мы жили в доме, где лифт поднимался с такими утробными звуками, словно пытался переварить пассажира.
Кот Матвей урчит как тот лифт.
Ты уехала, бормочет он, оставила меня одного, как ты могла! я так страдал, и худел, и плакал без тебя целыми днями.
– Что?! – фыркаю я, пытаясь вывернуться из-под его лапищи. – Да ты только и делал, что жрал целыми сутками!
– На нервной почве! – восклицает кот Матвей. – Я должен был заесть привкус одиночества!
– Ты гонял моего пуделя!
– Хотел отвлечься на ерунду!
– Поработил мою мать!
– Затыкал дыры в душе!
– Уничтожил цветы!
– Был неадекватен! – признает кот. – Но осознал и искупил. К тому же это твоя вина.
– То есть ты признаешь, что жрал, спал и глумился над слабыми, – бормочу я, пытаясь ослабить его хватку.
Кот Матвей немедленно исполняет любимый трюк: отращивает еще шесть лап и всеми ими держится за мою голову.
– Все от тоски и горя, охвативших меня, – клянется он. – Но теперь я буду хорошим! Лучшим котиком, которого ты когда-либо встречала!
О да, думаю я. Лучшим котиком, который уронил на себя собственный анализ мочи. Лучшим котиком, который уснул в форме из-под холодца. Первым среди лучших, которые застревали в хэллоуинской тыкве.
Кот выгибает шею подобно фламинго и заглядывает мне в лицо зелеными, как весенняя луна, глазами.
– Ладно, черт с тобой, – сдаюсь я. – Иди сюда, пиявка моей души, клещ моего сердца.
Сияя как новорожденный ангел, кот утрамбовывается в подушку под моей головой. Но лапой придерживает меня на всякий случай – чтобы не сбежала к своему пуделю.
Утром сквозь сон слышу, как матушка ахает, раздвигая шторы:
– Ты примяла кота!
– И ус мне вырвала в пылу страсти! – негодует Матвей, выдираясь из моих объятий. – Совсем озверела женщина в разлуке со мной.
Покой нам только снится
Меня попросили рассказать историю неравной борьбы Человека с Котом за право спать там, где хочется, без риска бесславно погибнуть под котовьей попой.
Что ж, пусть живет здесь в назидание потомкам и тем отчаянным людям, которые решат завести мейн-куна и кровать с широкой спинкой.
Первая часть Марлезонского балетаЕсть кот. В коте десять килограммов.
Есть кровать. У кровати высокая мягкая спинка шириной 10–15 сантиметров.
И есть хозяева кота, которые спят на этой кровати.
Ночью кот запрыгивает на спинку кровати и ходит по ней. У кота ночной променад. Но поскольку кот в прошлой жизни был коровой и некоторые особенности перенес в нынешнюю инкарнацию, на четвертой-пятой ходке он теряет равновесие и шмякается вниз.
Если мне везет, кот падает рядом. Если не везет, на мою голову приземляются десять килограммов кота, причем почему-то всегда задницей.
Вопрос: как отучить кота от этой привычки?
Были перепробованы:
– липкие ленты, разложенные на спинке кровати. (В итоге полночи отдирали их от ополоумевшего кота, чуть без скальпа его не оставили).
– нелюбимый котом аромат иланг-иланга. (Кот наплевал на то, что аромат у него нелюбимый).
– мандариновая кожура в больших количествах (Кот брезгливо посшибал шкурки мне на голову, в процессе упал за ними сам).
Что еще можно сделать? С брызгалкой под подушкой я уже спала. Кот удирает, затем возвращается.
Вторая часть Марлезонского балетаНа мой крик души я получила много отзывов и советов. Два пошли в дело сразу же.
Как обещала, отчитываюсь.
Я люблю простые и легко реализуемые идеи. Поэтому предложения прибить полочку к кровати, к коту, к своей голове, чтобы ему было удобно на нее падать, были отложены на потом.
Для начала я взяла у ребенка шесть воздушных шариков, надула и зажала пимпочками между стеной и кроватью. Получилось очень красиво. Мы с мужем полюбовались на них и легли спать.
В середине ночи грохнул выстрел. Спросонья я решила, что муж застрелил кота (хотя единственное оружие в нашем доме – это водяной пистолет). Когда включили свет, кот сидел на полу в окружении ошметков синего шарика и недовольно щурился. Ему дали пинка, сдвинули шарики и снова легли спать. Это была наша стратегическая ошибка, доказывающая, как мало мы знаем о котах.
Второй и третий шарики он взорвал минут через двадцать и ускакал, издевательски хохоча. Муж настойчиво попросил меня все убрать и закончить на сегодня с экспериментами. Пока я прятала шарики в шкаф, кот подкрался к самому большому и стукнул по нему лапой.
В чистом итоге: минус четыре шарика, минус два часа сна, минус восемь метров нервных волокон на двоих взрослых. Плюс развлечение коту.
Тогда в дело пошел запасной вариант. Вся спинка кровати была проложена фольгой в несколько слоев, чтобы шуршало громче. Я заверила мужа, что теперь он может спать спокойно: на фольгу кот точно не сунется – побоится.
В общем, почти так и случилось. Кот пришел через пару часов, когда мы заснули. Прыгнул со шкафа на фольгу. Фольга зашуршала, кот страшно перепугался, взвился в воздух и упал на мужа.
В чистом итоге: минус десять метров фольги, минус сорок капель пустырника на двоих взрослых. Плюс развлечение коту.
Завтра попробую с полочкой.
Третья часть Марлезонского балета.После того, как фольга и шарики не сработали, я стала думать в другую сторону: как не пускать кота по ночам в спальню.
Первым был использован отпугиватель котов. К сожалению, кот не понял, что это отпугиватель. Зато понял муж, который морщился, принюхивался и в конце концов попросил проветрить комнату. Так что у меня теперь есть отпугиватель мужей, кому нужно – могу отдать.
Примерно такой же глупостью оказался тазик с водой. Мы поставили его с тем расчетом, что кот будет плескаться и забудет про кровать (он любит воду).
Расчет оправдался наполовину: кот плескался, но про кровать не забыл. Ночью он прискакал к нам, тряся мокрыми лапами. Мне показалось, что их у него двадцать две. Десятью он наступил мне на лицо, остальными пробежался по одеялу и простыне. Напоследок звонко поцеловал мужа в нос, ткнувшись в него мокрой мордой, с которой капала вода.
После этого муж сказал, что черт с ним, с интерьером, он согласен на полочку.
Принес вечером лакированную доску с бортиком, возился два часа, ругал безвинную кровать и, наконец, присобачил. Я хотела сказать, что пусть лучше на нас падает кот, чем эта фиговина (из-под нее живым бы никто не вылез). Но посмотрела на лицо мужа и решила промолчать. Ладно, думаю, одну ночь поспим – а потом я ее сниму от греха.
Вдобавок перед сном прибежал ребенок и набросал на нее свои игрушки. Я махнула рукой и не стала ругаться, потому что размышляла, кто из родственников будет растить ребенка, если нас погребет под полочкой.
(Надо сказать, что волновалась я зря: как выяснилось, муж приколотил ее на совесть).
Ночью на полку пришел кот. Вальяжно прогулялся до середины полочки и тронул лапой одну из игрушек.
Это оказался интерактивный хомяк «Жу-жу петс».
От прикосновения кошачьей лапы хомяк включился. Призывно воскликнул: «Абузююююю-зы!» и побежал на кота, светясь любовью.
Я бы с радостью рассказала о том, что было дальше. Но врать не стану: мы этого не видели. И вообще кота до утра больше не видели. Хомяк добежал до края полочки и самоубился, как лемминг, прыгнув со скалы в тазик с водой.
Результат: полочку мы сняли.
На спинке кровати теперь сидит сторожевой хомяк.
Кот в комнату не заходит. А если ему случается увидеть хомяка в приоткрытую дверь, он раздувается до размеров манула и в ужасе отступает.
Мифы о котах
После того, как у меня появился первый мейн-кун по имени Макар, я поняла, что мои знания об этих прекрасных животных в корне неверны. Сходу приходят на ум три мифа, которые необходимо развенчать любому уважающему себя котоводу.
Миф первый: коты лечатЯ верю, что где-нибудь наверняка живет один-единственный Лечебный Кот. У всех он побывал, каждого полечил. Лежал на голове хозяина, избавляя его от мигрени, или мозолистыми лапами поднимал, кряхтя, упавшее давление. Допускаю. Иногда он прикидывается кошкой, про которую потом рассказывают легенды.