Как это стало возможным?
«Медуза»!
Глава 32
Мари внимательно вслушивалась в голос мужа, который раздавался в телефонной трубке. Через несколько секунд она кивнула Мо Панову, сидевшему в противоположном конце номера гостиницы.
– Где ты? – спросила Мари.
– Звоню из телефона-автомата в «Плаза-Атене», – ответил Борн. – Буду у вас часа через два.
– Что происходит?
– Есть не только неприятности, но и некоторые успехи.
– Мне это ни о чем не говорит.
– Мне нечего сказать.
– Что представляет из себя этот Крупкин?
– Он – большой оригинал. Привез нас в советское посольство, откуда я смог позвонить твоему брату.
– Да что ты!.. Как там дети?!
– Прекрасно. Все просто замечательно. Джеми отлично себя чувствует, а миссис Купер не дает Джонни даже коснуться Эдисон.
– Это означает, что братик не желает возиться с Элисон.
– Пусть так.
– Какой у них номер телефона? Я хочу позвонить им.
– Холланд устанавливает надежную линию связи. Мы узнаем номер через час-другой.
– Мне кажется, ты врешь...
– Пусть так. Тебе надо быть с детьми. Если я буду задерживаться, я перезвоню.
– Подожди минутку. С тобой хочет поговорить Мо...
В трубке что-то щелкнуло, связь прервалась. Заметив реакцию Мари, Панов покачал головой и сказал:
– Не бери в голову. Сейчас он расположен разговаривать со мной меньше, чем с кем бы то ни было.
– Он больше не Дэвид, Мо...
– Теперь его зовут по-другому, – мягко добавил Панов. – Дэвид не может справиться с этим.
– Кажется, это самое страшное, что я когда-либо от тебя слышала. Психиатр кивнул и сказал:
– Вполне может быть.
* * *Серый «ситроен» припарковался по диагонали от подъезда фешенебельного дома на бульваре Монтеня, где жила Доминик Лавье. Крупкин, Алекс и Борн расположились на заднем сиденье. Конклин опять примостился на откидном сиденье. Беседа текла вяло, так как все трое тревожно смотрели в сторону стеклянных дверей подъезда.
– Вы уверены, что из этого что-нибудь получится? – спросил Джейсон.
– Я уверен только в том, что Сергей – настоящий профессионал, – ответил Крупкин. – Его готовили в «Новгороде», и его французский безукоризнен. У него при себе такой набор удостоверений личности, что это может сбить с толку даже отдел документов Второго бюро.
– А двое других? – настаивал Борн.
– Молчаливые помощники, полностью подчиняющиеся своему начальнику. К тому же в своем деле они – асы... Вот и Сергей!
Они увидели, как из стеклянных дверей вышел Сергей, который, повернув налево, пересек широкий бульвар и направился к «ситроену». Он приблизился к машине, обошел ее спереди и сел на место водителя.
– Все в порядке, – сказал Сергей, оборачиваясь назад. – Мадам еще не возвращалась... Квартира находится на втором этаже, первая справа, номер двадцать один. Мы ее тщательно проверили: никаких следов подслушивающих устройств не нашли.
– Ты уверен?! – спросил Конклин. – Мы не имеем права ошибаться, Сергей.
– Наше оборудование – самое лучшее, сэр, – засмеявшись, ответил сотрудник КГБ. – Мне неприятно об этом говорить, но его разработала по заказу Лэнгли «Дженерал электроникс корпорейшн».
– Два очка в нашу пользу, – сказал Алекс.
– И минус двенадцать, что позволили нам выкрасть технологию, – заключил Крупкин. – Кроме того, уверен, что давным-давно могли быть вшиты «жучки» в матрас мадам Лавье...
– Проверил, – перебил Сергей.
– Спасибо. Но я хотел заметить, что Шакал не мог расставить своих шпиков по всему Парижу. Это было бы слишком сложно.
– А где ваши помощники? – спросил Борн.
– В коридорах рядом с холлом, сэр. Я скоро к ним присоединюсь, кроме того, дальше по улице находится группа поддержки. Мы установили с ними радиосвязь... Давайте я подвезу вас к дому...
– Минутку, – остановил его Конклин. – Как мы попадем в дом? Что мы должны сказать консьержу?
– Все уже сказано, сэр, вам не надо ничего говорить. Вы уполномоченные служащие французской СЕДСЕ...
– Чего?.. – перебил его Джейсон.
– Службы внешней документации и контрразведки, – просветил его Алекс. – Это что-то вроде Лэнгли...
– А как же Второе бюро?
– Это специальное управление, – небрежно ответил Конклин, уносясь мыслями куда-то еще. – Кто-то считает, что это – элитное подразделение, кое-кто думает по-другому... Сергей, а проверки не будет?
– Уже была, сэр. Я показал консьержу и его помощнику удостоверение и назвал им номер телефона. Они позвонили, получили подтверждение моего статуса и убедились, что речь действительно идет о работе. Я им описал вас, попросил не отвлекать расспросами, а сразу пропустить в квартиру мадам Лавье... Давайте подъедем к дому – это произведет впечатление на консьержа.
– Иногда простота в сочетании с властностью лучше всего подходит для обмана, – заметил Крупкин. «Ситроен» маневрировал в потоке транспорта, направляясь к подъезду многоквартирного дома из белого камня. – Поставь машину за углом, Сергей, – приказал офицер КГБ. – Дай мне, пожалуйста, рацию.
Помощник протянул Крупкину миниатюрную рацию.
– Я дам вам знать, когда прибуду на место, – сказал он.
– Я смогу связаться с вами при помощи рации?
– Конечно. В радиусе ста пятидесяти метров эту частоту невозможно перехватить.
– Вперед, джентльмены.
Оказавшись внутри мраморного холла, Крупкин небрежно кивнул консьержу, сидевшему за стойкой. Джейсон и Алекс держались справа от советского разведчика.
– La porte est ouverte[126], – сообщил консьерж, избегая смотреть на них. – Меня не будет, когда приедет мадам, – продолжил он. – Как вы вошли в ее квартиру, мне неизвестно, но должно быть, через черный ход.
– Если бы не наш статус, мы несомненно им бы и воспользовались, – бросил Крупкин, направляясь вместе со своими спутниками к лифту.
Квартира Доминик Лавье представляла собой образчик высшего парижского шика. Стены гостиной были увешаны фотографиями популярных знаменитостей на показах мод и других светских мероприятиях, а также чертежами моделей одежды прославленных кутюрье.
Мебель в стиле Мондриана[127] поражала простотой линий и броскостью – преимущественно она была красного, черного и темно-зеленого цвета; столы, стулья и диваны лишь слегка напоминали названные предметы обстановки: они больше подходили для межпланетной станции.
И Конклин и русский по привычке начали осматривать содержимое столов и проглядывать различные листочки, которые лежали рядом с инкрустированным перламутром телефоном на странном темно-зеленом предмете.
– Если это стол, – удивился Алекс, – то где же, черт подери, ящики или ручки?
– Это образчик новейшей конструкции Леконта, – ответил Крупкин.
– Теннисиста? – спросил Конклин.
– Нет, Алексей, дизайнера, который конструирует мебель. Нажми на поверхность, и ящик выдвинется.
– Ты шутишь...
– Попробуй.
Конклин послушался, и едва различимый ящик выскочил из своего отделения.
– Черт подери...
Внезапно ожила рация в кармане Крупкина.
– Должно быть, это Сергей, – сказал Дмитрий. – Ты на месте, парень? – спросил он, в микрофон.
– Я хотел сообщить не только это, – сквозь слабые разряды раздался спокойный голос помощника. – Лавье только что вошла в подъезд.
– А консьерж?
– Его не видно.
– Хорошо. Конец связи... Алексей, отойди от стола. Лавье уже поднимается сюда.
– Ты хочешь спрятаться? – игриво спросил Конклин, перелистывая телефонную книжку.
– Я бы не хотел начинать разговор враждебно... Если она увидит, что ты роешься в ее вещах, скандала не избежать.
– Ладно, согласен. – Алекс положил книжку в ящик и задвинул его. – Если она не согласится работать на нас, я заберу эту черную книжицу.
– Она будет сотрудничать, – заверил Борн. – Я говорил вам, что она хочет выбраться, а сделать это она сможет тогда, когда Шакал будет мертв. Деньги для нее играют второстепенную роль, хотя, естественно, и они имеют значение, но главное – выбраться.
– Деньги? – спросил Крупкин. – Какие деньги?
– Я предложил ей деньги и собираюсь их дать.
– Будьте уверены, что деньги для мадам Лавье имеют отнюдь не второстепенное значение, – сообщил русский.
Звук поворачиваемого в замке ключа наполнил тишину гостиной. Трое мужчин повернулись к двери, в которую вошла изумленная Доминик Лавье. Удивление ее, однако, было мимолетным: она ни в чем не изменила себе. Царственно приподняв брови, она спокойно положила ключи в расшитую бисером сумочку, взглянула на незваных гостей и заговорила по-английски:
– Да, Круппи, я должна была догадаться, что и ты замешан в этом деле.
– Ах, очаровательная Жаклин... Может, оставим церемонии, Доми?
– Круппи?! – вскрикнул Алекс. – Доми?.. Это встреча старых друзей?
– Круппи?! – вскрикнул Алекс. – Доми?.. Это встреча старых друзей?
– Товарищ Крупкин – один из наиболее рекламируемых офицеров КГБ в Париже, – пояснила Лавье, подходя к красному кубообразному столу рядом с диваном, обитым белым шелком. Она положила на него сумочку и сказала: – В некоторых кругах он хорошо известен, и знакомство с ним считается совершенно обязательным.
– В этом есть свои преимущества, дорогая Доми. Вы даже не можете себе представить, какую дезинформацию скармливает мне в этих кругах набережная д'Орсэ... Но я проверил эту информацию однажды и теперь знаю, что все это липа. Мне кажется, вы уже встречались с нашим американским другом и даже вели с ним кое-какие переговоры, поэтому имею честь представить вам его друга и коллегу... Это мсье Алексей Консоликов.
– Я вам не верю. Он не советский. Когда к тебе приближается немытый медведь, от его запаха можно сойти с ума.
– Ты меня убиваешь, Доми! Но кое в чем ты права, это результат ошибки в расчете его родителей. Он сам может представиться, если, конечно, захочет.
– Меня зовут Конклин, Алекс Конклин, мисс Лавье, и я – американец. Тем не менее, наш общий знакомый Круппи прав. Мои родители были русскими, поэтому я свободно говорю на этом языке. Ему едва ли удастся водить меня за нос, если мы окажемся в русской компании.
– По-моему, это просто великолепно.
– Скорее, это приятно... Если вы хорошо знаете Круппи...
– Я смертельно ранен! – воскликнул Крупкин. – Но мои ранения не имеют отношения к нашей встрече. Ты будешь работать на нас, Доми?
– Буду ли я работать на вас, Круппи? Бог мой, буду ли я с вами работать! Я хочу попросить Джейсона Борна уточнить свое предложение. У Карлоса я нахожусь на положении зверя в клетке, но без него я почти нищая стареющая куртизанка. Я всей душой желаю, чтобы он понес расплату за смерть моей сестры и за то зло, что причинил мне, но я не хочу ночевать в канаве.
– Назовите цену, – велел Джейсон.
– Напишите ее, – поправил Конклин, взглянув на Крупкина.
– Дайте подумать, – сказала Лавье, обходя диван и приближаясь к столику. – Я в нескольких годах от шестидесяти – в какую сторону, это неважно, – поэтому без Шакала и если у меня не будет какой-нибудь смертельно опасной болезни мне остается лет пятнадцать – двадцать. – Она наклонилась над столиком, написала в блокноте цифру, вырвала листок, выпрямилась и посмотрела на высокого американца. – Пожалуйста, мистер Борн, и на вашем месте я не стала бы торговаться. По-моему, это справедливо.
Джейсон взял листок и взглянул на выведенное там число: «1 000 000 американских долларов».
– Это справедливо, – согласился Борн, протягивая листок Лавье. – Где и как вы хотите получить эту сумму? Напишите свои реквизиты, а я займусь формальностями, как только мы выйдем отсюда. Деньги будут здесь завтра утром.
Стареющая куртизанка посмотрела в глаза Борна.
– Я вам верю, – сказала она и, вновь склонившись над столом, написала необходимые инструкции. – Сделка заключена, мсье, и пусть Бог дарует нам его смерть. Если нет, мы мертвы.
– Вы говорите теперь как сестра из обители Святой Магдалины?
– Я говорю как сестра, которая смертельно напугана... Не больше, но и не меньше.
Борн кивнул и сказал:
– У меня к вам несколько вопросов. Не хотите ли присесть?
– Oui. Только закурю. – Лавье села на диван и, утонув в его мягких подушках, протянула руку к сумке, вытащила оттуда сигарету и подхватила золотую зажигалку с кофейного столика. – Гнусная привычка, но временами чертовски полезная, – сказала она, щелкая зажигалкой и глубоко затягиваясь. – Слушаю вас, мсье...
– Что случилось в «Мёрисе»? Как это произошло?!
– Что случилось? Случилась ваша жена – так, по крайней мере, я предполагаю. По нашему уговору, вы и ваш друг из Второго бюро расположились так, чтобы суметь убить Карлоса, когда он прибудет. По какой-то никому не понятной причине ваша жена закричала, когда вы пересекали улицу Риволи... Всему остальному вы были очевидцем... Как вы могли приказать мне снять номер в «Мёрисе», если знали, что там находится ваша жена?
– Я не знал, что она там. Как теперь обстоят наши дела?
– Карлос по-прежнему доверяет мне. Мне передали, что он во всем обвиняет вашу жену и не имеет претензий ко мне. Ведь вы там были – это лучшее доказательство моей преданности... Если бы не офицер Второго бюро, вы были бы мертвы. Борн кивнул и спросил:
– Как вы можете связаться с Карлосом?
– Я сама не могу. Никогда не могла, да и не осмелилась бы. Он предпочитает, чтобы связывались с ним так, как он установил. Его чеки приходят ко мне в срок, поэтому я делаю так, как хочет он.
– Но ведь вы как-то посылали ему сообщения, – настаивал Джейсон. – Я сам слышал.
– Да, посылала, но никогда напрямую. Я звонила старикам в самые дешевые кафе: имена и номера телефонов постоянно менялись. Некоторые из них вообще не понимали, что я говорю, но те, что в курсе дела, немедленно звонили другим, а те – еще кому-то. И каким-то образом сообщения доходили. Весьма быстро, должна заметить.
– Что я вам говорил? – многозначительно произнес Крупкин. – Все промежуточные пункты заканчиваются фальшивыми именами и грязными кафе. Каменная стена!
– И все же сообщения доходят, – заметил Алекс Конклин, повторяя слова Лавье.
– Круппи прав. – Стареющая, но по-прежнему весьма эффектная женщина нервно затянулась сигаретой. – Маршруты прохождения сообщений настолько сложны, что их невозможно проследить.
– Плевать мне на это, – заметил Алекс, прищуриваясь и словно всматриваясь во что-то, что другие не могли заметить. – Значит, они быстро связываются с Карлосом?
– Верно.
Конклин внимательно посмотрел на Лавье.
– Я хочу, чтобы вы отправили Шакалу самое срочное сообщение, какое когда-либо передавали, ему. Вы должны требовать разрешения поговорить с ним напрямую. Речь идет о деле такой важности, что вы не можете доверить его никому, кроме самого Карлоса.
– Но о чем?! – взорвался Крупкин. – Что может быть настолько срочным, чтобы Шакал изменил правила игры? Как и у нашего мистера Борна, у него мания устраивать ловушки и разрушать чужие, а в нынешней ситуации любой прямой контакт указывает на западню!
Алекс отрицательно покачал головой, прохромал к окну и, закрыв глаза, погрузился в глубокое раздумье. Потом он медленно открыл глаза и посмотрел вниз, на улицу.
– Боже мой, это может сработать, – прошептал он сам себе.
– Что может сработать? – спросил Борн.
– Дмитрий, скорее! Звони в посольство и вели прислать сюда самый роскошный лимузин с дипломатическими номерами, какой только сыщется у вас, у пролетариев.
– Что?!
– Делай, как тебе говорят! Быстро!
– Алексей?.. Ты в своем уме?
– Давай!!
Напор, с которым Конклин произнес эту команду, оказал нужное воздействие. Русский быстро подошел к перламутровому телефону и набрал номер. Он не сводил вопрошающих глаз с Алекса, который продолжал смотреть на улицу. Лавье взглянула на Джейсона, тот вместо ответа удивленно покачал головой. Крупкин говорил по телефону, выдавая по-русски короткие, четкие фразы.
– Сделано, – сообщил офицер КГБ, повесив трубку. – А теперь, мне кажется, самое время объясниться.
– Москва, – ответил Конклин, по-прежнему глядя в окно.
– Алекс, ради Бога...
– О чем ты? – проревел Крупкин.
– Нам надо выманить Карлоса из Парижа, – оборачиваясь, сказал Конклин. – Есть ли место лучше, чем Москва? – Прежде чем пораженные мужчины смогли хоть что-то ответить, Алекс посмотрел на Лавье. – Вы считаете, что Шакал по-прежнему доверяет вам?
– У него нет причин не доверять мне.
– Тогда два слова должны все решить. «Москва, ЧП» – вот главное, что вы должны сообщить ему. Неважно, в какой форме, только скажите, что кризис достиг таких масштабов, что вы должны говорить с ним лично.
– Но я никогда не говорила с ним. Я знаю людей, которые разговаривали с ним и даже по пьянке пытались описать его, но для меня он – незнакомый человек.
– Вот и еще один довод в мою пользу, – вставил Конклин, повернувшись к Борну и Крупкину. – В этом городе все козыри в его руках: у него есть огневая мощь, невидимая сеть убийц и связных, ему доступны дюжины нор, куда он может заползти, а потом неожиданно выстрелить оттуда. Париж – это его территория, его укрытие; мы можем днями, неделями, даже месяцами вслепую бродить по городу, пока не наступит момент, когда он возьмет тебя и Мари на мушку... можешь добавить сюда также Мо и меня. Лондон, Амстердам, Брюссель, Рим – все они больше подходят для нас, чем Париж, но лучше всего Москва. Странно, но это – единственное место на земле, которое оказывает на него гипнотическое действие. К тому же там его не ждут с распростертыми объятиями...
– Алексей, Алексей! – вскричал Дмитрий Крупкин. – По-моему, тебе опять надо начать выпивать, потому что мне кажется, ты теряешь рассудок! Допустим, Доми свяжется с Карлосом и скажет ему то, что ты говоришь. Неужели ты веришь, что, услышав о каком-то ЧП в Москве, он снимется с места и ближайшим рейсом полетит туда? Безумие!