Майра ПРОВИНЦИАЛЫ
MAYRA
Уже в холле первого этажа 126-го корпуса Криминальной Полиции Галактики Полонский понял, что дело серьёзно. Шеф этого отдела с прозаической фамилией Баранников и романтическим прозвищем Торквемада, едва завидев детектива, бросился к нему с распростёртыми объятиями и радостным воплем:
– Виктор! Ну наконец-то!
На эту сцену глазело не меньше сорока человек, и лица их выражали крайнюю степень изумления, как если бы Юпитер вдруг сошёл со своей орбиты от попадания мелкого метеорита. Полонский представил, как завтра с ним примется здороваться за руку весь комиссариат, и лоб его покрылся испариной.
Едва пережив это потрясение, он поднялся на девятнадцатый этаж и, войдя в нужную комнату, наткнулся на взгляд Алекса Папалексиса, полный пронзительной, неземной тоски. Воздух в комнате пах грозой и был плотен, так что детектив внезапно почувствовал себя рыбой, брошенной вместо родной водной стихии в кисель.
– А, это ты! – в голосе Алекса не слышалось торквемадовского радушия. – Слава Богу, не мне одному это бремя!
И Папалексис указал подбородком куда-то в угол. Бремя присутствовало там в образе длинного чернявого юнца лет двадцати с неспокойным собачьим взглядом и в стоящей коробом новенькой форменной куртке. Ужасным паренёк не выглядел, хотя что-то в нём насторожило Полонского. Была в его глазах какая-то отчаянность…
– Стажёр? – добродушно спросил детектив.
Юнец в ответ кивнул, протолкнув в горле какой-то комок, а Алекс мрачно хмыкнул и взгромоздил ноги на пластиковый стол.
Комнатный компьютер тут же выбросил из стены гибкое щупальце с губкой на конце и после недолгой борьбы ноги Папалексиса, а за ними и следы их пребывания, были срочно удалены с идеально чистой пластиковой поверхности. Алекс посмотрел на агрессора обиженно, но унижаться до разборок с компьютером не стал, и щупальце торжествующе удалилось.
– Так зачем вы меня вызвали? – спросил Полонский, усаживаясь в кресло, уже, наверное, с минуту нетерпеливо пихавшее его под коленки. – И что у вас вообще тут за бардак? Торквемада меня чуть в объятиях не задушил, с чего – я так и не понял.
Алекс развернулся в своём кресле и обвёл театральным жестом всех присутствующих, включая себя.
– Мы – группа поиска. Отправляемся сегодня вечером. На Пелестон. Корабль называется "Ричард 111". Надо полагать, есть и 1-й, и 2-й, но к нам они отношения не имеют.
– И кого мы должны найти?
– Угадай. Ладно, не томись, скажу. Гин-Гроана собственной персоной. Когда Торквемада выдал такое вчера на совещании, у меня лицо было – вот как у этого сейчас.
Полонский проследил за взглядом Алекса. Стажёр и впрямь был хорош: нижняя челюсть отвисла, а из широко открытых глаз испарился всякий смысл, оставив после себя лишь отражение находящейся в комнате мебели. Полонский с трудом оторвался от этого зрелища.
– Ближайшую задачу я понял. Теперь давай всё по порядку.
И Папалексис начал рассказывать всё по порядку.
Гин-Гроан был главой легальной наркомафии в секторе, который контролировали Торквемада и К. На массе планет наркотики играли большую роль в культурной, медицинской и культовой сфере, их распространяли совершенно открыто, соответственно действующим на этих планетах законам. Круг таких планет был, хоть и ограничен, всё же достаточно широк, и Гин-Гроан с его приспешниками не бедствовали. С недавних пор поползли слухи о каких-то тёмных делишках легальной наркомафии: о тайных лабораториях, в которых проводились какие-то противозаконные опыты, о новых, ранее неизвестных видах наркотиков, применение и распространение которых никем не контролировалось, о варварских экспериментах над разумными существами… Твёрдых доказательств этому не было, а соперников у Гин-Гроана хватало, поэтому, встречаясь с Торквемадой, он жаловался, что все слухи – результат зловредной деятельности тех, кто не прочь урвать кусок от чужого пирога. Торквемада сочувственно кивал, одновременно прикидывая в уме, где в его секторе удобнее всего спрятать от полиции секретную лабораторию. Так оно всё и тянулось до вчерашнего дня.
И вдруг вчера к Торквемаде явилась делегация в составе восьми гуманоидов, заявивших, что они из группировки Гин-Гроана, готовы во всём покаяться и представить доказательства собственной преступной деятельности – с одним-единственным условием: чтобы самого Гин-Гроана срочно нашли и обезвредили. Потому что, оказывается, Гин-Гроан удрал от своих сообщников, не взяв ни валюты, ни драгоценностей, хотя и того, и другого у них – море, зато прихватив некие компьютерные коды. Что это за коды, добровольно сдавшиеся на милость Торквемады преступники внятно объяснить не могут, удалось только выяснить, что связаны они с какими-то испытаниями, тайно проводившимися на трёх планетах: Роксане, Тинтагеле и Арионе. Не то компьютерные вирусы, не то массовое зомбирование населения – так сказать, спектр предположений может быть чрезвычайно широк. Похищены эти коды могут быть по двум причинам: либо с целью шантажа бывших приспешников – чтобы, так сказать, зря не беспокоили домогательствами, либо… Либо Гин-Гроан – свихнувшийся маньяк, собирающийся завершить испытания самолично. Что из этого выйдет – никому не известно.
– Значит, его приятели прибежали в полицию, чтобы обезопасить себя от шантажа? – изумился Полонский. – Вот уж не думал, что Торквемада на это согласится!
– А куда он денется! – хмыкнул Алекс. – Наркодельцы – его вечная головная боль, и ясно почему: если они зарываются, вышестоящее полицейское начальство бьёт по голове кого? Торквемаду, конечно!
– А зачем мы летим на Пелестон? – робко пискнул забытый в углу стажёр.
Папалексис смерил его недовольным взглядом. Мысль о том, что комиссар Баранников, он же Торквемада, тоже иногда получает по голове, всегда втайне грела его сердце.
– Единой компьютерной сети в Галактике, как известно, пока не существует, – ответил он тоном ментора. – И если нашему приятелю Гин-Гроану захочется напакостить на какой-либо из трёх подвергшихся испытаниям планет, он должен быть где-то поблизости. Ближайшая к Тинтагелю населённая планета – Пелестон. Торквемада настаивает, чтобы бандит был взят живым, но если что…
– Понятно, – сказал стажёр таким тоном, что Алекс и Полонский воззрились на него обеспокоено.
– Что именно тебе понятно? – спросил Алекс с подозрением.
– А какое нам оружие дадут? – вызывающе ответил стажёр вопросом на вопрос. – От этого и зависит, что понятно.
– Тебе я бы даже палки в руки не дал, – признался Папалексис. – Но придётся выдать плазменный пистолет. Только предупреждаю: вынешь его хоть раз в людном месте – дальше будешь действовать исключительно голыми руками. Всё ясно?
– Угу.
– Номер группы, позывные и прочая информация – в моём компьютере. Бери – и марш собираться в дорогу. Встречаемся здесь в восемнадцать сорок. Опоздавшим придётся объясняться лично с Торквемадой.
Когда наконец за стажёром закрылась дверь комнаты, Полонский спросил:
– Как его зовут-то? Ты нас даже не представил…
Алекс отмахнулся.
– Витька он, как и ты. Не до церемоний тут. Вчера только из полицейского колледжа прислали, а он уже успел кличку заработать – Террорист. В лазерном тире сверхогнеупорное чучело ухитрился искромсать, Торквемаде пришлось платить. Я такие выражения слышал только раз в жизни – когда контрабандистов на Фелизее брал.
– А родом он откуда?
– Шут его знает. В его деле записано, но я не запомнил. Где-то у чёрта на куличках.
– Ну, я тоже не столичная штучка.
Алекс вальяжно раскинулся в кресле.
– Да, я и забыл, что ты у нас провинциал…
– А ты – нет?
– Я родился на Нептуне! – ответил Папалексис с достоинством. Так, наверное, его далёкий предок извещал всю тогдашнюю Ойкумену, что он – уроженец свободных Афин.
Пелестон был спасательной станцией в системе Адальмета. Кроме него, вокруг гигантской оранжевой звезды вращалось восемнадцать планет, из них одиннадцать населённых. Работы спасателям хватало, поэтому жизнь на Пелестоне подчинялась жёсткому режиму и была по-военному регламентирована. Прибывшей сюда для поимки опасного беглеца полицейской группе во главе с Алексом Папалексисом это было только на руку: чтобы получить необходимую информацию обо всех прибывающих на Пелестон, надо было просто послать запрос в центральное справочное космопортов, а не бегать по жаре с высунутым языком, как на какой-нибудь недоразвитой, недавно колонизированной планете.
– Хоть в этом повезло! – брюзжал Алекс, который, несмотря на своих средиземноморских прародителей, плохо переносил влажный и душный климат Пелестона. – И почему все здешние океаны не вымерзли ещё в их, пелестонский, ледниковый период?
– Здесь не было ледникового периода, – мстительно сказал стажёр Витя. За каких-нибудь полторы недели общения с Папалексисом его свободолюбивая и крайне эмоциональная натура успела получить не одну глубокую рану. За всеми инструкциями стажёр предпочитал обращаться к Полонскому, чем постоянно ставил того в неловкое положение.
– Шли бы вы отдыхать оба! – сказал детектив, едва сдерживая раздражение. Вечные пикировки этой парочки мешали ему сосредоточиться. Хотя Алекс уверял, что Гин-Гроан на Пелестоне не появится и не даст им шанса отличиться перед начальством, Полонский чувствовал неясное беспокойство. Он, как и Алекс, считал себя невезучим, только с точностью до наоборот: если ожидалось неприятное происшествие, то оно случалось не где-нибудь, а именно рядом с Полонским. Судьба детектива, как благонадёжный гражданин какой-нибудь раздавленной диктатурой цивилизации, выполняла этот закон неукоснительно.
Витя выразил желание прогуляться до ближайшего космопорта и посмотреть на спасательные катера, а Папалексис, кряхтя, отправился принимать холодный душ. Полонский, оставшийся в одиночестве нести дежурство, вздохнул с облегчением.
Он наслаждался покоем целых сорок пять минут, прежде чем пронзительно заверещал зуммер, а на мониторе бешено замигал сигнал тревоги. Некто, идентифицированный биокардом как Гин-Гроан с Тупелекта, только что прошёл через посадочные шлюзы в космопорт "Пелестон-3".
До космопорта было десять минут ходу, поэтому Полонский взял автолёт. Он сильно сомневался, что таможенникам удастся задержать Гин-Гроана надолго, как было договорено. Где-то поблизости околачивался Витя, но в свете загубленного им термостойкого чучела в лазерном тире, неясно было, что лучше: натравить стажёра на экс-главу наркомафии или, наоборот, оттащить от последнего как можно дальше. Всё-таки приказ был брать Гин-Гроана живьём…
В здании космопорта царила тишина, какая бывает после пронёсшейся бури. Зал ожидания для кислорододышащих был пуст, откуда-то тянуло запахом слабой взрывчатки из тех, что применяются на военных учениях. Полонский и Папалексис мрачно переглянулись. К ним приближался таможенник, вполне похожий на человека, если не считать третьего глаза на лбу, прикрытого радужным веком. Этот глаз обычно использовался для ночного виденья, с того дня как он открывался, жители системы Адальмета считались совершеннолетними.
Сухо поздоровавшись с землянами, таможенник пригласил их в отдел досмотра, где, по его словам, "всё это произошло". Детектив затосковал от тяжёлых предчувствий. Алекс, которому не дали вытереться после душа, яростно мотал головой, разбрасывая вокруг холодные капли.
Отдел досмотра вполне можно было снимать для выпуска местных видеоновостей, присовокупив сюда текст вроде: "Сегодня в здании космопорта "Пелестон-3" была сделана попытка задержать опасного преступника. В результате применения нескольких взрывпакетов и плазменных гранат пострадало ценное оборудование таможни, за которое в прошлом месяце спасательная станция заплатила поставщикам кругленькую сумму. Последними на место происшествия, как водится, прибыли представители Криминальной Полиции Галактики"… Полонский громко скрипнул зубами.
Гранат было, как минимум, две, обе они угодили в наиболее уязвимое место любой службы порядка – в узел связи. Экраны были разворочены и оплавлены, по полу деловито ползали автоуборщики, их пластиковые гусеницы душераздирающе скрипели на осколках стекла и обломках более прочных материалов. Четверо мрачных таможенников с радужными веками на лбу сидели прямо на столах, подобрав ноги, а в углу, тоже на столе, сном праведника спал стажёр Витя, с головой укрывшись своей форменной курткой.
Полонский с уважением потрогал искорёженную металлическую опору и вопросительно взглянул на таможенников. И услышал следующее.
Гин-Гроан с Тупелекта с первого же взгляда производил благоприятное впечатление. Его надбровные роговые пластины благородного сиреневого оттенка говорили о среднем возрасте, а безупречное местное произношение – о таком же безупречном образовании. Услышав просьбу таможенников вторично пройти через биокард в целях безошибочного установления личности, он кротко улыбнулся и покорно направился к упомянутому автомату. Потом, столь же безропотно, прошёл его в третий раз. После четвёртой попытки опознания, выдав четвёртый, в корне отличный от всех предыдущих результат, биокард вдруг отключился от своих прямых обязанностей и принялся делиться рецептами популярных коктейлей.
Пока двое таможенников застыли в недоумении, а третий пытался привести в чувство свихнувшийся автомат, Гин-Гроан уложил их четвёртого товарища приёмом какой-то экзотической борьбы и во весь дух припустил к стоянке автолётов. Но столкнулся в дверях со стажёром Витей по прозвищу Террорист. Никто из присутствующих не знал ни Вити, ни его прозвища, и это сыграло свою роковую роль в происходящих событиях. Поверженный Гин-Гроаном таможенник завопил: "Держи его!" – и бросил Вите первое оружие, какое попалось под руку. Им оказалась плазменная граната малой мощности, в просторечье именуемая "хлопушкой" – такие выдаются таможенникам на всякий случай, для острастки. В тот же примерно момент бывший глава наркомафии сильно толкнул стажёра, пытаясь пробиться к автолётам и улизнуть. Витя, сгоряча не разобравшись, тюкнул бандита гранатой по макушке, отчего у гранаты слетел предохранитель, а потом, одумавшись, швырнул её подальше от публики, в угол. В углу весело поблёскивал идеальной чистотой стекла и хрома новенький пульт околопланетной связи. Граната угодила в его центральный экран и там полыхнула взрывом.
Гин-Гроан, чей защищённый роговыми наростами череп не слишком пострадал от удара, понял, что пришло время решительных действий, запустил в направлении мелькнувшей вспышки взрывпакетом неизвестной разработки, отчего узел связи окончательно приказал долго жить, а всё вокруг заволокло синеватым дымком. В дыму Гин-Гроан скрылся. Шума автолёта слышно не было, скорее всего преступник удирал пешком, но очень быстро. Его не смогли задержать ни спешно вызванное таможенниками подкрепление, ни автоматика.
Полонский в унынии подумал, что для того, кто, как Гин-Гроан, собаку съел на всякого рода электронике, здешние автоматы вряд ли могли представлять серьёзное препятствие.
Папалексис между тем направился к свернувшейся на столе фигуре под форменной полицейской курткой, намереваясь, видимо, как можно скорее узнать конец этой увлекательной истории.
– Хотел бы я знать, – процедил он сквозь зубы, хватая спящего за плечо и тряся самым немилосердным образом, – кто будет платить за это безобразие? Торквемаду же удар хватит! А потом Торквемада хватит меня…
Здесь Алекс замолк и отпрянул, потому что из-под форменной куртки на него уставились ошалелые спросонья глаза какого-то незнакомого бородатого парня, совсем не похожего на стажёра Витю.
Алекса Папалексиса, прослужившего в Криминальной Полиции Галактики чуть меньше двадцати лет, трудно было обвинить в недостатке смелости или решительности. Но то, как он применял эти качества на практике, зачастую ставило Полонского в тупик.
Например, сейчас рука Алекса тянулась к пульту станционной связи. Он только что поделился с детективом своим намерением поставить на ноги всё население Пелестона, способное участвовать в поисках пропавших стажёра и мафиози. Полонский внутренне содрогнулся, представив, как тихая дисциплинированная спасательная станция превращается в огромный кишащий муравейник, – тем более, что результат можно было предсказать заранее.
– Вряд ли Гин-Гроана можно найти с помощью электронной сети, – заметил детектив. – Он же виртуоз по части трюков с компьютерами. Вспомни хотя бы то дело на Ю-19: мы так и не смогли доказать, что под видом склада товаров там действовала тайная биохимическая лаборатория! Им удалось так отрегулировать нашу следящую аппаратуру, что она видела только то, что ей позволяли видеть – и даже этого мы не можем поставить мафии в вину, потому что не поймали их с поличным!
– И что? – рука Папалексиса, на время тирады Полонского застывшая в воздухе, возобновила свой путь к роковой кнопке. – В конце концов, здесь есть дорожная полиция, технические патрули, просто добровольцы… Если будет надо, мы прочешем эту планетку, так сказать, вручную!
Полонский усмехнулся:
– Ты забываешь, что это не первая жизнь Гин-Гроана. Он старше нас с тобой, вместе взятых, плюс Витя, плюс Торквемада… Если он не хочет, чтобы его нашли, – а он, как мы знаем, этого очень не хочет, – его и не найдут.
– Предлагаешь подождать, пока он сам пожелает с нами встретиться?
– Предлагаю подумать. У меня такое ощущение, что мы в этом деле чего-то крупно не поняли.
Алекс посмотрел на заветную кнопку с сожалением.
– Думай, Виктор. Час на раздумья я могу тебе выделить, но не больше. Если с нашим стажёром что-нибудь случится, Торквемада мне… Да я и сам себе не прощу.
Он поднялся и направился к выходу, но вдруг снова остановился. Сердце у Полонского замерло.
– Кстати, у тебя ничего нет от насморка? Просквозило в этом дурацком порту, а всё, что я захватил с собой из лекарств, в основном имеет отношение к кишечнику. Дары моря действуют на меня отрицательно.