Whether he were injured much or little, none could ever tell. Like enough, to judge from the sound, his back was broken on the spot. But he had no time given him to recover Silver, agile as a monkey, even without leg or crutch, was on the top of him next moment, and had twice buried his knife up to the hilt in that defenceless body. From my place of ambush, I could hear him pant aloud as he struck the blows.
I do not know what it rightly is to faint (не знаю, что значит по-настоящему падать в обморок = я прежде никогда не терял сознания), but I do know that for the next little while the whole world swam away from before me in a whirling mist (но я знаю, что в следующий миг весь мир уплыл: «поплыл прочь» передо мной = перед глазами в вертящемся тумане; whirl — кружение; вихрь; to swim — плыть); Silver and the birds, and the tall Spy-glass hill-top (Сильвер, и птицы, и вершина высокой Подзорной Трубы), going round and round and topsy-turvy before my eyes (/все/ кружилось и вертелось перед моими глазами; topsy-turvy — вверх дном, шиворот-навыворот), and all manner of bells ringing and distant voices shouting in my ear (и разнообразные колокольчики: «всячечкие виды колокольчиков» звенели и далекие голоса кричали = наполнили шумом мои уши).
When I came again to myself (когда я вновь пришел в себя), the monster had pulled himself together (это чудовище было уже на ногах; to pull together — собраться с духом, взять себя в руки, встряхнуться), his crutch under his arm, his hat upon his head (костыль /был/ под мышкой, и шляпа — на голове). Just before him Tom lay motionless upon the sward (прямо перед ним Том лежал неподвижно на траве; sward — газон; дерн); but the murderer minded him not a whit (но убийца совсем не обращал на него внимания; not a whit — ни капельки, ни чуточки), cleansing his bloodstained knife the while upon a wisp of grass (очищая свой запачканный кровью нож о пучок травы). Everything else was unchanged (все остальное не изменилось: «было неизмененным»), the sun still shining mercilessly on the steaming marsh (солнце сияло = жгло беспощадно испускавшее пар болото; mercy — милосердие; жалость; пощада) and the tall pinnacle of the mountain (и высокую вершину горы; pinnacle — вершина, пик, шпиц), and I could scarce persuade myself (и я с трудом мог убедить себя = мне не верилось) that murder had been actually done (что убийство в действительности произошло), and a human life cruelly cut short a moment since (и человеческая жизнь жестоко оборвалась минуту назад), before my eyes (/прямо/ у меня на глазах: «перед глазами»).
rightly [`raItlI] topsy-turvy [`tOpsI`tq:vI] bloodstained [`blAdsteInt] persuade [pq`sweId]
I do not know what it rightly is to faint, but I do know that for the next little while the whole world swam away from before me in a whirling mist; Silver and the birds, and the tall Spy-glass hill-top, going round and round and topsy-turvy before my eyes, and all manner of bells ringing and distant voices shouting in my ear.
When I came again to myself, the monster had pulled himself together, his crutch under his arm, his hat upon his head. Just before him Tom lay motionless upon the sward; but the murderer minded him not a whit, cleansing his bloodstained knife the while upon a wisp of grass. Everything else was unchanged, the sun still shining mercilessly on the steaming marsh and the tall pinnacle of the mountain, and I could scarce persuade myself that murder had been actually done, and a human life cruelly cut short a moment since, before my eyes.
But now John put his hand into his pocket (но теперь = но вот Джон сунул руку в карман), brought out a whistle (вытащил свисток), and blew upon it several modulated blasts (и издал несколько низких гудков; to blow — дуть, свистеть; to modulate — регулировать, понижать частоту; blast — поток воздуха, звук духового инструмента, гудок), that rang far across the heated air (которые прозвучали = разнеслись далеко в знойном воздухе). I could not tell, of course, the meaning of the signal (я не мог, конечно, определить значение сигнала); but it instantly awoke my fears (но он тотчас пробудил мои страхи). More men would be coming (придут еще люди). I might be discovered (меня могут обнаружить). They had already slain two of the honest people (они уже убили двух честных людей; to slay); after Tom and Alan, might not I come next (после Тома и Алана /почему/ не стать мне следующей /жертвой/)?
Instantly I began to extricate myself and crawl back again (немедленно я начал выбираться и ползти назад снова; to extricate — выводить, эвакуировать), with what speed and silence I could manage (с такой скоростью и тишиной = так быстро и тихо, как только мог), to the more open portion of the wood (в более свободную = безлюдную часть леса). As I did so, I could hear hails coming and going between the old buccaneer and his comrades (делая это = удирая, я мог слышать возгласы идущие между = как старый пират перекликается со своими товарищами), and this sound of danger lent me wings (и этот звук опасности придал мне крылья = от их голосов у меня будто выросли крылья; to lend — одолжить; придать). As soon as I was clear of the thicket (как только я вышел из рощи), I ran as I never ran before (я побежал /так/, как никогда раньше не бегал), scarce minding the direction of my flight (едва разбирая направление своего бегства = дорогу), so long as it led me from the murderers (лишь бы он /путь/ увел меня от убийц); and as I ran, fear grew and grew upon me (и когда я бежал = с каждым моим шагом страх все рос и рос; to grow), until it turned into a kind of frenzy (пока не превратился в нечто вроде безумия; frenzy — неистовство, исступление).
modulated [`mOdjuleItId] extricate [`ekstrIkeIt] comrade [`kOmreId] flight [flaIt]
But now John put his hand into his pocket, brought out a whistle, and blew upon it several modulated blasts, that rang far across the heated air. I could not tell, of course, the meaning of the signal; but it instantly awoke my fears. More men would be coming. I might be discovered. They had already slain two of the honest people; after Tom and Alan, might not I come next?
Instantly I began to extricate myself and crawl back again, with what speed and silence I could manage, to the more open portion of the wood. As I did so, I could hear hails coming and going between the old buccaneer and his comrades, and this sound of danger lent me wings. As soon as I was clear of the thicket, I ran as I never ran before, scarce minding the direction of my flight, so long as it led me from the murderers; and as I ran, fear grew and grew upon me, until it turned into a kind of frenzy.
Indeed, could anyone be more entirely lost than I (в самом деле, мог ли кто-либо быть более /полностью/ растерянным, чем я)? When the gun fired (когда пушка выпалит), how should I dare to go down to the boats among those fiends (как посмею я сесть в шлюпку посреди тех злодеев; to go down — спускаться, садиться), still smoking from their crime (еще дымящимися от своего преступления = пропитанными еще дымящейся кровью)? Would not the first of them who saw me wring my neck like a snipe’s (разве первый = любой из них, кто меня увидит, не свернет мне шею, как цыпленку; snipe — бекас)? Would not my absence itself be an evidence to them of my alarm (разве само мое отсутствие не будет для них свидетельством моей тревоги), and therefore of my fatal knowledge (и, следовательно, моего рокового знания = того, что я знаю обо всем)? It was all over, I thought (все кончено, подумал я). Good-bye to the Hispaniola, good-bye to the squire, the doctor, and the captain (прощай, Испаньола, прощайте, сквайр, доктор и капитан)! There was nothing left for me but death by starvation (мне ничего не оставалось, кроме смерти от голода), or death by the hands of the mutineers (или смерти от рук этих бунтовщиков).
All this while, as I say (все это время, как я сказал), I was still running, and, without taking any notice (я все еще бежал, и, не обращая никакого внимания), I had drawn near to the foot of the little hill with the two peaks (я приблизился = добежал до подножия: «ступни» небольшого холма с двумя вершинами), and had got into a part of the island (и попал в часть острова) where the live-oaks grew more widely apart (где виргинские дубы росли не так густо; widely — широко, просторно; apart — в стороне, особняком), and seemed more like forest trees in their bearing and dimensions (и были больше похожи на лесные деревья своим видом и размером). Mingled with these were a few scattered pines (вперемежку с ними росли несколько отдельно стоящих сосен; to mingle — смешивать; to scatter — разбрасывать, раскидывать), some fifty, some nearer seventy, feet high (некоторые пятьдесят, а некоторые почти семьдесят футов высотой). The air, too, smelt more freshly than down beside the marsh (воздух был свежее, чем внизу, около болота; to smell — пахнуть, иметь запах).
And here a fresh alarm brought me to a standstill with a thumping heart (и тут новая: «свежая» тревога заставила меня замереть с тяжело стучащим сердцем; to bring to a standstill — «привести к остановке»).
fiend [fJnd] fatal [`feItl] snipe [snaIp] starvation [stR`veISn] thumping [`TAmpIN]
Indeed, could anyone be more entirely lost than I? When the gun fired, how should I dare to go down to the boats among those fiends, still smoking from their crime? Would not the first of them who saw me wring my neck like a snipe’s? Would not my absence itself be an evidence to them of my alarm, and therefore of my fatal knowledge? It was all over, I thought. Good-bye to the Hispaniola, good-bye to the squire, the doctor, and the captain! There was nothing left for me but death by starvation, or death by the hands of the mutineers.
All this while, as I say, I was still running, and, without taking any notice, I had drawn near to the foot of the little hill with the two peaks, and had got into a part of the island where the live-oaks grew more widely apart, and seemed more like forest trees in their bearing and dimensions. Mingled with these were a few scattered pines, some fifty, some nearer seventy, feet high. The air, too, smelt more freshly than down beside the marsh.
And here a fresh alarm brought me to a standstill with a thumping heart.
Chapter XV (глава 15) The Man of the Island (островитянин: «человек острова»)
FROM the side of the hill (со склона холма), which was here steep and stony (который был здесь крутым и каменистым) a spout of gravel was dislodged (куча щебня посыпалась; spout — струя, поток; gravel — гравий, щебень, галька; to dislodge — перемещать, сдвигать, выбивать), and fell rattling and bounding through the trees (и упала /вниз/, грохоча и подскакивая между деревьями). My eyes turned instinctively in the direction (мои глаза инстинктивно повернулись = я невольно посмотрел в том направлении), and I saw a figure leap with great rapidity behind the trunk of a pine (и увидел фигуру, прыгнувшую с большой скоростью за ствол сосны). What it was, whether bear or man or monkey (что это было — медведь ли, человек или обезьяна), I could in no wise tell (я не мог никоим образом сказать). It seemed dark and shaggy (оно выглядело темным и косматым); more I knew not (большего я не знал = не успел заметить). But the terror of this new apparition brought me to a stand (но ужас от этого нового видения остановил меня = я замер в ужасе; apparition — видение, призрак).
I was now, it seemed, cut off upon both sides (я был теперь, казалось, отрезан с обеих сторон = оба пути были отрезаны); behind me the murderers, before me this lurking nondescript (позади меня — убийцы, передо мной — это подстерегающее существо; to lurk — скрываться в засаде; прятаться; nondescript — человек или предмет неопределенного вида). And immediately I began to prefer the dangers that I knew to those I knew not (и сразу же я начал предпочитать = предпочел известные опасности: «которые знал», неизвестным: «тем, /что/ я не знал»). Silver himself appeared less terrible in contrast with this creature of the woods (сам Сильвер казался менее ужасным, чем это лесное существо; in contrast with — по сравнению с, в противоположность), and I turned on my heel (и я повернулся /на каблуке/), and looking sharply behind me over my shoulder (и, глядя внимательно назад через плечо), began to retract my steps in the direction of the boats (начал отступать в сторону шлюпок; to retract — забирать обратно, возвращаться, отступать; step — шаг, след).
spout [spaut] dislodged [dIs`lOGd] bounding [`baundIN] apparition [xpq`rISn]
FROM the side of the hill, which was here steep and stony a spout of gravel was dislodged, and fell rattling and bounding through the trees. My eyes turned instinctively in the direction, and I saw a figure leap with great rapidity behind the trunk of a pine. What it was, whether bear or man or monkey, I could in no wise tell. It seemed dark and shaggy; more I knew not. But the terror of this new apparition brought me to a stand.
I was now, it seemed, cut off upon both sides; behind me the murderers, before me this lurking nondescript. And immediately I began to prefer the dangers that I knew to those I knew not. Silver himself appeared less terrible in contrast with this creature of the woods, and I turned on my heel, and looking sharply behind me over my shoulder, began to retract my steps in the direction of the boats.
Instantly the figure reappeared (тотчас фигура появилась вновь), and, making a wide circuit began to head me off (и, делая широкий круг = крюк, начала перехватывать = обгонять меня). I was tired, at any rate (я устал, во всяком случае); but had I been as fresh as when I rose (но будь я таким же бодрым, как когда проснулся), I could see it was in vain for me to contend in speed with such an adversary (я видел = понимал, что было бесполезно для меня состязаться в скорости с таким противником). From trunk to trunk the creature flitted like a deer (от ствола к стволу существо перелетало = перебегало, словно олень), running manlike on two legs but unlike any man that I had ever seen (бегая по-человечески, на двух ногах, но непохоже на любого человека, что я когда-либо видел), stooping almost double as it ran (складываясь чуть ли не вдвое при беге; to stoop — наклоняться, сутулиться). Yet a man it was (и все же — это был человек), I could no longer be in doubt about that (я больше уже не мог сомневаться относительно этого = в этом).
I began to recall what I had heard of cannibals (я стал вспоминать /все/, что слышал о людоедах). I was within an ace of calling for help (я уже было позвал на помощь; within an ace — на волосок, почти; ace — маленькая частица, йота). But the mere fact that he was man (но сам по себе тот факт, что он был человеком), however wild, had somewhat reassured me (хотя и диким, отчасти успокоил меня), and my fear of Silver began to revive in proportion (и мой страх перед Сильвером начал воскресать соответственно: «в пропорции» = сразу ожил). I stood still, therefore and cast about for some method of escape (я стоял неподвижно поэтому, и обдумывал какой-нибудь способ бегства); and as I was so thinking (и пока я так думал), the recollection of my pistol flashed into my mind (воспоминание о моем пистолете сверкнуло у меня в уме = я вдруг вспомнил о пистолете). As soon as I remembered I was not defenceless (как только я вспомнил, /что/ я не беззащитный), courage glowed again in my heart (храбрость вновь запылала в моем сердце; to glow — сверкать, светиться, тлеть); and I set my face resolutely for this man of the island (и я повернул лицо = развернулся решительно к этому островитянину), and walked briskly towards him (и быстро пошел к нему /навстречу/; briskly — живо, энергично).
circuit [`sq:kIt] adversary [`xdvqsqrI] doubt [daut] cannibal [`kxnIbql] method [`meTqd]
Instantly the figure reappeared, and, making a wide circuit began to head me off. I was tired, at any rate; but had I been as fresh as when I rose, I could see it was in vain for me to contend in speed with such an adversary. From trunk to trunk the creature flitted like a deer, running manlike on two legs but unlike any man that I had ever seen, stooping almost double as it ran. Yet a man it was, I could no longer be in doubt about that.
I began to recall what I had heard of cannibals. I was within an ace of calling for help. But the mere fact that he was man, however wild, had somewhat reassured me, and my fear of Silver began to revive in proportion. I stood still, therefore and cast about for some method of escape; and as I was so thinking, the recollection of my pistol flashed into my mind. As soon as I remembered I was not defenceless, courage glowed again in my heart; and I set my face resolutely for this man of the island, and walked briskly towards him.
He was concealed by this time (он был скрыт уже = опять спрятался), behind another tree trunk (за другим древесным стволом) but he must have been watching me closely (но, должно быть, наблюдал за мной внимательно), for as soon as I began to move in his direction (потому что как только я начал двигаться в его направлении) he reappeared and took a step to meet me (он появился = вышел из укрытия и шагнул: «взял шаг», чтобы встретить меня = мне навстречу). Then he hesitated, drew back, came forward again (затем он поколебался, отошел назад, снова вышел вперед), and at last, to my wonder and confusion (и наконец, к моему удивлению и смущению), threw himself on his knees (бросил себя на колени = упал на колени) and held out his clasped hands in supplication (и протянул свои согнутые руки в мольбе; to clasp — обнимать, обхватывать).
At that I once more stopped (при этом я снова остановился).
“Who are you (кто вы /такой/)?” I asked.
“Ben Gunn (Бен Ганн),” he answered, and his voice sounded hoarse and awkward (он ответил, и его голос прозвучал хрипло и тяжело; awkward — неуклюжий, нескладный, неловкий), like a rusty lock (как ржавый замок). “I’m poor Ben Gunn, I am (я бедный Бен Ганн, вот кто я); and I haven’t spoke with a Christian these three years (и я не говорил /ни с одним/ христианином эти три года).”
concealed [kqn`sJld] hesitated [`hezIteItId] hoarse [hLs] awkward [`Lkwqd]
He was concealed by this time, behind another tree trunk but he must have been watching me closely, for as soon as I began to move in his direction he reappeared and took a step to meet me. Then he hesitated, drew back, came forward again, and at last, to my wonder and confusion, threw himself on his knees and held out his clasped hands in supplication.
At that I once more stopped.
“Who are you?” I asked.
“Ben Gunn,” he answered, and his voice sounded hoarse and awkward, like a rusty lock. “I’m poor Ben Gunn, I am; and I haven’t spoke with a Christian these three years.”
I could now see that he was a white man like myself (я мог теперь видеть, что он был белым человеком, как я сам), and that his features were even pleasing (и что черты его лица были, пожалуй, приятными). His skin, wherever it was exposed, was burnt by the sun (его кожа, всюду, где была открыта, была спалена солнцем; to burn — гореть, жечь, выжигать); even his lips were black (даже губы его были черными); and his fair eyes looked quite startling in so dark a face (его светлые глаза выглядели совершенно удивительно на таком темном лице). Of all the beggar-men that I had seen or fancied (из всех нищих, что я видел или представлял себе), he was the chief for raggedness (он был самым оборванным: «главным в рваности»; rag — лоскут, тряпка; лохмотья, тряпье; ragged — оборванный, одетый в лохмотья). He was clothed with tatters of old ship’s canvas and old sea cloth (он был одет в лохмотья старой парусины и старую морскую ткань = матросскую робу); and this extraordinary patchwork was all held together by a system of the most various and incongruous fastenings (и /это/ его необычайное лоскутное одеяло скреплялось = куски его «одежды» скреплялись вместе /целой/ системой самых различных и нелепых застежек), brass buttons, bits of stick, and loops of tarry gaskin (/таких как/ медные пуговицы, кусочки веточек и петли просмоленного шпагата; gaskin — веревочная прокладка). About his waist he wore an old brass-buckled leather belt (вокруг талии он носил старый с медной пряжкой кожаный ремень), which was the one thing solid in his whole accoutrement (который был единственной хорошей = неизодранной вещью во всей его одежде; accoutrement — платье, снаряжение).
“Three years (три года)!” I cried.
“Were you shipwrecked (вы потерпели кораблекрушение)?”
raggedness [`rxgIdnIs] various [`veqrIqs] incongruous [In`kONgruqs] fastening [`fRsqnIN]
I could now see that he was a white man like myself, and that his features were even pleasing. His skin, wherever it was exposed, was burnt by the sun; even his lips were black; and his fair eyes looked quite startling in so dark a face. Of all the beggar-men that I had seen or fancied, he was the chief for raggedness. He was clothed with tatters of old ship’s canvas and old sea cloth; and this extraordinary patchwork was all held together by a system of the most various and incongruous fastenings, brass buttons, bits of stick, and loops of tarry gaskin. About his waist he wore an old brass-buckled leather belt, which was the one thing solid in his whole accoutrement.
“Three years!” I cried.
“Were you shipwrecked?”
“Nay, mate (нет, приятель),” said he — “marooned (высажен на необитаемый остров).”
I had heard the word, and I knew it stood for a horrible kind of punishment common enough among the buccaneers (я слышал это слово и знал, что оно обозначает ужасный вид наказания, довольно обычный среди пиратов), in which the offender is put ashore with a little powder and shot (при котором нарушителя высаживают на берег /и дают ему/ немного боеприпасов: «пороха и дроби»), and left behind on some desolate and distant island (и оставляют на каком-нибудь безлюдном и отдаленном острове).
“Marooned three years agone (брошен на острове три года назад),” he continued (он продолжил), “and lived on goats since then, and berries, and oysters (и кормился: «жил на» козами с тех пор, и ягодами, и устрицами). Wherever a man is, says I, a man can do for himself (где бы человек ни был, я говорю = думаю, он может позаботиться о себе; to do for oneself — справляться). But, mate, my heart is sore for Christian diet (но сердце мое истосковалось по /настоящей/ христианской = человеческой пище; sore — больной, опечаленный). You mightn’t happen to have a piece of cheese about you, now (у тебя случайно нет собой кусочка сыра)? No (нет)? Well, many’s the long night I’ve dreamed of cheese — toasted, mostly (так вот, много долгих ночей я видел сны о сыре — на ломтике хлеба, в основном) — and woke up again, and here I were (и просыпался вновь, а я вот здесь).”