— Надеюсь, ваша компания получит свою долю от их вкладов?
Драммонд нахмурился, словно Джейк задал грубый и бестактный вопрос.
— Естественно. Мы потратили целое состояние на организацию выставки. — В его голосе слышалась обида. — Почему, вы думаете, вас привезли? Народ заманивают в музей не пыльными артефактами, а интересными историями — такими, как трагедия вашей семьи…
Драммонд прикусил язык, вспомнив, с кем разговаривает, и неловко потер покрасневшую у воротничка шею. Лицо Джейка запылало огнем, когда он понял, о чем речь, и ладони сжались в кулаки. Выходит, их пригласили не в знак признания заслуг родителей — компания просто извлекала выгоду из их трагедии. Сигизмунд Бледсворт превращал горе детей в наличные. Джейк чувствовал себя обманутым: они с сестрой прилетели в Лондон только для того, чтобы танцевать перед толпой, как жалкие зазывалы…
Кэди, казалось, нисколько не расстроило это откровение. Мечтая о следующей волне ослепительных вспышек и всеобщего внимания, она желала поскорее выбраться наружу.
— Нам сюда, — указал Драммонд, придержав дверь.
Перед ними открылся потрясающий вид: просторный атриум с мраморным полом раскинулся не меньше чем на два акра.
— Двор королевы Елизаветы, — повторил провожатый.
Он сунул руку в карман, вынул две пары очков с черными линзами и протянул ребятам.
Джейк осмотрелся: корпуса музея обступали огромный двор с четырех сторон, широкие мраморные лестницы поднимались к верхним уровням. Но больше всего восхищала крыша, составленная из треугольных стеклянных секций. Создавалось впечатление, будто конструкция парит над головами — невесомая и яркая в солнечном свете. Мальчик надел очки и, запрокинув голову, взглянул на светило: луна уже закрыла половину солнечного диска, до кульминации оставались считанные минуты.
Внезапно раскат грома заставил Джейка повернуться к югу. Фронтальный край грозовых облаков занимал теперь треть неба — удастся ли увидеть полное затмение?
Глава 4 ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ
Уединившись в неприметном уголке двора, Джейк прислонился к гигантскому каменному истукану с острова Пасхи. Хмурые брови и острый нос статуи вполне соответствовали мрачной мине, с которой мальчик рассматривал собравшихся. Нарядные гости держали в руках бокалы с шампанским. Среди них сновал официант, разносивший маленькие тосты с черной икрой. Женщина с коком белокурых волос щеголяла алмазной тиарой. Неужели она принадлежит к королевской семье?
Кэди снова окружили телекамеры, репортер держал у ее носа пушистый микрофон.
— Расскажите зрителям Би-би-си о ваших чувствах, — тараторил корреспондент. — Вы обрадовались, получив приглашение на выставку?
— О! — ответила Кэди, повернувшись в профиль. — Конечно!
Джейк знал, что сестра ищет ракурс, в котором она предстала бы наиболее фотогеничной. Девушка продолжала давать интервью, излишне энергично размахивая руками. Кэди даже чуть подпрыгивала на цыпочках, заставляя свои тщательно уложенные локоны пружинисто подлетать.
Джейку не давало покоя откровение Драммонда — он сердито одернул жилет, который хотелось сорвать. Мальчик бы убежал прочь, но что потом? Как же Кэди? Она явно не собирается никуда уходить…
Джейк повернулся в другую сторону и за толпой увидел лестничный пролет, пересеченный широкой красной лентой. Рядом стоял пожилой мужчина в высокой шляпе, держал большие ножницы, похожие на замысловатый садовый инструмент.
— Это хранитель музея, — пояснил подошедший Морган Драммонд. — Церемония будет короткой, ты даже понять не успеешь.
Он говорил шепотом, но слова, потонув в очередном раскате грома, прозвучали как угроза.
Джейк пожал плечами и отошел на несколько шагов. Он снова посмотрел на небо: луна почти полностью закрыла светило. Солнечная корона жгла глаза даже сквозь защитные очки — мальчик отвернулся и часто заморгал, восстанавливая зрение.
Звон колокольчика возвестил о начале официальной церемонии, и сердце Джейка заколотилось быстрее — наконец-то! Гости теперь смотрели на хранителя музея, который поднял руку, призывая к тишине. Огни, освещавшие Кэди, внезапно угасли, и она поникла, словно цветок.
— Твой выход, — шепнул Драммонд.
Хранитель поднял ножницы.
— Я приглашаю сюда детей Рэнсомов! — громко произнес он. — Будет правильно, если они откроют торжественное мероприятие, устроенное в честь их родителей, доктора Ричарда Рэнсома и доктора Пенелопы Рэнсом.
Морган Драммонд вывел Джейка из затемненного угла под прицелы телекамер, по пути к лестнице они прихватили с собой Кэди. Подростки поднимались по ступеням под жидкие аплодисменты.
— Я уверен, что каждый из присутствующих знает историю Рэнсомов, — продолжал хранитель музея. — Историю о том, как они обнаружили гору Костей, один из наиболее удаленных и негостеприимных центров культуры древних майя. Они преодолели сотни трудностей и опасностей, им угрожали ягуары-людоеды и малярийные комары, однако отважные археологи нашли величественную гробницу со множеством реликвий, бесценных для истории и современного понимания цивилизации майя. Господа! Британский музей при щедрой благотворительной поддержке Торгово-промышленной компании Бледсворта…
Хранитель кивнул на Драммонда, поднимавшегося по лестнице вместе с подростками.
— …с гордостью представляет вам выставку «Сокровища майя из Нового Света»!
Снова грянул гром. Когда Джейк и Кэди ступили на верхнюю площадку, хранитель указал на небо и радостно прокричал:
— Взгляните вверх!
Все осветительные приборы во дворе погасли. Джейк, раскрыв рот, смотрел на полное затмение. Оно началось! Луна переместилась на крохотное расстояние и затмила солнце. Корона удивительно лучилась вокруг темного провала — казалось, в небесах сияет черное светило. У мальчика перехватило дыхание. Огромный двор погрузился в феерические сумерки, мраморный пол превратился в серебристое полотно, даже стены лучились.
В темноте зазвучал голос:
— Используя свои астрономические вычисления, древние майя могли предсказывать затмения. Мы специально выбрали этот день для открытия выставки. — Хранитель повернулся и приподнял большие ножницы. — Мистер Рэнсом, вы не могли бы помочь мне?
Вспыхнувший луч прожектора осветил лестницу. Джейк оторвал взгляд от неба и направился к красной ленте, за которой, он знал, находятся сокровища, открытые родителями.
Мальчик взволнованно кивнул и нетерпеливо ответил:
— Да, я готов.
Хранитель усмехнулся и поднял ладонь, заставляя его замереть. У подножия лестницы защелкали фотоаппараты, и Кэди угрюмо скрестила руки на груди — Джейк понял, что позже придется заплатить за краткий миг всеобщего внимания. Как будто у него был выбор…
Мальчик сжал кольцо ножниц, и они с хранителем ловко перерезали красную ленту. Та коснулась пола, и тишину нарушил треск молнии, тут же оглушительно громыхнуло. Крыша задрожала от близости разряда — публика было съежилась в испуганном молчании и сразу смущенно захихикала, устыдившись собственной реакции. Хранитель музея подмигнул притихшему Джейку.
— Как мы подгадали со временем! Скажи, неплохо получилось, паренек?
Мальчик снова посмотрел на небо: грозовые облака накатили на черное солнце и закрыли его плотной завесой. Двор погрузился в густой полумрак.
Хранитель музея снова поднял руку:
— Прошу всех оставаться на местах. Через мгновение включится освещение, и мы продолжим торжественную церемонию. Пока же давайте позволим детям Рэнсомов пройти в зал с артефактами. Пусть они побудут немного наедине — среди сокровищ, найденных их родителями.
В толпе гостей сквозь аплодисменты послышалось «как мило», «ах, как трогательно». Внезапно голос, исполненный презрения, перекричал возникший шум:
— Вы говорите, сокровища, найденные их родителями? Да они их просто украли!
Последнее слово прозвучало точно выстрел. Наступило неловкое молчание.
— А слухи о том, что Рэнсомы живы? — продолжал мужчина. — Что они разыграли свое исчезновение, а сами укрылись в Южной Америке с уймой драгоценностей?!
К горлу Джейка подкатил комок, щеки горели от гнева.
— Что за вздор? — ответил хранитель. — Вы грязный клеветник!
— Ричард и Пенелопа Рэнсом — обычные разорители могил. Поверьте мне на слово! — не унимался презрительный голос.
Раздался щелчок, освещение двора восстановилось. Джейк сорвал с глаз темные очки и посмотрел на кричавшего мужчину. Им оказался похожий на жабу репортер — тот самый отвратительный тип, жевавший пончик. Джейк шагнул вперед, намереваясь заставить лгуна взять свои слова обратно, но широкая ладонь удержала его и затем направила к выставочному залу. Морган Драммонд подтолкнул и Кэди.
— Вам не стоит слушать эти мерзости, — сказал он разгневанным подросткам. — Идите посмотрите выставку.
Хранитель уже вызвал охранников, несколько крепких парней пробежали мимо Джейка и устремились вниз по лестнице.
— Воры! Шарлатаны! У Рэнсомов руки в крови! — кричал незнакомец.
Каждое слово ножом вонзалось в сердце мальчика. Драммонд снова подтолкнул его.
— Идите. Я скоро присоединюсь к вам.
Кэди тихо окликнула брата, в ее изумленных глазах читался испуг.
— Пойдем в зал, — ответил мальчик, увлекая сестру за собой.
Они поспешно покинули лестницу. Разгневанный Джейк споткнулся на пороге, влетел в проем и вдруг застыл среди чудесных экспонатов. Замерла и Кэди.
— Это мама и папа, — сказала она.
Они смотрели на огромный плакат, воспроизводивший снимок из блокнота Джейка. Их родители в запыленной походной одежде весело улыбались, демонстрируя камень с глифами майя.
Из атриума по-прежнему доносились злобные выкрики о чете Рэнсом. Всматриваться в их лица, увеличенные до человеческих размеров, становилось невыносимо. Слух Джейка резанула фраза «Убийцы и воры!» И тут он вспомнил, как мужчина, похожий на жабу, кивнул Моргану Драммонду у самого входа в музей. То был кивок знакомому человеку — возможно, условный сигнал. Джейк сопоставил его с откровением великана. Что, если инцидент в атриуме — еще один способ привлечь публику? Наверное, они хотят создать вокруг выставки скандальную атмосферу и увеличить продажи билетов? Или здесь затевается что-то более изощренное?
В следующие минуты Джейк рассеянно блуждал по выставочному залу, Кэди тоже кружила по помещению. Она судорожно обнимала себя за плечи, будто боялась прикоснуться к чему-то. В тот миг брат и сестра были далеки друг от друга, словно две планеты, орбиты которых никогда не пересекались. Оказавшись среди чудесных находок, Джейк немного успокоился: чувство тревоги отступило, гнев охладел. Он уже видел эти сокровища — зарисованными и описанными в дневниках родителей. Взять, к примеру, двуглавую змею из брошюры. Наяву, в ярком свете галогеновых ламп, она казалась волшебной: рубиновые глаза сияли, золотая чешуя не отличалась от настоящей. Клыки были вырезаны из слоновой — или, возможно, из человеческой — кости.
Джейк вытащил из нагрудного кармана полевой блокнот отца и альбом матери и прочитал: «Сложная форма, напоминающая опрокинутую восьмерку, позволяет предположить, что реликвия воплощает веру майя в вечную природу космоса. Судя по мастерству инкрустации, предмет изготовлен во время расцвета классического периода. Я считаю…»
Казалось, со страниц дневника к нему обращается сам отец. Джейк обходил экспонаты, останавливаясь перед каждым предметом, все реликвии были связаны с родителями — не этого ли серебряного ягуара полировали руки матери? Не об этом ли индейском календаре писал папа, сравнивая его круги с кольцами дерева? Мальчику вспомнились наставления родителей, и не только те, что касались археологии. Например, мама учила его завязывать шнурки на ботинках: «Кролик ныряет в норку и выбегает назад…»
Шаги замедлились — внезапно показалось, что они снова все вместе. В сотнях миль от Вороньих Ворот он вдруг почувствовал, будто находится вовсе не в музейном зале, а в потайной комнате родного поместья.
— И сколько еще, по-твоему, нам здесь торчать? — раздраженно спросила Кэди.
Джейк обернулся к двери. Крики затихли, и теперь гости в атриуме переговаривались так тихо, что невозможно было разобрать отдельные слова. Небо по-прежнему сотрясалось от грома. Мальчику не хотелось уходить, в нем будто пробудилась жадность — он не желал видеть в зале посторонних, чье вторжение было бы равносильно проникновению в самые глубокие его переживания. Даже присутствие сестры тяготило его.
Джейк остановился перед центральным предметом коллекции. Бесценная реликвия покоилась на пьедестале — открыто, без стеклянного футляра. Золотая пирамида около двух футов в высоту; девять массивных ярусов поднимались к плоской вершине, на которой, раскинув крылья, восседал пернатый дракон. Он был вырезан из цельного куска жадеита, яркие опаловые глаза, казалось, заглядывали прямо в душу.
— Кукулкан, — прошептал Джейк, называя по имени божество древних майя.
Как говорилось в полевом блокноте отца, реликвию обнаружили на крышке саркофага. Джейк сунул блокнот под мышку и открыл альбом матери. Пролистав наброски, он нашел рисунок с пирамидой. Кэди наконец заметила, чем занимается брат, и подкралась на цыпочках.
— Ты что делаешь?
Никто, включая Кэди, не знал, что мальчик привез в Лондон дневники. Игнорируя вопрос сестры, он сравнивал набросок с экспонатом. На карандашном рисунке виднелись следы подчисток, небольшие исправления и записи, сделанные по краям мелким почерком матери. На глаза Джейка навернулись слезы, и зрение замутилось. Пальцы задрожали, и он едва не выронил альбом, но Кэди вдруг выхватила его.
— Зачем ты принес дневники сюда? — закричала она. — Они могут потеряться, их могут украсть!
— Как будто тебя бы это огорчило!
— Что ты себе позволяешь? — Кэди схватила брата за локоть.
Он рывком высвободился и посмотрел на нее.
— Ты даже не хотела лететь. — Голос дрогнул от обиды, и это привело мальчика в бешенство. — Согласилась только для того, чтобы повертеться перед камерами!
Лицо Кэди вспыхнуло.
— Ты ничего не знаешь…
— И что же случится, если я потеряю мамину тетрадь? — Джейк выхватил альбом из ее рук. — Ты не вспоминала о ней два года.
Кэди попыталась достать дневник, но мальчик отскочил назад, на безопасное расстояние; между ними теперь высилась пирамида.
— Тебя ведь больше не волнует, что произошло с родителями!
Кэди замерла на месте. Ее плечи задрожали.
— Еще как волнует! — ответила она и обвела рукой зал. — Только зря ты надеешься, что все это поможет тебе вернуть маму и папу.
Непривычные ноты обиды и боли в интонации сестры заставили его смолчать.
— Выставка в честь родителей! — продолжала она. — Мамин альбом, сокровища… Мне горько находиться среди этих вещей. Они как будто рядом… Я так тоскую. Зачем было приезжать сюда? Что хорошего это нам принесло?
Джейк, не мигая, смотрел на сестру. Кэди покачала головой:
— Я не в силах выдержать такое напряжение. А тут еще ты!
— Я-то при чем? — насупился Джейк.
Она резко повернулась к нему.
— Неужели ты не можешь подстричься, как другие парни?
Джейк смущенно откинул со лба волосы.
— Ты так похож на отца, что мне видеть тебя не хочется! — Кэди шмыгнула носом и отвернулась. — Иногда… иногда я думаю, лучше б тебя вообще не было…
Комнату озарила вспышка, раздался громкий треск. Пол качнулся под ногами, и из атриума послышались испуганные крики. Подростки, не сговариваясь, подбежали друг к другу. Светильники на потолке мигнули и погасли, зал погрузился в темноту.
— Что случилось? — прошептала Кэди в следующее мгновение.
— Молния, — предположил брат. — Наверное, попала прямо в музей.
Когда глаза привыкли к темноте, Джейк заметил мягкое сияние — он огляделся и удивленно охнул. Мальчик нащупал локоть сестры и заставил ее повернуться.
Пирамида излучала нежный голубоватый свет. Огоньки собирались в ногах дракона и каскадом спускались по девяти ярусам. Джейк не мог надивиться чуду и лишь через какое-то время понял, что видел нечто схожее в Музее науки.
— Огни святого Эльма, — выдохнул он. — Раньше во время шторма моряки наблюдали такое же свечение на мачтах парусников.
— И откуда они берутся?
Джейк шагнул к пирамиде.
— Осторожно! — вскрикнула Кэди, но последовала за братом.
— Не волнуйся. Похоже, разряд угасает.
Джейк чувствовал, как волосы на его затылке поднимаются дыбом.
Подобно отливу, огни отступали и, кружась, тускнели. Обойдя пирамиду, мальчик заметил нечто странное: некоторые мерцающие частицы не спускалась по ступеням, а утекали в круглую выемку сбоку. Джейк склонился над ней: небольшое углубление на поверхности золотой пирамиды окружал завиток драконьего хвоста. Похоже, там раньше располагался драгоценный камень. Огни совсем угасли, в музее включилось аварийное освещение, окрасив зал рубиновым светом.
«Новая загадка…» — подумал Джейк, выпрямляясь. Подгоняемый любопытством, он полистал блокнот матери и нашел рисунок с таким же пустующим углублением.
— И здесь ничего, — прошептал он, постучав по наброску указательным пальцем.
Кэди склонилась над альбомом.
— По крайней мере, теперь. — Она провела ладонью по листу бумаги. — Кажется, это место подтерли резинкой. Я чувствую слабый рельеф.
— Ты думаешь, рисунок подправили?