— А то, что ты чувствуешь к Кэтрин, можно сравнить с тем, что было у нас?
— Да. Нет, не совсем. Это другое, но… оно тоже важно. Оно что-то значит. Не знаю что.
— Умеешь ты ясно излагать. И логика у тебя такая четкая. — Ева покачала головой. — Между нами ничего не было, Джон. А что было, то растаяло, когда ты ушел. Так что не вини себя — для этого нет никаких оснований.
— Знаю, что нет. Мы сами пытались не придавать этому никакого значения. Говорили себе, что это только секс. Ты, может быть, себя и убедила, — продолжал он охрипшим вдруг голосом. — Но у меня уже тогда были сомнения. А когда я попал в ту чертову тюрьму, они остались со мной. Воспоминания. — Он помолчал. — Потом появилась Бонни. Я уже сказал как-то, что она связала нас навек.
Насчет этого Ева спорить не могла. Иначе почему она сейчас была с ним?
— Ты была для меня единственной. И навсегда останешься. Знаю, у тебя другая жизнь. Я и сам начал подумывать, что впереди у меня что-то есть. Видит бог, доходило слишком долго. Так что, может быть, когда я в следующий раз захочу трахнуть Кэтрин, я не буду чувствовать себя так, словно… — Он медленно выдохнул. — Извини. Не хотел выливать на тебя это все. Забудь.
— Не могу. — Ева расстроенно взглянула на него. — И делать вид, что ничего не случилось, тоже не могу. Это все чушь. Ты не изменял мне, когда хотел переспать с Кэтрин. Мы оба это знаем. — Она поджала губы. — Отпущение грехов? Вот что я скажу тебе, Джон Галло, это абсолютная нелепость. Глупость несусветная.
— Хорошо. — Он улыбнулся. — Продолжай в том же духе. Мне уже легче. Все так запуталось, пора бы выговориться. Теперь я смогу попытаться соблазнить Кэтрин и, ни о чем не беспокоясь, наслаждаться жизнью.
— Этого я не говорила, — раздраженно бросила Ева. — Мне ты ничем не обязан, но веди себя ответственно в отношении Кэтрин.
— Ты же знаешь, у меня по этой части опыт невелик. — Улыбка поблекла у него на губах. — Но я постараюсь исправиться — пусть даже для того только, чтобы угодить тебе. Попытаюсь быть благородным.
— Ерунда, — отрезала Ева. — У тебя на все свой план, и делать ты всегда будешь по-своему. Другим я тебя не помню.
— Я никогда ничего не делал, если ты была против.
Вот только она никогда не была против и никогда не говорила «нет». Тот любовный вихрь захватил ее целиком, закружил так, что она потеряла голову, позабыла обо всем на свете в горячке. Сможет ли Кэтрин сказать Галло «нет»? В этом Ева сильно сомневалась. Может быть, подруга и будет сопротивляться, но недолго. Уже тогда, много лет назад, Галло обладал мощным чувственным магнетизмом, который и притянул к нему Еву. С тех пор этот дар окреп и стал еще сильнее. Ева и теперь ощущала его, но только на нее он уже не действовал. Как сказал Галло, это осталось в прошлом.
А вот сможет ли противостоять его харизме Кэтрин?
— Не обижай ее, Джон.
— Ты мне льстишь. — Он свернул на дорогу к аэропорту. — Кэтрин, пожалуй, крепче любого из нас и в обиду себя не даст.
Ева тоже на это надеялась. Среди ее знакомых не было человека более осторожного, чем Кэтрин. Но встречались ли подруге такие мужчины, как Галло?
Она промолчала, и он, взглянув на нее, кивнул и негромко сказал:
— Я стараюсь быть положительным. Знаю, я ей не пара. Поэтому и держусь пока в сторонке. Кэтрин не повезло — она в меня поверила. И до сих пор не отступилась. Даже после того, как я едва не позволил ей погибнуть. — Он криво усмехнулся и пожал плечами. — Поэтому я и взял с собой не ее, а тебя. Так что мы опять вместе.
— Только до тех пор, пока не найдем Теда Даннера. Это все… — Зазвонил телефон. На экране высветился номер. — Вот и Кэтрин. — Ева нажала кнопку и прибавила звук. — Что случилось?
— Я могу задать этот же вопрос тебе. Мне не понравилось, как ты со мной поступила. Это нечестно.
— Знаю. Просто не хотела спорить, а ты стала бы возражать.
— Вот тут ты права, обязательно бы стала. — После паузы Кэтрин спросила: — Галло нас слышит?
— Да.
— Береги ее, Галло. Если не убережешь, я сама вырежу тебе сердце.
— Как всегда, четко и по делу, — усмехнулся Галло. — Не беспокойся, я не допущу, чтобы с ней что-то случилось.
— Намерения не всегда воплощаются в конечный результат. Ева, с тобой хочет поговорить Джо. Но сначала хочу поделиться кое-какой информацией. По просьбе Джо Управление полиции Нового Орлеана проверило отпечатки пальцев, найденные на складе крокодильей фермы. Нам только что сообщили результаты.
— Даннер?
— Да. Совпадение полное.
Галло негромко выругался и крепче сжал руль.
— Я слышала, — сказала Кэтрин. — Жаль, но что есть, то есть. С фактами не поспоришь. Он — убийца.
— На то могли быть свои причины.
— Он бросил ночного сторожа в пруд с аллигаторами. Какими причинами это можно объяснить?
— Самооборона. Квинн говорил про следы борьбы. На него могли напасть, и его действия — инстинктивная реакция на агрессию.
— Допускаю. Хотя я бы на такой вариант не рассчитывала. Передаю трубку Джо.
— Хорошо. — Ева собрала волю в кулак и вздохнула поглубже, готовясь к нелегкому объяснению. — Где вы, Джо?
— В аэропорту Нового Орлеана, ждем рейса на Атланту. Собираемся проверить материалы по Даннеру в местном медицинском центре для ветеранов.
— Галло уже пытался получить информацию, но администрация центра отказала. Надеюсь, вам с Кэтрин повезет больше. Мы с Галло вылетаем в Сан-Антонио. Думаем повидать доктора, выписавшего свидетельство о смерти Теда Даннера. Как только что-то узнаем, я сразу сообщу.
Последовала пауза. Потом Квинн осведомился:
— Точно?
— Джо, я же сказала, что не пытаюсь тебя отстранить. Просто сейчас заниматься поисками нам с тобой вместе не стоит.
— Из-за Галло, — уточнил Джо.
— Нет, из-за Бонни, — отрезала Ева и быстро добавила: — Мне пора. Позвоню, когда будут новости. — Она отключилась и повернулась к Галло. — Ты все слышал. Сомнений больше нет. Это Даннер.
— Но как? Почему?
— Вот это нам и нужно выяснить.
— Ты сказала Джо, что мы летим в Сан-Антонио. Не думаешь, что они окажутся там раньше нас?
— Нет, не думаю. Я же объяснила свою позицию — с их стороны такой шаг был бы глупостью. А они оба, Джо и Кэтрин, люди очень умные. Да, им не нравится, что я делаю, но они мне доверяют. И я это доверие терять не хочу, — негромко, но твердо добавила Ева. — Им пришлось несладко, и они заслужили право увидеть финал. Ты установил правила, и мне пришлось им следовать. Нет, я сама хотела действовать по правилам. Но ты меня напугал. Я знаю, как ты относишься к своему дяде, и не уверена, что поступишь правильно, когда столкнешься с необходимостью выбирать.
— Я не позволил ему убить Кэтрин.
— Но Джо сказал, что ты тянул до последнего и сильно рисковал. Почему?
— Да ничего я не тянул. Просто опешил. Своим глазам не верил. И целился ему в спину.
— Но попал в руку.
— Слишком поздно было… — Галло с трудом перевел дыхание. — Я бы убил Теда, если бы попал в спину. А убить его я не мог.
— Знаю. Поэтому и не хочу подвергать опасности Джо и Кэтрин, если ситуация повторится и тебе снова придется делать выбор.
— Но собой ты рисковать готова, — усмехнулся он. — Видимо, ты не так умна, как Джо и Кэтрин. Где же твое чувство самосохранения?
— Каждый делает то, что должен. Я не боюсь — независимо от того, какое решение ты примешь.
— Да ты фаталистка. Даже не знаю, нравится мне такое твое отношение или нет. Скорее, не нравится. Ты же всегда была бойцом.
— А кто сказал, что я уже не боец? — Ева пожала плечами. — Но в данном случае — да, я — фаталистка. Я сделаю все, чтобы остаться в живых, но, возможно, это решится без моего участия. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Не исключаю, что и без твоего тоже. Может, именно потому мы и вместе сейчас.
— Давай обойдемся без мелодрам. Никто из нас не умрет. Не хочу даже слушать подобное. — Галло нахмурился. — Я не хочу умирать. Было время, когда я думал, что, может быть, убил Бонни, что не достоин жить, что мое место в аду. А потом появилась Кэтрин и доходчиво, без сюсюканий, объяснила, что надо быть идиотом, чтобы верить на слово Блэку или кому-либо еще. Она-то и дала мне хорошего пинка, заставила пошевелиться. Сказала, что хорошо меня изучила, пока мы играли в кошки-мышки в том лесу в Висконсине. Если она не верит, что Бонни убил я, то почему я должен верить? Кэтрин меня убедила, и теперь я готов сражаться, чтобы жить. — Он нахмурился. — Если, конечно, не получится, что виноват все-таки я. Мне только сейчас вспомнилось, что говорил перед смертью Джейкобс. В смерти Бонни он обвинял всех, кроме себя. Говорил, что все случилось из-за меня.
— Удивительно, что ты еще раньше за это не ухватился, — раздраженно вставила Ева. — Черт возьми, Джон, ты же сам говоришь, что он обвинял всех. Если Бонни убил не ты, в чем же ты виноват?
— Но ведь Джейкобса убил мой дядя. И он же мог убить Бонни.
— Тогда преступник он.
— Может быть. — Галло свернул на пандус, ведущий к аэропорту. — Поживем — увидим, так?
Глава 7
— Простите меня, святой отец, ибо я согрешил. Последний раз я был на исповеди шесть недель назад. — Тед Даннер закрыл глаза и покорно склонил голову. — Но вины на мне нет. Я лишь сделал, что должно, когда демон пытается творить зло. Вы всегда говорили, что я должен бороться с демонами. Знаю, вы имели в виду тех демонов, что во мне самом, но их я одолеть не в силах, — с горечью добавил он. — Вы, может быть, не верите мне, но они есть, другие демоны, и иногда я побеждаю их. — Слезы навернулись ему на глаза. — А что еще мне оставалось, отец Барнабас? Демон был злобный, и мне пришлось поразить его, дабы он не завладел Джоном. У него были острые, как ножи, зубы… — Тед Даннер сглотнул, вспомнив, как вытекала кровь из раны, когда он вогнал нож в грудь Джейкобса. — Я пытался спрятаться от них. Но я предупредил демона, что он не должен чинить зло. Я предупредил его, святой отец.
— Я знаю, Тед, как ты борешься с ними, — вздохнул отец Барнабас и, помедлив, спросил: — Как ты поразил его?
— Не помню, — солгал он, зная, что совершает грех, в котором придется покаяться в следующий раз. Но ложь — грех небольшой, а рассказать священнику о том, что демон вынудил его сделать, Даннер не мог. Спасти его мог только святой отец, а совершенный грех был слишком велик. Если отец Барнабас не заступится за него перед высшими силами, ему грозит вечный огонь ада. Но этого может не случиться, ведь Господь прислушивается к своим служителям. — Простите, святой отец. На мне вины нет. Я не трогал его много лет, но больше терпеть не мог. Он уничтожил бы меня.
— Уничтожить, Тед, может только Господь. — Снова повисла пауза. — Я не видел тебя несколько недель. А я говорил, что исповедь очень важна для тебя.
— Знаю, святой отец. Помыслы мои были чисты. Я совершал добрые дела. Старался загладить свои грехи. Я знаю, что не должен был пропускать исповедь. — Голос его упал до шепота. — Не должен был сражаться с демоном. Наложите на меня епитимью. Очистите мою душу снова.
— Если ты не помнишь, что сделал, как же я могу определить наказание? Подумай, Тед, и скажи.
Он почувствовал, что вот-вот дрогнет. Стоило только святому отцу посмотреть ему в глаза своим гипнотизирующим взглядом, как Тед Даннер уже был готов сделать, что угодно.
— Я же сказал, что не могу. Почему вы все спрашиваете и спрашиваете? — Он ощутил нарастающий гнев и попытался сдержаться, напомнив себе, что отец Барнабас не демон, а спаситель. Священник постоянно говорил ему об этом. — Господь изгнал Люцифера. Он знал, какое зло могут творить демоны. Он бы меня простил. И вы тоже должны простить.
— Тед, прощать — не в моей власти. Прощение в руках Господа. Давай помолимся и попросим у него прощения.
— Он не слушает меня. — Голос Даннера зазвенел от злости. — Вы должны убедить его простить меня. Я ничего не мог с собой поделать. Меня как будто накрыла громадная волна пламени. Я ничего не видел, ничего не чувствовал, кроме опаляющего жара… Он должен был остановить меня. Я не хотел причинить им боль.
— Им? — спросил отец Барнабас. — Демон был не один?
Аллигаторы, плавающие в грязном пруду.
Темноволосая женщина, прекрасная, как Далила. Он опускает нож, а она смотрит на него, и в глазах ее лютая ярость.
Может, они и не совсем демоны. Но он не мог признать, что сотворил зло, поддавшись не чувству мщения, а гневу. Признать это означало бы потерять надежду на прощение.
— Не помню.
— Я думаю, помнишь, Тед.
— Нет. — Он хотел забыть. Почему этот священник постоянно требует вспоминать то, что причиняет ему боль? Или отец Барнабас тоже его враг? Нет, не может быть. Контролируй себя. Контролируй свои мысли. Смени тему. Переведи разговор на то, ради чего ты здесь. Тед Даннер выдавил из себя улыбку. — Постараюсь приходить чаще, святой отец. Обещаю. Но вы должны помочь мне сейчас. Вы сделали то, о чем я вас просил?
— Конечно, сделал.
Он напрягся.
— Тогда скажите то, что мне нужно знать.
Священник покачал головой.
Даннер сжал кулаки.
— Я молился, — мягко сказал священник. — Не всегда ответ приходит сразу же. Иногда я и вовсе не получаю тот ответ, который жду.
Даннер почувствовал, как гнев снова всколыхнулся в нем.
— Но вы же священник, черт возьми. Господь не станет слушать меня, но услышит вас. Я должен знать. Чего она хочет? Что нужно от меня этой девочке?
— Возможно, если бы ты рассказал мне немного больше, мы смогли бы в этом разобраться. Кто она, эта маленькая девочка?
— Не хочу ни в чем разбираться. Просто скажите, что ей нужно, чтобы я дал ей это. Пока я этого не сделаю, она меня не оставит в покое.
— Я помолюсь, но обещать ничего не могу. Может быть, тебе лучше самому поговорить с ней. Или с ее родителями.
Поговорить с ней? Сердце забилось в панике.
— Нет, я не могу разговаривать с ней. Это должны сделать вы. — Тед Даннер вскочил. — Я дам вам еще немного времени, но вы должны помочь мне. И не говорите, что не можете. Вы же сами постоянно твердите, что хотите мне помочь. Я доверяю вам, святой отец. Попробуйте еще. Помогите мне.
— Тед, поговори со мной. Не о девочке, если не хочешь, чтобы я спрашивал о ней. Расскажи, что еще ты делаешь.
Расскажешь все священнику и снова окажешься в его власти… как уже было… как есть…
Отчаяние снова перерастало в гнев. Успокойся. Не срывай зло на том единственном человеке, кто может тебе помочь. Сопротивляйся соблазну — войти в клетушку, слышавшую миллионы признаний в миллионах грехов, и убить священника. Уступишь — и сам станешь одним из демонов, твоих настоящих врагов.
— Тед?
— Молитесь, святой отец. Узнайте то, что мне нужно, — прохрипел Даннер. — И даруйте мне прощение.
— Если ты был прав, зачем тебе прощение?
Почему он все время задает вопросы? Убей его.
Нет, это нашептывает демон. Не слушай.
— Мне пора. Прощайте, святой отец.
— Не уходи. Вернись. Ты нуждаешься во мне, Тед.
О Господи, Даннер действительно нуждается в нем. Но благодать, которую священник мог бы ему обещать, была недосягаемой. Ничто их не связывало, кроме последней просьбы Даннера.
— Мне надо идти, — буркнул Даннер, выходя из исповедальни. — Не подводите меня больше.
— Тед!
Не слушая священника, Даннер выскочил из церкви и сбежал по ступенькам.
Не надо было приходить. Он страдал, и отец Барнабас не мог его исцелить. Нет, неправда. Священник может сделать все, его силы беспредельны. Он просто не желает помогать. Хочет лишь обнажить его раны и смотреть, как они кровоточат.
Как сочится кровью рука, пронзенная ножом Джона.
Тед Даннер взглянул на перевязанную руку, и слезы снова навернулись на глаза. Боль. Сломанные кости. Но Джон не виноват. Джон никогда бы так не сделал.
Должно быть, ему на ухо тоже шепчут демоны.
Кэтрин Линг. Далила.
Он распознал ее сущность с первого раза, когда они с Джоном пришли в казино и захватили Джейкобса. Прекрасная, соблазнительная, чарующая колдунья.
Пока они выслеживали Джейкобса, он выслеживал их и ждал своего шанса. Наблюдал, слушал, узнавал, что мог, о ней. Поначалу он думал, что ее можно пощадить, что она обычная соблазнительница, услугами которой Джон пользуется исключительно ради удовольствия. Но потом, когда Кэтрин Линг преследовала его на болоте, стало ясно, что ее необходимо уничтожить.
Тед Даннер прижал к груди раненую руку. Повязку надо скоро менять. Метать нож Джона научил он сам в лесу в Висконсине, давно, когда тот был еще мальчишкой. Там было весело, они смеялись и на спор бросали нож в мишень. И там Тед чувствовал себя почти здоровым.
Нет, Джон не виноват. Это все демон.
Далила…
Он ушел. Остановившись на верхней ступеньке, отец Барнабас с досадой оглядел пустую улицу.
Ему бы следовало быть расторопнее. Сообразить, что Тед Даннер на пределе, что вот-вот сорвется и сбежит. А он попытался пробиться сквозь стену, которой окружил себя Даннер, и не сразу понял, что несчастный на грани.
Теперь священник знал, как опасен может быть Тед Даннер во взвинченном состоянии, когда его что-то расстроит. Раньше ему удавалось направлять Теда, а когда тот пришел к нему, умоляя помочь разобраться с маленькой девочкой, отец Барнабас подумал, что сумеет привлечь его в церковь. Что же случилось за это время?
Отец Барнабас понимал, что получить ответ сможет только в одном случае, если Даннер получит от него желаемое. Сегодня он стал Даннеру врагом. Он ощущал его напряжение, чувствовал пульсирующую в нем ярость, отчаяние, чувство вины. И даже приготовился к возможному нападению.