– А заместитель прокурора не может помочь? – пошутил Декостер. – Эти ребята очень охочи до работы.
– Заместитель – она, – уточнил Версавел. – И это не просто она, если вы меня понимаете.
– Спасибо, сержант.
Три пары глаз сверкнули в сторону заместителя прокурора Мартенс, когда она вышла к фасаду магазина. Несколько секунд длилось тягостное молчание.
– Господин Дегроф считает, что злоумышленник спустил всю коллекцию в царскую водку, – сказала она. – Я предлагаю одному из вас помочь ему составить опись поврежденного товара. Сержант, надо позвонить в институт криминалистики.
Они стояли как школьники, пойманные с поличным. Даже Версавел, который редко лез в карман за словом, потерял дар речи. Это был ее момент истины, она давно к нему готовилась. В конце концов, она имела шанс воспользоваться своими полномочиями и погрузиться в работу, которую так трудно было получить.
– Конечно, мэм, – опомнился Версавел.
Он все проглотил, и не в первый раз. А как бы он повел себя, если бы его сделали заместителем прокурора. Должность, собственно, обязывает. В этот момент в магазин вернулся Дегроф.
– Мне нужно позвонить. Вы извините меня?
Дегроф сел за свой стол. Он выглядел измученным и растерянным. Он снял куртку. Его левая манжета была пропитана жуткой кислотной смесью. Его глаза налились кровью, редкие волосы прилипли к голове. Дегроф вспотел, как марафонец, однако дело было не в миллионах, которые он потерял по милости странного злоумышленника. Он боялся того, что скажет папа.
– Выйдем на улицу на минуту, господа, – предложила Ханнелоре дипломатично.
Ей все больше нравилось пользоваться полномочиями. Дегроф поблагодарил ее легким кивком. Оказавшись на улице, она закурила сигарету и предложила остальным присоединиться, но Декостер отказался. Зато Версавел и Вермерш были курильщиками.
– Странное дело, – заметила Ханнелоре после первых глубоких затяжек. – Если вы спросите меня, то я скажу – надо больше работать.
Трое мужчин вежливо улыбнулись.
– Мы имеем дело не с любителем, это точно, – заметил Версавел.
Декостер и Вермерш, казалось, онемели.
– Каков мотив? Все дело кажется абсурдным. Вы не согласны, мэм? – спросил Версавел.
Группа смеющихся японских туристов изумленно уставились на них с другой стороны улицы. Их гид сделал какое-то замечание по поводу увиденного. Гиды всегда что-то говорят, если не знают, что делать. Японцы сразу же записали – магазин «Дегроф. Бриллианты и ювелирные изделия». Защелкали бесконечные фото– и видеокамеры.
Глава 3
Телефон Питера Ван-Ина зазвонил, когда он уже был в ванной. Он тихо выругался, но не стал спешить. Ополоснув себя, он встал на сухой резиновый коврик перед зеркалом в облаке пара и покачал головой. Отражение в зеркале не доставило ему большого удовольствия. Он закутался в старый клетчатый халат и тяжело вздохнул.
Это было воскресное утро, 9.15. Свет солнца осторожно проникал сквозь выцветшие занавески. Восемь лет бесконечных облаков сигаретного дыма покрыли их толстой патиной – новое никотиновое слово в искусстве. Потолок под слоновую кость и обои были не лучше, а ведь они когда-то сияли белизной.
Ван-Ин поплелся вниз по лестнице. Телефон все еще звонил. Лестница из белого бука связывала спальню с гостиной на первом этаже, где находился телефон. Ван-Ин ненавидел телефоны в спальне. Он закурил сигарету, прежде чем поднять трубку.
– Ван-Ин, – гаркнул он.
– Здравствуйте, Ван-Ин. Это Де-Kи, доброе утро.
Ничто не звучит более саркастично, чем голос босса, желающего вам доброго утра в воскресенье.
– Жаль, что беспокою вас так рано.
Сарказм главного комиссара, видимо, не знал границ. Ван-Ин был в плохом настроении, давили выкуренные сигареты. Было тяжело идти.
– Я только что получил звонок от Людовика Дегрофа. Вы знаете, о ком я говорю?
– Конечно, – ответил Ван-Ин безропотно. «Все его знают, и Гитлера тоже все знают», – хотел он сказать.
– Хорошо. Слушайте внимательно. Я хочу вам кое-что сказать, Ван-Ин.
Де-Ки не мог не реагировать на звонок Дегрофа, когда тот поднял его с постели. Вроде бы кто такой Дегроф, но для дела может оказаться человеком нужным.
– Один из наших ночных патрулей обнаружил проникновение в магазин сына ювелира пару часов назад на Стин-стрит, – объяснил Де-Ки. – Мне кажется, что вы спрашиваете себя, почему я вас беспокою в воскресенье утром?
Нет, он себя об этом не спрашивал. Ван-Ин спрашивал себя, кто посмел беспокоить Де-Ки в воскресенье утром.
– Но вернемся к делу, – продолжал Де-Kи. – Согласно предварительным выводам, ничего не было украдено. Виновник вывалил всю коллекцию в стеклянный аквариум с царской водкой. Гислай Дегроф, ювелир, утверждает, что это кислотная дрянь уничтожила много драгоценных изделий. – Де-Kи помолчал.
Первая сигарета обычно необыкновенно вкусна, но защекотало в горле, и Ван-Ин закашлялся.
– Эй, Ван-Ин?
– Минутку, комиссар. – Ван-Ин снова закашлялся, похоже, пришло время бросать курить.
Де-Kи раздраженно пояснил:
– Если б Делё не был в отпуске, я бы не беспокоил вас, конечно. Но я уверен, что вы понимаете, – мы должны привлечь опытного детектива в такое дело, особенно когда речь идет о ком-нибудь вроде Дегрофа.
Делё был зятем Де-Ки, а Ван-Ин немного помог ему, когда тот был принят на работу.
– Конечно, комиссар, – сказал он почти смиренно.
Делё доставались особые случаи. А если он все портил или просто тормозил, Ван-Ин был всегда под рукой, чтобы расчищать завалы. В такие минуты у Де-Ки не было альтернативы, кроме Ван-Ина.
– Так вы не возражаете заступить?
– Если мне придется.
Де-Ки вздохнул с облегчением.
– Отлично, Ван-Ин, – сказал он спокойно. – Я буду вам искренне благодарен, если вы сможете добраться до участка как можно быстрее. Затем мы сможем начать работу без промедления.
Ван-Ин молчал. Он был уверен, что Де-Ки звонит из квартиры. Дегроф, должно быть, настоящий тяжеловес, думал он. Простой смертный не посмеет беспокоить Де-Ки в воскресенье утром.
– Я буду на месте через тридцать минут, сэр, – сказал он.
– Вот и хорошо. Я знал, что могу положиться на вас.
С этими словами комиссар положил трубку. Ван-Ин почувствовал вторую волну тошноты. С другой стороны, лишние деньги – не лишние. Два дня работы по воскресеньям, и он на два месяца забудет про ипотечный платеж.
Ван-Ин с минуту пристально смотрел на себя в большое зеркало над каминной доской. Он давно отказался слушать свое больное тщеславие. Небрежно завязанный пояс халата свободно болтался, небольшой кругленький животик и «затонувший» пупок не радовали его. Он поморщился, как недавно в ванной. Неужели это его награда за восемь месяцев изнурительных тренировок? Женские журналы правы – в сорок мужики впадают в старость.
Он погасил сигарету в цветочном горшке, где на последнем издыхании торчал тощий фикус, затем развязал пояс халата, и тот медленно сполз с его плеч. Теперь Ван-Ин стал критически смотреть на себя в профиль. Если он делал глубокий вдох и щипал себя за ягодицы и живот, они казались ровными и твердыми. Ван-Ин простоял в такой позе еще секунд двадцать, наслаждаясь последними безмятежными мгновениями. Ритуал завершен, он стал подниматься по лестнице тяжелой походкой. Он должен одеться. А его гардероб наверху.
– Гребаные «Дювели», – пробурчал он и натянул штаны.
Чтобы Де-Ки видел, как он спешил, Ван-Ин не стал бриться. От Ветте-Виспорт, где он жил, до участка на Ауэр-стрит было десять минут ходьбы. Ван-Ин продал свой щербатый БМВ три года назад. Частный гараж в Брюгге весьма дорог, а припарковаться на улице невозможно.
– Доброе утро, комиссар Ван-Ин, – сказал Бенни Лаграу, беззубо улыбаясь из-за стойки.
– Доброе, Бенни. Де-Kи давно тут? – спросил Ван-Ин небрежно.
Лаграу был человеком старой школы, пьяницей и сплетником. Его привычной работой было утраченное имущество, коллеги наградили его прозвищем Сибирь.
– Он звал тебя на улицу Стин-стрит на грабеж? – вместо ответа, спросил Бенни.
– Как давно он был здесь? – Ван-Ин переформулировал свой вопрос.
– Он ворвался полчаса назад, – прошептал тот конспиративным тоном. – И я не думаю, что он в хорошем настроении.
– А когда такое было? – спросил Ван-Ин.
Лаграу осклабился. На этот раз от уха до уха.
Ван-Ин толкнул дверь и пошел по лестнице на третий этаж. На лестнице никого не было. Большинство сотрудников пользовались лифтом.
Главный комиссар Де-Ки, бывший парикмахер, которому удалось вырасти до магистра криминалистики, гаркнул «Войдите», как только Ван-Ин постучал в дверь. Де-Ки сидел за столом. Коротышка, как и большинство диктаторов, сегодня он был в своем мундире, как будто случай обязывал, великолепном, как и все, что сделано на заказ. Вера, его любовница, не спускала с него глаз.
– Садись, Ван-Ин, – монотонно произнес Де-Ки и пристально посмотрел на вошедшего сквозь линзы в золотой оправе в восемнадцать каратов. Он не был рад отсутствию зятя, однако предпочитал именно Ван-Ина на подработке. – Сигарету?
– Садись, Ван-Ин, – монотонно произнес Де-Ки и пристально посмотрел на вошедшего сквозь линзы в золотой оправе в восемнадцать каратов. Он не был рад отсутствию зятя, однако предпочитал именно Ван-Ина на подработке. – Сигарету?
– Пожалуй, – сказал Ван-Ин.
Де-Kи пустил через стол пачку «Плеерс», безвозвратно, естественно. Ведь Ван-Ин тратил свое время. Де-Kи нервно теребил пальцами свои редеющие волосы, но, увидев, что Ван-Ин наблюдает за ним, сразу опустил руку.
– Я хочу, чтобы ты взял под контроль это дело, Ван-Ин. Здесь самое главное – аккуратность. Я имею в виду, как можно меньше неприятностей для Дегрофов, насколько это возможно. Если тебе понадобится опросить кого-то из них, не вызывай их сюда, в полицейский участок. Ты меня понимаешь?
– Конечно, сэр.
Ван-Ин знал, что Де-Kи крепко задолжал в свое время Людовику Дегрофу, как и трем четвертям местных политиканов.
– И не так важно, между прочим, будет ли преступник или преступники арестованы.
Де-Kи тяжело было произносить эти слова. Ван-Ин вспылил:
– А почему нет?
Де-Kи снял свои дорогие очки и потер уголки глаз большим и безымянным пальцами. Ван-Ин задал такого рода вопрос, который не стал бы задавать Делё. Но у Де-Ки было мало выбора. Кто-то должен был взяться за расследование.
– Питер, друг мой, – начал он елейным тоном, – господину Людовику не нравится такого рода реклама. Если вы поймаете преступников, хорошо. Если нет, то нет проблем. Дегрофу нужен тщательный полицейский отчет, официальная запись его убытков, и ничего больше. Он не хочет тратить много времени и энергии на этот случай.
Де-Ки своей простотой показался Ван-Ину подозрительным. Главный комиссар почему-то избегал званий, статусов и фамилий.
– Другими словами, мы нужны, чтобы восстановить его потери по страховке, – произнес Ван-Ин многозначительно.
Де-Kи с безразличным видом махнул рукой.
– Как давно ты в деле, Питер? – спросил он Ван-Ина и уставился на него, явно забавляясь. – Восемнадцать, девятнадцать лет?
– Девятнадцать, – ответил Ван-Ин.
– Почти двадцать, Питер, – произнес Де-Kи с удовлетворенным видом. У хитрого лиса была поразительная память на детали, и ему нравилось ее демонстрировать. – Я полагаю, что ты многое повидал за это время?
Ван-Ин кивнул. Ему уже приходилось слышать нечто подобное прежде. Расчет и интриги.
– Значит, ты знаешь, как правильно вести себя, что иногда лучше не смешивать все с дерьмом.
Де-Ки снова запустил пальцы в волосы. Вера покрасила его волосы за день до этого очень дорогой краской, которую он оплатил без возражений, так же как платил за ее «рено-клио» и квартиру в Зеебрюгге.
– Думаю, я понимаю, что вы хотите сказать, комиссар.
Ван-Ин почувствовал себя школьником, но в его случае учитель был низкорослым, высокомерным придурком.
– Я тоже на это надеюсь, Питер.
Он надел очки и уставился Ван-Ину в глаза. Де-Kи нравилось смотреть людям в глаза. Он был уверен, что так он утверждает свою власть.
– Мы договорились?
Ван-Ин покусал губу.
– У меня есть выбор? – спросил он.
Де-Ки покачал головой:
– Боюсь, что нет, Питер.
Ван-Ин мысленно перенесся в свою юность, в незабываемые шестидесятые, когда он ни при каких обстоятельствах не шел на компромисс. Это были далекие дни. Сегодня он был обременен алиментами и ипотекой.
Де-Kи поднялся и посмотрел на Беурс-сквер. Он сделал то, что от него хотели. Если Ван-Ин проштрафится, его сделают идеальным козлом отпущения. То, что отсутствует Делё, не так уж плохо, в конце концов. У Де-Kи было шестое чувство, оно помогало ему держаться подальше от опасных ситуаций.
– Мы должны ознакомиться с местом происшествия? – сказал он и взглянул на огромные часы над дверью. Было 9.50. – Наши коллеги будут рады помощи.
Ван-Ин погасил наполовину выкуренную сигарету и направился к двери.
Де-Kи поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер кафе:
– Привет, Герард. Мы уезжаем немедленно. – Голос Де-Ки стал тонким и гнусоватым и звучал как блендер на низких оборотах.
Герард Ванденбрант был личным шофером Де-Ки. Главный комиссар сам определил свои статусные преимущества на следующий день после того, как мэр назначил его на эту должность.
Герард приветствовал Де-Ки и Ван-Ина, как заведено, и послушно проследовал к машине, чтобы открыть пассажирскую дверь черного «форда-скорпио». «Скорпиону» было без малого два года. Ничего необычного: Де-Ки имел право на новый служебный автомобиль каждые четыре года. Вот номерной знак «скорпио» был уникальным:
DKB-101. «Де-Ки Брюгге», с последующим номером национальной полиции.
– Как малыш? – спросил Ван-Ин, как только сел в машину.
Жена Герарда Кэт родила шесть месяцев назад. Де-Ки знал это, но не захотел выкатывать свою тачку из гаража. Если бы он это сделал, Герарду не пришлось бы срываться в последнюю минуту, он бы тихо сидел и нянчил дитя. Его жена, Кэт, была медсестрой и два уик-энда в месяц должна была дежурить.
Герард еле заметно пожал плечами и занял свое место за рулем с печалью на лице. Ван-Ин посмотрел на Де-Ки и кивнул Герарду, тот осторожно нажал педаль газа.
Бронзовый фонтан на Занд-сквер полыхнул мощной струей воды в бирюзовое небо. Вода брызнула и, успокаиваясь, стала наполнять бассейн фонтана. Огромная площадь была почти пустой, готовая застать врасплох ничего не подозревающего агорафоба[3].
Герард повернул на Зёйдзанд-стрит медленно и точно, словно улитка. Зёйдзанд-стрит упиралась в Стин-стрит, Мекку для избалованных потребителей благ Брюгге. Офис Дегрофа располагался в весьма скромном здании, несмотря на исключительную коллекцию, стоившую баснословных денег. Ни для кого не секрет, что Дегроф-младший подбирал коллекции сам. Ван-Ин знал из надежного источника, что в его распоряжении было два молодых дизайнера, которые были готовы продать свое вдохновение и мастерство за бесценок.
«Фольксваген» полицейского с вращающимися маячками остановился у магазина, а Декостер с Вермершем снова были не прочь поглазеть на интересное действо.
– Кто проводит расследование? – спросил Ван-Ин, выходя из «скорпио».
– Гвидо Версавел, – ответил Де-Ки. – Он заканчивал свою ночную смену. Но вы же знаете Версавела. Его не остановить, – добавил он едко.
– Версавел – отличный офицер, – заметил Ван-Ин решительно.
Де-Ки посмотрел на него с удивлением, но ничего не сказал. Он заметил Дегрофа, который шел в его сторону.
– Bonjour, mon cher[4] комиссар.
Де-Kи подошел к Гислаю Дегрофу с услужливой улыбкой на тонких губах. Они демонстративно приветствовали друг друга на тротуаре перед магазином с похлопыванием по спине, а из их уст летела непонятная французская лесть, вероятно с добрыми пожеланиями.
Ван-Ин был словно моментально понижен в должности – бесполезное создание, придаток. Версавел появился в дверях и оживил ситуацию. Сержант указал на Ван-Ина. Он был рад, что расследованием займется Ван-Ин. Работа с Вермершем и Декостером выводила его из себя.
– Гвидо, ты выглядишь усталым, мой друг.
– Ты был бы не лучше, если бы всю ночь работал нянькой!
Ван-Ин вскинул брови.
– Петижан, – сказал Версавел.
– Так бедняжка до сих пор не женат? – Ван-Ин улыбнулся. Все были жертвами амурных крестовых походов молодого офицера.
– Вермерш и Декостер фотографируют в мастерской, – уточнил Версавел. – Заместитель прокурора присматривает за ними.
– Заместитель прокурора! – Ван-Ин застонал. – Почему бы не обратиться сразу в генеральную прокуратуру? Нет, нельзя, гласность. Боже.
– Почему нет? – спросил Версавел.
– Не бери в голову. Так скажите мне, что происходит.
Версавел быстро проинформировал его. Он также признался, что пошутил над Де-Кайзером, дежурным офицером.
– Я не был удивлен, когда он повелся, но я не рассчитывал, что и она тоже купится на мои шутки.
– Так они же глупы, как и все остальные из магистрата, – сказал Ван-Ин презрительно.
– Я не знаю, глупа ли она, – пробормотал Версавел. – Но то, что мила…
– Я буду судить об этом сам, сержант, – сказал Ван-Ин. – С момента, конечно, когда неожиданно возникнет интерес к противоположному полу, кстати.
Они знали друг друга много лет, и сержант давно уже приобрел иммунитет к колкостям Ван-Ина.
– Я позвонил Лео. Он будет здесь с минуты на минуту, – сообщил Версавел, игнорируя недовольство Ван-Ина.
Лео Ванмаэль – судебный эксперт – также был одним из лучших друзей Питера Ван-Ина.
– Прекрасно, – сказал Ван-Ин.
– Давай проходи внутрь, – предложил Версавел. Он уже немного устал, но не жаловался.
Ноги Ван-Ина на добрых полдюйма погрузились в большой, от стены к стене, светло-серый ковер с монограммами компании «Дегроф. Бриллианты и ювелирные изделия».
– Назовем это искусством? – пробормотал он.
– Не понравилось? – спросил Версавел слегка удивленно.