— А можно, я пойду оденусь, я замерзла… — попросила я, вклинившись в паузу.
— Разумеется, иди, — кивнул папа, не дожидаясь ответа старшего аврора, и я пулей взлетела на второй этаж.
Хорошо, за ключами бегать не пришлось, они были при мне, так что я открыла дверь и щелкнула выключателем. Поттер догадался выключить фонарь (кстати, надо его отсюда убрать!) и изо всех сил пытался разглядеть, что происходит во дворе.
— Гарри, — позвала я. — Слушай внимательно.
— Чего еще?!
— Того! К мамочке захотел?
Он открыл было рот, но тут же вспомнил, где сейчас Энн, и осекся.
— Ты спал, — продолжила я. — Проснулся от какого-то шума. В окно бил свет, а ты и так-то плохо видишь, а уж спросонок… Папа крикнул тебе, чтобы сидел в комнате. Потом раздались выстрелы и какой-то грохот. Все, ты больше ни-че-го не знаешь, понятно? И хоть одно лишнее слово, и в школу ты действительно не поедешь!
— А разве…
— Тебе сказано было, что нас прямо туда с утра отправят! А эти парни что, — сообразила я, — решили, раз тебя в поезде не было, тебя надо выручать? Ой, идиоты-ы-ы… Короче, молчи в тряпочку, не то хуже будет!
Дверь я запирать не стала, фонарь унесла в родительскую комнату и поставила в сейф. Потом быстренько сбегала к себе, натянула брюки и свитер прямо на пижаму и снова спустилась вниз.
— Разумеется, мы примем все возможные меры, мистер Малфой, — устало говорил старший аврор. — Согласен, это абсолютно безответственно со стороны мистера Уизли… Ну ладно, заколдовал ты этот автомобиль, развлекайся втихую, только сделай так, чтобы дети не сумели его угнать! Ну а молодым людям мы устроим такое внушение, которого они долго не забудут… Додуматься надо! Похищать Поттера из маггловского дома на летающей машине! Хорошо, что соседи, которые заметили этот драндулет, тоже подумали о космических пришельцах, но нам теперь еще несколько кварталов обходить, проверять… Мало ли, у кого бессонница была, разглядели этот клятый «форд»!
— Кстати, а сам Поттер где? — спросил другой аврор, чуть помоложе.
— Наверху, — преспокойно ответил папа, успевший оделить уставших стражей магического правопорядка капелькой виски. — Позвать?
— Будьте так любезны.
— Мэри, — кивнул он мне.
— Сию минуту, папа! — я снова унеслась наверх, за шкирку вытащила Гарри из комнаты и поволокла за собой, приговаривая: — Еще раз напоминаю: одно лишнее слово, и в школе тебе просто не жить… Не забывай, кто мои приятели… и с кем папа дружит…
Гарри стиснул зубы и промолчал. Уверена, в школе он нажалуется директору и своему декану, но пока ему некуда было деваться.
И, честь ему и хвала, дела он не провалил: мямлил, правда, но это как раз нормально. Зато историю пересказал как по нотам!
— Интересно, а почему Уизли твердят, будто Поттер сидит взаперти, а окно зарешечено? — не отставал аврор.
— Потому что, уважаемый…
— Сандерс.
— Да, мистер Сандерс, я действительно закрыл его в комнате в наказание за скверное поведение, — невозмутимо ответил папа. — А решетка на окне там ради того, чтобы этот дурно воспитанный молодой человек не свалился со второго этажа на камни и не сломал себе шею. В прошлый раз ему повезло, но… — он развел руками, — удача не вечна. А я за него все-таки отвечаю, пасынок, как-никак!
— Мистер Оук, а где… гм… ваша супруга? — Сандерс вцепился как клещ.
— Понятия не имею, — хладнокровно ответил папа. — Я подал на развод, выставил ее из дома, и где она теперь шляется, не знаю и знать не хочу. Средств у нее достаточно, не пропадет. А так… Могу сказать только одно: воспитание Гарри ей доверять нельзя.
— Однако она воспитывала вашу дочь…
— Этим занимался я, — отрезал отец. — От Энни толку было немного, а уж из пацана она и подавно ничего путного сделать не сумеет, тут нужна мужская рука. И вообще, мистер Сандерс, мы сейчас мою личную жизнь обсуждаем или наглый налет этих… Уизелов на мою частную собственность?
Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться: обычно Драко, чтобы позлить Рона, называл его Уизелом, я об этом как-то упоминала, а у папы отличная память!
— Вот именно, господа, — вмешался мистер Малфой. — Личные дела мистера Оука вас в данный момент занимать не должны. Не соблаговолите ли для начала разобраться со злоупотреблениями мистера Уизли и возмутительными выходками его отпрысков?
— Верно, Сандерс, — присоединился старший аврор, — хватит болтовни. Сам видишь, с Поттером все в порядке. Давай сворачиваться.
Тот поджал губы, но неохотно кивнул.
— Детям в школу с утра, а вы тут развели тягомотину, — добил папа. — Светает уже!
— И правда…
Авроры отбыли, а мистер Малфой облегченно выдохнул. Правда, тут же собрался и принялся осматривать гостиную с палочкой наперевес. «„Жучков“ ищет, — сообразила я, — мало ли, чего авроры могли тут понатыкать!»
— Гарри — в свою комнату, — приказал папа, и тот послушался беспрекословно. Чудеса, да и только!
— Чисто, — произнес мистер Малфой и упал в кресло. — Н-да, Энди, с тобой не соскучишься…
— В каком смысле? — поинтересовался тот, посадив меня на колено. Идти спать смысла не было, все равно не усну, да и сколько там осталось до подъема?
— В прямом. Конечно, Уизли сам себя подставил с этой машиной… вернее, сыновья его подставили, и огребут они со страшной силой! Ну и штраф им впаяют, как пить дать, — довольно улыбнулся мистер Малфой, но тут же посерьезнел. — Штраф за них, однако, заплатят добрые люди, потому что у самого Уизли ни кната лишнего за душой, а вдобавок семеро детей.
— Предохраняться его не учили? — поинтересовался папа, приподняв бровь. — Ты-то вон одним наследником обошелся…
— Энди, не надо об этом, — поморщился тот. — Для меня это больная тема.
— Извини.
— Ничего. — Мистер Малфой помолчал. — Вечная проблема чистокровных: дети или рождаются больными, или их вообще нет. Мне еще повезло: у Драко скверный характер, мы его чудовищно избаловали, каюсь, но хоть физически он здоров.
— А Уизли?
— Тоже чистокровные, но, видишь, семеро… и хоть живут на грани нищеты, их палкой не перешибешь!
— Потому и не перешибешь, что закалены лишениями, жрать могут, что угодно, спать на голых досках под открытым небом и все в том же роде, — вздохнул папа, — а твой нытик… ну да летом я им займусь. Раз здоров, ничего ему не сделается… Кстати, может, эти Уизли вовсе и не чистокровные?
— Ну как же, родословная-то имеется!
— Родословная родословной, а вдруг кто из их предков на стороне погулял? Я в этой вашей магии ни черта не понимаю, но за хорошие деньги можно и тест ДНК купить, думаю, ваши бумажки подделать тоже возможно.
— Да все может быть, — пожал плечами мистер Малфой. — Однако разговор наш свернул не туда. Сандерса ты хорошо осадил, но он может продолжить копать дальше. Это ведь не простой аврор.
— Я будто не заметил! Старший перед ним чуть не на цырлах пританцовывал! Спецслужба какая-то?
— Да. Название тебе ни о чем не скажет, но они связаны с Отделом тайн. И к Поттеру у них особый интерес.
— И?..
— Надо поскорее избавиться от твоей супруги, — серьезно сказал мистер Малфой. — Нет, Энди, не в том смысле! Ты можешь форсировать развод в вашем мире?
— Могу, денег хватит, — кивнул папа.
— Я нажму на нужных людей у нас… Отсудить мальчишку будет сложнее, на стороне матери-героини уйма народу, но…
— Но я его ей не отдам, — заключил отец. — Пусть хоть демонстрации у меня под окнами устраивают. Лишь бы не выкрали этого засранца, ищи его потом!
— Зачем тебе чужой мальчик, Энди? — вкрадчиво спросил мистер Малфой.
— А ты помнишь, что я тебе говорил про пацанов, которых гнали на убой? — в тон ответил папа. — Помнишь одного такого, которого поймали у нашего лагеря со взрывчаткой, а он ревел и просил дать ему хоть чего-нибудь пожрать перед смертью? Потому как обратно хода нет, мы, скорее всего, расстреляем, как он думал… а помирать голодным совсем уж грустно.
— Так его же забрали на большую землю, разве нет?
— Ну, одному повезло, а скольким — нет? Кто не додумался автомат бросить, кто не сумел клемму со взрывателя снять перед тем, как сдаться… — он вздохнул. — Я жопой чую, Люк, что затевается какое-то жуткое дерьмо, и главным ассенизатором назначен Гарри, иначе зачем вокруг него устроили такие шаманские пляски с бубнами? Так вот им всем! — Папа жестом обозначил, какого он мнения о происходящем. — Парень ни хрена в этой жизни не соображает, но ничего удивительного в этом нет: не учили, не объяснили, не рассказали, рос, как сорняк. Но это не страшно, ему лет-то всего ничего, а даже взрослому мозги на место поставить можно… Короче, Люк, придумай что-нибудь. Здесь-то я сам справлюсь, но надо, чтобы в вашем мире к Гарри ни одна мышь не проскочила!
— Сделаю, что сумею, Энди, — кивнул тот, — но у меня связаны руки. Я ведь… не отношусь к силам добра и света, как директор и его присные. Могу я многое, но в борьбе за Поттера… расклад не в мою пользу. Хотя палки в колеса я ставить в состоянии… Словом, сделаю все от меня зависящее, но гарантировать ничего не могу.
— Сделаю, что сумею, Энди, — кивнул тот, — но у меня связаны руки. Я ведь… не отношусь к силам добра и света, как директор и его присные. Могу я многое, но в борьбе за Поттера… расклад не в мою пользу. Хотя палки в колеса я ставить в состоянии… Словом, сделаю все от меня зависящее, но гарантировать ничего не могу.
— Это уже немало, Люк, — хмыкнул папа. — А теперь… Мэри, все равно не спишь, свари кофе на всех! Посидим до утра, а там тебе и в школу пора…
— Ага… мистер Малфой, а можно вопрос? — не удержалась я, ставя турку на плиту.
— Я же вроде стал дядей Люком? — съязвил тот.
— Но вам же не нравится, когда я вас так называю, — резонно ответила я. — Пап, вам кофе с гвоздикой, корицей, еще чем?
— Давай с корицей… Что там у тебя за вопрос-то?
— А! Мистер Малфой, а нельзя факультет поменять? — спросила я. — Понимаете, я слышала, что Гарри предлагали на выбор Гриффиндор или Слизерин. Он выбрал первое. Ну и как я должна за ним присматривать, если ему там постоянно Уизли в уши дуть будет? Да и прочие тоже не отстанут…
— Я не знаю таких прецедентов, — покачал тот головой. — Но поспрашиваю, идея богатая… С другой стороны, учиться вам там осталось недолго… я надеюсь.
— Люк, ты мне, кстати, покажешь, в какую дыру намерен нас затащить? — встрял папа. — Мэри! Хватит уши греть, если кофе убежит — плиту будешь языком вылизывать!
— У меня не убежит!
— Покажу, покажу… Детей вот в школу отправим, и можем отправляться.
— Папа, фотки мне потом пришли! Я тоже хочу посмотреть! — крикнула я с кухни.
Мужчины засмеялись, а я достала чашечки из парадного кофейного сервиза и аккуратно расставила их на подносе. Леди из меня, конечно, никакая, но не грохнуть все это богатство я вроде бы в состоянии…
Самое удивительное — я вообще не думала об Энн, будто ее и не было рядом все эти годы. С другой стороны… да, мы неплохо ладили, она меня кое-чему учила (из того, чему отец точно научить не сумеет), мы болтали по вечерам, но и только. Я знала, что ей время от времени перепадает от папы, но, поскольку мне влетало точно так же (и всегда за дело, прошу не забывать!), то я полагала, что это в порядке вещей. Многих моих одноклассников родители лупили так, что те приходили в школу с разбитыми губами и носами, заплывшими глазами, распухшими ушами, порой без парочки зубов, а кое-кто и с переломами… Меня отец никогда не бил по лицу, а что сидеть неудобно после ремня, ну, пережить можно! Синяков он не оставлял, только вот сейчас неудачно получилось… А сама Энн не жаловалась: ее вроде бы все устраивало.
Значит, я ее и не любила особенно, заключила я. Наверно, отношение папы тоже сказалось: для него она была всего лишь женщиной, которую он взял в дом ради присмотра за ребенком и хозяйством (этакая бесплатная домработница!). Он ее отродясь не любил, а что переспал… ну, это со всеми случается! А так — ему было удобно… Красивая женщина в постели, в доме чисто, дочь не одна, еда… гм, ну ладно, об этом я уже рассказывала.
Может, это не очень-то красиво, но сама Энн о чем думала, когда заявилась к папе, хорошенько пошлявшись перед этим? Что он станет кормить ее деликатесами, наряжать в дорогущие платья и водить по всяким там балам, театрам… куда еще аристократы ходят? Видела же, к кому идет, как папа живет… Конечно, всех его причуд за одну ночь не узнаешь, но раз уж не сбежала потом, могла бы кое-что и усвоить! А про материнские чувства ко мне лучше и не говорить. Кажется, Энн нарочно стала вести себя со мной как с подружкой: так было проще. Папа со мной и то больше возился, даже когда приходил с дежурства смертельно уставшим… Ну и ничего, зато я самостоятельной выросла, не то что некоторые!
И тут же я подумала о Гарри: его подкинули тетке, когда ему был годик с небольшим, если не ошибаюсь. То есть возни-то порядочно, а у тетки ведь еще свой сын имелся, пусть и чуть постарше… Ну а раз Гарри все-таки вырос, жив-здоров, значит, им хоть немножко, да занимались! Вполне могу поверить, что эта тетка меняла ему пеленки, скрипя зубами, но не оставляла же сидеть в вонючей луже, тем более, я слышала, она жуткая аккуратистка… А почему его так одевали… Ну а кто сказал, что Дурсли богатые? Дом у них симпатичный, но, может, за него еще кредит не выплачен! Мать — домохозяйка, отца целыми днями нет дома, и что-то мне подсказывает, будто торговля дрелями — не самое прибыльное занятие. Своего пацана Дурсли, конечно, баловали, а что до его старых вещей… Рону Уизли вон даже палочка и фамилиар от старших братьев по наследству перешли, я уж молчу о мантии и прочих шмотках! Во многих семьях так: младшие донашивают за старшими, никто особо и не возмущается, понимают, что денег мало, а дети растут быстро, на всех новых вещей не накупишь, это же чистое разорение… Так что, заключила я, все услышанное надо делить на десять, а то и на двадцать. Может, эти Дурсли по рассказам Гарри — ужас что такое, но, подозреваю, про папу он сможет рассказать что-нибудь похуже!
— Ты нашел какие-то варианты? — негромко спросил папа, явно возвращаясь к прежнему разговору.
— Нашел, — кивнул мистер Малфой, отставил чашку и нервно переплел пальцы, стиснув их так, что костяшки побелели. — Говорят, это реально. Если очень повезет, рука уцелеет, но действовать я ею, вероятнее всего, не смогу. Ты же видел, где метка находится… Но я, как ты говорил, не левша, переживу…
— Люк, посмотри-ка на меня, — серьезно сказал отец. — Ну посмотри, посмотри!
В глазах мистера Малфоя читался откровенный страх, это даже мне было очевидно.
— Понятно, ты боишься остаться вовсе без руки, — по-прежнему негромко произнес папа. — Только вот что… Помнишь ребят из нашего взвода? Тех, что покалечились?
— Конечно… — тот передернулся. — Я не раз и не два пожалел, что вообще сунулся в эту маггловскую мясорубку! Знаешь, Энди, наши пыточные заклятия по сравнению с вашими минами — сущая ерунда! А к чему этот вопрос? Хотя нет, не говори, сам догадаюсь, — поднял он руки. — Я ведь сказал тогда, что сумею прожить и так, а ты напомнил о тех несчастных мальчишках… каково им теперь? Даже подумать боюсь!
— Ну как тебе сказать… — отец закурил. М-да, похоже, правило насчет курения в доме отменяется. — Ларри Вессон, помнишь его? Подорвался на самодельной мине, остался без ног…
— Энди, я был бы счастлив это забыть, но не могу!
— Но это же ты помог мне дотащить его до лагеря. И, похоже, поколдовал, иначе он бы по пути от шока загнулся, — заметил папа.
— Ну… да, кое-что сделал, — неохотно сказал мистер Малфой. — Теперь думаю, что, наверно, напрасно. Мальчишке было лет двадцать, верно? И что с ним сталось? С таким-то увечьем…
— Он сейчас преподает в высшей школе, — с удовольствием произнес отец. — Ну что ты вытаращился? Да, преподает! У него голова золотая, а чтобы вдалбливать студентам физику с математикой, необязательно уметь бегать стометровку. Кстати, Ларри женат, у него двое детей.
— Не может быть!
— Ну так ему же ноги оторвало, а не что-то другое, — хмыкнул папа. — Ходить он, в принципе, тоже может, протезы сейчас хорошие делают… В инвалидном кресле, конечно, удобнее, но, знаешь, во Вторую мировую у русских был безногий летчик. И если уж он на своих кошмарных деревянных протезах не то что самолетом управлять, а даже сплясать мог, то Ларри просто грех задницу просиживать…
— Гм…
— Дерек Скотт. Такого помнишь?
— Смутно… что с ним было?
— Снайперская пуля. Парализован ниже пояса.
— И?..
Я затаила дыхание, чтобы меня не заметили и не прогнали. Я уже говорила, что папа крайне редко и неохотно вспоминает о той войне, и теперь ловила каждое слово.
— Да ничего, работает. Он же радистом был, потом, когда его списали, занялся компьютерами, пишет какие-то там программы… я в этом ничего не понимаю, но платят ему бешеные бабки. Опять же, чтобы стучать по клавишам, ноги не нужны, голова важнее.
— Гм… — произнес мистер Малфой.
— Фрэнк Дуглас, — продолжал папа. — Ну, этому еще, можно сказать, повезло. Всего одной ноги лишился, так что теперь довольно бодро бегает. По бабам бегает, хочу отметить, герой, мать его… а еще участвует в паралимпийском движении.
— Это что такое?
— Господи, дремучий ты человек! Про Олимпиаду слышал? Ну а это то же самое, только для инвалидов, — пояснил папа. — Хоккей на инвалидных колясках, заплывы безногих и безруких и все в том же роде. Зрелище на любителя, но, знаешь, лучше уж что-то делать, чем побираться на улице!
— Это верно, — вздохнул мистер Малфой. — Энди, а что забавного ты в этом нашел?
— Я вспомнил анекдот, который мне Фрэнк рассказал, как раз о пловцах-инвалидах, — хмыкнул папа. — Про одного чувака, у него ни рук, ни ног не было, он на дистанции и потонул. Ну его достали, откачали… Вот… Его и спрашивают, мол, что ж такое-то? А он и говорит, мол, я пять лет учился ушами грести, а тут на меня какой-то козел шапочку резиновую надел!