— Мне так вообще лет двадцать оказалось, — вздохнула я. Ясно все с ним! Одного похода мало: бедолага так и продолжает бояться, что из него получился никудышный наследник. Вот бы моему папе с его отцом потолковать! Кстати, это идея…
— Мэри, я никогда об этом не мечтал, я ненавижу приемы, балы и всякие эти… как ты говоришь? Шашни? — скривился Малфой. — Вот помогать папе с делами — это да!
— А я никогда не хотела стать патрульной и подстричься под мальчика, — парировала я. — Говорю же, кривое это зеркало!
— Кривое, — негромко добавил Нотт. — Я никогда не видел своей матери, только ее девичьи колдографии. И я очень сомневаюсь, что сейчас она выглядела бы так, как в зазеркалье.
Мы умолкли. Не знаю, что именно увидел в зеркале Тео, но расспрашивать его ни я, ни Драко не собирались. Мы не гриффиндорцы, не полезем в душу и не станем топтаться там грязными сапогами.
— Дрянь какая, — сказала я, глядя на зеркало. На него, а не в него, мало ли, что еще покажет… — Ребят, а у вас есть приметы насчет разбитых зеркал?
— Я не знаю, — честно сказал Малфой.
— Не слышал, — ответил Нотт.
— Ну и прекрасно.
Зал был запущенный, и совсем рядом я увидела отличный камень, то ли от стены отвалился, то ли с потолка упал. В самый раз! Я взвесила его в руке, примерилась…
Отчаянный звон разбитого стекла слился с криками:
— Мэри, с ума сошла?!
— Мы же не расплатимся!
— Нефиг такой дряни делать в школе, — сказала я, любуясь пустой рамой. — А ты, Драко, перестань мерить все деньгами… Кстати, а это что?
Переступив через осколки, я подобрала блестящий красный камень размером с мой кулак или около того. Точно не тот, которым я запулила в зеркало! Позади лежал, что ли?
— Я не знаю, что это, но думаю, нам пора делать ноги, — нервно сказал Малфой.
— Только носки сними, как через шахматную доску пойдем, — произнес Нотт. — У меня чуть разрыв сердца не случился, когда ты оступился!
— Сниму, сниму, — буркнул Драко.
Камень я сунула в карман, мало ли, вдруг это ценная штука? Надо будет разобраться!
Обратный путь, как ни странно, прошел без сучка без задоринки. Карабкаться по импровизированному канату и по цепи, конечно, было непросто, но мы справились. Цербер дрых без задних лап и забавно причмокивал и поскуливал во сне, так что мы аккуратно, стараясь не греметь, втащили цепь обратно (и еще нужно было отвязать «канат», нельзя же оставлять улики!), закрыли люк и прицепили карабин к ошейнику. Потом замели следы (в прямом смысле, я же не просто так сказала про пыль в коридоре и отпечатки ног!) и удрали. [Author ID1: at Sun Aug 24 21:26:00 2014]
Крэбб умудрился заснуть на посту, а Гойл сказал, что никого не видел и не слышал. Ну и отлично, решили мы и пошли отмываться и переодеваться. И да, Малфой задолжал мне мантию! У меня были запасные, но все же!
* * *— На Гриффиндоре с утра истерика, — довольным тоном произнес Драко.
— Чего это?
— Так ведь они же ночью пошли в поход, — хмыкнул он, подливая себе чаю. Так! Где он его достал, если на столе один сок? Ладно, я это из него выбью…
— Но Слизерин успел первым, — флегматично произнес Тео, подвинул мне чашку и налил чаю. Наверно, заметил мой злой взгляд. Но где, где они берут этот проклятый чай?! — Кажется, мы плохо закрепили цепь.
Судя по улыбке Драко (а именно он храбро вызвался пристегнуть цепь к ошейнику цербера), он сделал это нарочно. Ну, насколько я успела узнать его характер, шуточка была вполне в его духе!
— Все живы?
— Да, и целы, — заверил Нотт. — Но воплей…
Я покосилась на гриффиндорский стол. Раскрасневшаяся Грейнджер что-то доказывала вовсе уж багровому и взъерошенному Уизли, Поттер молча ел, уставившись в тарелку, словом, царил обычный бардак.
— А точно ходили-то?
— Да. Близнецы уже всем протрепались про цербера, — сказал Малфой и улыбнулся так, что даже меня передернуло. Похоже улыбался папа, когда ему докладывали о поимке очередного психопата. Я видела пару раз, мне хватило. — Младший Уизли поведал по секрету…
— …всему свету, — закончил Нотт. — Дивно, дивно. Неплохой рейд, скажу я вам. Мэри, а твоя добыча… это что?
— Понятия не имею, — честно ответила я, — а преподавателей спрашивать не хочу. Сразу пойдут вопросы, где я это взяла… ну вы поняли. А как еще узнать, не представляю. Может, вы у предков поинтересуетесь?
— Им показывать надо, — вздохнул Драко. — Одних слов мало. А если я покажу отцу… ой, нет. Не проси даже. Узнает об этой авантюре — убьет!
— Давай, я попробую, — сказал Тео. — Сперва просто с описанием. Папа у меня человек спокойный, не станет лишний раз спрашивать, зачем это мне понадобилось. Но если что, придется предъявить камень.
— Да сколько угодно, — пожала я плечами. — Может, это вообще стекляшка… А надо будет показать — бери, мне не жалко.
— Мэри-Мэри, — издевательски протянул Малфой, — ты будто и не девочка! Тебе надо было сказать: «ах, Теодор, конечно, возьмите этот булыжник, он мне не нужен, я ведь предпочитаю бриллианты!».
— Дурак, — ответила я снисходительно. — Даже мне известно, что незамужним девушкам бриллианты не положены. Вот на жемчуг еще соглашусь… По весу возьму, как тебе?
Нотт с Малфоем обменялись очень, очень странными взглядами. А что? Мне Энн объясняла, что положено девушкам в приличном обществе, а что нет. Она-то хорошо в этом разбиралась… интересно, где нахваталась?
Учебный год закончился на удивление быстро. Тео по итогам переписки попросил у меня камень, чтобы показать отцу, я и отдала, мне самой он был совершенно не нужен.
Слизерин уверенно победил остальные факультеты в общем зачете, хотя, кажется, директор был этому не рад. Да и профессора как-то мрачно переглядывались… Словом, заключила я, мы не зря слазили в подземелье. Там что-то затевалось, не факт, что хорошее, и полезть туда должны были не мы с Драко и Тео, а Гарри с Роном и Гермионой. И вот я как-то не уверена, что им удалось бы пройти полосу препятствий без потерь! Нам-то сильно повезло, а им могло и не выпасть такой удачи…
Да ну и ладно! Что бы там ни затевалось, я еду домой на каникулы! Наконец-то!
Ой. Не забыть бы сказать Драко, где покупать нормальную экипировку для похода (если он в принципе вырвется от своих крутых предков, а то увезут на курорт, и пиши пропало). Заодно скажу и Тео, вдруг и он сподобится с нами пойти?..
* * *Как я и думала, в поход Драко не пустили. Тео же подумал и дипломатично ответил, что не готов принять такое решение, поскольку не в курсе, какие у его отца планы на лето. Пришлось мне идти с обычной командой (но оно и к лучшему, не надо приглядывать за новичками), и домой я вернулась совсем недавно. Теперь вот валялась на диване в гостиной (на улице было слишком жарко), грызла яблоко и читала приключенческую книжку.
— Мэри, принеси мне белье, я забыла взять! — прокричала из ванной Энн сквозь плеск воды. — Там, в комоде, ты знаешь!
— Сейча-ас! — отозвалась я и отправилась в родительскую спальню.
Выбрав подходящие друг к другу лифчик и трусики (вечно у Энн все вперемешку, ничего не найдешь, не то, что у отца — все разложено по ранжиру!), я попыталась закрыть ящик комода, но он не поддавался. Наверно, что-то мешает, решила я, лямка попала в щель или носок.
Выдвинув ящик посильнее, я принялась рыться в глубине, стараясь понять, что же там могло заклинить, и вдруг пальцы мои натолкнулись на подозрительно знакомый предмет. Я сразу отдернула руку: отец говорил, в таких случаях лучше не двигать подобные вещи с места. А вот белье можно выкинуть на постель, Энн все равно никогда не вспомнит, что где лежало. Так я и поступила, чтобы проверить, не ошиблась ли…
Я не ошиблась. В глубине ящика лежала волшебная палочка.
Постаравшись в точности запомнить, как она расположена (мало ли!), я осторожно взялась за ее рукоять. Надо же, на мою похожа, но дерево, кажется, другое: хотя я в этом и не разбираюсь, мне показалось, что оттенок и рисунок древесных волокон заметно отличаются (папа учил обращать внимание на детали). Я для пробы взмахнула палочкой: если та принадлежит взрослому волшебнику, то мне ничего не будет, а если вообще ничейная, и я ей воспользуюсь… могут и предупреждение прислать. С другой стороны, она и не моя, так что тут возможны варианты.
Палочка послушалась не слишком охотно, но простенькую Левиосу и Люмос все-таки выполнила. Я осторожно положила ее на место, понадежнее прикрыла стопкой носовых платков (подозреваю, что Энн, которая вечно их теряет, сама не помнит, куда засунула специально купленный запас) и завалила прочим бельем. Ящик закрылся без труда.
— Мэри, ты уснула, что ли?
— Да иду я! Ящик перекосило, он не закрывался! — ответила я, сунувшись в ванную. — Держи.
— Ага, спасибо… Давно надо выкинуть этот чертов комод, надоел он мне: то дверца отваливается, то ящики не задвигаются, — фыркнула Энн, расчесывая мокрые волосы. А Энн ли?..
— Да иду я! Ящик перекосило, он не закрывался! — ответила я, сунувшись в ванную. — Держи.
— Ага, спасибо… Давно надо выкинуть этот чертов комод, надоел он мне: то дверца отваливается, то ящики не задвигаются, — фыркнула Энн, расчесывая мокрые волосы. А Энн ли?..
Разумеется, я ни о чем не стала спрашивать у нее самой. Подобные вещи, знаете ли, так не делаются.
Я поступила иначе: дождалась, когда у отца случился выходной, а Энн ушла за продуктами (я от участия в походе по магазинам отговорилась тем, что сто лет папу не видела), и пришла к нему в гараж, он там пытался газонокосилку починить. Для него это не цель, а процесс, он сам так говорит, так что бедной технике точно пришел конец.
Из гаража отлично просматриваются подходы к калитке, поэтому проглядеть возвращение Энн я не опасалась.
— Чего тебе? — спросил папа, жуя сигарету без фильтра. Есть у него дурацкая привычка закурить, а потом забыть затянуться. Сигарета, ясное дело, гаснет, и он ее просто мусолит. Спасибо, выплевывает, а не ест.
— Да так.
— Так — сеют мак. Дай ключ шесть на двенадцать… спасибо. Ты что по магазинам не пошла?
— Разговор есть, пап, — ответила я, взгромоздившись на верстак, чтобы не путаться под ногами и без труда дотягиваться до ящика с инструментами. — Серьезный.
— Ну? — спросил он, выплюнул полудожеванный бычок и растер каблуком по бетонном полу.
— Пап, ты знаешь, кем была Энн до того, как выйти до тебя замуж? Где жила, работала, все такое?
— Понятия не имею, — буркнул отец. — Отвертку подай. Да не эту, крестовую!
— Держи. И не ври.
— А ты не хами! Набралась дури в школе…
— Я не хамлю, — терпеливо сказала я, — просто ты неправду говоришь. Ты полицейский, и ты бы сто раз проверил, кто такая Энн, прежде чем ее к нам приводить, разве нет? Значит, или ты все знаешь, но почему-то молчишь, или она умудрилась тебя обмануть.
— Так. — Отец выпрямился, отложил инструменты и вытер руки. — Пойдем-ка на задний двор…
Мы уселись на крыльце, он велел притащить ему банку пива, закурил, подумал и поинтересовался:
— А с чего вдруг такие вопросы, Мэри?
— У нее в комоде лежит волшебная палочка, — сказала я, — я случайно наткнулась, когда белье искала.
— Может…
— Нет, настоящая, я проверила.
— Покажи, — велел он изменившимся голосом, отставил жестянку с пивом, выкинул окурок, и мы поднялись в спальню. Там я и показала, где лежит палочка и что я могу с ней делать.
— Видишь, не пришло предупреждение из министерства, значит, палочка на взрослом волшебнике числится, — добавила я, чтобы внести ясность. — Может, она не Энн принадлежит, но все равно это странно. Не знаю, бывает так или нет…
— Та-ак… — протянул он и сел на край кровати. — Интересное кино! Кстати, дай-ка сюда эту штуковину. Пускай побудет у меня.
— Пап, ты объясни, в чем дело-то, — попросила я, отдав ему палочку. — Ой, стой! Прежде чем объяснять, послушай…
И я рассказала ему о странной реакции профессора Снейпа на фотографию Энн и на ее имя.
— Та-ак… — повторил отец и глубоко задумался. Потом нахмурился и произнес фразу, которую я всегда терпеть не могла: — Мэри, ты уже большая.
— Угу.
— Не угукай, ты не сова. Я не в том смысле, что тебе надо идти мыть посуду. Я [Author ID1: at Sun Aug 24 21:26:00 2014] должен тебе кое-что сказать…
— Спорим на пять фунтов, я сама догадаюсь? — перебила я.
— Ну? — еще сильнее нахмурился папа.
— На самом деле Энн мне не мачеха, а мать, — сказала я. — Скажешь, нет? Мы похожи, обе рыжие и глаза зеленые, а еще у нее есть волшебная палочка, и я тоже оказалась ведьмой. Правда, ты всегда говорил, что моя родная мама умерла, и ты поскорее женился, чтобы не нанимать няньку или там кого… Только фотографий мамы в доме нет, кроме одной-единственной, которая у меня в спальне. Даже свадебных нету!
— Обыскивала мои бумаги? — поинтересовался он.
— А как же. А ты сходу не заметил?
— Нет, — покачал папа головой. — Молодец, усвоила науку… А что конкретно искала?
— Так говорю же, мамины фотографии! Мне было интересно на нее посмотреть. Только фоток нету, ну, где мама там с кульком, у всех есть, а у нас нет… И не говори, что при переезде потеряли! А фотка, которая у меня, — ненастоящая.
— С чего ты взяла?
— А там низ неровно обрезан, и если вынуть из рамки и присмотреться, видно краешки печатных букв, как на открытках. И бумага слишком плотная для обычной фотки. Это вовсе не твоя первая жена, это какая-то актриса, только я ее не знаю! — выдала я, довольная своими дедуктивными способностями. — А теперь ты рассказывай!
— Пошли обратно на крыльцо, — сказал он, помолчав. — Кое-что расскажу, остальное потом выясним… когда Энн вернется.
В общем, ничего особенно нового папа мне не рассказал, я почти обо всем догадалась сама. Дело вышло такое: он, довольно молодой полицейский (ему было около тридцати, в полицию он после службы в армии пошел, сперва простым патрульным, потом подучился и перевелся), оказался на дежурстве один (людей почему-то не хватало) и наткнулся на странно одетую женщину, скорее даже девушку, она была без сознания. Сперва он подумал, что на нее напали и ограбили, или что она пьяная, но потом присмотрелся: спиртным не пахнет, одежда в порядке, ран нет, драгоценности — серьги, даже на вид дорогие, цепочка, пара колец, в том числе обручальное, — тоже при ней. Документов только не было.
Он попытался привести ее в чувство — не вышло, хотел вызвать медиков, а тут она и очнулась. Сперва пришла в ужас, а потом вдруг спросила, какой год на дворе. Папа удивился, но сказал, а она ну причитать что-то совсем непонятное! Тогда папа решил, что она чокнутая или наркоманка, и снова взялся за рацию, но Энн упросила его никого не звать и рассказала вовсе уж фантастическую историю про злого волшебника, который убил ее мужа и чуть не добрался до нее самой. Мол, муж в последний момент успел отправить ее из волшебного мира в обычный.
Не то чтобы папа поверил безоговорочно, но девушка, когда успокоилась, показалась ему вполне адекватной. Вдобавок он как раз сменился с дежурства… и в молодости был куда добрее… В общем, он отвез ее в свою квартирку. Ну а там понятно: по глоточку виски, чтоб расслабиться, ну и… А наутро она исчезла. Папа решил, что она потихоньку ушла (он устал, выпил, поэтому не услышал), а замок на двери сам защелкнулся. Ну, пожал плечами, мало ли, у кого какие беды, принял холодный душ и занялся своими делами…
А через девять месяцев ему под дверь подкинули меня. И, чтоб сомнений не осталось, записку вложили: мол, вы такой-то и такой-то, дело у нас с вами было такого-то числа, пили мы вот такой виски, сигареты вы предпочитаете этакой марки, еще и окурки жуете, в общем, много мелочей. Деньги там еще были, не особенно много, но все же… и еще пара колец и серьги, которые папа тоже прекрасно запомнил.
Ну, ясное дело, он пришел в ужас: куда молодому мужику, полицейскому, который дома-то не так часто бывает, одному справиться с крохотным ребенком?! Хотел отдать в приют, но рука не поднялась, все-таки дочь (папа не дурак, он кровь на анализ отдал, все сбережения угрохал, это же недешевое удовольствие). А потом…
— Папа, — перебила я, — ты всегда говорил, что моя родная мать умерла, когда мне был год, и тогда ты женился. А тут выходит, что меня тебе подкинули новорожденной. Что-то тут не сходится, а?
Отец задумался на мгновение, потом выругался и приказал, чтобы я не смела употреблять такие слова в школе.
— Плюс один к твоей версии, — сквозь зубы произнес он. — Ладно, слушай дальше…
Оставалось не так уж много: еще через пару месяцев (которые папа вспоминал, как лютый ад) на пороге появилась та самая девушка, расплакалась на груди у отца и покаялась в том, что подбросила ему ребенка, меня то есть.
— Папа, ты сказал, что она была совсем молоденькая, моложе тебя, — напомнила я, — а Энн тебе ровесница. Если тебе и ей тогда было по тридцатнику, вряд ли бы ты назвал Энн девушкой!
Он снова выругался и отбросил пустую банку из-под пива.
Дослушивать было особо нечего. Энн — молодая и красивая, отец зашивался на работе, а бросать меня на нянек не хотел, да и денег лишних не было… Короче, они поженились и условились, что она будет как бы моей мачехой: папа не желал, чтобы о нем шли сплетни, их и так уже хватало, из-за меня-то. И еще они переехали, чтоб соседи на старой квартире не заподозрили ничего. Тут отца перевели с повышением в другой округ, очередной переезд… и готово.
— Хоть кино снимай, — сказала я с восхищением. — Вот это Энн!
— Да уж… — процедил папа. — Принеси-ка еще… Хотя нет, не надо, а то я ведь и убить могу, если перепью…
— Ты чего, пап? — удивилась я.
— Того, что Энн мне десять лет врет! — рявкнул он. — Что она не волшебница…
— Что дверь сама захлопнулась, — подхватила я, — заклинание такое есть, пап, чтоб открыть замок и потом закрыть, простое, даже я могу. И что время как-то странно прошло, да? По анализам — я твоя дочь, но Энн старше, чем должна бы быть… И соседи будто не замечают, что мы похожи… И декан наш, такое впечатление, уже ее видел… М-м-м?