Две лягушки
Давным-давно, когда город Киото ещё был столицей Японии, жила в Киото лягушка. Жила она не где-нибудь, а при храме, в маленьком полувысохшем колодце во дворце. Хорошо ей там было: дно мягкое, липкое, сырое. Но вот наступило жаркое лето. Такое жаркое, что всё кругом повысохло - лужи, канавы, ручьи. И старый колодец, конечно, тоже совсем пересох. Дно потрескалось, стало сухое и твёрдое. Даже не верилось, что в колодце сидишь. «Придётся переезжать! - подумала бедная лягушка. - Но куда же? Поблизости всё кругом высохло. Пойду-ка я в город Осака. Осака, говорят, у моря, а я моря никогда не видела. Хоть погляжу, какое оно!» Выбралась лягушка из колодца и тихонько поскакала по дороге в город Осака. А в городе Осака жила другая лягушка. В большом круглом пруду ей жилось привольно. Она зарывалась с головой в мягкий ил или плавала в мутной воде среди качающихся водорослей, а в солнечный день грелась на тёплом гладком камне. Но и в Осака тоже стало очень жарко. Там тоже высохли и канавы, и ручьи, И пруды. Высох и тот круглый пруд, в котором жила лягушка. Дно совсем обмелело. Всю жизнь жила лягушка в пруду и вдруг очутилась на суше - ни воды, ни ила, одна сухая пыль. «В Осака засуха! - подумала лягушка. - Надо куда-нибудь перебираться. Пойду-ка я в город Киото. Киото, говорят, столица Японии. Заодно посмотрю на столичные дворцы и храмы». Подумала так лягушка и поскакала не спеша по дороге в Киото. И случилось так, что обе лягушки отправились в путь в один и тот же день и даже в один и тот же час - рано утром. Одна поскакала из Киото в Осака. Другая из Осака в Киото. Скакали лягушки не торопясь: скок-и посидят, скок-и посидят. И так как вышли они в путь в одно и то же время и каждая из них скакала не быстрее и не медленнее другой, то, значит, и встретиться они должны были как раз посередине дороги. А как раз посередине дороги между Осака и Киото стоит гора Тэнодзан. Вот лягушки прискакали к этой горе, отдохнули немного и стали потихоньку взбираться вверх по склону. Взбирались они, конечно, очень медленно, потому что не привыкли скакать по горам. Пыхтя и надуваясь, лезли они всё выше и выше. Друг друга они ещё не видели, потому что между ними была гора. Наконец лягушки добрались до самой вершины. Тут-то они столкнулись головами. - Вот так так! - сказала киотоская лягушка. - Вот так так! - сказала осакская лягушка. - Я лягушка из Киото и скачу в Осака. А вы? - спросила киотоская лягушка. - Я лягушка из Осака и скачу в Киото. У нас в Осака такая засуха! - В Осака засуха? В Осака засуха? - всполошилась киотоская лягушка. - Как и в Киото? Как и в Киото? - А разве в Киото тоже жарко? - Как же, как же! У нас в Киото не то что лужи, а даже и колодцы пересохли. - Значит, незачем нам и скакать дальше, - печально сказала осакская лягушка. - Если у вас засуха и у нас засуха, так уж лучше погибать у себя дома. Лягушки замолчали и задумались. Обидно возвращаться с полдороги! Думали они, думали и решили друг друга проверить. Мало ли что тебе наговорят прохожие! - Я вот что думаю ,- сказала киотоская лягушка. - Уж если я взобралась на этакую гору, так хоть погляжу отсюда на город Осака. Ведь с горы, должно быть, можно увидеть и море. - Вот это хорошо придумано! - сказала осакская лягушка. - Посмотрю-ка и я с вершины горы. Ведь отсюда, пожалуй, можно увидеть и дворцы и храмы города Киото. Обе лягушки поднялись на задние лапки, вытянулись во весь свой лягушечий рост, выкатили свои лягушечьи глаза и стали глядеть вдаль. Смотрели, смотрели, и вдруг киотоская лягушка шлёпнулась на землю и сердито сказала: - Да что же это такое? Ничего нового, ничего интересного! Точь-в-точь наш Киото! Все говорят: море, море! А никакого моря я в Осака не вижу. И осакская лягушка тоже рассердилась: - Что же это такое! Какая же это столица! Точь-в-точь наш Осака. Я-то думала увидеть столичные дворцы и храмы. А на самом деле ничего там нет интересного, всё как у нас. - Ну, если так, надо возвращаться в Киото! - сказала киотоская лягушка. - Будем ждать дождя дома. - Ну, если так, надо возвращаться в Осака! - сказала осакская лягушка. - Если пойдёт дождь, и дома мокро будет. Лягушки простились, повернули каждая в свою сторону и зашлёпали вниз по горе. И как только скакнули разок-другой, так и потеряли друг друга из виду, потому что между ними снова поднялась острая вершина горы. Тем всё и кончилось: киотоская лягушка вернулась в Киото, а осакская лягушка - в Осака. И до конца своей жизни думали они, что город Киото как две капли воды похож на город Осака, а город Осака - на город Киото. Но только это неверно. Совсем не похожи эти города. Так в чём же дело? А в том, что киотоская лягушка видела вовсе не Осака, а свой родной Киото, а осакская лягушка видела вовсе не Киото, а Осака. Ведь у лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали на задние лапки и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади. Вот они и смотрели не вперёд, а назад: каждая лягушка смотрела туда, откуда пришла. Только сами они об этом не знали. И вот осакская лягушка вернулась в Осака, в свой пруд, и грустно сказала своим лягушатам: - Что Осака, что Киото - всё одно болото! И лягушата горько заплакали. Оттого и говорят: «Дети лягушки - те же лягушки». А киотоская лягушка вернулась в Киото, на старое место, забралась опять в свой колодец и сказала соседкам-лягушкам: - Никакого моря на свете нет! Оттого и говорят: «Колодезная лягушка моря не знает».
Две сестры
Когда-то давно жили в одной местности две сестры. Старшая была красивая и добрая девочка, а младшая - злая, жадная. Однажды в ясный осенний день младшая сестра сказала старшей: - Сестра, пойдем в горы собирать желуди. - Хорошо, они, наверное, ужо созрели и осыпались. Пойдем пособираем,- ответила старшая сестра. Они взяли по мешку и отправились в горы. В горах им попадалось много потрескавшихся желудей. Сестры усердно собирали их и клали в мешки. Но младшая украдкой сделала в мешке старшей дырку, и, сколько та ни собирала желудей, ее мешок никак не наполнялся: желуди вываливались из дырки и падали на землю. А сзади шла младшая сестра и, не разгибая спины, подбирала их. - Я уже наполнила мешок, сестра. Пойдем домой,- сказала она. А старшая ответила: - Ах, ты уже набрала? Как быстро! А мой мешок еще не полон. - Тогда не торопись, собирай. А я вернусь домой,- сказала младшая и быстро ушла. Старшая сестра осталась одна. Разыскивая желуди, она незаметно зашла далеко в горы и скоро сбилась с дороги. - Ах, что же мне теперь делать? С плачем блуждала она по горам. Тем временем совсем стемнело. Неожиданно девочка увидела ветхий маленький храм. В нем одиноко стоял Дзидзосама (Дзидзосама- божество, покровительствующее детям.). Лицо у него было ласковое, доброе. Старшая сестра опустилась перед Дзидзосама на колени и почтительно поклонилась ему. - Дзидзосама, Дзидзосама, в горах стемнело. Я, бедная девочка, не знаю, как быть. Разреши мне, пожалуйста. переночевать эту ночь здесь. - Гм, гм! Оставайся, я не против. Но в последнее время с наступлением ночи откуда-то собирается сюда много красных и синих чертей; они пируют и шумят. Не будет ли тебе страшно ночевать здесь? - ответил Дзидзосама. - Ой! - вскрикнула старшая сестра.- Но мне некуда больше идти! И она заплакала. Дзидзосама пожалел ее: - Хорошо, хорошо. На эту ночь я спрячу тебя за своей спиной. Но ты должна тоже кое-что сделать. - А что мне надо сделать? - За моей спиной на стене висит шляпа из осоки. Когда наступит полночь, соберутся черти, напьются сакэ и начнут танцевать, ты несколько раз ударь по этой шляпе и пропой, как петух: «Кукареку!» - Хорошо, я поняла,- сказала старшая сестра и спряталась за спиной Дзидзосама. В полночь откуда ни возьмись явилось множество красных и синих чертей. Это и в самом деле были страшные черти с ужасными рожами и рогами на голове. Взвизгивая, бормоча что-то непонятное, достали они целую гору золотых и серебряных монет и стали считать их. Потом начали пить сакэ. Напившись допьяна, они принялись отплясывать: - Скок-прыг, трам-тарарам, скок-прыг, трам-тарарам! «Теперь самое время»,- подумала старшая сестра и, как ей наказывал Дзидзосама, сильно забарабанила рукой по шляпе из осоки и по-петушиному пропела: «Кукареку!» Черти, с увлечением кружившиеся в пляске, так и подскочили. - День наступает! Беда! Беда! Уже петух пропел! - Светает! Беда! Беда! - Бежим! Бежим! Вопя во всю глотку и толкая друг друга, в страшном смятении бросились они бежать. А вскоре и вправду рассвело. Старшая сестра горячо поблагодарила Дзидзосама и собралась идти домой. Но Дзидзосама окликнул ее: - Эй, послушай! Нельзя оставлять неведомо кому то, что здесь лежит. И золото и серебро - теперь твои. Забирай все! Старшая сестра наполнила золотыми и серебряными монетами карманы, взяла в руки столько денег, сколько могла унести, разыскала лесную дорожку и вернулась домой. Дома отец и мать очень беспокоились. Когда она рассказала им о Дзидзосама и выложила деньги, они обрадовались и сказали: - Вот и хорошо! Это награда за твой скромный нрав и доброе сердце. Только один человек не радовался удаче старшей сестры - это была злая и жадная младшая сестра. Она хотела сделать сестре неприятность, а получилось наоборот - сама помогла ей получить богатство. И ей стало невыносимо досадно. И вот как-то младшая сестра взяла дырявый мешок и опять позвала старшую в горы за желудями. На этот раз сколько ни собирала она желудей - все они вываливались из дырки. А старшая сестра сразу же наполнила свой мешок желудями. - У меня уже полный! А у тебя? -спросила она. - У меня еще почти пустой,- ответила младшая. - Тогда давай пособираем вместе. - Не надо. Суешься не в свое дело! - Ну, давай поделим мои. - Вот еще! Не говори глупостей. Раз наполнила мешок, возвращайся быстрее домой,- сказала младшая сестра и сердито надула губы. Делать нечего, отправилась старшая сестра домой. - Вот и хорошо! - сказала младшая, оставшись одна, и быстро пошла дальше в горы,- хоть бы поскорей стемнело! Ох, уж это солнце, до чего оно медленно движется! Вскоре стало смеркаться. Придя на место, о котором рассказывала старшая сестра, младшая отыскала маленький старый храм. - Вот он! Вот он! Здесь! И Дзидзосама стоит. А на месте ли шляпа из осоки? Она заглянула за спину Дзидзосама: шляпа из осоки была там. - Тут! Тут! Хорошо бы было в нее ударить! - Добрый вечер, Дзидзосама. Почему у тебя такое странное лицо? Все говорят, что Дзидзосама очень приветлив. Кстати, разреши мне сегодня переночевать здесь. Никаких чертей я не боюсь, а подражать пению петуха умею очень хорошо. Это совсем просто. Если сегодняшний вечер будет удачным, я тоже окажу тебе, Дзидзосама, небольшую услугу. Услышав это, Дзидзосама очень удивился и подумал: «Что это за странная девчонка пришла сюда?» Не обращая ни на что внимания, младшая сестра быстро зашла за спину Дзидзосама. - Хочешь ты или не хочешь, но я здесь переночую. Ах, какой ты пыльный и грязный, Дзидзосама! Очень неприятно было бы провести даже одну ночь в таком грязном месте и не получить никакой награды. Ну, да уж ладно! Ворча, она достала принесенные с собой колобки и стала жевать. - Видно, вкусно! Не дашь ли ты мне один? - спросил ее Дзидзосама. Младшая сестра скорчила гримасу. - Что ты говоришь? Ведь божества не едят. Тебя бы назвали обжорой. А ты вовсе не такой уж спокойный. Фу, противно! - сказала она и искоса со злостью посмотрела на Дзидзосама. После этого Дзидзосама больше уж ничего не говорил. Наступила полночь, и послышался визг чертей. - Пришли! Пришли-таки! - обрадовалась младшая сестра. В эту ночь тоже собралась большая толпа чертей - красных и синих; они пересчитывали золотые и серебряные монеты и пировали. Жадная младшая сестра, увидев кучу денег, не смогла вытерпеть. Она раньше времени ударила по шляпе из осоки, висевшей позади Дзидзосама, и пропела непохожим на петушиный голосом: - Кукареку! Кукареку! Кукреку! Кукреку! Но черти еще не опьянели. - Ой, разве уже рассвело? - Нет, еще не должно светать. Чересчур рано. Как странно! - Да-да, очень странно! Давайте поищем, нет ли здесь кого. И черти зашли за спину Дзидзосама. - Здесь! Здесь человек! Какая-то девчонка! Они увидели дрожавшую от страха младшую сестру и вытащили ее из угла. - Глупая! Бестолковая! Вздумала петуха изображать! Разорвем ее на куски и съедим на закуску к сакэ! - Простите! Ой-ой-ой! Помогите! Я... я буду хорошая! Только не... не... не убивайте меня - обливаясь слезами, просила младшая сестра. Едва-едва спаслась она и еле живая прибежала из лесу домой.
Девушка-журавль
Давным-давно, в отдаленной деревне жил молодой крестьянин. Однажды, когда он работал на своем поле, с небес упал белый журавль с перебитым крылом. Юноша пожалел несчастную птицу. Он осторожно вытащил стрелу, торчавшую из крыла, промыл и перевязал рану. Журавль потихоньку расправил крылья и вскоре смог подняться в воздух. Юноша помог ему взлететь и сказал на прощание: «Будь осторожен, больше не попадайся охотникам!» Трижды прокричал на прощание журавль, описал три круга вокруг молодого крестьянина и улетел прочь. День клонился к вечеру. Юноша закончил работы и отправился домой. Каково же было его изумление, когда на пороге дома его встретила прекрасная девушка, которой он никогда раньше не видел. - Я твоя жена! - сказала девушка. - Не смейся надо мной, я беден, в моем доме ни крошки риса. Я не смогу тебя прокормить. - Не беспокойся об этом, в моем узелке хватит риса для нас двоих, - ответила девушка. И она осталась жить в доме молодого крестьянина. И они жили счастливо. И рис никогда не кончался в волшебном узелке. Однажды девушка попросила построить для нее комнатку с ткацким станком. Юноша ни в чем не отказывал любимой жене. Он построил комнатку и поставил там прялку и ткацкий станок. Она попросила его никогда не входить в эту комнату, затем вошла в комнату и вскоре оттуда раздалось жужжание прялки и стук ткацкого станка. Долгих семь дней ждал юноша свою жену и наконец шум стих. Из комнаты вышла его жена. Уставшая, исхудавшая, она держала на руках покрывало, красивей которого юноша не видел в своей жизни. - Продай в городе это покрывало, - сказала девушка, - ты выручишь за него много-много денег. И действительно, молодому крестьянину очень повезло. Он продал покрывало и получил столько денег, что даже не поверил своему счастью. Он побежал домой, чтобы поделиться радостью со своею женой, но она вновь заперлась в своей комнате, и вновь из-за закрытой двери были слышны жужжание прялки и стук станка. «Как она смогла соткать это чудесное покрывало? У нее нет ни пряжи, ни тесьмы, ни даже шерсти.» - подумал юноша. Жгучее любопытство овладело им. Не в силах больше терпеть, он осторожно приоткрыл дверь. От изумления он застыл на месте: ДЕВУШКИ НЕ БЫЛО! Вместо нее у ткацкого станка стоял журавль. Он выдергивал перья из своих крыльев, он делал из них белоснежную нить и ткал покрывало, красивей которого юноша не видел в своей жизни. Наконец девушка-журавль заметила юношу. С горечью в голосе она сказала: «Да, я — тот самый журавль, которого ты спас когда-то. Я стала твоей женой, я хотела отплатить тебе добром за добро, но ты не смог довериться мне. Ты раскрыл мою тайну и я не могу оставаться с тобой! Помни обо мне! Пусть это покрывало будет тебе доброй памятью!» С этими словами девушка-журавль поднялась в воздух, описала три круга вокруг юноши и скрылась навсегда в синем небе. Навсегда.
Длинная-длинная сказка
В старину, далёкую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки.Придут к нему его приближённые:— Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц…— Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.Начнёт, бывало, князь суд чинить.Пожалуется ему обиженный на виноватого:— Обманул он меня, вконец разорил…А виноватый в ответ:— Князь, я новую сказку знаю.— Длинную?— Длинную-длинную и страшную-страшную.— Ну, рассказывай!Вот тебе и суд, и управа!Станет князь совет держать, и там ему одни небылицы плетут.Слуги князя все деревни в том краю обегали, всех расспрашивали, не знает ли кто новой сказки позанятнее.Поставили по дороге заставы:— Эй, путник, стой! Стой, тебе говорят!Обомлеет путник от испуга. Что за беда нагрянула!— Стой, говори правду! Был ли ты на морском дне в гостях у морского царя?— Не-не-не был. Не довелось.— А на журавле летал?— Нет-нет, не летал. Клянусь, не летал!— Ну так полетишь у нас, если сейчас же, тут же, на этом самом месте, не сплетёшь небылицы почуднее.Но князю никто угодить не мог.— Сказки-то в наши времена пошли короткие, куцые… Только начнешь слушать с утра пораньше, как уже к вечеру сказка кончается. Нет, не те пошли теперь сказки, не те…И повелел князь повсюду объявить:«Кто придумает такую длинную сказку, что князь скажет: «Довольно!» — тот получит в награду все, что пожелает».Ну, тут уж со всех концов Японии, с ближних и дальних островов, потянулись к замку князя самые искусные рассказчики. Попадались среди них и такие, что целый день говорили без умолку, да еще и всю ночь в придачу. Но ни разу князь не сказал: «Довольно!» Только вздохнет:— Ну и сказка! Короткая, короче воробьиного носа. Была бы с журавлиный нос, я и то наградил бы!Но вот однажды пришла в замок седая сгорбленная старушонка.— Осмелюсь доложить, я первая в Японии мастерица длинные сказки сказывать. Многие у вас побывали, да никто из них и в ученики мне не годится.Обрадовались слуги, привели её к князю.— Начинай,— приказал князь.— Но смотри у меня, худо тебе будет, если зря похвасталась. Надоели мне короткие сказки.— Давно-давно это было,— начала старуха.— Плывут по морю сто больших кораблей, к нашему острову путь держат. Нагружены корабли по самые края драгоценным товаром: не шёлком, не кораллом, а лягушками.— Как ты говоришь — лягушками? — удивился князь.— Занятно, такого я ещё не слыхал. Видно, ты и в самом деле мастерица на сказки.— То ли ещё ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов — трах! — разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.Стали тут лягушки совет держать.«Давайте, сестры,— говорит одна лягушка,— доплывём до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».Поскакала она к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду — шлёп!Тут и вторая лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая».И прыг в воду — шлёп!Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья».И прыг в воду — шлёп!Следом четвёртая лягушка поскакала к борту корабля…Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:— Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду — шлёп!…Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:— Довольно, довольно! Сил моих больше нет.— Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Ещё много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.— Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, ещё и награду просит.— Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.Долго ещё у князя в ушах звучало:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква… Прыг в воду — шлёп!»С тех пор разлюбил князь длинные сказки.
Длинное имя
Как зовут Толькочона по-настоящему, никто не знал. Дело в том, что, когда он родился, его мать стала придумывать ему имя. А кто-то сказал ей, что люди с длинным именем долго живут. Вот она и стала придумывать длинное-длинное имя. Придумала имя вдвое длиннее, чем у отца, - нет, мало. Придумала в семь раз длиннее - тоже мало. «Дай придумаю ещё!» Думала она день и ночь, и ещё день и ночь, и ещё день и ночь, и так устала думать, что совсем выбилась из сил. Наконец она сочинила такое длинное имя, какого и на свете никогда не бывало. Тут она очень обрадовалась и сказала родным: «Пусть мальчика зовут Чон...» Но едва только она сказала «Чон», как ослабела и умерла. Так никто и не знал, какое длинное имя придумала она своему сыну. - Ну, - говорят родные, - она успела сказать только «Чон», пускай же мальчика и зовут Толькочон. Скоро отец Толькочона женился во второй раз, и у его второй жены тоже родился сын. Мачеха Толькочона была женщина сильная и здоровая. Хотя она тоже думала три дня, чтобы придумать сыну имя подлиннее, но от этого ничуть не устала и на четвёртый день выговорила всё имя до конца. И даже после этого не умерла, а осталась жива. А имя и в самом деле было очень, очень длинное. Вот оно: ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... ИЧООГИРИК А ЧОЧОРАГИРИКА ЧООНИ ЧООНИ ЧОБИКУНИ ЧОТАРОБИЦУНИ НАГАНОБИЦУНИ АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ КОМООСУ МООСУ, МООСУ МООСИГО ЯСИКИАНДОНИ ТЭММОКУ ТЭММОКУ МОКУНО, МОКУНО МОКУДЗОБО ТЯВАНЧООСУНО ХИХИДЗО-ЭИСКЕ Вот какое было длинное имя! Оба мальчика росли вместе и часто ссорились друг с другом. Младший брат то и дело обижал и дразнил старшего: - Ах ты, Толькочон! Чон-чон! Только-только! Только-чон! Толькочон сердился и тоже принимался дразнить брата: - Ах ты, ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО... Но тут язык у него заплетался. А когда он начинал сначала, младший брат был уже далеко. Длинное имя и в самом деле приносило младшему счастье. Чтобы позвать его, нужно было иметь много свободного времени. Поэтому, когда надо было кого-нибудь куда-нибудь за чем-нибудь послать, всегда звали Толькочона: - Толькочон, принеси поскорее воды! Толькочон, сбегай за углем! И Толькочон приносил воду, бегал за углем и делал всё, что ему приказывали. А младший брат делал только то, что ему вздумается. Даже когда младший был в чём-нибудь виноват, отец всегда звал старшего: - Толькочон, иди сюда! Я тебе сейчас задам! А младшему брату всё сходило с рук. И мать его думала: «Как хорошо, что я дала своему сыну такое длинное имя!» Однажды старший брат играл с товарищами на дворе и упал в колодец. Товарищи закричали: - Толькочон упал в колодец! Толькочон упал в колодец! Сейчас же прибежали взрослые, спустили верёвку и вытащили Толькочона из колодца. Мачеха подумала: «Видно, правду говорят, что дети с коротким именем несчастливые. Вот Толькочон и свалился в колодец!» А через два дня дети опять играли на дворе возле колодца. Младший брат вскочил на сруб колодца и закричал: - Толькочон упал в колодец потому, что у него несчастливое короткое имя. А у меня счастливое длинное имя. Значит, я в колодец не свалюсь. Тут он поскользнулся и полетел в колодец. Товарищи бросились к дому его родителей и стали кричать: - Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭНКЭЙ (НЕТ, НЕ БЭНКЭЙ!) ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО КОКЭТАОТИТА... ХОНЭТАТОКЭТА... Тут они сбились и начали сначала: - Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... Тут они опять сбились и опять начали сначала: - Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ nКОМООСУ МООСУ, МООСУ... Но тут один мальчик закричал: - Неверно, неверно, мы пропустили всю середину! И они опять начали сначала: - Скорее! Скорее! Ваш ОНЮДО КОНЮДО МАППИРАНОНЮДО ХИРАНЮДО СЭЙТАКАНОНЮДО ХАРИМАНОБЭТТО ХЭЙТОКО ХЭЙТОКО ХЭЙХАНОКО ХЭМЭТАКАМЭТА... Тут они замолчали, отдохнули немного и заговорили снова: ИЧООГИРИКА ЧОЧОРАГИРИКА ЧООНИ ЧООНИ ЧОБИКУНИ ЧОТАРОБИЦУНИ НАГАНОБИЦУНИ АНОЯМА КОНОЯМА АМООСУ КОМООСУ МООСУ, МООСУ МООСИГО ЯСИКИАНДОНИ ТЭММОКУ ТЭММОКУ МОКУНО, МОКУНО МОКУДЗОБО ТЯВАНЧООСУНО ХИХИДЗО-ЭИСКЕ упал в колодец! Услышали это родители, схватили верёвку и побежали к колодцу. Но было уже поздно: мальчик с длинным именем утонул.