— Не грусти, не обеднеете от пары лишних фарлонгов.
— Пары фарлонгов???
Пейзан бледнел все больше и больше. А временами даже краснел. Бухгалтерия магистрата возлагала очень большие надежды на Урна…
— Ладно, не грузись. Когда уже груз уйдет из Стольмена? А то я уже смотреть не могу на эти железки.
— Да как оприходуем товар ваш, привыкнет охрана к экипировке, так и двинется в Воген. Чего здесь держать столько нахлебников?
— Пара недель?
— Даже быстрее, полторы недели.
— Так они в воскресенье выдвигаются? Нехорошо это — в понедельник лучше было бы.
— С чего вдруг?
— Новая неделя, в воскресенье отдохнуть нужно перед дорожкой. Дорога долгая…
— Ветал, ты наших вояк не знаешь? Да им перед походом вообще отдыхать нельзя! Если в понедельник выходить, они перед этим так «накушаются», что на следующий день еле ноги переставлять будут. Нет, только воскресенье.
— Погодь Пейзан, а за пять дней дойдут до Вогена? Мы недавно там были с Агрисом и Максом. На повозке еле за четыре дня добрались — не успеют до пятницы они добраться, а в выходные конторы не работают. Так что будет ваше барахло на центральном рынке лежать, как мешки с картошкой. Бери — не хочу!
Пейзан усталыми глазами посмотрел на Виталика. И было в этих глазах целое море грусти и понимания своего исключительного положения.
— Много ты понимаешь в канцелярии орденской, Ветал. Да для нашего груза выходные вообще не имею значения, хоть в час ночи постучимся в ворота Вогенского приюта — откроют. Вообще без проблем.
— Да понятно это все. Просто странно все это — самое бездорожье на Варте, а тут такой груз отправляется! Летом за пару дней при желании дошли бы. Быстрее, комфортнее, надежней. Непонятно это.
— Все просто, для конвоя только засады опасность представляют, а зимой — какие засады? Деревья стоят голые, поля пустые, даже яму на дороге не выкопаешь — видно ее сразу. И связь у каравана постоянная со стражей и магистратом. Если что случиться, нападавшие просто не смогут далеко уйти по бездорожью. Так что все продуманно.
В разговоре повисла пауза, все уставились на полигон. Как и предсказывал Ветал, Урн меч сломать не смог. А вот латы от его топора потрескались и держались на честном слове. Свен при виде этого выскочил к комиссии и начал доказывать, что такими ударами ворота городские выломать можно. А бойца после такого удара Кондратий схватит даже с целым доспехом. Комиссия нехотя, но сломалась.
После выступления Урна мешки с картошкой стали обвешивать Агрисовой продукцией. Напротив мешков выступил ряд магов и они начали размеренно уничтожать картошку. То есть пытаться уничтожить — артефакты держались под ударами воздуха, огня, льда и еще чего-то страшно разрушительного. Хорошо, зал для испытаний был большим, иначе зрителям не поздоровилось.
Ветал воспользовался этим и с новой силой стал наседать на Пейзана.
— Слышь, Пейзан. Тут такое дело, я как эти дела закончим, хочу к родне смотаться в Воген. Очень не хочется встретить нашу маленькую армию в пути. Может подскажешь, когда караван в пути будет?
— Понимаю. Выйдет конвой, как уже знаешь, в воскресенье. А прибыть в Воген должен в пятницу. Точнее — в ночь с пятницу на субботу, что бы горожан меньше беспокоить.
— Спасибо, я тогда утром в воскресенье выеду, а в субботу — обратно. Красота!
— Только смотри, никому не слова!
— Ну здрасьте. А перед Свеном должен я объясниться? Должен. К тому же Агрис с Максом со мной поедут.
— Бляяяя. Говорил мне начальник стражи…
— Да ничего страшного с твоим конвоем не случиться — что с ним вообще может произойти в таких доспехах?
В это время усталые маги с большим трудом подожгли мешок с картошкой. Но только огонь хотел распространиться дальше, как потух. Маги, как следует чертыхнувшись, продолжили свое дело.
Агрис не зря был главным исследователем Закатного ордена. Надежную защиту от каких-то захолустных магов он мог поставить и раньше. Но опасался привлечь к себе лишнее внимание, теперь же ему было все равно.
Злые маги в ярких мантиях уставились на Агриса — мешки с картошкой стояли целехонькие, и их авторитет был безвозвратно подорван каким-то подмастерьем. Тот на них никакого внимания не обращал и разглядывал что-то на потолке. При этом мстительно улыбаясь про себя.
* * *Успешная приемка всего товара стала полной неожиданностью — магистрату пришлось сильно раскошелиться. Свен на радостях выдал своим работникам аж по десять фарлонгов премии и разрешил отправиться в путешествие.
На следующее утро трое подмастерьев на своей тачанке выезжали в Воген. В среду они должны были приехать в город и взять билеты на Меловые острова. Или вообще на любые острова, только бы судно выходило с море в пятницу днем. И нестись на всех порах до места «мероприятия».
В четверг им предстояло встречать караван, а в пятницу быть на причале Вогена. По заверениям Агриса, спать конвой должен был несколько часов. Передающие артефакты должны были быть нейтрализованы антимагией, а имеющиеся в конвое маги были не в силах самостоятельно отправлять сообщения на расстояния. С разбитыми повозками, по размытым дождями дорогам их гонцы должны были прибыть в Воген никак не раньше вечера пятницы. Дело должно было выгореть.
Вечером Ветал проставлялся в «Лотосе». Завсегдатаи заведения и просто случайные посетители были уверены — празднуется удачная приемка. На самом деле это был последний вечер Ветала в Стольмене. Прощальная вечеринка.
Ветал обильно угощал своих собутыльников. Речи, тосты, слились в один поток поздравлений. Пейзан грустил, пока Виталик ему не напомнил, что зарплату магистрат ему выплатит в любом случае, а караван на днях уходит из города — и все его проблемы уйдут вместе с ним. Подействовало. Постепенно вечеринка становилась все более интересной.
— Анти-феодальная революция не разрешит всех ваших проблем, жители Стольмена. Она просто искоренит некоторые анахронизмы, освобождая вас для более интересных проблем. Уверенность в том, что не существует практической альтернативы существующей системе обрекает вас на пассивность.
— Мы выступаем против средневекового барона, который не позволял крестьянину обрабатывать землю иначе как под условием отдать ему четверть жатвы. Мы называем феодальную эпоху варварской, а между тем изменились только внешние формы, сами отношения остались те же. Современный работник по нужде соглашается на феодальные условия работодателей, потому что жить ему нечем, а лучших условий он нигде не найдет. Все стало собственностью того или другого хозяина, и ему остается или принять такие условия, или умирать с голоду.
— А что такое феодальная эпоха?
Теперь о профессиях. Функциональное разделение людей, групп людей, стран и обществ формирует ограниченность в стремлениях. Если ты ярый пролетарий — обязательно должен быть с молотком и выполнять наиболее тяжелую работу. И при этом чувствовать себя более правильным по сравнению с работником интеллектуального, например, труда. Тем самым он сам абстрагируется от интеллектуального труда, ограничивая свое развитие.
— Виталик, а кто такой пролетарий?
— Не прерывай.
Виталика несло уже битый час. Он оккупировал барную стойку и говорил лозунгами. Прерывать его монолог никто не хотел — когда еще такого послушаешь? Для жителей Стольмена его речь была откровением, пугающим и притягательным. Все равно, что на орденском приюте написать «Магистр — козел». Никто из присутствующих в «Лотосе» не сомневался — по приезду Ветала загребет орденская охранка. От этого его речь была еще интересней.
Между тем, Виталик набирал обороты. Возвращаться в Стольмен он не планировал ни при каких условиях.
— Теперь по женскому вопросу. Революция означает выход за навязанные обществом границы. Преодоление как женственности, так и мужественности. Создание отношений, где никто не боится доминирование и не рискует подвергнутся ему. Смысл не в том, чтобы женщины были свободны от мужчин, а в том, что бы быть свободными вместе.
Человечество не освободится, нарезая себя, как освобожденные территории с пограничными столбами! Стирать границы — вот что должен делать прогрессивный житель Стольмена!
Кроме того, Виталик быт пьян. Не так пьян, как сапожник в свой профессиональный праздник, а пьян вином и вседозволенностью. Ему хотелось распотрошить то болото, что жители Иглы называли Стольменом. А потом хоть трава не расти!
— Будда любил рассказывать одну историю. Пять дураков шли через деревню. Увидев их, люди удивились, потому что дураки несли на своих головах лодку. А лодка была огромной — они буквально сгибались под ее тяжестью. Люди спросили: «Что вы делаете?»
Дураки ответили: «Мы не можем бросить эту лодку. Мы переплыли на ней с того берега на этот. Как можно ее бросить? Только благодаря ней мы добрались сюда. Без нее мы погибли бы на том берегу. Приближалась ночь, а на том берегу водятся дикие звери; к утру мы, конечно бы, все погибли. Мы никогда не бросим эту лодку. Мы перед ней в вечном долгу. Мы будем носить ее на своих головах из чувства благодарности.
Дураки ответили: «Мы не можем бросить эту лодку. Мы переплыли на ней с того берега на этот. Как можно ее бросить? Только благодаря ней мы добрались сюда. Без нее мы погибли бы на том берегу. Приближалась ночь, а на том берегу водятся дикие звери; к утру мы, конечно бы, все погибли. Мы никогда не бросим эту лодку. Мы перед ней в вечном долгу. Мы будем носить ее на своих головах из чувства благодарности.
Так же и вы. В какой то момент вашей истории магические ордена прервали кровавую мясорубку феодальных войн, оказав миру Иглы незаменимую услугу. Установилась кажущееся спокойствие, но это гибельное спокойствие! Это спокойствие гниющего болота! Сбросьте с себя лодку магических орденов и тогда вы сможете идти вперед с высоко поднятой головой!
На этот раз даже Виталик понял, что сболтнул лишнего и из города его могут просто не выпустить. Этого не хотелось, и он поспешил удалиться под удивленное молчание публики.
Не один он решил оторваться напоследок. Макс пришел в номер ближе к полуночи, потирая ударенную челюсть.
По его словам, он хотел устроить в „Пятой ноге“ прощальную вечеринку со стриптизом. Для этих целей снял на вечер двух путан, напоил их до полусознательного состояния и договорился с хозяином „Ноги“ об эксклюзивном номере. Подробностей, естественно, не выдал.
В самый разгар вечера Макс вывел из подсобки двух полуголых девиц, подсадил на заранее освобожденный стол и те стали стягивать с себя нижнее белье и пытаться потанцевать под „Сектор Газа“. Получалось это плохо — гораздо хуже, чем планировалось. Совсем плохо.
Шутка не удалась, и Максу пришлось срочно уносить из „Ноги“ свои ноги. А челюсть — прощальный подарок от хозяина, который все-таки догнал Макса…
Делать кроме сна было нечего, поэтому решили выспаться перед дорогой.
* * *Ранним утром корявая повозка на двух лошадиных силах покинула город Стольмен. На ней зевали Виталик с Максом. Агрис в прошедший вечер поступил благоразумно и никакого прощания с городом не устраивал. Был он бодр, полон надежд и вообще смотрел в будущее с оптимизмом.
Ветал с Максом его оптимизм целиком и полностью разделяли, но спать от этого меньше не хотелось. Перед самой поездкой Ветал решил перестраховаться и модернизировал жезлы, стреляющие стальными шариками, и теперь в повозке лежали три дорожных посоха. В отличие от жезлов, выглядели они попроще, боекомплект увеличился до сотни шариков и убойная сила выросла. К тому же отдача у посоха была гораздо мягче жезла.
Ехали уже пару часов, погода стояла солнечная, приятная. Местность вокруг была однообразной — поля и еще раз поля, с редкими островками леса. Повозка мягко ползала поверх грязи — спасибо расширенному „протектору“ колес. Было немного скучно.
— Чуваки, а давайте постреляем из посохов? Шариков у нас с запасом, а заодно поголовье ворон уменьшим?
— Идея богатая. Но глупая. Сейчас маги перед конвоем все окрестности шерстят, если увидят что-то необычное — поедут разбираться и отложат выход. Оно нам надо?
— А они точно в воскресенье выйдут?
— Точно. Мне Пейзан вчера по пьяни предлагал вместе с конвоем идти. Типа, если что-то поломается — чинить. Или манной заправлять. Говорил он про воскресенье.
— Это хорошо. А что из посохов не вариант пострелять — плохо. Почему до этого в Воген жезлы не брали?
— Потому что перпендикуляр. И вообще нефиг ворон мочить — их окрестные крестьяне едят.
— Вороны несъедобные — мясо жесткое и запах неприятный.
— Это если есть с чем сравнивать. А если есть нечего, запах становится приятный. Вон, в Китае едят все что двигается. Думаешь от хорошей жизни? Как бы не так. У них все завязки на рис и если был неурожай, кушали бедные китайцы змей, собак, котов, насекомых и вообще всех. Хорошо хоть до каннибализма редко доходило.
— Каннибализм противен человеческой природе.
— Сказки для детей. У нас есть трактора, удобрения, селекция и генно-модифицированные растения, поэтому каннибализм — редкость. С научной точки зрения, человек человеку не только друг, сексуальный партнер, но и еда. У большинства животных есть природный блок — мясо своего сородича кажется отвратительным. А человечина сладкая, это в любой книге написано — нет такого блока у человека.
Почитай историю древнего мира. Мира без тракторов, современных аграрных технологий и поймешь — страшное время было. Людей кушали по поводу и без. Даже сейчас, когда ребенку говорят „Я тебя съем“, он шутки не понимает и боится по настоящему — суровое наследство предков-каннибалов.
— Умеешь ты, Виталик, настроение поднять. Так и видятся крестьяне с дубинками, желающие тобой откушать.
— В смутное время четыре года подряд был неурожай, так случайных путников и правда ловили, жарили, варили…
— Ветал, ты реально достал. Помолчи про свои извращения. Расскажи лучше про ворон.
— В Калининградской области местные селяне ворон кушают. В смысле — раньше кушали, промысел такой был. Там с почвой напортачили еще в царской России и плодородный слой уходить стал. Кушать было нечего и стали сетками ловить ворон.
— Ну и к чему ты это?
— А к тому, что мы не в 21 веке. Здесь даже ворона еда и нефиг тебе их истреблять от скуки. Здесь эту ворону кто-то съест. Понятно?
— Понятно. Понятно, что тракторы нужны и удобрения. А магия должна быть одним из инструментов научно-технического прогресса. Таким же, как Интернет или электричество.
— В точку. Только у магических орденов на это своя точка зрения.
— Может по хорошему согласятся?
— Ну ну…
Дорога тянулась нескончаемой лентой и порядком надоела. Ночевки на свежем зимнем воздухе тоже удовольствия доставляли мало, хотя к этому путешествию подготовились основательно. У путешественников были спальные мешки, палатка, небольшие коврики из досточек и шикарный котел. Еще над повозкой гордо возвышался тент из кожи. Открытый кабриолет стал немного закрытым.
Очень хотелось возвратиться на место закладки и откапать рюкзак, топорик, фонарь… вещи с земли. Наверняка они плохо перенесли вторую зиму, но это было неважно. Увы и ах, случая выбраться перед „мероприятием“ так и не подвернулось. В начале подготовка ограбления, потом крупный заказ для конвоя. Оставалось надеяться на живучесть земных вещей — что бы вернуться позже. Только бы место не забыть.
На четвертый день пути показались стены Вогена. Без особых проблем миновав ворота — для дежурного мага напичканная магией повозка интереса уже не представляла, путники проследовали до знакомого постоялого двора и Ветал пошел за билетами. Отправляться предстояло на Меловые острова, судно выходило утром в пятницу. Прибыли в Воген они вовремя, но до места рандеву было прилично и они поспешили отбыть из города.
* * *— Это точно твоя метка?
— На сто процентов. Вон и колышек торчит из земли.
— Видно его слишком хорошо. Подозрительный колышек.
Пока Ветал выдергивал свой дрын и колышек из мокрой земли, Агрис в последний раз проверял кремневый стержень. В нем находилось ментальное заклинание, призванное стать колыбельной песней для охраны груза фарлонгов.
— Дело сделано.
— Теперь на земле слишком много следов — подозрительно.
— Я что — по воздуху должен летать?
— Я такое представить не могу. Но было бы неплохо.
Все трое сидели на предварительно уложенном вдоль дороге бревне. Тачанка была спрятана метрах в трехстах — нечего лишний раз транспортное средство выставлять. К тому же заметное оно слишком, по нему разбойничков вычислить — раз плюнуть.
Поэтому новоявленные разбойники сидели на бревне. Наряженные в длинные плащи с капюшонами непонятного цвета, с повязками на лицах, они представляли из себя странное зрелище.
— Нас то хоть не заденет?
— Перстень на тебе?
— Ну да.
— Тогда не заденет. А всех остальных положит однозначно — диапазон действия заклинания с пол километра.
— Когда же уже все начнется…
Очень часто мандраж перед важным событием, ограблением например, маскируется в желание что-то проверять, уточнять и еще раз проверять. Хотелось занимать чем-то руки. Ветал вдруг подумал о сигаретке. Макс о бутылке пива. Агрису просто хотелось, что бы все побыстрее закончилось.
Наконец вдалеке что-то показалось. На горизонте показались какие-то повозки. Никакой охраны вокруг не было. Увы, это были лишь несколько подвод, запряженных быками.
— Не наш клиент. Может спросим, видели ли они небольшую, до зубов вооруженную армию, охраняющую полторы сотни тысяч фарлонгов?
Крестьянин, по всему везущий еду в Воген, удивленно смотрел на троих бродяг с замотанными лицами, пока не проехал их.
— Блин, чувствую себя клоуном. Если каравана не будет еще пару часов — я пойду навстречу и замочу их голыми руками.