– В замок уже приходила смерть? – переспросила Маша, зябко поводя плечами.
Барон подошел к ней и обнял за плечи. От его тяжелой руки стало немного теплее.
– Да. Такое уже было. Давно. Когда умерла твоя мать… – тихо, едва различимо проговорил он. – Господь сурово карает нас за грехи… Твоя мать была слишком хороша и добра, чтобы жить на этом свете. Видно, сами ангелы завидовали ей… В тот год на замок словно опустилось темное покрывало ночи. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не умирал. Я в то время был далеко, в Иерусалиме, и вернулся слишком поздно, чтобы ее спасти. Я как раз успел на отпевание. Ты была совсем маленькая и пугливая, как дикая кошка. Помнишь, как я взял тебя на руки и пообещал, что все будет хорошо?..
Видя его полный надежды и ожидания взгляд, девушка кивнула, и лицо старого рыцаря озарила улыбка.
– А от чего умирали тогда люди? – спросила Маша, возвращаясь к тому, что ее волновало. Возможно, в давние времена причина была совершенно в другом, но не мешало проверить.
– Я не знаю, – глухо ответил сэр Вильгельм. – Кто-то упал в колодец, кто-то свалился с крыши. А твоя мать просто не встала со своей постели однажды утром. Она была такая красивая даже после смерти. Ты очень на нее похожа.
– А отец Давид? Был ли тогда в замке отец Давид? Вы ему доверяете? – задала следующий вопрос девушка.
– Отец Давид?.. – рыцарь задумался. – Да, был, – произнес он, впрочем, не очень уверенно. – Или это был его предшественник?.. Мальчик в то время ездил в далекие земли. Он мечтал лечить людей, я разговаривал с ним, у него очень интересные и смелые взгляды… Если бы я не побывал на Востоке, то решил бы, что он отступник и еретик.
– Отец Давид лекарь? – переспросила девушка.
– Да. Но почему ты о нем спрашиваешь?..
Перед глазами Маши вновь встал стол, с которого свешивались распущенные волосы Берты и фигура с отточенным ножом, склонившаяся над телом…
А что, если отец Давид – естествоиспытатель? Было же что-то такое в учебнике истории… Если она правильно помнит, там говорилось, что в Средние века вскрытие было запрещено, и только самые прогрессивные врачи пытались делать его, тайно изучая строение человеческого организма. Так что, если отец Давид – не чудовище, а ученый?..
– Просто так, пришлось к слову, – поспешно ответила она.
– А что ты говорила про смерть? – Глаза отца смотрели встревоженно и напряженно.
– Я… я видела этой ночью сэра Чарльза. Он сидел в этом кресле. Мертвый, – быстро, чтобы не одуматься, выпалила Маша.
Барон уже не смотрел на девушку, с выражением истинного ужаса он уставился куда-то в угол рядом с камином.
Маша тоже взглянула. На полу смутно темнело пятно. Обычное пятно.
Девушка подошла поближе.
– Это кровь сэра Чарльза? – спросила она, оглядываясь на барона.
Тот, не сводя взгляда с пятна, покачал головой.
– Хуже, – тихо пробормотал он. – Это знак беды.
Маша вспомнила, как стояла на открытой галерее перед самым прибытием сэра Чарльза и Эльвина, а управляющий, показывая на алое, словно истекающее кровью небо, тоже говорил о знаке беды.
– Что это означает? – спросила она.
Барон отвернулся к окну. Его коротко стриженный, покрытый щетиной седеющих волос затылок вдруг показался девушке беззащитным.
– Это наша фамильная легенда, – глухо сказал сэр Вильгельм, по-прежнему не поворачиваясь. – Этот замок основал твой прадед, человек мужественный и благородный. Он возвел эти стены и собрал окрестные земли под свою руку. В то время между баронами уже начались кровавые войны, и однажды соседи, сговорившиеся против него, хитростью проникли в замок. Мой дед сражался до последнего. И был предательски сражен в спину одним из тех, кому доверял вот здесь, на этом самом месте…
Он замолчал. Маша, напряженно слушавшая его, уже не обращала внимание на звуки рога и прочий шум, доносившийся извне.
– И что дальше? – нетерпеливо спросила она.
– В то время мой отец был еще очень молодым. Сама Дева Мария, должно быть, хранила его. Но спустя несколько лет он вернулся, заручившись поддержкой короля, и так жестоко наказал обидчиков, что о нем помнят в этих местах по сию пору. Тела его врагов, исклеванные воронами, еще долго красовались на воротах замка, даже когда они основательно подгнили, и плоть стала слезать с них, словно перчатка с руки…
Маша, ярко представившая себе эту картину, поморщилась.
– Он вообще умел сделать так, чтобы его запоминали и слушались… Его сердце словно вырезали из куска гранита. Но дело не в том, – продолжал тем временем старый рыцарь. – Так вот, мой отец принялся обустраивать и укреплять замок. Но однажды утром служанки обнаружили в зале, у камина – как раз там, где погиб дед, бурое пятно крови. В этот же день замок был осажден, и многие его обитатели погибли от голода и страшной болезни, что вдруг поселилась в этих стенах. С тех пор всякий раз, когда смерть подступает к нам близко, кровь деда выступает на каменных плитах пола, предупреждая нас об опасности. Было так и в тот год, когда умерла твоя мать.
Барон замолчал. Девушка смотрела на его поникшие сильные плечи, и глаза щипало от боли и нежности.
«А что, если именно мне дано это переменить? Не случайно же я оказалась именно здесь», – подумала она.
Они молчали. Затем барон медленно повернулся к ней. За несколько минут лицо его словно постарело еще больше, четче обозначились глубокие складки морщин. Честный, храбрый и прямой, он мог одолеть врага на поле боя, там, где все ясно, и дело лишь в храбрости и напоре, но оставался беззащитен перед необъяснимым.
– Ну что же, мы встретим испытание как это и положено. В нашем роду не было трусов, – сказал он, протягивая руку к Маше. – Пойдем, негоже заставлять гостей ждать. Сегодня день веселья, так пусть никто не узнает пока, что у нас происходит.
«Пусть никто не узнает, что у нас происходит…» – повторила про себя Маша. И ей вдруг подумалось, что это, пожалуй, хорошая идея. Хорошо бы дезориентировать врага, который, несомненно, находился где-то рядом, в замке. Жаль только, что отсутствие сэра Чарльза сразу же заметят…
Она подошла к окну, у которого стоял сэр Вильгельм, взглянула во двор. Там, почти под ними, сидел на бревне Эльвин. Странная, сумасшедшая мысль опалила ее словно огнем. А почему бы не рискнуть? Что, в конце концов, она теряет?..
Глава 10 Дорога вниз
– Сэр Чарльз пошатнулся. Похоже, он ранен. Удержится ли рыцарь в седле?.. О да, не зря его род прославлен храбрыми воинами. Сэр Чарльз, несмотря на рану, перехватывает поудобней копье и устремляется на противников!.. Сэр Редин повержен! – объявил герольд, и Маша почувствовала, что наконец-то может дышать.
Все это время она сидела, затаив дыхание и вцепившись в край своего мехового плаща так, что онемели пальцы.
Рыцарь со знакомым гербом, изображающим сокола и розу, уже делал круг, чтобы обрушиться на противников с другой стороны. Сегодня он был даже более проворен, чем вчера.
Девушка бросила взгляд на сэра Вильгельма. Старый рыцарь сидел, чуть наклонившись вперед, его руки были сжаты. Похоже, он переживал происходящее внизу, на арене, сильнее, чем если бы находился среди сражающихся сам.
Какого же труда стоило Маше уговорить барона воплотить рискованную задумку, но пока все шло хорошо, даже лучше, чем можно было предположить.
Леди Роанна, напротив, наблюдала за поединком с неудовольствием.
– Безусловно, все это очень славно, – проговорила она, чуть повернув голову к племяннице, Маша заметила, что из-под вдовьего убора кокетливо выбирается прядь волос, – но помни, дорогое дитя, сила не всегда решает все. Мой бедный брат огрубел в дальних странствиях и, боюсь, хочет отыскать тебе мужа такого же сорта, как он сам. Но скажи, какой от них прок, – тетушка кивнула в сторону, где как раз завязалась нешуточная борьба, – их все время тянет на подвиги. Уедут отвоевывать Святую землю, а своя остается без защитника. Каждый норовит урвать клочок, пока хозяина нет, а ты сидишь в своих покоях словно… словно курица на насесте! – нашла достойное сравнение леди Роанна. – И вышиваешь, вышиваешь, глядя только на иголку да на беленый кусок полотна. И никому не интересно, скучаешь ли ты, тоскуешь ли по мужу… А потом в один прекрасный день оказывается, что он умудрился получить смертельную рану и поспешил к Господу, оставив тебя самостоятельно решать все проблемы!
Тетушка столь очевидно живописала собственную жизнь, что Маша невольно улыбнулась.
– А как же иначе? – спросила она, скорее поддразнивая леди Роанну и краем глаза отмечая, что на поле все спокойно – рыцарь с соколом и розой все еще держался в седле и сейчас умело маневрировал, сражаясь сразу с несколькими противниками.
– Мария, милое дитя, – всплеснула полными руками тетушка, – разве такой судьбы я хочу для тебя?! Я, которая воспитала тебя, словно родная мать! – она могла бы добавить «недоедая и недопивая», однако, увы, судя по полной, раздавшейся, точно на дрожжах, фигуре, это прозвучало бы скорее комично, поэтому леди Роанна лишь скорбно покачала головой. – Ты умна, упряма и пошла скорее в деда, чем в отца. – Маша вздрогнула, вспоминая, какую характеристику сэр Вильгельм дал своему отцу. – Тебе нужен в мужья более умный, тонкий человек.
– Мария, милое дитя, – всплеснула полными руками тетушка, – разве такой судьбы я хочу для тебя?! Я, которая воспитала тебя, словно родная мать! – она могла бы добавить «недоедая и недопивая», однако, увы, судя по полной, раздавшейся, точно на дрожжах, фигуре, это прозвучало бы скорее комично, поэтому леди Роанна лишь скорбно покачала головой. – Ты умна, упряма и пошла скорее в деда, чем в отца. – Маша вздрогнула, вспоминая, какую характеристику сэр Вильгельм дал своему отцу. – Тебе нужен в мужья более умный, тонкий человек.
Кажется, тетушка имела в виду кого-то конкретного.
Раньше Маша легко пропускала мимо ушей самые очевидные намеки, но за последнее время она значительно повзрослела и поумнела. Человек, брошенный в глубокую воду, либо тонет, либо быстро учится плавать. Так что выбора у девушки не было.
– Пожалуй, вы правы, – задумчиво сказала она, косясь на тетушку. – Но что же мне делать?..
Тетушка наморщила густые брови, словно собираясь с мыслями, но Маша уже окончательно уверилась, что та ведет какую-то свою линию.
– Пожалуй, я как раз знаю такого человека… – проговорила леди Роанна после раздумья.
– Да? – Маша поощрительно улыбнулась.
– Это сэр Роджер.
Где-то девушка уже слышала это имя… Ну конечно, леди Роанна уже называла его.
– Мой кузен? – удивленно переспросила Маша.
Тетушка кивнула.
Все становилось еще чудесатей.
– Но мне все-таки кажется, что он слишком близкий родственник…
– Не волнуйся, дитя, мы можем получить разрешение от самого Святого папы.
Это было уже совсем интересно: близкородственные браки запрещены, но допускались при соизволении папы.
Леди Роанна уставилась на Машу с нетерпеливым ожиданием. Знать бы еще, почему она пытается содействовать этому браку. Возможно, сэр Роджер посулил ей что-то в награду, сам мечтая заполучить немаленькое приданое дочери сэра Вильгельма.
В любом случае выдавать себя было рано. Не лучше ли сделать пока вид, будто она с сочувствием относится к матримониальным планам тетушки.
Леди Роанна, неправильно истолковав ее молчание, продолжила расхваливать потенциального жениха.
– Не думай, он вполне знатный рыцарь и близок к королю. Он поддержал государя в это смутное и сложное время, когда многие бароны пошли против престола, и поэтому ожидает теперь достойную награду за свою верность.
Верность, основывающаяся на ожидании награды, вовсе не казалась Маше образцом добродетели.
Не зная, что и сказать, она рассеянно посмотрела на поле…
Рыцарь с соколом и розой, покачнувшись в седле, падал наземь.
– И вот доблестный сэр Чарльз сражен! – тут же прокомментировал происходящее герольд. – Удар копья достославного сэра Эдварда поверг его на землю. Доспехи сэра Чарльза пострадали. Похоже, он серьезно ранен.
Маша, вскрикнув, вскочила со своего места.
Минута растянулась в бесконечность, но вот рыцарь, покачиваясь, поднялся на ноги. Из-под вспоротой копьем кольчуги выглядывало алое, словно вся одежда рыцаря напиталась кровью. Девушка облегченно перевела дыхание: это был всего лишь ее алый плащ, которым пришлось обернуть Эльвина, чтобы его фигура казалась плотнее и мальчика можно было принять за его хозяина, сэра Чарльза.
Эльвин растерянно оглянулся, собираясь продолжить сражение.
– Сэр Чарльз! – сказал старый барон так громко, что его расслышали даже сквозь шум битвы. – Вы достаточно потрудились сегодня, дайте и другим показать себя на турнире! Повелеваю вам покинуть поле боя и приблизиться ко мне!
Неизвестно, как поступил бы в данном случае настоящий сэр Чарльз, но Эльвин, привыкший повиноваться, перелез через заграждение и направился к трибунам.
Маша поспешно опустилась на свое место – еще не хватало того, чтобы на ее неприличное поведение обратили внимание. Вот и леди Роанна, прерванная на середине похвального слова в адрес своего ставленника, смотрит хмуро и недовольно.
Эльвин, не снимая с головы шлема, занял место рядом с владельцем замка, а Маша, вспоминая о своих планах, еще раз внимательно оглядела присутствующих. Никто не обращал на мнимого сэра Чарльза особого внимания, а ведь кто-то точно знал, что настоящий сэр Чарльз сейчас мертв… И тело его… Интересно, куда в замке можно спрятать тело?.. Да куда угодно. Сколько здесь всяких подвалов и тайных мест, куда годами никто не заглядывает. Сама Маша была только в верхних помещениях…
Солнце уже начинало клониться к закату – дни осенью короткие, и герольд объявил окончание второго дня турнира. Решающим должен стать последний, третий день.
Вечером Эльвин, все еще под видом сэра Чарльза, отправился в отведенные им комнаты и вскоре явился без маскировки, чтобы объявить, что господин не выйдет к столу и взять якобы для него разных кушаний.
Расчет был на то, что тот, кто виновен в смерти сэра Чарльза рано или поздно выдаст себя и захочет взглянуть на воскресшего покойника. Старый барон пошел на это с неохотой.
«Не годится, чтобы слуга изображал господина и вел себя, словно благородный», – говорил сэр Вильгельм Маше. И только кровавое пятно и ощущение нависшей опасности помогли убедить его в этом. Однако после турнира отношение рыцаря к Эльвину несколько переменилось. «Однако из парня выйдет толк, – сказал барон Маше, когда никого не было рядом. – Пожалуй, я оставлю его при себе и, если он не станет лениться и будет служить мне верно, со временем посвящу его в рыцари». Услышав это, девушка обрадовалась сильнее, чем если бы похвалили ее саму. Ей казалось, что из Эльвина получится настоящий рыцарь – не чета грубому сэру Чарльзу или хвастливому сэру Эдварду.
Итак, Эльвин остался в комнате сэра Чарльза, поджидая незваных гостей, но пока никто не спешил врываться туда. Отец Давид, исполнявший обязанности замкового врача в отсутствии аббата, поинтересовался, нужна ли сэру Чарльзу его помощь, но получив отрицательный ответ, настаивать не стал, занявшись вывихом руки сэра Рэдинга. Аббат сегодня так и не появился.
Маше на пиру тоже быстро стало скучно, тем более что рыцари вели себя точно так же, как и вчера – много пили и хвастались, а трубадуры, призванные развлекать гостей, пели, на взгляд Маши, далеко не так хорошо, как Эльвин.
Несмотря на то что в замке было принято ложиться рано, время для сна еще не наступило, и девушка решила потратить эти часы с пользой. Еще днем, когда она думала о том, где находится тело сэра Чарльза, ей хотелось осмотреть усыпальницу и подвалы замка. Идти одной в усыпальницу Маша побоялась. Не то чтобы она верила в оживающих покойников, но ей пришлось увидеть уже столько невероятного, что лучше было не рисковать, и девушка, прихватив густо пахнущий смолой факел, спустилась вниз. Под помещением кухни находилась кладовая, где с потолка свисали огромные окорока и остро пахнущие кровью недавно разделанные туши, стояли корзины с яблоками и репой, висели гроздья лука и переплетенный венком чеснок, большие белоснежные головки которого напоминали странные цветы. Еще чуть дальше шло царство сушеных трав. Все это источало разнообразные ароматы, от которых у Маши тут же закружилась голова.
Искать здесь было бессмысленно, да и кто бы стал прятать тело в кладовой, где его непременно обнаружат то и дело наведывающиеся туда повара.
Крутая лестница уводила вниз, в темноту. И, немного поколебавшись, Маша направилась туда. Спускаться пришлось довольно долго, и с каждым шагом вокруг словно становилось темнее. Теперь девушку вело одно упрямство: не возвращаться же с полпути, ничего не узнав и ничего не добившись. Но вот лестница закончилась. В ноздри ударил запах земли и сырости.
ВампирВстреча с сэром Роджером предоставила ему прекрасный предлог для того, чтобы не ехать сегодня в баронский замок, и вампир с радостью ухватился за эту зацепку. Появление той, что так много значила для него когда-то, произвело на него ужасное действие. Что же это все значит? Ее не было все это время, он даже не сомневался в этом. И теперь, трясясь в закрытой карете по пути ко временному жилищу сэра Роджера, все думала и думал.
Появление призрака он мог объяснить только одним: силой, присущей этим чертовым камням, лежащим в основании замка. Это была сила, ничуть не похожая на его. Сила, изначально скорее равнодушная, не враждебная. Но ровно до тех пор, пока их интересы не пересекутся. Сначала он подумал, что девчонка – проводник этой силы, но теперь не был в этом так уверен. Однако девчонка отчего-то оказалась в перекрестье разных интересов… Хорошо бы, если бы замок побыстрее перешел к сэру Рождеру, а еще лучше, если бы тот сравнял его с землей, разбил и выкорчевал эти дурацкие камни.
Вампир сжал на коленях руки. Со времени гибели учителя он больше не проигрывал и проигрывать никак не собирался. Да, идеальным выходом будет то, если он сделает все чужими руками. Теми руками, которые не жалко.
– Прибыли, господин аббат, – доложил слуга, и карета остановилась.