Даже если Гордей Исаевич Неженский будет настолько добр, что одолжит нам для этой цели внедорожник, — приятного мало.
— И почему обязательно на Ураков?
— А ты знаешь ещё какую-нибудь магическую точку?
— Знаю, — нагло ответил Игорь. — У нас тут любая точка магическая. Волгоград — энергетический пуп Земли. Сам интервью брал… у экстрасенса…
— То есть можно не дёргаться?
Игорь запнулся.
— Нет, — решил он чуть погодя. — Дёрнуться надо. А то получится, что вообще мышей не ловим…
— Думаешь, за нами теперь следят?
— Очень может быть.
Я огляделся. Посетителей в кафе набралось порядочно, однако вроде бы никому до нас не было дела. Поискал глазами видеокамеры слежения, ни одной не нашёл, но голос на всякий случай понизил.
— А ритуал? Там же ещё, наверное, какой-то ритуал полагается…
— Н-ну… спляшем что-нибудь…
Несмотря на дневное время, лампы в «Конфетках-бараночках» пылали. А снаружи бушевала (возможно, несколько преждевременно) Эпоха Белого Ягуара. По витринным стёклам плыла снежная влага.
— Что-то не нравится мне эта его фраза, — признался я. — «Знаем, чем рискуете…» Чем мы рискуем?
Шахин вновь склонился над айпадом.
— Значит, так, — сообщил он спустя некоторое время. — На людей черепа воздействуют по-разному. У одних вызывают депрессию, у других — эйфорию. Приносят владельцам удачу, а иногда несчастье. У императора Максимилиана…
— Это которого расстреляли?
— Ну да. Вот у него в коллекции был такой же череп…
— Весело… А ещё у кого?
— У Гиммлера.
— А-а… — Я покивал. — Вот он почему жизнь самоубийством покончил…
— В глаза ему лучше не смотреть!
— Гиммлеру?
— Черепу!
— Но мы же смотрели!
— Смотрели… — согласился Шахин.
— Может, вернуть, пока не поздно? — отважился я наконец.
Предложение моё, судя по всему, Игорю не понравилось. Самозваный специалист по магическим ритуалам жрецов майя насупился, встал, пошёл к стойке. Принёс ещё две полные рюмки. Сел, помолчал.
— Помню, в Лондоне, — назидательно изронил он, — встретился я на съезде либералов с Борисом Абрамовичем Березовским. И знаешь, что он мне сказал? «Игорь… Финансовая пропасть не просто глубока — она бездонна. Ну так и падайте в неё с комфортом. Есть возможность взять в долг — берите…»
Однако пропасть, в которую тянул меня Шахин, была не просто бездонна — она была ещё и пугающе невразумительна. Да и не в том я возрасте, чтобы пускаться в подобные авантюры. Словом, мы разругались. Не насмерть, разумеется, но из «Конфеток-бараночек» вышли сильно сердитые друг на друга. Эпоха Белого Ягуара к тому времени отступила на прежние позиции: ветер стих, с небес ничего не сыпалось, под ногами хлюпало снежное месиво.
— Тогда я тебя кое о чём попрошу, — поставил он условие.
— Ну?
— У меня тёща суеверная… Пусть он пока у тебя побудет.
— А ты не распаковывай, — посоветовал я.
— Жена распакует.
— А ты спрячь.
— Найдёт…
Дальше сопротивляться было невежливо.
— Ладно, — сказал я. — А где он, кстати?
Мы уставились друг на друга — и чуть ли не бегом вновь устремились в «Конфетки-бараночки». Слава богу, кожаный саркофажик смирно ждал нас на стуле.
От какой малости зависят подчас судьбы мира!
* * *
— Ну ни фига себе! — восхитилась жена, увидев в нише книжного стеллажа хрустальный череп с пятитысячной купюрой в зубах. — Это — тебе? А за что?
Я замялся.
— Да не мне… Видишь ли, я член жюри, ну и вот… попросили подержать у себя… пока не определимся…
Супруге я не вру никогда. Я действительно член нескольких литературных жюри. Меня действительно попросили подержать череп у себя. Ну и наконец, мы с Игорем так и не определились, что с ним делать дальше, с этим черепом.
— Хочу такой! — объявила жена.
— Не мой профиль, — со вздохом ответил я. — Череп же! Их если и вручают, то, наверное, только за ужастики…
— Напиши!
— Не умею.
И опять не соврал. Как прикажете застращать читателя, если я себя-то застращать не могу — во всяком случае, тем, чего нет и быть не может. На фильмах ужасов или скучаю, или хихикаю. А уж если сам начинаю придумывать… Ну прикинешь монстра какого-нибудь инопланетного или там вампира с клыками… Но психология-то у них быть должна! Начнёшь разбираться в психологии — и оглянуться не успеешь, как монстр становится чуть ли не самым симпатичным персонажем.
— А это тоже на хранение?
— Что?..
— Ну, вот это… в зубах.
— А-а… Пять тысяч. Нет, это гонорар.
— За что?
— Да пригласили нас с Шахиным сегодня в одну фирму… Ну вот… приехали, приняли участие… в мероприятии…
— Это что ж за фирма такая?
— Слушай, не помню, — спохватился я. — Сейчас уточню…
Вот с чего следовало начать! Не с Цолькинов с бактунами, не с Болона Йокте (кто бы он там ни был), а выяснить хотя бы, с кем мы вообще связались.
Клавиатуры я коснуться не успел — завопил телефон.
— Слушаю…
В трубке дышали — хрипловато и прерывисто. Затем незнакомый голос (то ли высокий мужской, то ли низкий женский) сдавленно произнёс:
— Ты ведом силой вневременности…
— Чего?.. — не поверил я своему правому уху.
— Ты опечатываешь память смерти планетарным тоном проявленности… — с ненавистью продолжал голос. Сделал паузу и неожиданно заключил: — Хрен ты попадёшь на Ураков бугор!
Трубку бросили.
Ошарашенный, я повернулся к стеллажу и уставился на хрустальный череп, в зубах которого ничего уже не алело.
— Кроличек… — заискивающе позвал я.
— В холодильнике, — сказала жена.
Я вышел на кухню, открыл холодильник, налил себе водки (кстати, за банкой горчицы нашёлся потерянный позавчера пульт от телевизора) и вернулся к монитору.
«Хрен ты попадёшь на Ураков бугор…» Тогда одно из двух: либо нас всё-таки подслушали в «Конфетках-бараночках», либо у меня под старость лет наконец-то прорезалась интуиция.
Ураков бугор…
Связался с Игорем.
— Звонили тебе?
— Звонили, — нехотя отозвался он.
— И что сказали? Что ты ведом силой вневременности и опечатываешь память смерти?
— Бери выше, — буркнул Игорь. — Я опечатываю выход пространства ритмическим тоном равенства.
— Да, угораздило тебя… Кто ж это звонил, интересно?
— Во всяком случае, не от Неженского…
— Думаешь, конкуренты?
— Чьи?
В самом деле, чьи? А ведь, наверное, наши. В противном случае позвонили бы самому Гордею Исаевичу. Неплохая, между прочим, тема: борясь за право спасти мир, две соперничающие группировки уничтожают друг друга, что, собственно, и приводит к концу света.
— Хорошо, а цель звонка?
— Видимо, запугать хотят… Вернём череп — Неженский отдаст заказ кому-нибудь другому… Им и отдаст.
— А мы вернём?
— Нет.
— Слушай, ну хотя бы забери его тогда…
— Ну мы же договорились!
В дверном проёме возникла жена с тарелкой и губкой.
— С кем это ты? С Игорем?
— Да.
— Чего хочет?
— Да вот думаем… Может, череп пока у него побудет…
— Обойдётся, — сказала жена. — Череп ему… Хорошо смотрится. Прямо как там и был.
* * *
Справки я навёл. В «Яндексе». Начал с того, что набрал Петра Агрикова. Получил несколько ссылок на «Повесть о Петре и Февронии Муромских»: «Смерть моя есть от Петрова плеча, от Агрикова меча…» Должно быть, в мировой паутине референт заметной личностью не считался. Мелкая сошка. Тогда я попытал удачи с Гордеем Исаевичем Неженским — и был вознаграждён таким количеством упоминаний, что в глазах зарябило.
Внезапно среди высыпавшегося на экран текста мелькнули и наши с Игорем фамилии. Та-ак… И где же это нас поминают всуе? Оказалось, на каком-то форуме. А назывался он, представьте, «Четвёртое Ахау».
«Как??? — в оцепенении читал я неистово наколоченные кем-то знаки. — Доверить спасение Вселенной двум проходимцам??? Каким-то, с позволения сказать, литераторам???»
«Пейсатели!!!»
«Врайтеры!!!»
Отшатнулся, уставился поверх монитора. Затем, кое-как оправившись от изумления, с опаской вернулся к тексту.
«Именно проходимцам, Коатль!!! Не имеющим даже понятия о том, что все печати Цолькина сворачиваются в ленту Мёбиуса!!!»
Неужто и впрямь сворачиваются?..
Поёрзал, покряхтел.
«Тогда откуда они узнали про Ураков бугор?»
«Что ещё за бугор?»
«Магическая точка!!! Та самая!!! Тринадцатая!!! Которую мы, между прочим, так до сих пор и не вычислили!!!»
«Фейк!!! Где она хотя бы находится?»
«Тебя что, в гугле забанили? Камышинский район Волгоградской области!!!»
«И что?»
«А то, что Шахин — прямой потомок атамана Уракова, чья энергетическая сущность до сих пор обитает на бугре!!!»
«И что?»
«А то, что Шахин — прямой потомок атамана Уракова, чья энергетическая сущность до сих пор обитает на бугре!!!»
Стоп! А вот этого уже ни в каком гугле не нагуглишь. О происхождении Игоря от разбойника-чародея, у которого юный Стенька Разин служил в кашеварах, выдумка целиком моя, и рассказал я о ней лишь двоим: сначала Агрикову, потом самому Игорю. По телефону. Это что же получается? Значит, эти гады прослушивают разговоры?
«Может быть, каждый из них несёт в себе вибрацию одного из тайных Кинов?» — дерзнул предположить кто-то.
Но тут на дерзнувшего набросились всем форумом — аж знаки препинания брызнули.
«Валенки!!!! Что один, что другой!!!»
«Ага, вибрация!!!! С похмелья у них вибрация!!!! По двести грамм коньяка на рыло в один присест!!!»
Стало быть, нас и в «Конфетках-бараночках» пасли. Хотелось бы знать кто. Тот свирепый толстячок с выпученными фарфоровыми глазами? Вполне вероятно…
«Нет, я понимаю, если бы Миссию доверили Коатлю! Пусть не мне! Пусть ему! Но двум придуркам из подворотни??????»
«Да не о том ты, Цоль, не о том!!! Они же мир погубят, вот что страшно!!!»
«Именно о том!!! Ты представь: умирать под дегенеративной ухмылкой этого циника?!?!?!?!»
Хм… О ком это он: обо мне или об Игоре? Встал, подошёл к зеркалу. Вгляделся. Осклабился. Возможно, и обо мне…
Вернулся, сел.
«Цоль, не истери! Череп не настоящий!!! Новодел!!!»
«Если обряды соблюдены — считай, что настоящий!!!»
«Какие черепа — такие исполнители!!!!»
«Ахау всему…»
«Блин-компот!!! Вот и тролли пожаловали!»
Ценой нешуточных внутренних усилий я заставил себя покинуть форум и заняться непосредственно Гордеем Исаевичем Неженским. Выяснилось, что не в пример Агрикову фигура это крупная и загадочная. Не имея прямого отношения к эзотерике, наш благодетель занимался исключительно организацией всевозможной чертовщины, включая практический семинар в «Сколково» на тему «Шаманство как способ формирования продвинутой личности». Приверженцы различных школ магии отзывались о нём в основном раздражительно, хотя чувствовалось, что каждый из них не прочь оказаться под крылышком могущественного Гордея Исаевича.
Так что, получается, нам с Игорем в каком-то смысле повезло. Завистников у нас теперь — несчитано-немерено.
Проклятье! А ведь, пожалуй, придётся ехать на Ураков бугор. Назвался грузчиком — полезай в кузов.
* * *
— Ты хоть раз там бывал вообще?
— Где?
— Да на бугре на этом…
Мы снова сидели в «Конфетках-бараночках». За витринными стёклами слезило и хлюпало. Волгоградский декабрь барахлил, как старый холодильник: то приморозит, то вообще отключится.
— Ни разу.
— Вы же там с Белкой целый год преподавали!
— Преподавали… А про бугор даже и не слышали!
— Откуда ж ты про Уракова узнал?
— Прочёл где-то… лет пять назад…
Шахин неодобрительно качал головой.
— Это, выходит, с навигатором ехать?
— Выходит, так…
— Ещё и по грунтовке наверняка…
Поглядели на то, что творилось за окном, мысленно помножили погоду на бездорожье.
— Может, подождать немного? В Интернете похолодание обещают…
— Разумно, — одобрил я — и мигом повеселел.
Но мы же не знали, что речь идёт о таком похолодании!
Неделю спустя грянули неслыханные морозы (аномальные, как их окрестила пресса). По области было объявлено экстренное предупреждение: жителям советовали запастись варежками, шарфами, шапками и по возможности остерегаться долгого пребывания на открытом воздухе. Гибли озимые, рвались теплотрассы. Дороги сковало. Утренние сообщения о транспортных происшествиях напоминали сводки с театра военных действий.
Позвонил задумчивый Игорь.
— Слушай, — сказал он. — А что, если на Мамаевом кургане прикопать?
Предложи он это неделю назад, я бы, наверное, согласился. Всё-таки шесть остановок на троллейбусе — это не четыреста с лишним километров по голой степи. Но по окнам скрипел насыщенный ледяной крошкой ветер. Не то что на курган — в магазин было боязно выйти.
— Нет, — наотрез отказался я. — Пойми, все уже настроены на Ураков бугор: и публика, и сам Неженский наверняка… Назад дороги нет.
Игорь помолчал, подумал.
— Ладно, — бодренько изронил он. — Будем ждать оттепели.
Оттепели мы не дождались.
* * *
Казалось бы, восемнадцать дней — срок порядочный. По хорошей погоде запросто можно смотаться туда и обратно, причём несколько раз. Какой вообще дурак назначил конец света на зимнее время?
Ледниковый период затягивался, вдобавок посыпались, как из мешка всевозможные именины, юбилеи и отчётно-перевыборные собрания.
Писанину я забросил. Сидел этаким букой перед монитором и либо раздувал ноздри, читая о себе всевозможные гадости на форуме «Четвёртое Ахау», либо проникался мудростью древних майя.
Я знал уже, что вертикальное строение Цолькина (не путать с бактунами) основано на тринадцати столбцах, седьмой из которых является осью симметрии для шести остальных. Не отражаемый ничем, он отражает всё.
А ведомо ли вам (цитирую дословно), что «поэтический ритм, название которого хорей, не что иное, а оригинальный язык индейцев киче-майя»?
Ту-то же…
Но это ладно, а вот форум… Боже, чего там только обо мне теперь не писали! Пустили слух, будто я бывший питерский кагэбэшник, ныне подавшийся в патриоты (по другим сведениям — в либералы), что на излёте перестройки меня, старшего лейтенанта, приговорили к расстрелу в Баку за убийство местного жителя, а позже в Сибири осудили на пожизненное заключение — на сей раз за маньячество. Весь этот бред обильно подкреплялся ссылками и фотографиями, причём на некоторых действительно был изображён я.
Про Шахина тоже выкладывали много чего хорошего.
А больше всего меня тревожило молчание Петра Агрикова. Ни весточки, ни вопроса. Хоть бы визитку оставил…
Впору было предположить, что мы с Игорем пали жертвами интернетного розыгрыша.
Я вставал со стула, принимался ходить по комнате, останавливался перед хрустальным черепом — единственным материальным свидетельством того, что нам ничего не померещилось: ни белый «Ягуар», ни дородный вкрадчивый референт, ни таинственный Гордей Исаевич, обитающий за дубовой или, бери выше, палисандровой дверью…
Череп (ни единой на нём пылинки — удалены заботливой женской рукой) глядел на меня со стеллажа равнодушно, а то и скучающе. Не таких видывал: Гиммлера, Максимилиана…
— Ну и куда я тебя повезу, на хрен? — сдавленно вопрошал я его.
Хрусталь молчал.
* * *
Утро четвёртого Ахау я, каюсь, проспал: накануне было расширенное правление Союза писателей — засиделись, естественно, допоздна.
Жена уже ушла на работу. Побродил босиком по квартире, выключая всё, на что упадёт глаз. Почистил зубы, принял душ, а когда взглянул на часы, до конца света оставалось семь с половиной минут. Замычал от неловкости. Не зря меня баба Лёля бранила когда-то рашшамахой. Рашшамаха и есть. Ну пусть не на Ураков бугор, но на Мамаев-то курган, по крайней мере, можно было съездить — приличия ради!..
Открыл холодильник, налил стопочку и, дождавшись десяти часов ровно (именно в десять утра по московскому времени должно было гигнуться наше Мироздание), скорбно чокнулся с хрустальным челом на стеллаже.
Выпить я не успел.
Телефонный звонок с изумительной точностью подстерёг меня в момент встречи губ со стопкой. Чудом не расплескавши, ругнулся, отставил, взял трубку.
— Евгений Юрьевич? — любезно осведомился знакомый бархатный баритон. — Еду к вам. Буду минут через пятнадцать. А там и Игоря Юрьевича подхватим…
Плохо дело… Как теперь прикажете смотреть в глаза Гордею Исаевичу Неженскому? Человек нам доверил Миссию с большой буквы, а мы к ней отнеслись, как последние раздолбаи… Единственная отмазка: никакого конкретного задания нам с Игорем никто не ставил — просто вручили череп без объяснений, без инструкций. А Ураков бугор и всё прочее мы либо выудили из Интернета, либо сами придумали.
Да в конце-то концов! Мир цел? Цел! А уж как мы его именно спасли — наше ноу-хау…
Покряхтывая от угрызений совести, я оделся и вышел во двор. Утро выпало морозное, но тихое, внушающее надежду, что и вся последующая Эпоха Белого Ягуара сложится благополучно. Во дворе клубились опушённые инеем деревья. Обычно под Новый год у нас слякоть, а тут, гляди, красота какая…
Машина, еле сумевшая остановиться на льдистом тротуаре у нашего подъезда, разумеется, оказалась всё тем же белым «Ягуаром» — как иначе? Пётр Агриков сиял.
— Поздравляю, поздравляю… — мягко рокотал он, отворяя дверцу. — Не знаю насчёт Гордея Исаевича, а у меня с самого начала даже и сомнений не было…