Думаю, что если сначала я боялся потерять Зою из-за ее измены, появления в ее жизни другого мужчины, который похитил бы ее у меня, то позже, удостоверившись в том, что она любит только меня и у нее и в мыслях нет такого – завести любовника, – я испугался возможности потерять ее в результате несчастного случая или болезни. Мне пришлось даже настоять, чтобы она прошла обследование в одной частной клинике, и убедиться, что она здорова.
Страх потерять Зою постепенно начал приобретать какой-то навязчивый, болезненный характер. Надо было что-то решать с Катей. Порвать с ней так, чтобы не унизить ее, причинить ей минимум боли. Любой женщине важно, чтобы ее любили, восхищались ею. Поэтому надо было придумать нечто такое, чтобы она первой бросила меня. Но как это сделать, я не знал. Долго размышлял, пока не придумал – надо познакомить ее с более молодым, интересным мужчиной. Но с кем? Мой выбор пал на Дениса, моего хорошего знакомого, коллекционера женских сердец, с которым я познакомился на отдыхе в Турции. Бизнесмен, владелец небольшого завода плавленых сыров. Несмотря на то что виделись мы с ним очень редко, да и вообще нас мало что связывало, кроме жаркой прекрасной Антальи, фешенебельного отеля Down– town Rixos и пляжа Коньялты, – он полюбил меня всем сердцем и считал чуть ли не своим единственным другом. Думаю, я для него был скорее даже не столько другом, сколько терпеливым слушателем, способным в течение часа-полутора выдерживать его красивые романтические истории. Он любил жизнь, любил женщин и, хотя ему уже было за сорок, жену так и не выбрал. Находился в вечном, как он сам говорил, поиске. Конечно, живя в соседнем номере отеля, я не мог не видеть тех женщин, которым он отдавал предпочтение. Это были молоденькие яркие девушки или женщины, не обремененные семьями и детьми, то есть особы без видимых проблем. Катя тоже была свободна (не считая нашей связи), разве что несколько простовата для Дениса. Однако я не собирался обманывать своего друга, поэтому, встретившись с ним, объяснил ситуацию с Катей и попросил его помочь мне и как бы отбить у меня Катю. Денис обрадовался возможности лишний раз пообщаться со мной, к тому же ему польстило, что я, человек, в его понимании, очень скрытный и замкнутый, вдруг открыл ему душу, поделился чем-то сокровенным. И он с радостью согласился помочь мне. Буквально через пару дней Катя, которую я пригласил пообедать со мной (жареная курица и клубника) в нашей квартирке, тихим и каким-то пришибленным голосом сказала, что у нее есть дела, она не может прийти и просит ее извинить. Признаться, я даже опешил немного, поскольку не ожидал такой прыти от Дениса. План планом, но, понятное дело, мне было не очень-то приятно осознавать, что мне предпочли другого мужчину. Я в тот же день позвонил Денису расспросить, как произошло знакомство, на самом ли деле оно выглядело случайным, не догадалась ли о чем-то Катя? Хотя и так понимал, что она никак не могла ни о чем догадаться, поскольку это полный бред, основанный исключительно на моей мнительности. Но Денис трубку не брал. Я даже успел разозлиться на него, подумал, что он слишком уж вошел в роль любовника моей – теперь уже, я надеялся, бывшей – любовницы, поэтому на следующий день я снова пригласил Катю на обед, только теперь уже в дорогой ресторан. И вновь она отказалась, сказала, что не может и вообще им нужно поговорить, но не сейчас, не сегодня, может быть, завтра… И ее голос был не таким уж неуверенным. Напротив, в нем появились немного капризные и вместе с тем истеричные нотки, словно сам факт моего существования в ее жизни напрягал, раздражал ее. Я спросил, что случилось, уж не заболела ли она, не беременна ли? И тут она выплюнула в трубку: «Я выхожу замуж, извини, Гриша. И не звони мне больше». И отключила телефон!
Я, пораженный такими грандиозными результатами мною же придуманного плана, был возмущен до крайней степени! И вновь я позвонил Денису. Но и на этот раз он не поднял трубку. Я недоумевал по этому поводу, никак не мог взять в толк, почему он не хочет со мной говорить, чего боится? Ведь он, по сути, должен бы похвастаться передо мной тем, что так быстро и ловко сумел охмурить мою Катю. И каково же было мое удивление, когда ближе к вечеру он позвонил мне и слабым, безжизненным голосом проблеял в трубку, что он дико извиняется – он не смог встретиться с Катей, у него, оказывается, воспалился аппендицит, сейчас он в больнице, ему вчера сделали операцию! Я сразу же помчался в больницу. По дороге купил фрукты… Сгорая от любопытства, я влетел к нему в палату, желая выяснить, не обманывает ли он меня, быть может, он все же утаил, что произошло перед тем, как он оказался на больничной койке? Однако Денис был чист передо мной, как младенец. И он действительно не виделся с Катей. Я поведал ему о том, что она сказала мне по телефону, и мой друг вдруг захохотал во все горло! Он просто закатывался, держась за живот и морщась от боли.
Через несколько дней я приехал в больницу и привез его к себе домой. Эта история с неудавшимся соблазнением и Катиным замужеством (оказалось, что она вышла замуж за охранника из соседнего корпуса!) сблизила нас, и мне захотелось познакомить Дениса с Зоей и Аликом. Я предупредил Зою (а она как раз приболела), что у нас будет гость, и она приготовила на ужин баранину, испекла пирог с вишней. Мне было интересно: как поведет себя жена в присутствии моего гостя, красивого, опытного и ужасно обаятельного мужчины? Станет ли кокетничать, строить ему глазки? Будет ли оживленно болтать ни о чем, стараясь произвести на него впечатление? Я заранее мучился, переживал, рисовал в воображении картины их встречи, общения. Как бы мимоходом попросил Алика присмотреть за Зоей, потому что Денис – настоящий бабник, не пропускает ни одной юбки. На что Алик так же мимоходом бросил мне: Зоя не такая. Честно говоря, мне было ужасно стыдно из-за этих слов перед собственным сыном. Но мне почему-то так захотелось взять его в свои союзники! Глупость, конечно, страшная.
И Денис пришел. С огромным букетом (конечно, поменьше того знакового, измучившего меня в свое время), с тортом и бутылкой шампанского.
– Рад тебя видеть! – сказал я, встречая его, такого нарядного, во всем белом, на пороге и спрашивая себя – зачем мне понадобилось искушать его красотой своей жены? – Знакомьтесь, это моя жена – Зоя.
13. Следствие
Из пропавших в апреле мужчин можно было составить целый список, если бы не одно «но» – почти все они нашлись. Удравшие от жен гуляки вернулись в семейное лоно, кто-то дал о себе знать, забравшись (спрятавшись) в Тмутаракань и отзвонившись оттуда, несколько человек и вовсе оказались в больницах по разным причинам.
На опознание «снежного» человека явилась невысокого роста, хрупкая девушка Таня, в черном пальто с капюшоном. Ее лицо было словно заранее заплаканно, особенно выделялся на нем острый красный носик. Хлюпая им, она вошла в комнату, где должно было пройти опознание трупа. Но когда Витя Зашев приподнял край и без того несвежей, в пятнах простыни, прикрывавшей останки покойного, девушка, вскрикнув, тотчас рухнула на пол. Разбила голову, подумал он, бережно поднимая ее, такую хрупкую, и укладывая на кушетку в соседней комнате. Ваткой, смоченной нашатырем, он привел ее в чувство.
– Ну что, родная моя, узнали кого-нибудь? – спросил он ласково, продолжая поддерживать девушку под спину.
– Вы что, – всхлипнула она, – смеетесь, да?! Как можно узнать, когда там все уже того… разложилось? И запах такой…
– Мы можем перенести опознание на другой день, скажем, на завтра…
– Нет-нет, я же понимаю, что опознавать-то все равно придется… Я сейчас… Возьму себя в руки и еще раз попытаюсь…
– Чтобы у вас было время немного прийти в себя, попытайтесь вспомнить какие-нибудь особые приметы вашего знакомого… Ведь он же был вашим знакомым, этот молодой человек по фамилии Белов?
– Да-да, я понимаю, что вы имеете в виду, но у него как будто и не было никаких особых примет… Высокий, худощавый и очень красивый, с белыми натуральными волосами.
– Ну что ж, в одном вы правы – он действительно натуральный блондин. Так что, попытаемся взглянуть еще раз?
– А знаете что? – внезапно сказала она, замотав головой. – Никуда-то я больше не пойду! Это просто издевательство какое-то! Его нет уже почти восемь месяцев, и он мертв. Я даже успела смириться с этим. Следователь показывал мне сегодня утром фотографии с места происшествия, и я видела одежду, в которой он был… Так вот, это действительно одежда Федора Белова. Я хорошо запомнила и его куртку, и шапку… А больше там трупов никаких не нашли?
– Пока нет. А что, должен быть?
– Не знаю… я ничего не знаю. Мне плохо… Но человек, которого я осмотрела, – точно Федор.
Вошедший в кабинет Зашева Игорь Седов, увидев бледную, как моль, девушку, сразу все понял. Зашев кивнул ему – мол, опознала.
«Ну, вот и чудненько», – подумал Седов, широко улыбаясь девушке Тане.
– Пока нет. А что, должен быть?
– Не знаю… я ничего не знаю. Мне плохо… Но человек, которого я осмотрела, – точно Федор.
Вошедший в кабинет Зашева Игорь Седов, увидев бледную, как моль, девушку, сразу все понял. Зашев кивнул ему – мол, опознала.
«Ну, вот и чудненько», – подумал Седов, широко улыбаясь девушке Тане.
– Танечка, если бы вы только знали, как долго я вас ждал! Пойдемте скорее на свежий воздух!
Он подошел к ней, проворно подхватил под руку и вывел из морга на улицу, поставил, прислонив к ледяному столбу уличного фонаря, и заглянул ей в глаза:
– Так как его зовут, вашего приятеля?
– Федор Белов.
– Что ж, это уже кое-что. А теперь я приглашаю вас в кафе тут неподалеку, и вы мне поподробнее расскажете, где вы с ним познакомились, кто он такой и как, при каких обстоятельствах он пропал!
Но, несмотря на то что в кафе было тепло, да и чай она пила огненный, все равно Седов заметил, что она вся дрожит.
– Значит, так, Татьяна Тихонова: кем вам приходился погибший Федор Белов?
– Так, знакомый…
– И давно вы с ним познакомились?
– Больше года тому назад.
– При каких обстоятельствах?
– Да ни при каких! – Она изобразила возмущение. – Просто познакомились, и все. Он студент, учился заочно в университете на филологическом… или на историческом, точно не знаю. Познакомились в метро. Он мне стихи читал. Свои, между прочим! И вообще был умным парнем. Я сразу поняла, что мне до него далеко.
Она продолжала сидеть с нахмуренными бровями, словно злилась на Федора Белова за то, что он погиб, а ее замучили вопросами.
Седов продолжал задавать ей вопросы. Некоторые ответы могли бы пролить свет на личность убитого, хотя по большей части его почему-то интересовала сама Таня.
– Значит, он учился на заочном, работал в компьютерной фирме… Был, как вы говорите, положительным человеком. И даже интеллигентным. И что же с ним могло случиться? Кто его мог убить? За что?
– Вы так меня спрашиваете, будто я могу ответить вам на эти вопросы, – развела девушка руками и нервно усмехнулась. – Да почем же мне знать, кто и за что его убил?! И вообще, как его убили-то? Может, напали на него бандиты, ограбить хотели… Честно скажу: у таких, как он, врагов быть не может. Он, знаете ли, был слишком хорошим, до приторности. Все всегда делал правильно…
– Вы были его девушкой или ваше общение ограничивалось исключительно дружбой?
– Дружбой. Я же сказала вам, что мне было до него далеко. Я девушка простая, работаю кассиршей в супермаркете, беседы умные не умею вести. Я, как и все, мечтала встретить хорошего парня, выйти за него замуж и чтобы у нас все было, как у всех. Некоторые стыдятся того, что у них все, как у всех, а для меня это – самое то! Хочу мужа, детей, квартиру, дачу… Полный джентльменский набор.
– Когда вы в последний раз видели Федора?
– Примерно восемь месяцев тому назад.
– Как вы определили, что он пропал? Перестал вам звонить? Писать?
– Да. Он просто исчез. Я как-то пришла к нему и не застала его. Позвонила – он трубку не берет. И так – несколько раз.
– И вы сразу подумали, что его убили?
– Да бог с вами! Я подумала, что он отправился в Сургут на заработки. Он все мечтал квартиру свою отремонтировать… А на это же деньжищ надо немерено. Ну вот, думаю, он и поехал в Сургут – работать. За деньгами.
– Адрес его знаете?
– Могу показать. А вас какой адрес интересует – первый или второй?
– А что, у него два адреса?
– Сначала он жил в большой квартире на Цветном бульваре, но потом, видимо, ему понадобились деньги, и он продал ее, купил другую в Кузьминках.
– Хорошо, покажете мне обе квартиры. Скажите, Таня, с кем он дружил, общался? Были ли у него друзья?
– Вообще-то он был общительным парнем, у него было много друзей-приятелей, да и подружек – тоже. Все девушки были как на подбор – красивые, породистые, из хороших семей…
– То есть у вас с ним отношения не сложились?
– Выходит, так.
– Тогда почему же после того, как он пропал, именно вы написали заявление в полицию? И именно благодаря вашему заявлению его объявили в розыск?
– Не знаю… Возможно, потому, что по-настоящему испугалась именно я. Я понимала, что такой человек, как Федор, так просто пропасть не может. Говорю же, он был серьезный, ответственный.
– Но он мог уехать, не предупредив вас?
– Мог, конечно. Но других он предупредил бы.
– Кого, например?
– Кого-нибудь из своих университетских друзей.
– Вот вы сказали, что он продал свою квартиру на Цветном бульваре, чтобы купить подешевле – в Кузьминках. Значит, у него весной были деньги, причем не только на ремонт. Вы не знаете, на что он их потратил?
– Нет, он не посвящал меня в свои денежные дела.
– Но если у человека есть такие большие деньги, какой же смысл ему отправляться в Сургут, работать вахтовым методом, вместо того чтобы заканчивать университет, устраиваться в этой жизни?…
– Я не знаю, я ничего не знаю…
– Хорошо, Таня, спасибо. Вы нам очень помогли.
14. Алик
Этот букет просто убил меня. Я знал, конечно, Федора, знал, что он способен на безумные поступки, чтобы только произвести впечатление на девчонку, но все эти безумства ограничивались ночными вылазками в парк, где он специально прихваченными садовыми ножницами срезал цветы с клумб, или же проникновениями на чужие дачи, которые он выдавал за свои владения и где на правах хозяина устраивал романтические ужины при свечах. Знал я, насколько небрежен он в вопросах, касающихся денег (хотя в последнее время под моим нажимом ему удавалось иногда скопить немного для своего уже ставшего историческим ремонта). Но этот букет превзошел все мои даже самые дерзкие предположения по поводу того, как он станет обхаживать Зою.
– Ты с ума сошел! – кричал я ему в трубку на следующий день. – Ты угробил кучу денег на этот веник?! Зачем?!
– Старик, – спокойно возражал мне Федор, – твоя мачеха – не какая-то там парикмахерша, на которую может произвести впечатление букет из трех красных гвоздик. Она женщина роскошная, знающая себе цену, поэтому и первый мой шаг должен был поразить ее в самое сердце!
– Да ты меня поразил в самое сердце! – воскликнул я. – Если это был твой первый шаг, то что последует за ним? Потратишь все мои деньги на бриллианты для моей мачехи? Все, прекращай, я даю отбой! Возьми себе пятьсот долларов и верни мою карту. Я уже понял, что это идиотский план. И пусть уже мой отец и мачеха живут себе спокойно.
– Но ты же сам хотел ее проверить на вшивость, – тихо, но твердым голосом проговорил он. – Дай мне еще немного времени, и ты увидишь, что она будет моей.
– Что-о-о?! Да ты с ума сошел! Нет, ничего такого не надо. Я и сам не знаю, что на меня нашло, когда я тебе обо всем этом рассказал, поручил… не надо, слышишь?
– Дело в деньгах?
– Нет, не в деньгах. Если понадобится, я возьму у отца еще денег…
Мне не хотелось, чтобы Федор подумал, будто я жмот. К тому же мне на самом деле ничего не стоило попросить у отца денег. Он дал бы мне любую сумму. Другое дело, что я никогда не злоупотреблял его добротой. Да и вообще у меня как бы и так все было.
– Старик, а что ты скажешь, если я признаюсь, что влюбился в твою мачеху? – Эти его слова я вообще едва различил. Подумал даже, что они мне почудились, послышались.
– Не дури. Этого не может быть! У вас же большая разница в возрасте. Ей тридцать недавно исполнилось. А тебе – двадцать. Десять лет разницы!
– Ты же и сам знаешь, что она выглядит моложе.
– Ты что, решил разрушить семью моего отца?! Говорю же тебе – даю отбой! Забудь ее! Подумаешь, подарил цветы. И что дальше?
– А что с твоим отцом она никогда не будет счастлива как женщина, ты понимаешь? Ты же сам рассказал мне, что…
– Федор, ты что, спятил?! Да, я поделился с тобой, но моей целью было не разлучать их, а, наоборот, сделать так, чтобы отец приревновал ее, чтобы…
– Да помню я все, помню, не кипятись! Ну, не со мной, так с кем-нибудь другим она ему изменит. К тому же я не собираюсь на ней жениться, у меня ничего нет, я не могу ей ничего предложить.
– Ну, слава богу, ты хотя бы это понимаешь, – вздохнул я. – Федор, так мы с тобой договорились?
– Нет. Я должен лично убедиться, что она счастлива с твоим отцом. Если же нет, то у меня и руки будут развязаны. Я верну твою карту, не бойся… Но сначала позволь мне все-таки предпринять по поводу Зои более решительные действия.
– Какие еще действия?!
У меня внутри все похолодело, волосы на голове зашевелились, словно я увидел чудовище. Оказывается, я и не знал совсем Федора! Не знал, на что он способен.
– Федор, прошу тебя, не дури. Оставь ее в покое! Ну, хочешь, я дам тебе тысячу долларов?
– Старик, ты что, собираешься меня купить?
Я отключил телефон. Меня затрясло. Я понял, что совершил непростительную глупость, и теперь надеялся только на то, что Зоя воспримет ухаживания Федора со свойственным ей юмором и уж точно не подпустит его к себе.