— Да, начальник, очень хорошо, это мне очень даже подходит!
— Да кто бы сомневался… — пробурчал Джек и пошел вперед, перешагивая через колючую траву и отводя ветви разросшегося кустарника.
Над землей, еще с ночи, стоял туман. Пахло прошлогодними листьями и сырой землей.
На влажной траве новые ботинки скользили, но Джек думал о другом, его занимало размещение сил противника.
Наверняка кто-то сидел в подвале, ожидая команды, несколько бойцов дремали на окраине, ожидая появления робота. Стрелки с пулеметом и гранатометами, украденными с воинских складов, дежурили на улицах — в кафе или под видом проезжих торговцев.
Плунжера здесь знала каждая сволочь, Джека — никто, поэтому следовало пройти по городу, выявить активные точки противника и… может быть, миновать их или подавить огнем, тут уж как сложится.
Представив это, Джек снова вздохнул. Он никогда не воевал с гражданскими, кроме разве что того случая вместе с Ферлином. Но тогда стрелял из револьвера один Ферлин, а Джек только наблюдал и боялся.
Спустившись с горки и пройдя метров сто, Джек заметил движение и присел. За ним присел и Плунжер.
«Человек вроде», — размышлял Джек, отмечая однообразные движения слабо различимого силуэта. Он привстал, сделал еще несколько шагов и, приглядевшись, распознал сгорбленную старуху, которая с утра пораньше собирала сухие ветки, чтобы растопить печь.
«Бедная женщина, — подумал Джек. — Живет одна, помочь некому, и никто не присылает ей денег».
Сам он регулярно посылал матери деньги, на которые она могла заказать хоть целый грузовик дров.
Подобравшись к старухе, Джек чуть помедлил, мысленно репетируя, как он к ней обратится, а когда она, подняв очередную ветку, распрямилась, сказал:
— Здравствуйте, бабушка…
— Привет, коли не шутишь, — отозвалась старуха и стала снова как ни в чем не бывало собирать сучья.
— И как вы тут поживаете в Тройбеле? — произнес Джек неподготовленную фразу. Он не ожидал, что старуха отнесется к его появлению столь равнодушно.
— Ты деньгами не богат, болтун? Пятьдесят ливров не займешь до понедельника? — неожиданно спросила старуха и, разогнувшись, уставилась на него немигающим взглядом.
— Вот тут проблема, бабушка, я сегодня совсем пустой, так уж получилось.
И для пущей убедительности Джек похлопал себя по карманам.
— А чем платить будешь? — спросила старуха.
— За что?
— За информацию.
— За какую информацию?
— А чего ты ко мне тогда подкатываешь в такую рань? Про погоду разговаривать?
— Если у вас действительно нет денег, дайте мне свой адрес, я вам пришлю сто ливров, и не в долг, а просто так.
Взгляд старухи немного оттаял. Она поправила на голове сбившуюся вязаную шапку и, сбросив на землю собранный хворост, стала вязать его кожаной веревкой.
— Пистолет у тебя есть? — спросила она, не прерывая своего занятия.
— Есть, — ответил Джек, понимая, что соврать все равно не удастся.
— Поможешь мне, я дам тебе точную информацию.
— А о чем информация?
— Да обо всем. Ты, главное, дело сделай…
— А какое дело?
Старуха забросила вязанку на спину и бросила испытующий взгляд на Джека:
— Соседа моего пристрелишь, вот и вся задача. Для тебя пустяк, ты здесь человек прохожий.
Джека такое предложение огорчило, однако он не подал виду, понимая, что с ходу отказываться нельзя.
— Ну хорошо, бабушка, как скажете.
— Тогда двигай за мной, пока солнце не вышло. Может, еще сонным его застанешь — так-то оно проще. Да и гуманнее, как думаешь?
— Проще, — согласился Джек, не решаясь обернуться, чтобы посмотреть, идет ли за ним Плунжер.
Несмотря на свою кажущуюся немощь, старуха двигалась весьма проворно, хотя никакой тропы здесь не было. Поначалу Джек хотел даже помочь ей донести дрова, но в зарослях она управлялась не хуже него, и вскоре они уже шли по окраинной улочке, мощенной скользким, вытертым булыжником.
— Хорошо тут у вас, воздух сырой, дымком пахнет… У меня дома такой же запах, по крайней мере в пустоши. А на холмах другое…
Старуха не ответила, только зыркнула на него строго и, подбросив вязанку, продолжила путь, глядя строго перед собой.
Джек пожал плечами. Ну не получается у него завести с ней разговор. Может, позже удастся?
С обеих сторон улицы поднимались высокие заборы, а за ними дремали каменные дома с узкими, закрытыми ставнями окнами.
Где-то уже проснулись, было слышно, как хлопают двери хозяйственных построек. В других местах было тихо, спали даже собаки.
— Ты в шахматы играешь? — спросила вдруг старуха, когда они подходили к дому с покосившимся забором.
— Вообще-то я не очень… — признался Джек, пока старуха открывала калитку.
— Да ну и хрен с ними, это я так — к слову.
Они вошли во двор, старуха сбросила дрова у побеленной стены дома и, разогнувшись, сказала:
— Готовь пистолет, спит он. Вон, даже собака не брешет.
— А за что вы его убить хотите?
— Да надоел он мне, давно рядом живем. Хочется какого-то обновления, понимаешь?
— А вы мне водички не дадите?
Старуха неодобрительно покачала головой, понимая, что ее новый знакомый не слишком уверен в себе.
— Сделаешь дело — получишь воды. Хватит крутить, парнишка, назвался трубочистом — полезай в трубу.
32Собаки во дворе видно не было. Джек бросил взгляд на хозяйственные постройки, но оттуда не доносилось ни звука. Дверь дома, как и предупреждала старуха, была открыта — здесь никто не запирался.
— Эй! — позвала она. Джек обернулся. — Помни, первый — в грудь, второй — в голову!
— Да понял я, понял! — махнул на нее Джек, и старуха спряталась за каменной изгородью.
Подойдя к крыльцу, Джек прислушался. Где-то рядом раздавался негромкий храп — должно быть, хозяин спал сразу за дверью. Джек стал подниматься по некрашеным ступеням — одна, другая, третья… Храп становился все громче. Оружие Джек на всякий случай взял на изготовку, но стрелять в какого-то незнакомого ему человека не собирался. Просто нужно было что-то делать, как-то выкручиваться, и он лихорадочно соображал, но пока, должно быть, из-за нерегулярного питания, в голову ничего дельного не приходило.
Внезапно храп оборвался, и одновременно с этим Джек почувствовал, что на что-то наступил. Опустив глаза, он увидел развалившегося перед дверью лохматого пса, который, приоткрыв один глаз, следил за незваным гостем.
Джек замер. В его воображении пронеслись картины с щелканьем клыков, частыми выстрелами, катающимися по земле клубками из людей и собак, но… Когда он убрал ногу с хвоста пса, тот сладко зевнул, положил голову на лапы, и послышался уже знакомый Джеку храп. Оказывается, храпела собака!
Переведя дух, Джек перешагнул через спящего стража, осторожно тронул дверь, и та открылась без скрипа на заботливо смазанных хозяином петлях.
Проскользнув в прихожую, Джек притворил дверь и прислушался. Звуков не было, даже легкого храпа, однако он почувствовал запах хорошей еды. Еще несколько шагов вправо — и открылась кухня, где находилась большая печь, в которой, без сомнения, что-то еще осталось.
Чувствуя, как голод жилистыми пальцами сдавливает его пищевод, Джек пошел на запах пшенной каши и нашел ее, еще теплую, в металлическом котелке, испачканном сажей.
Несколько минут Джек, без единой мысли в голове, жадно ел кашу, зачерпывая ее руками, потом, придя в себя, вытерся рукавом и вернулся в коридор.
Дом оказался куда больше, чем выглядел снаружи, пришлось сделать несколько поворотов, прежде чем Джек почти на ощупь нашел спальню хозяина.
Старая кровать с балдахином, подслеповатый ночник, настойка шиповника в бутылочке и старый механический будильник. Ну на хрена ему будильник?
Джек прошел мимо прикроватной тумбочки и остановился возле дверного проема, где и нашел хозяина, стоявшего перед дверью с занесенным над головой старым бронзовым подсвечником.
Складывалось впечатление, что он кого-то ждал. Джек ткнул его в спину пистолетом:
— Прошу прощения, сэр…
— Слушаю вас, — отозвался тот, опуская подсвечник.
— Не подумайте, что я хочу в вас стрелять, сэр.
— Мне бы этого очень не хотелось…
— Просто я оказался в затруднительном положении, сэр…
— Это Эльвира? Это она сказала вам, чтобы вы убили соседа?
— Ну да, мне показалось, она немного не в себе… Но если бы у вас нашлось пятьдесят ливров, мы могли бы уладить дело. А я вам их потом верну, и даже не пятьдесят, а целую сотню — дайте мне только ваш адрес…
— Я могу повернуться?
— Конечно, — разрешил Джек.
Хозяин медленно повернулся, затем зажег в спальне свет.
— Да с вами, я вижу, можно договориться, — сказал он. — Но у меня в доме найдется только пара ливров. Через неделю получу целых сто пятьдесят, но сейчас ничего нет.
— Да с вами, я вижу, можно договориться, — сказал он. — Но у меня в доме найдется только пара ливров. Через неделю получу целых сто пятьдесят, но сейчас ничего нет.
— Что же делать? — искренне огорчился Джек. Ему хотелось откупиться от сумасшедшей старухи и получить нужную ему информацию. И поскорее.
— Я знаю, что делать, — сказал хозяин дома. — Мы наведаемся к моему соседу — камраду Бенингу, и я займу у него пятьдесят ливров. Я еще ни разу ни просрочил долг, поэтому он мне даст.
— Но… — Джек посмотрел на дверь.
— Нет-нет, мы выйдем через верандное окно, Эльвира ничего не заметит.
33Доверившись старику, Джек проследовал за ним через темные комнаты, и в конце концов они оказались на веранде, где хозяин поставил табуретку, взобрался на нее и, распахнув окно, шагнул в темноту. Как подумалось Джеку, он должен был рухнуть вниз, однако с другой стороны была приставлена стремянка, по которой старик благополучно спустился на землю.
— Спускайтесь, я подам вам руку! — сказал он откуда-то снизу, и Джек на ощупь тоже спустился по лестнице.
Вообще-то старик запросто мог сбежать и поднять шум, однако он, как будто угадав мысли Джека, сказал:
— Я вам доверяю, молодой человек. Если бы вы хотели меня убить, вы бы это уже сделали, ведь вы солдат, не правда ли?
— Вроде того, — сказал Джек.
— Я так и думал. Знаете, вы не первый, кого Эльвира посылает избавиться от меня, но обычно все попадали под подсвечник, и только вы зашли в спальню через другую дверь.
— А почему она к вам так относится? В чем причина? — спросил Джек, следуя за стариком к каменной изгороди.
— Причина в далекой молодости, но это было так давно, что я уже забыл. Мы тогда были молодыми, у нас были семьи, дети…
— Вас связывают давнишние отношения? — спросил Джек, но старик не ответил.
— Оп! — сказал он. — Вот мы и пришли.
Он пошарил руками по каменной стене и, нащупав ступени, стал подниматься.
— Полагаю, Роберт уже не спит. Обычно он встает рано…
Спустя пару минут они уже стояли под стеной дома на соседнем участке. Где-то в сарае глухо крякали утки, а на другом конце городка лениво перелаивались собаки.
— Роберт, выглянь в окно, у меня к тебе дело!
Джек думал, что еще слишком рано и никто не выглянет, но вскоре распахнулась створка и появилась чья-то голова.
— Привет, Карвид. Доброе утро.
— Привет, Роберт.
— Чего приперся в такую рань?
— Ты же не спишь, ведь так?
— Да, кофе пью.
— Ну так дай мне пятьдесят ливров.
— С чего это тебе приспичило?
Голова в окне пошевелилась.
— Внучок приехал, нужно угостить как следует.
— Ни хрена себе внучок! На полсотни ливров!
— Ну так дашь, хрен старый, или будешь здесь завывать, как коррота?
— Как коррота завывать не буду, Карвид. Но таких денег в доме нет. Зато я знаю, где достать. Сидите пока тут, а я к Прифусу смотаюсь. У него с вечера племянник из города заявился с друзьями. Уж у них-то Прифус денег найдет… Ждите, я скоро.
— Нужно подождать, — сказал Карвид и присел рядом с Джеком на зацементированную завалинку соседского дома.
— А вы здесь кур не держите? — спросил вдруг Джек.
— Нет, вот разве что уток… Но утки совсем не то, что куры.
— Совсем не то, — согласился Джек и вздохнул. Что сегодня дадут на завтрак в их военном городке? Хорошо бы закончить все поскорее, да и рвануть к себе в часть. То-то все удивятся!
Представив физиономии лейтенанта Хирша и капитана Хольмера, Джек улыбнулся.
34Перемахнув через невысокую каменную стену, Роберт коснулся ногами перевернутой бочки и, соскочив на землю, засеменил к дому соседа.
Из-под стоявшего на сваях свинарника гавкнула собака. В свинарнике завозились свиньи, толкнув пустую с вечера кормушку, и снова стало тихо.
Роберт дошел до стены, наступил на что-то скользкое и остановился.
— Ах ты, собачье дерьмо! Так и есть! Прифус! Просыпайся, морда волосатая! Прифус! — закричал он с досадой.
Под самой крышей распахнулись створки узкого окошка, и наружу выглянул бородатый Прифус.
— Чего орешь? — сипло спросил он и зевнул так, что, кажется, завибрировали деревянные стропила.
— Ты чего наверху-то? — удивился Роберт, запрокидывая голову. — Жена-то где?
Он знал, что Прифус при случае ночевал у кухарки, которая жила в небольшой каморке под крышей и помогала жене Прифуса по хозяйству. Но на такие подвиги Прифус решался, только когда жены не было дома — обычно она уезжала на праздники к родственникам. Однако сейчас никаких праздников не было, значит, и жена никуда не уехала. Тогда как он оказался наверху?
— Да спит она, вчера наливки нарезалась, которую я же ей и поднес…
Прифус хохотнул и почесал бороду.
— Ты чего приперся-то?
— Чего-чего… В дерьмо собачье вот вляпался. Ты чем своего пса кормишь, пареной репой, что ли? Весь двор засран!
— Не выдумывай, Роберт! Ботусин туг ни при чем. Это вчера гуси из загона вырвались, пока загнал обратно, весь двор успели изгадить. А все Гектор, это он столбики посбивал и всю загородку повалил до последнего…
— Ему у тебя жить не нравится, Прифус, продай его мне, и все будет в порядке!
— Не могу, Гектор у меня всем стадом верховодит. У меня шестьдесят восемь гусей, если Гектора уберу, промеж них свара начнется.
— Ладно, отложим про Гектора, я потом к тебе с наливкой приду — поговорим и все обсудим, не дело с раннего утра орать, да еще у меня ноги в собачьем дерьме…
— Гусином, — поправил Прифус.
— Неважно. Я ведь зачем к тебе зашел, Прифус…
— Зачем?
— Э-э… — промычал Роберт, запутавшийся во всех этих собаках, гусях и дерьме. Чего же он хотел?
— А — вот! — вспомнил он и хлопнул себя по ляжке. — Пятьдесят ливров, Прифус! Дай взаймы полсотни ливров, очень нужно прямо сейчас!
— Полсотни ливров? — переспросил Прифус и почесал бороду. — Не того… Не то время ты выбрал. Вот если бы через две недели, тогда да — будут у меня и пятьдесят, и все сто пятьдесят ливров…
— Э, выдумал… Через две недели и у меня будет. Мне прямо сейчас нужно, в эту самую минуту. Понимаешь?
— Не понимаю, но кое-что сделать могу. У меня же племяш со вчера в амбаре пьянствует. У них, у городских, всегда деньги водятся. Подожди здесь, я сбегаю.
— Давай, — согласился Роберт и огляделся. Из-под свинарника на него снова гавкнул Ботусин, протестуя против несправедливых обвинений. Свиньи снова сбили кормушку и стали пить воду, толкаясь и расплескивая поилку.
Тем временем Прифус спустился на первый этаж и, шлепая по полу босыми ногами, вышел к черному ходу, за которым начинался коридор и дверь амбара. Только тут он заметил, что оставил подштанники у кухарки, и, оглядевшись, сорвал с окна бязевую занавеску с рисунком в рубчик. Обмотавшись ею, Прифус толкнул тяжелую дверь черного хода и оказался в коридоре, где пахло крепким табачным дымом.
«Вот ведь морда, а? Обещал же не курить!» — мысленно вознегодовал Прифус. А может, это и кстати, есть с чего начать разговор, чтобы потом не возвращать деньги.
35В салоне пахло каким-то растворителем. Блез принюхался еще раз и покачал головой. Это все Ронни, это он приклеивал новое торпедо, но дело было третьего дня, а клей не высох до сих пор.
«Пижон, дебил, кукарека», — мысленно отругал своего водителя Блез и, выбравшись на воздух, прислушался. В городке было тихо, ни один звук не нарушал эту скучную тишину.
«Ну и хрен с ними», — выругался про себя Блез, сам не зная, что именно он подразумевает под этими «ними». Город Тройбель, своего дядюшку Прифуса или этих мерзавцев, которых караулил уже двадцать два часа.
Вытащив из салона винтовку, он проверил магазин, затем взвесил ее в руках и прикинул, каково будет садить из нее по большой шагающей машине. Получалось, что смысла в этом никакого нет, хотя продавец уверял, что каждый выстрел будет услышан пилотом робота и истолкован правильно.
«Эти патроны дырявят сталь, как сургучную мастику, врубаешься?»
В тот момент Блез не особенно врубался. Он думал лишь о том, чтобы обмануть обкуренного продавца, но теперь, чувствуя на плече тяжесть двенадцатимиллиметровой винтовки, понимал куда больше. Это было весомое и значительное оружие, и стрелять из него следовало прямо в кабину, чтобы этот урод все понял и остановился.
Выйдя из машины, Блез прошагал через двор и, только поднявшись по деревянным ступеням, заметил, что оставляет зловонный след — накануне из загородки вырвались гуси и заделали весь двор дерьмом.
Блез улыбнулся. Он помнил, как в детстве неоднократно попадал в такую ситуацию, ведь гуси гадили повсюду и соперничать с ними могли только утки. Хорошо покормленные утки.
Вытерев подошвы о сплетенный из камыша половик, Блез вошел в коридор, затем толкнул следующую дверь и оказался в просторном амбаре.