Александр Шаров • КУКУШОНОК, ПРИНЦ С НАШЕГО ДВОРА
Кукушонок знакомится с гномом
В маленьком городе на окраинной улице, в доме № 10, жили-были одиннадцать принцев и одна принцесса.
Принцы были самые обыкновенные — гоняли в футбол, иногда дрались, а иногда мирились, а вот принцесса… Словом, принцесса была такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Звали ее Таня.
Старший принц, по имени Кешка, был лучшим форвардом дворовой футбольной команды и умел шевелить ушами. А младший принц, Сашка, которому только исполнилось одиннадцать лет, был вратарем, и ребята чаще звали его не по имени, а Кукушонком, оттого что лицо у него было все в веснушках.
Раз вечером принцесса вышла во двор. Принцы бросили мяч и подбежали к ней. Кешка пошевелил ушами и сказал:
— Вот чего, принцесса Танька, скажи правду: кого ты из нас полюбишь, когда мы вырастем?
Принцы ждали ответа спокойно, только маленький Сашка, который ужасно любил Таню, открыл рот от волнения, шагнул к ней и смотрел не отрываясь.
— Вот еще! — фыркнула Таня, закинула русую косу за спину, посмотрела своими огромными синими глазами на ребят и сказала: — Никого я не полюблю очень надо. А уж тебя, Кукушонок, и подавно. Закрой рот, а то воробей влетит. И айда в кино на семичасовой!
Она выбежала на улицу, и принцы за ней.
Только Сашка остался стоять посреди опустевшего двора. Постоял немного и тоже побрел за ребятами. По улице мчались машины, автобусы и троллейбусы. Электрические часы на столбе, пошевелив черным усом, показали без четверти семь. Шло множество пешеходов, торопясь со службы домой. Принцессы не было видно, и принцев тоже. Совсем грустно стало Сашке. Он уже решил идти домой, когда рядом остановился маленький старичок в высокой остроконечной синей шапке с красной кисточкой и тихим голосом попросил:
— Не можете ли вы… кхе… кхе… молодой человек, перевести меня на другую сторону?
Сашка взял старичка за руку и перевел через улицу.
— Спасибо! — сказал старичок и вежливо приподнял высокую синюю шапку с красной кисточкой.
Он приподнял шапку только на одну секунду, но Сашка успел заметить, что на голове у старичка растут не волосы, а цветы — одуванчики и ромашки. И хотя Сашка знал не очень много древних старичков, все-таки он подумал, что это странно. Да и зима ведь — какие зимой одуванчики и ромашки?!
Сашка не подал вида, что разглядел цветы, но старичок сам догадался, поднялся на носки, чтобы дотянуться до уха мальчика, и зашептал:
— Тут нечего удивляться, потому что я ведь не обыкновенный гном, а Гном Цветочный. Сам посуди, чему же расти на голове Цветочного Гнома? — В молодые годы росли пионы и розы, а теперь… кхе, кхе… одуванчики и ромашки. Это ведь тоже не так уж плохо.
— Нет, я ужасно люблю одуванчики и ромашки, — сказал Сашка и по лицу гнома угадал, что его ответ понравился.
— Да, — сказал гном, — одуванчики и ромашки — хорошие цветы. И я очень рад, что встретился с тобой, потому что ты воспитанный мальчик и у тебя на лице столько прекрасных веснушек, таких ярких, что они даже светятся; а веснушки — цветы весны. И я рад, что встретился с тобой сейчас, потому что сегодня у меня особенный день. Десять тысяч лет я был Цветочным Гномом, а теперь перехожу на пенсию и становлюсь гномом-пенсионером! Пойдем ко мне и посидим вместе: в такой вечер не очень приятно быть одному. А я сделаю для тебя свое самое последнее волшебство.
У цветочного гнома
Гном жил на четвертом этаже обыкновенного шестиэтажного дома. В комнате его около двери стоял кактус, согнувшийся от старости, с длинными колючками. На полу и на подоконнике выстроились горшки с цветами: розами, гвоздиками, фиалками, астрами и всякими другими, названий которых Сашка не знал.
Между цветами, громко жужжа, летало множество пчел и шмелей. Посреди комнаты стоял стол — лист водяной лилии на зеленом стебле.
— Милости просим! — сказал гном и повесил на одну из колючек кактуса пальто и шапку.
Сашка тоже повесил на кактус куртку и кепку.
— Тжи-тжи, — сказал гном. — Тжи-тжи!..
Пчелы и шмели еще быстрее стали летать от цветка к цветку. Они роняли в чашки — ландышевые колокольчики — капли цветочного нектара.
— Скоро мы расстанемся, мой мальчик, — сказал гном. — Запомни, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, скажи такие слова: «Тамбарато клуторео римбеоно», и я появлюсь. Но я могу прийти к тебе, только если ты будешь один. И только два раза в жизни я откликнусь на твой зов.
Гном и Сашка выпили цветочный нектар за счастье всех хороших людей и всех хороших гномов.
— А теперь, — торжественно сказал гном, — подумай хорошенько, какое волшебство ты хочешь, чтобы я сделал для тебя.
Сашке и думать было нечего: больше всего на свете он хотел, чтобы веснушки у него на лице стали невидимыми…
Ах, наверно, Сашка слишком тихо высказал свое желание. Да еще пчелы и шмели громко жужжали, заглушая голос мальчика. Поэтому-то и произошло ужасное несчастье, о котором будет рассказано в этой правдивой истории.
— Быть по-твоему! — воскликнул гном и высыпал на середину стола — листа водяной лилии — зеленый порошок из зеленой коробочки.
Зеленый туман, пахнущий цветами и травами, поднялся над столом и окутал все, что было в комнате. Из дымки парами стали появляться цветы: пион с бледно-желтой розой, тюльпан с астрой, важный львиный зев с маргариткой. И почему-то Сашка совсем не удивился: как это цветы ходят словно человечки, мягко ступая крошечными ногами.
Лица у цветов были печальные, цветы выходили из зеленого тумана и, коснувшись руками мальчика, повторяли одно и то же:
— Что же теперь с тобой будет?!
И, сказав это, снова скрывались.
А потом зеленый туман рассеялся, и Сашка увидел, что он снова стоит у ворот своего дома под ярким уличным фонарем, там, где гном попросил перевести его через улицу. Только автобусов, автомобилей и пешеходов к вечеру стало гораздо меньше.
Сашка подумал, что, может быть, вся история с Цветочным Гномом приснилась ему да и сейчас он спит, и быстро проговорил стишок, по которому Таня узнавала, снится ли это или происходит на самом деле:
Сашка проговорил Танин стишок, как можно шире открыл глаза и понял нет, он не спит.
Часы показывали без двадцати девять, значит, подумал он, Кешка и другие принцы и принцесса вот-вот вернутся с семичасового сеанса.
Он обрадовался и решил, что расскажет обо всем ребятам — вот удивятся-то.
Сашка понимает, что произошло
Только он успел это решить, в конце улицы показались принцесса и принцы. На ходу они переговаривались веселыми голосами — значит картина была хорошая.
Принцы подбежали и остановились на своем любимом месте у часов. Принцесса стояла так близко от Сашки, что могла бы погладить его по голове, как она иногда делала.
— И куда это Кукушонок подевался? — невесело проговорила принцесса.
Она смотрела огромными синими глазами вперед, но почему-то не видела Сашки.
— Ой, ребята! — воскликнула она. — Смотрите, какие красивые желтые искорки. Вот, рядом со мной!
Принцесса сказала это и вместе с принцами побежала к воротам.
Только Сашка не двинулся с места. Он зажмурился, протянул вперед руку, а потом стал медленно открывать глаза. И когда он совсем открыл их, то увидел… В том-то и дело, что он ничего не видел. Он снял варежку, но и без варежки рука не стала видимой.
Теперь Сашка понял, что с ним произошло. Старичок гном не расслышал и превратил в невидимку его, а веснушки оставил видимыми.
Кукушонок бежал домой и думал: «Но мама-то меня увидит!»
На звонок мама открыла сразу: время было позднее.
— Опять ребята балуются, — тихо сказала она и закрыла дверь; Сашка под ее рукой проскользнул в квартиру.
Мама позвонила по телефону Тане, спросила:
— Ты Сашку моего не встречала? — и медленно опустила трубку. — Боже мой! Боже мой! Где же он пропадает? — прошептала она.
— Я здесь! — сказал Сашка.
— Не смей играть со мной в прятки! Я и так переволновалась.
Но Сашка и не думал играть в прятки.
— Где же ты? — уже сердито окликнула мама.
Тогда Сашка рассказал, что с ним произошло.
— Глупый, скверный гном! — воскликнула мама и заплакала. — Сколько раз я предупреждала, — не смей говорить с незнакомыми! Какой злой гном!
— Нет, — сказал Сашка, — гном добрый, просто он не расслышал.
— Веснушки видны… — сквозь слезы сказала мама. — Они даже светятся. Одни только веснушки…
Мама пошарила в воздухе и посадила сына к себе на колени.
— Я выпью бутылку чернил, — сказал Сашка.
— Выдумал! Так и отравиться недолго. Я тебе никогда не позволю.
— Тогда я вымажусь черной… нет, лучше желтой ваксой. И ты меня натрешь щеткой.
— Нет, нет! — сказала мама.
Она выбежала на кухню и скоро вернулась с чашкой гоголя-моголя и бутылкой с рыбьим жиром:
— Это обязательно поможет. Доктор говорит, что это всегда помогает.
Сашка терпеть не мог гоголь-моголь, но съел все, что было в чашке, и, взглянув на маму, умоляюще спросил:
— Немножко видно? Чуточку?
— Иди спать, — сказала мама, даже забыв о рыбьем жире. — Иди спать. У меня предчувствие, что завтра мы проснемся, и все будет… ну, как всегда!..
Она подождала, пока Сашка разденется, подоткнула одеяло, наугад поцеловала сына и вышла из Сашкиной комнаты.
Гном гадает по ромашке
— Тамбарато клуторео римбеоно! — прошептал Сашка, как только остался один.
Гном сразу появился. Он снял шапку, аккуратно расчесал гребенкой ромашки и одуванчики и подошел к Сашиной постели.
Лицо гнома было очень довольное.
— Здорово получилось, — сказал он, наклонив голову, маленькой сморщенной ладонью погладил Сашку по лицу и удивленно воскликнул: — Да ты плачешь? Почему?.. Ах, вот в чем дело! Я, старый дурак, ослышался. Но это же так прекрасно — быть невидимкой! Кино? Ехе, кхе… на любой сеанс, все равно, можно до шестнадцати лет или нельзя. Футбол? На любую трибуну! В трамвай? Милости просим без билета. Хоть в космический корабль…
Сашка всхлипывал:
— Пусть, пусть хоть мама меня видит. И Таня. И Мария Петровна, если я приготовил уроки…
— Да, да… — печально сказал гном, в глубокой задумчивости шагая из угла в угол. — В сущности, у гномов все, как у людей. Думаешь сделать самым прекрасным образом, а получается хуже некуда. Конечно, неделю назад или даже вчера я бы тебя в два счета расколдовал. Но теперь я на пенсии. А гномам-пенсионерам нечего думать о волшебстве.
Гном поднял голову и огляделся. На стене висел солдатский вещмешок.
— Хм… — пробормотал гном. — А если попробовать все-таки?.. Чей это мешок?
— Дедушкин… — сквозь слезы выговорил Сашка. — Он с ним уходил на фронт и с ним вернулся в сорок пятом.
— Прекрасно, — сказал гном. — Солдатский мешок счастливый, раз солдат вернулся с войны… А если не выйдет?.. Так ведь другого не придумаешь! Погадать? Хотя я не очень люблю всякие суеверия. Ну, а вдруг?..
Гном сорвал с головы самую большую ромашку и стал отрывать лепесток за лепестком, приговаривая:
— Получится… заблудится… с дороги собьется… домой вернется…
Лепестки падали на пол.
— Страшной смертью умрет… — бормотал гном, — счастье найдет… получится… заблудится… с дороги собьется… домой вернется… страшной смертью умрет…
Последний лепесток оставался на ромашке. Только странный какой-то. Вроде бы и лепесток, но очень маленький и кривой, и чуть синеватый. Гном протянул руку к этому лепестку, но не тронул его и тихонько проговорил:
— Принц Звездочка! Теперь я буду звать тебя так. Есть одно-единственное средство расколдовать тебя. Но средство это трудное и опасное.
— Я ничего не боюсь! — сказал Сашка, хотя он многого боялся — темноты, диктантов, Марии Петровны, когда она сердитая, Кешки, когда тот с мячом несся к Сашкиным воротам. — Я ничего не боюсь! — твердо повторил Сашка.
— Это великолепно, что ты ничего не боишься! — воскликнул гном и от радости захлопал в ладоши. — Мое средство по плечу только самому храброму. Вставай! Одевайся потеплее — шубу, валенки, шапку-ушанку. Вещмешок за спину! Вот так… Ну, посидим перед дорогой. На всякий случай запомни: последнюю неделю перед Новым годом и в первый новогодний день все звери понимают людей, а люди — зверей. Может быть, тебе это пригодится… А теперь самое главное. Когда встретишь веснушчатого человека, скажи про себя: «Веснушка, веснушка! С носа слезай, в мешок полезай!» Наберется полный мешок веснушек, возвращайся домой, позови меня, и я тебя в два счета расколдую.
Не очень приятно в декабрьский мороз — а всего-то одна неделя оставалась до Нового года, — да еще глухой ночью, уходить из теплой комнаты в неведомый путь. Но что поделаешь, если иначе нельзя?
— Согласен? — еще раз спросил гном.
— Согласен, — ответил Сашка.
Как только гном услышал это, он ухватился за кривенький синеватый лепесток — последний у ромашки, сказал:
— Маленький-то маленький, но маленькие чаще всего и говорят правду, — и оторвал лепесток.
Едва только он оторвал его, лепесток превратился в белую птицу с синими крыльями, как у зимородка. Птица стрелой взвилась в воздух и звонким голосом пропела: «Счастье найдет!»
Сразу исчез потолок, тонкая стенка, за которой спала, горько всхлипывая во сне, Сашина мама. Исчезли гном, весь дом N 10…
Кругом шумел дремучий бор. Ярко освещенные луной стояли высокие ели. Кутаясь в снежные шубы и потрескивая от мороза, они пели:
Сашка прислушался к песне и побежал в глубь леса.
Сашка знакомится с зайцем, варит с ним суп и говорит о жизни
Невесело было на душе у Сашки. А тут еще мимо пробежал Заяц и изо всех сил крикнул:
— Спасите!
Сашка посмотрел и увидел два зеленых огня. Он вначале подумал: «Машина с зелеными фарами». Вгляделся, а это волк. Сашка едва успел юркнуть за сосну. Волк прыгнул и опустился совсем рядом. Потом снова сжался для прыжка, взвился в воздух, и еще б секунда — конец косому.
Сашке так страшно стало за Зайца, что он, забыв об опасности, закричал:
— Стрелять буду!
От человеческого голоса волк шарахнулся в чащу. Глядит из-за стволов зелеными глазами, думает: «Голос — человеческий, но тоненький. Да и какой охотник станет предупреждать волка?! Взял да и пристрелил. Нет, это не охотник, а мальчишка заблудился. Заяц убежал, не догонишь. Хорошо бы хоть человечинкой закусить. В мороз ложиться натощак — самое вредное дело». Подумал все это волк, вышел на дорожку и сказал сладим голосом:
— Ты чего испугался? Я с косым в прятки играл. Теперь, если хочешь, с тобой поиграем, погреемся. Я ведь хорошо вижу — вон ты где, во-о-он!
Очень хотелось Сашке сказать волку: «Старый, а врешь! Ничего ты не видишь, потому что я невидимка». Но он удержался и тихонько, на носках, пошел прочь.
А потом побежал что есть духу.
И все ему казалось, кто-то дышит близко, за спиной — догоняет.
Бежал Сашка, бежал — чувствует, нет больше сил, и остановился. Будь что будет…
— А я думал, ты волк! — сказал Сашка, обернувшись и увидев косого.
— Какой я волк, если я Заяц. Волк давно спит. А мне не захотелось тебя одного в лесу оставлять. Мало ли чего…
— Как ты меня нашел? — спросил Сашка.
— По следам, — ответил Заяц. — Следы, а над ними искры золотые.
— Есть хочется и холодно, — пожаловался Сашка.
— Беда не велика.
Заяц убежал и скоро вернулся. Идет на задних лапах, а в передних у него морковка, три картошки и петрушка. Заяц бросил все это на снег и говорит:
— Давай супчику горячего сварим! Посмотри, что у тебя там, в мешке. В солдатских мешках много чего бывает.
Сашка вытряхнул мешок, и на снег вывалились соль в тряпочке, коробок спичек, завернутый в клеенку, закопченный котелок и две ложки.
Натаскали Заяц с Сашкой хворосту, сидят у огня, варят суп в котелке и разговаривают.
— Дедушка у тебя живой? — спрашивает Заяц.
— Его с войны раненого привезли… Он через год умер… А у тебя дедушка живой?
— Охотники убили.
Понравился Сашке Заяц, он и рассказал, что с ним приключилось.
— Не знаю, что и посоветовать, — ответил Заяц. — Если бы тебе шишки были нужны или желуди, а то — веснушки. Где их найдешь в лесу — веснушки?! Веснушчатых волков я не встречал. И лисиц, и медведей веснушчатых тоже не встречал. Дедушка, когда живой был, рассказывал, будто есть такие звери с длинной шеей — выше сосны, так у них по всей шкуре вроде веснушек. И кошки есть больше человека, тоже вся шкура в веснушках.
«Это он о жирафах и леопардах, — догадался Сашка. — Есть-то они есть, но за морем — в Африке».
— И еще дедушка рассказывал, что где-то недалеко тут есть царство-государство, называется Золотое. Может, там… Только очень оно страшное!
— Чем же страшное? — спросил Сашка.
— Дедушка рассказывал: окружено Золотое царство золотой оградой. А за оградой золотой дворец. И там на золотом троне царь Колдун. Приведут тебя к царю Колдуну, и он задаст один-единственный вопрос, а какой — никому не известно. Ответишь как нужно, скажи три каких хочешь желания, Колдун выполнит. А не ответишь — отрубят голову.