неодолимая причастность
к корням невидимым своим.
472
По всей глубинной сути я еврей,
и кровь моя судьбу творит сама,
я даже тёмной глупости моей
могу придать подобие ума.
473
Высветив немыслимые дали
(кажется, хватили даже лишку),
две великих книги мы создали:
Библию и чековую книжку.
474
Мы живем на белом свете
вроде табора цыганского,
и растут по всей планете
брызги нашего шампанского.
475
Полемики, дискуссии, дебаты —
кончаются, доспорившись до хрипа,
согласием, что снова виноваты
евреи неопознанного типа.
476
Умения крутиться виртуозы
и жить, а не гадать, вращая блюдце, —
евреи, проливающие слезы,
обычно одновременно смеются.
477
Среди болотных пузырей,
надутых газами гниения,
всегда находится еврей —
венец болотного творения.
478
Весьма проста в душе моей
добра и зла картина:
ты даже дважды будь еврей,
но важно, что скотина.
479
Мы удивительный народ
в толпе людской реки,
и пишем мы наоборот,
и живы вопреки.
480
Еврея тянет выше, выше,
и кто не полный идиот,
но из него портной не вышел,
то он в учёные идет.
481
Надеждой душу часто грея,
стремлюсь я форму ей найти;
когда нет денег у еврея,
то греет мысль: они в пути.
482
Евреи ходят в синагогу,
чтобы Творец туда глядел
и чтоб не видно было Богу
всех остальных еврейских дел.
483
Еврей, зажгя субботнюю свечу,
в мечтательную клонится дремоту,
и вёе еврею в мире по плечу,
поскольку ничего нельзя в субботу.
484
Между скальных, но обломков,
между крупных, но объедков —
я живу в стране потомков,
облучённых духом предков.
485
Когда-то всюду
злаки зрели,
славяне строили
свой Рим,
и древнерусские евреи
писали летописи им.
486
Когда еврей наживой дорожит
в убогом вожделении упрямом,
то Бога я молю, чтоб Вечный жид
не стал в конце концов Грядущим Хамом.
487
Хотя весьма суха энциклопедия,
театра лёгкий свет лучится в фактах;
еврейская история – трагедия,
но фарс и водевиль идут в антрактах.
488
Я здесь уже когда-то умирал
и помню, как я с близкими прощался,
сюда я много раз, как бумеранг,
из разных прошлых жизней возвращался.
489
Напрасно осуждается жестокий
финансовый еврейский хваткий норов:
евреи друг из друга давят соки
похлеще, чем из прочих помидоров.
490
Всё мне по душе – тепло и свет,
радости свободы, шум и споры;
здесь я жить хотел бы столько лет,
сколько там сулили прокуроры.
491
Страну мою на карте обнаружив,
на внешние размеры не смотри:
по площади ничтожная снаружи,
она зато огромна изнутри.
492
Сойдясь из очень разных дальностей
в ничью пустынную страну,
евреи всех национальностей
слепить пытаются одну.
493
Среди трущоб и пустырей,
между развалин и руин
возводит лавочку еврей,
и в этом храме он раввин.
494
Мне люди здесь понятны и близки,
а жизни, проживаемые нами,
полны тугого смысла – и тоски,
когда его теряешь временами.
495
В соплеменной тесноте
все суются в суету,
чтобы всунуть в суете
всяческую хуету.
496
Наш век был изрядно трагический,
но может еврей им гордиться,
отныне наш долг исторический —
как можно обильней плодиться.
497
Смотрю на волны эмиграции
я озадаченно слегка:
Сальери к нам сюда стремятся
активней Моцартов пока.
498
Меняются наши натуры
под этой земли кипарисами,
мышата из храма культуры
ведут себя зрелыми крысами.
499
Из поездок вернувшись домой,
наслаждаюсь текущим из давности
ароматом безмерно родной
местечковой великодержавности.
500
Нам мечта – путеводная нить,
мы в мечте обретаем отраду;
чтоб мечту про Израиль хранить,
уезжают евреи в Канаду.
501
Где нашу восхитительную прыть
не держат на коротком поводке,
там люди начинают говорить
на местном, но еврейском языке.
502
Любому призыву и вызову
до ночи доступен мой дом;
благодаря телевизору
все время я в стаде родном.
503
Губительно и животворно
в прямом и переносном смысле
по всей земле взрастают зёрна
еврейских сеятелей мысли.
504
Заметно станет много позже
по выпекаемому тесту,
что все привезенные дрожжи
здесь очень вовремя и к месту.
505
На тайный пир души моей
сегодня трое званы снова:
дух-россиянин, ум-еврей
и память с мусором былого.
506
Теперь уже я спину как ни горби,
мне уровень доступен лишь житейский;
я русский филиал всемирной скорби
постиг намного глубже, чем еврейский.
507
Всегда еврей – активный элемент
везде, где сокрушают монументы;
похоже, что евреи – инструмент,
которым Бог вершит эксперименты.
508
Век за веком в реках жизни мы тонули
и в чужой переселялись огород;
мы забывчивы ко злу не потому ли,
что настолько мы рассеянный народ?
509
Повсюду, где превратности злосчастия
насилуют историю страны,
отсутствие еврейского участия
евреев не спасает от вины.
510
Когда Россия дело зла
забрала в собственные руки,
то мысль евреев уползла
в диван культуры и науки.
511
Напрасно те дали холодные
евреи клянут и ругают,
где русские песни народные
другие евреи слагают.
512
И делаюсь, иллюзии развеяв,
подобен я опасливому зверю,
не веря никому, кроме евреев,
которым я тем более не верю.
513
Обидно старому еврею,
что врал себе же самому
и слепо верил, что прозрею
и Бога с возрастом пойму.
514
Плюёт на ухмылки, наветы и сплетни
и пляшет душа под баян,
и нет ничего для еврея заветней
идеи единства славян.
515
Когда идет войною брат на брата
и валится беда на человеков,
какая-то всегда здесь виновата
еврейская идея древних греков.
516
Потом у России изменится нрав,
он будет светлей и добрей,
и станет виднее, насколько был прав
уехавший раньше еврей.
517
Не тёрся я у власти на виду
и фунты не менял я на пиастры,
а прятался в бумажном я саду,
где вырастил цветы экклезиастры.
518
Еврей – не худшее создание
меж Божьих творческих работ:
он и загадка мироздания,
и миф его, и анекдот.
519
Лишь там, куда я попаду,
пойму, чего мы там достигли;
уверен я, что и в аду
мы вертим наши фигли-мигли.
520
Ни за какую в жизни мзду нельзя душе влезать в узду
Как я живу легко и гармонично,
как жизнь моя, о, Господи, светла,
обругана подонками публично
и временем обобрана дотла.
521
Ни в чём на свете не уверен,
живя со смутной всё же верой,
я потому высокомерен,
что мерю жизнь высокой мерой.
522
Характер мой – отменно голубиный,
и ласточки в душе моей галдят,
но дальше простираются глубины,
где молча птеродактили сидят.
523
С Богом я общаюсь без нытья
и не причиняя беспокойства:
глупо на устройство бытия
жаловаться автору устройства.
524
Сегодня жить совсем не скучно:
повсюду пакость, гнусь и скверна,
ёсе объясняется научно,
и нам неважно, что неверно.
525
Бог мало кого уберёг или спас,
Он копит архив наблюдений,
в потоке веков изучая на нас
пределы душевных падений.
526
Душа всегда у нас болит,
пока она жива и зряча,
и смех – целебный самый вид
и сострадания и плача.
527
Живу сызмальства и доныне
я в убежденности спокойной,
что в мире этом нет святыни,
куска навоза недостойной.
528
Вся история нам говорит,
что Господь неустанно творит:
каждый год появляется гнида
неизвестного ранее вида.
529
И думал я, пока дремал,
что зря меня забота точит:
мир так велик, а я так мал,
и мир пускай живет как хочет.
530
Ангел в рай обещал мне талон,
если б разум я в мире нашел;
я послал его на хуй, и он
вмиг исчез – очевидно, пошел.
531
Причудлив духа стебель сорный,
поскольку если настоящий,
то бесполезный, беспризорный,
бесцельный, дикий и пропащий.
532
На путях неразумно окольных
и далёких от подвигов бранных
много странников подлинно вольных
и на диво душевно сохранных.
533
Когда внезапное течение
тебя несёт потоком пенным,
то ясно чувствуешь свечение
души, азартной к переменам.
534
А что, как мысли и пророчества,
прозрения, эксперименты
и вообще всё наше творчество —
Святого духа экскременты?
535
С укором, Господь, не смотри,
что пью и по бабам шатаюсь:
я всё-таки, черт побери,
Тебя обмануть не пытаюсь.
536
Пустым горением охвачен,
мелю я чушь со страстью пылкой;
у Бога даже неудачи
бывают с творческою жилкой.
537
Всего одно твержу я сыну:
какой ни сложится судьба,
не гнуть ни голову, ни спину —
моя главнейшая мольба.
538
Когда клубятся волны мрака
и дух мой просит облегчения,
я роюсь в книгах, как собака,
ища траву для излечения.
539
Душа моя, признаться если честно,
черствеет очень быстро и легко,
а чёрствому продукту, как известно,
до плесени уже недалеко.
540
Мы пленники общей и тёмной судьбы
меж вихрей вселенской метели,
и наши герои – всего лишь рабы
у мифа, идеи и цели.
541
На мир если смотреть совсем спокойно,
то видишь в умягчающей усталости,
что мало что проклятия достойно,
но многое – сочувствия и жалости.
542
На свете столько разных вероятностей,
внезапных, как бандит из-за угла,
что счастье – это сумма неприятностей,
от коих нас судьба уберегла.
543
Из бездонного духовного колодца
ангел дух душе вливает (каждой – ложка),
и естественно, кому-то достается
этот дух уже с тухлятиной немножко.
544
У душ (поскольку Божьи твари)
есть духа внешние улики:
у душ есть морды, рожи, хари
и лица есть, а реже – лики.
545
Мне кажется порой, что Бог насмешлив,
но только по своей небесной мерке,
и каждый, кто избыточно успешлив,
на самом деле – просто на проверке.
546
Подобно всем, духовно слеп
в итоге воспитания,
я нахожу на ощупь хлеб
душевного питания.
547
Творец был мастером искусным —
создал вино и нежных дам,
но если Он способен к чувствам —
то не завидует ли нам?
548
Судьбы своей мы сами ткём ковёр,
испытывая робость и волнение;
нам вынесен с рожденья приговор,
а мы его приводим в исполнение.
549
Я всюду вижу всякий раз
души интимную подробность:
то царство Божие, что в нас, —
оно и есть к любви способность.
550
Во мне то булькает кипение,
то прямо в порох брызжет искра;
пошли мне, Господи, терпение,
но только очень, очень быстро.
551
Тоской томится, как больной,
наш бедный разум, понимая,
что где-то за глухой стеной
гуляет истина немая.
552
Мало что для меня несомненно
в этой жизни хмельной и галдящей,
только вера моя неизменна,
но религии нет подходящей.
553
Мольбами воздух оглашая,
мы столько их издали вместе,
что к Богу очередь большая
из только стонов лет на двести.
554
Душа моя безоблачно чиста,
и крест согласен дальше я нести,
но отдых от несения креста
стараюсь я со вкусом провести.
555
Надо пить и много и немного,
надо и за кровные и даром,
ибо очень ясно, что у Бога
нам не пить амброзию с нектаром.
556
Чтоб нам в аду больней гореть,
вдобавок бесы-истязатели
заставят нас кино смотреть,
на что мы жизни наши тратили.
557
Знать не зная спешки верхоглядства,
чужд скоропалительным суждениям,
Бог на наше суетное блядство
смотрит с терпеливым снисхождением.
558
Мы славно пожили на свете,
и наши труды не пропали,
мы сами связали те сети,
в которые сами попали.
559
Волшебно, как по счету раз-два-три
и без прикосновенья чьих-то рук,
едва мы изменяемся внутри,
как мир весь изменяется вокруг.
560
Я праведностью, Господи, пылаю,
я скоро тапки ангела обую,
а ближнего жену хотя желаю,
однако же заметь, что не любую.
561
Душою ощутив, как мир прекрасен,
я думаю с обидой каждый раз:
у Бога столько времени в запасе —
чего ж Он так пожадничал на нас?
562
Нездешних ветров дуновение
когда повеет к нам в окно,
слова «остановись, мгновение»
уже сказать нам не дано.
563
А вдруг устроена в природе
совсем иная череда,
и не отсюда мы уходим,
а возвращаемся туда?
564
Загадочность иного бытия
томит меня, хоть я пока молчу,
но если стану праведником я,
то перевоплощаться не хочу.
565
Игра ума, фантом и призрак
из мифотворческой лапши,
душа болит – хороший признак
сохранности моей души.
566
Твёрдо знал он, что нет никого
за прозрачных небес колпаком,
но вчера Бог окликнул его
и негромко назвал мудаком.
567
Забавно, что словарь мой так убог,
что я, как ни тасуй мою колоду,
повсюду, где возникло слово «Бог»,
вытаскиваю разум и свободу.
568
Напрасно ищет мысль печальная
пружины, связи, основания:
неразрешимость изначальная
лежит в узлах существования.
569
Любую, разобраться если строго
и в жизни современной и в былой,
идею о добре помять немного —
и сразу пахнет серой и смолой.
570
Я спокойно растрачу года,
что ещё мне прожить суждено,
ибо кто я, зачем и куда —
всё равно мне понять не дано.
571
Для тяжкой тьмы судьбы грядущей
лепя достойную натуру,
Творец в раствор души растущей
кладёт стальную арматуру.
572
Меняется судьбы моей мерцание,
в ней новая распахнута страница:
участие сменив на созерцание,
я к жизни стал терпимей относиться.
573
Я с радостью к роскошному обеду
зову, чтобы обнять и обласкать
того, кто справедливости победу
в истории сумеет отыскать.
574
Увы, в обитель белых крыл
мы зря с надеждой пялим лица:
Бог, видя, что Он сотворил,
ничуть не хочет нам явиться.
575
Мольба слетела с губ сама,
и помоги, пока не поздно:
не дай, Господь, сойти с ума
и отнестись к Тебе серьезно.
576
Судьба, фортуна, фатум, рок —
не знаю, кто над нами властен,
а равнодушный к людям Бог —
осведомлён и безучастен.
577
Создатель собирает аккуратно
наш дух, как устаревшую валюту,
и видимые солнечные пятна —
те души, что вернулись к абсолюту.
578
Давай, Господь, поделим благодать:
Ты веешь в небесах, я на ногах —
давай я буду бедным помогать,
а Ты пока заботься о деньгах.
579
Задумано в самом начале,
чтоб мы веселились не часто:
душа наша – орган печали,
а радости в ней – для контраста.
580
Да, Господи, вон чёрт нести устал
со списками грехов мой чемодан,
да, я свой век беспечно просвистал,
но Ты ведь умолчал, зачем он дан.
581
В моей душевной смуте утренней,
в ее мучительной неясности
таится признак некой внутренней
с устройством жизни несогласности.
582
Творец забыл – и я виню
Его за этот грех —
внести в судьбы моей меню
финансовый успех.
583
Пылал я страстью пламенной,
встревал в междоусобие,
сидел в темнице каменной —
пошли, Господь, пособие!
584
В людях есть духовное несходство,
явное для всех, кто разумеет:
если в духе нету благородства,
то не из души он тухло веет.
585
Что для нас – головоломка,
духом тайны разум будит —
очевидно, для потомка
просто школьным курсом будет.
586
Я уже привык, что мир таков,
тут любил недаром весь мой срок
я свободу, смех и чудаков —
лучшего Творец создать не мог.
587
В духовной жизни я такого
наповидался по пути,
что в реках духа мирового
быть должен запах не ахти.
588
Хранителям устоев и традиций —
конечно, если рвение не мнимое,
нельзя ни мельтешить, ни суетиться,
чтоб не скомпрометировать хранимое.
589