Лязгнул запор, и дверь с грохотом открылась.
— Спасибо, что заглянули! — крикнул Денис вслед дядьке, когда дверь за ним уже с лязгом затворилась.
Но не успел он закрыть глаза, как снова лязгнула дверь и охранник суровым голосом выкрикнул:
— Грязнов, с вещами на выход!
— Ну вот, выспался… — Денис сунул ноги в кроссовки. — Кто там еще?..
Лидский сидел за столом начальника отделения и подписывал всякие бумажки.
— Под вашу ответственность? — спросил еще раз начальник отделения милиции.
— Да, под мою личную. Могу содрать с него подписку о невыезде.
— Сдерите.
Лидский вынул из папки бланк и протянул Денису:
— Подпиши.
Денис молча подписал.
Начальник отделения повертел бумажку в руках, сунул в папку и сказал:
— Свободен…
— Извини, что раньше не вынул. — Эдуард Николаевич посмотрел на часы. — Рассказывай. Что за бабки?
— Которые под шкафом? — Грязнов улыбнулся.
— Да, которые под ним. — Лидский удивленно посмотрел на него. — И вообще, я не понимаю, чего ты лыбишься? Если на кейсе хоть один твой пальчик найдут, ты знаешь, сколько тебе мотать светит?
Денис остановил «жигуль» у ближайшего ларька, купил свежий батон.
— Извините, со вчерашнего вечера не ел. — Он набил рот мякотью. — На чем мы…
— На пальчиках твоих. Если их найдут…
— Не найдут, Эдуард Николаевич. Он мне этот саквояж как только ни совал! Но я ж не идиот.
— Ты Белоусова имеешь в виду? — Лидский закурил.
— Да, его. Его и Некрасову. — Денис давился батоном. — Надо было хоть пива купить, а то не лезет всухомятку.
— Давай не тяни.
— Значит, так, они приходили к Петрову незадолго до смерти. Приходили за пленками. Я решил взять на пушку и прямо сказал Некрасовой, что все знаю. Тут приходит Белоусов — и давай меня пугать. Если не отступлюсь, попрут из Москвы или вообще… того… до утра не дотяну. А если отстану от них, он мне даст двести штук.
— И ты, конечно, отказался? — Лидский достал из кармана пиджака диктофон.
— Конечно. — Грязнов вздохнул. — Дурак?
— Ну теперь мою пленочку послушай. Узнаёшь свой голос?
Лидский нажал на кнопку.
«И сколько тут?»
«Двести тысяч».
«Ни фига себе. И что, все настоящие?..»
«Тебе мало?»
«Мало».
«Ну а сколько ты хочешь?»
«Даже не знаю. Не подумал пока. А как вы считаете?..»
— Что на это скажешь? — Лидский отключил диктофон и сунул в карман. Пришло прямо в прокуратуру.
— Ну что сказать… Умно. И смонтировано классно… — Денис отломил кусок хлеба. — Вот, значит, почему там не двести штук было, а триста. Серьезно. Знаете, Эдуард Николаич, я тут с одним парнем поговорил…
— В смысле?
— Ну есть у меня один дружок, умелец. Попросил я его выяснить, кому Некрасова бабки платит. Он сначала взялся, а когда я к нему пришел, а он мне: не влезай — убьет. Медведев не послушался, полез — уложили его в гроб, и вот вам результат. А у вас что?
— У меня?.. — Лидский пожал плечами. — А у меня ничего пока. Ладно, начинаем крутить Белоусова и Некрасову. Завтра с утра еду к Петрову, нужно и его хорошенько покрутить…
— Эдуард Николаевич, а вам не кажется, что был кто-то еще? — спросил вдруг Денис.
— В смысле? — не понял Лидский.
— Ну-у… — Грязнов откусил еще кусок хлеба. — Был кто-то, кто всех их очень хорошо кинул. Кто-то, кто всю кухню их знал и…
— А знаешь, как дело началось? — перебил его Лидский. — Нам позвонили.
— Кто?
— Не мне лично. Есть такое понятие — информатор.
— Мгм…
— Я следователь, пользоваться услугами информаторов не имею права.
— Да, кажется, это епархия оперов…
— У нас в прокуратуре есть специальная линия — вроде телефона доверия. Любой может позвонить и оставить информацию. Если информация ценная, то информатору присваивается код. Открывается счет в банке на предъявителя и перечисляются деньги. Полная анонимность, никто никого не знает.
— Ну и как, ценная была информация? — Денис посмотрел на часы.
— Аск! Он в свое время сдал нам сделку с месторождением, всю схему рассказал.
— Много заработал?
— Много. — Лидский кивнул. — Только ни копейки со своего счета не снял.
— А какой ему код присвоили, знаете?
— Я же сказал, что с информаторами не общаюсь. Мне и записи разговоров дали послушать только потому, что дело особо важное.
— Как думаете, записи сохранились?
— Может, и сохранились. — Лидский пожал плечами. — Только ни один опер своего информатора не сдаст. И скорее всего, их отстенографировали и уничтожили.
— А узнать сможете? Может, хотя бы код. Хотя что он даст?..
Лидский на минуту задумался.
— Все-таки противно на душе. Вот знаешь, никогда так противно не было…
— Ничего, сейчас домой приедете, спать ляжете.
— Да не сплю я!
— Извините.
Лидский помолчал.
— А ты куда?
— Вот вас завезу, домой заскочу на минутку — и к Петрову.
— Ночью?
— Так, может, он тоже не спит…
Выбитая дверь так и лежала в прихожей. Весь пол был усеян битой посудой, выброшенными из шкафов книгами, одеждой, бельем.
— Блин, надо было бабки взять… — Денис поднял дверь и попытался приладить ее на место.
Он провозился с ней целый час. Соседи пробовали возмущаться: мол, поздновато дрелью дырки сверлить, но Денис так на них рявкнул, что мигом заткнулись. Наверное, не хотели связываться с уголовником.
— Петров Антон Владленович? — Сонная регистраторша часто заморгала и, щурясь, посмотрела на посетителя. — А прием посетителей уже закончен.
Посетитель достал удостоверение, сунул ей в окошко.
— Сейчас посмотрим. — Регистраторша полезла в журнал. — Вообще-то он в седьмой отдельной, но сегодня я вас туда все равно не…
Договорить она не успела, потому что хлопнул тихий выстрел и пуля попала ей в лоб.
Посетитель сунул руку в окошко и, схватив ее за шиворот, свалил со стула. Потом вырвал страницу из журнала и погасил настольную лампу.
Двери лифта закрывались, когда туда влетела молоденькая медсестра:
— Вам на какой?
Когда посетитель выходил на нужном ему этаже, девушка осталась лежать в лифте в луже крови. В конце коридора сидел охранник. Посетитель сразу направился к нему, спрятав пистолет за спиной…
Антон лежал на кровати и читал журнал, когда за дверью палаты раздались чьи-то быстрые шаги, а потом хлопок. Что-то грузно упало на пол и хлопнуло еще раз.
Посетитель схватил грузное тело охранника за ноги и поволок к туалету.
— Няня, утку!.. — застонал кто-то в одной из палат. — Ня-ня!..
Выйдя из туалета, посетитель поднял с пола гильзы и пошел вдоль по коридору, читая таблички на дверях палат.
Нужная дверь оказалась запертой. Он подергал ручку, потом отошел на два шага и несколько раз выстрелил в замок. И еще один раз в выглянувшего из соседней палаты старика.
Выбив дверь палаты ногой, он сразу бросился к распахнутому окну.
Фигура Антона уже маячила внизу, во дворе. Он бежал к забору, прихрамывая на левую ногу. Посетитель прицелился и выстрелил два раза. Антон вскрикнул и упал. И тут же кто-то закричал в коридоре. Завизжал от ужаса.
Посетитель навалился на кровать и припер ею дверь, потом подскочил к окну и выпрыгнул наружу.
Очутившись во дворе, он метнулся к тому месту, где должен был лежать Петров.
Но тела там не оказалось.
А в здании больницы уже зажегся свет, во двор высыпали мужики в форме охранников.
Посетитель спрятал пистолет и перемахнул через забор.
Было далеко за полночь, когда Грязнов подкатил к медицинскому институту.
— Эй, есть кто?! — Он толкнул тяжелые ворота.
Рядом завелся мотор. Зажглись фары. Отъехала машина.
— Эй, люди! Проснитесь! — закричал Денис, искоса взглянув на отъехавшую машину.
Откуда-то из темноты вынырнула черная фигура и заорала так, что Грязнов невольно отступил:
— Чего орешь?! Тут больница! Ты кто?
— Я милиционер, допустим, — соврал Денис. — Следователь, вот…
— Следователь? Уже?! Что-то быстро.
— А что такое?
— Как что, убийство!..
Дениса словно током дернуло — Антон!
И он помчался по дорожке к шумной, испуганной толпе.
Глава одиннадцатая
Денис Грязнов вышел из лифта на цыпочках, выглянул из-за угла.
Башкиров, сидящий на месте охранника у двери палаты, в которой лежал Антон, смотрел в другую сторону.
Грязнов на цыпочках стал подбираться к Башкирову, держа пистолет за спиной.
Башкиров повернулся.
— Стой! Назад!
Грязнов «выстрелил».
— Нет, Денис, слишком далеко. Этот стрелял в упор, — покачал головой Лидский. Он стоял за спиной Грязнова и наблюдал за реконструкцией преступления.
— Да знаю! — досадливо махнул рукой Грязнов. — А другого входа нет, поближе?
— Да знаю! — досадливо махнул рукой Грязнов. — А другого входа нет, поближе?
Башкиров развел руками.
— Может, охранник уснул? — безнадежно спросил Грязнов.
— Его за минуту до смерти видели — не спал, — очевидно, уже в сотый раз повторил Лидский.
— Значит, они были знакомы. Ну не мог он, — кивнул Грязнов на тело охранника под простыней, — подпустить к себе так близко.
— Или родственники? — сказал Башкиров.
Грязнов зверем посмотрел на него.
— Мы все проверим, Денис, — успокоил Башкиров Грязнова.
Эксперт-криминалист вышел из палаты Антона, снял резиновые перчатки.
— Есть какие-то ворсинки на подоконнике, будем крутить.
— Крутите, — сказал Башкиров. — А гильзы?
Эксперт помотал головой.
— Аккуратный, — со злостью сказал Башкиров.
— А женщина? — спросил Грязнов. — Это могла быть женщина?
«Некрасова! — подумал Грязнов. — Она!»
Эксперт пожал плечами.
— Вряд ли. Такую кровать не всякий мужик с места сдвинет, — кивнул он на палату Антона.
Грязнов резко развернулся и пошел к охраннику, который робко жался в углу коридора.
— Ну, страж порядка, — мрачно сказал Грязнов, — чем оправдаешься?
— Через ворота он не проходил, точно, — виновато произнес охранник. Я бы не пустил.
— Меня же пустил.
— Так вы следователь.
Грязнов уставился на охранника, словно тот сказал что-то из ряда вон.
— Что? — переспросил через паузу.
— Я говорю — вы же из милиции…
Грязнов так же резко развернулся и пошел к Башкирову.
— Или знакомый, или милиционер! — закричал он еще издали.
Башкиров почесал затылок:
— А чего, вполне…
Грязнов пошарил по карманам:
— Эдуард Николаевич, у вас случайно фоторобот не с собой?
Лидский раскрыл папку, подал Грязнову словесный портрет.
Грязнов вернулся к охраннику:
— Давай вспоминай, милиционер приходил?
— Да никто не приходил. Я ворота только вам открыл. А, да… Машина подъехала. Кажется, «шестерка». Еще до вас. Но я никого не видел.
— Тьфу! — сплюнул Грязнов в сердцах. — Точно, «шестерка»! Я же ее… Тьфу!.. — Денис вспомнил отъехавшую машину, когда он подкатил к больнице. Ведь вот же — рядом был! — Ну-ка посмотри, может быть, этот человек к вам раньше приходил, днем? — ткнул он охраннику листок. — А?
Охранник всмотрелся в фоторобот.
— Был. Похож, — удивленно сказал он. — Но не милиционер. Он еще спросил, когда прием посетителей заканчивается. Только у того брови погуще. И он уже в возрасте.
— Костя, Башкиров! Можешь отправить этого хлопца к художникам, он, кажется, видел убийцу!
— Ну пойдем поглядим, что там на улице, — сказал Башкиров.
Грязнов светил фонариком, рассматривая следы на траве.
По парку бродило еще человек пять с фонариками.
— Белоусов? Некрасова? А? — спросил Грязнов. — Кто?
Лидский наклонился, тронул пальцем траву.
— Посвети-ка… Кровь?
Грязнов тоже наклонился. Сорвал травинку с бурым пятном.
— Нет, краска здесь. Надо днем искать.
Они двинулись дальше.
— Не станет Белоусов. Сам, во всяком случае, не станет, — сказал Лидский. — А заказывать кому-то… Нет, Денис, это вообще не Белоусов. И не Некрасова. Они Антона давно могли бы и на зоне убрать.
— А вот это кровь, — снова присел Грязнов.
— Свежая, — согласился Лидский.
— Эй, эксперта сюда и фотографа! — позвал Грязнов.
— Я посмотрю в своих бумагах, — сказал Лидский. — Кто-то там рядом с ними крутился. Кто-то шестой.
Грязнов рассеянно кивнул.
— Раненый, в пижаме, в бегах… Куда он мог?
— К жене? — предположил Лидский.
Подбежали люди, защелкал фотоаппарат.
— Нет, — убежденно ответил Грязнов, — к Ксении он не пойдет.
Ксения сонно смотрела на Грязнова:
— Ты?
Грязнов, впрочем, не дал ей долго его разглядывать. Прошел в комнату, заглянул на кухню.
— Опять любовника ищешь? — Ксения усмехнулась.
— Мужа.
— Какого мужа?
— Твоего мужа! Антон сбежал из клиники!
— Как — сбежал?
— Ногами!
— Антон сбежал?
— Просыпайся, Ксения! Антон сбежал! Его убить хотели! — почти орал Грязнов. — Теперь объясни мне — почему.
— Я?
— Еще один дурацкий вопрос… — пригрозил Грязнов.
— Откуда я могу знать? — испугалась Ксения.
— Сядь. Вот сюда сядь, в кресло, — упредил желание Ксении сесть на разобранную постель Грязнов. — Теперь скажи мне: твой муж убил Некрасова или нет?
— Ну а кто же?
— Ты сама видела?
— Да-а…
Они лежали на кровати, тяжело дыша, оба блестящие от пота, и устало смотрели друг на друга.
— Ну что, все? — зло спросила Ксения.
— У тебя муж ревнивый, — выдохнул Некрасов и полез под кровать. Выудил из штанов пачку сигарет, достал две, чиркнул зажигалкой и прикурил обе.
— На, держи.
И в этот момент за стенкой, в соседней комнате, раздались голоса.
— Не пей, — просила Галя.
— Тебя не спрашивают, — огрызнулся Антон.
— Ну или хотя бы нам предложи, — сказал Белоусов. — Трескаешь в одно рыло, как алкаш какой-то.
— Тихо, — прошипел Некрасов Ксении, пытаясь натянуть брюки.
— Сейчас рюмки принесу…
Некрасов бросился к двери. Вторая нога никак не попадала в штанину. За его спиной Ксения лихорадочно куталась в покрывало…
Дверь открылась. Антон замер, так и не разрезав ножом яблоко.
За спиной Антона громко вскрикнула Галя, увидев мужа голым.
— Ты… Ты… Ах ты сука! — пробормотал Антон.
Некрасов смотрел на него холодными, злыми глазами. Вдруг улыбнулся и процедил сквозь зубы:
— А он у тебя и правда ревнивый.
Ксения закурила, дым попал в глаза, она вытерла слезы.
— Ну дальше, дальше, — поторопил ее Грязнов.
Ксения оттолкнула Антона и выскочила из комнаты. Пробежав мимо Гали и Аркадия, закрылась в ванной.
Схватила халат. И в этот момент услышала, как ударили во входную дверь. Ксения вскрикнула, выскочила из ванной — входная дверь была распахнута. Мельком взглянула в комнату. Некрасов лежал на полу. Над ним склонилась Некрасова.
Она кинулась на лестничную площадку и увидела спину сбегающего по ступенькам Антона. Попыталась догнать его, звала:
— Антон! Антон! Постой! Прости! Ну Антон!..
Но он не оборачивался.
Чуть не столкнулась с женщиной из квартиры тремя этажами ниже. Та испуганно прижалась к стене.
Ксения побежала назад в квартиру.
Дверь теперь оказалась закрытой.
Она подергала, хотела постучать, но не решилась. Забилась в угол за выставленный на площадку шкаф.
Грязнов рывком поднял Ксению с кресла. Стянул с нее халат.
— Ты что? — вяло сопротивлялась она. — А вдруг действительно муж придет.
Но Грязнов унес халат в ванную, вернулся и приказал:
— Повтори.
— Я говорю: вдруг Антон вернется.
— Повтори, что ты делала тогда, — вызверился Грязнов. — Во время убийства.
— Я побежала в ванную…
— Беги! Надевай халат!
Ксения неторопливо вышла из комнаты.
Грязнов догнал ее:
— Я сказал — беги.
Он встряхнул ее хорошенько:
— Беги!
Ксения вернулась к дивану, напряженно потерла лоб.
— Ой, людоньки добри, шо робыться, шо робыться…
Потом побежала.
Грязнов методично ударял кулаком по ладони.
Ксения выбежала из ванной:
— Все.
— Еще раз, — попросил Грязнов.
Ксения снова пробежала от дивана в ванную, снова через несколько секунд выбежала оттуда. Грязнов снова стучал кулаком по ладони:
— Раз, два, три, четыре…
— Потом я стояла на лестничной площадке, пока не приехала милиция.
— Ясно, — сказал Грязнов.
Вот теперь ему действительно кое-что становилось ясно.
Он вернулся домой под утро. Но поставил будильник на семь утра, хотя спать оставалось около часа.
Пошатался по квартире, вышел на балкон. Цыгана не было, и окна у него не светились.
— Ну чего все спят? — спросил Грязнов раздраженно и тоже лег.
Но только закрыл глаза, как в дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали, даже скорее поскреблись.
Грязнов вскинулся. Вытащил на всякий случай пистолет из кобуры, спросил через дверь:
— Кто?
— Дэн, ты один?
Цыган пронырнул в квартиру, чуть не свалив Грязнова. Тоже выглянул на балкон.
— Спрячь пушку, рано еще, — сказал Цыган, входя в комнату.
Грязнов виновато сунул пистолет в кобуру:
— Да он пустой.
— Ага, был уже пустой пистолет… Ладно, не смотри на меня как на голого. Что, и подурачиться нельзя?
— Нашел время, — сказал Грязнов. — Я вообще-то уже спал.
— Спал! Все спят! — почти повторил интонацию Грязнова Цыган. Он прошел на кухню, заглянул в холодильник, достал бутылку коньяка.