С самого утра девушка вела себя неуравновешенно. Раньше спозаранку она не срывалась, а сегодня и на Стаса накричала на утренней пробежке, и охранников в доме начала строить и равнять, что раньше с ней не случалось. Но особенно ее нервозность проявилась в спортзале.
Четыре раза в неделю Анна посещала тренировки по карате-до в спортивном клубе. Приличные дамы, те, которые при деньгах, на фитнес ходят, теннисом занимаются, а дочку генерала на восточные единоборства потянуло. Может, потому и потянуло, что генеральская дочка… Но не Стасу ее судить, как говорится, у каждого свои тараканы в голове.
В основном в клубе в это время занималась молодежь — ребята шестнадцати-восемнадцати лет. По наблюдениям Гордеева, контингент юных каратистов состоял из бойцов-середнячков. Толково работающих были единицы, и те в основном специализировались на спортивном, а не на боевом карате.
Бойцов постарше и более серьезных в плане подготовки Стас в клубе не видел. Вероятно, это было обусловлено «детским временем». Гордеев с Анной приезжали на тренировку к одиннадцати и уезжали около часу дня.
Кстати, девушка как боец выглядела намного лучше основной массы парней, занимающихся в этой группе. Более того, Анна, в отличие от них, неплохо работала в полном контакте.
Тренер, жилистый седой мужчина лет пятидесяти, предоставлял девушке относительную свободу на время занятий. Правда, она редко занималась по собственному плану и в основном работала в группе. Станислав был согласен с ее поведением. Занятия были организованы качественно, и искать добро от добра неразумно.
У Анны был постоянный партнер, с которым она после общих тренировочных упражнений проводила спарринг-бои. Парнишка лет семнадцати по имени Кирилл имел подготовку, немного не дотягивающую до уровня партнерши, но зато обладал техникой фул-контактного боя. Роста и веса они были примерно одинакового. По силе юноша, конечно, превосходил Анну, а по мастерству девушка была впереди. И это уравновешивало их в схватке. Кроме того, Кирилл не старался выложиться в удары, а девушка порой сдерживала себя, уводила руку или ногу, когда ее соперник допускал грубые ошибки и открывался для контактного выпада. На этом ограничения и заканчивались. Кстати, работали они, в отличие от остальных, без перчаток.
В этот раз Анна словно сорвалась с привязи. У Стаса сложилось впечатление, что девушка выплескивала из себя то ли злость, то ли обиду, а возможно — и то и другое. Что явилось первопричиной такого состояния Анны, что с ней происходило, Гордеев не понимал, а гадать не собирался, в его обязанности это не входило.
На разминке и тренировке девушка явно нервничала. Она выполняла все команды тренера, но проводила приемы то излишне резко, а то скомканно. Но выплеск негатива прошел именно во время спарринг-боя.
С первой секунды схватки с Кириллом, сразу после ритуального поклона, Анна яростно ринулась в атаку. Это не было похоже на те бои, которые происходили раньше. Обычно начало спарринга выглядело более мягким, и лишь к его окончанию противники расходились и работали в полную силу.
Кирилл не ожидал подобной активности и сразу пропустил пару жестких, если не сказать — жестоких, ударов. Анна, проведя обманное движение, с закрутки достала его голову подъемом стопы. В последний момент парнишка среагировал и попытался уйти от ноги соперницы, но это ему в полной мере не удалось, хотя и немного смягчило удар.
На считаные мгновения, Гордеев это видел, парнишка потерял ориентацию. Дернувшись не только головой, но и всем телом, он автоматически поставил руками защиту, однако это его не спасло. Анна, поймав равновесие после стремительной закрутки, с полуоборота исполнила боевой двойной «дим-мак — ядовитая рука»: удары в уязвимые точки тела. Она достала Кирилла «головой удава» в солнечное сплетение и шею.
Если бы эти удары нанес опытный боец, парнишке точно бы не поздоровилось. Однако Гордеев рассмотрел, что «дим-мак», исполненный девушкой, получился несколько смазанным. Анна не сумела твердо встать на ноги после прыжка, и если ее кулак точно нашел солнечное сплетение, то гортань Кирилла она не поразила, а прошла по его шее вскользь.
Но и этого ему хватило. Парень согнулся, закрывая руками живот и голову. Его лицо скривила гримаса боли. Он явно не был готов к столь жесткой борьбе.
— Ты что, очумела! — возмущенно просипел Кирилл. — Так бить!..
— Вставай, щенок! — крикнула ему Анна, нетерпеливо ударяя кулаком правой руки о ладонь левой. — Мальчику больно? Мальчик сейчас заплачет?
Кирилл застыл, переваривая услышанное. За считаные секунды выражение его лица несколько раз поменялось. Гримаса боли сменилась маской искреннего удивления, которое сменило выражение крайней злости.
— Я щенок?! — разгибаясь, мрачно уточнил Кирилл.
— Конечно, щенок! А ты что, сомневался? — издевательски хохотнула Анна.
— Тогда держись, стерва! Мальчик не плачет, но мальчик расстроен, — сквозь зубы выдавил парень и попрыгал на месте, меняя стойку с право— на левостороннюю. — Бой!
Анна вновь ринулась в атаку, однако Кирилл был готов к ее активности. Он с трудом, но отразил «хаппо-кери» — связку тройных ударов, весьма умело проведенных девушкой, и сам решительно двинулся в наступление. Парень, видимо, понимал, что мастерством он соперницу не возьмет, и потому сделал ставку на силу, которая, как известно, солому ломит.
Кирилл провел серию быстрых и мощных ударов руками и ногами. Качество исполнения, конечно, оставляло желать лучшего, он не сумел пробить защиту Анны, но стал теснить ее. Девушка попыталась исполнить очередную закрутку, но едва устояла на ногах, получив сильнейший пинок в бедро, который вряд ли мог входить в арсенал приемов какой-либо школы карате или ушу.
Анна поморщилась от боли, попыталась отступить и принять боевую стойку, однако Кирилл не дал ей этого сделать. Сохраняя короткую дистанцию, он шагнул следом за ней и, сделав обманное движение, практически без замаха чисто исполнил боксерский «крюк левой», врезав кулаком в челюсть Анне.
Девушка успела мотнуть головой, пытаясь уйти от удара, но лишь смягчила его. Надо отдать должное — Анна не растерялась, сразу закрылась руками, переступила, пытаясь в полуобороте уйти с директрисы атаки, но Кирилл не дал и этого сделать.
Он нанес ей сильнейший удар локтем в область селезенки и плечом сбил с ног. Анна потеряла равновесие и, упав, покатилась по матам.
Происходящее на татами уже мало походило на восточное единоборство, а больше смахивало на драку в подворотне. Гордеев понял, что настала пора вмешаться в тренировочный процесс, пока у его подопечной целы ребра и окончательно не испорчен фас.
— Кирилл, остановись! — крикнул Стас парню с узкой, в три ряда кресел, трибуны-балкона, протянувшегося вдоль всего зала.
Его выкрик слился с командой тренера.
— Прекратить бой! — прогремел его голос под сводами зала.
Повиновались тренеру все, кроме Кирилла и Анны. Лица обоих пылали, они никого не видели, кроме друг друга, и ничего не слышали.
Упавшая девушка перекатом ушла в сторону и энергичным «татинагаре» — разгибом вперед — вскочила.
«Молодец! Не растеклась по матам, не растерялась! — автоматически про себя отметил Станислав и тут же болезненно поморщился: — Искренне соболезную, Кирюша!»
Решительно двинувшийся к вскочившей с пола Анне Кирилл не успел среагировать на ее выпад ногой. Похоже, парень никак не ожидал, что соперница изменит технике карате и так же, как и он, перейдет на приемы уличной драки. Лишь в последнее мгновение, поймав движение ноги соперницы, парень попытался развернуться, чтобы уйти от удара, однако лишь смягчил его. Подъемом стопы Анна достала пах Кирилла, вызвав общий болезненный стон публики в зале.
Трудно судить, какой урон мужскому достоинству нанес этот удар, однако он не остановил парня. Кирилл налетел на Анну и сбил ее с ног. Они клубком покатились по матам, что есть мочи колотя друг друга.
Стас наконец вспомнил о своих служебных обязанностях. Бой, а точнее — драку, следовало немедленно прекратить, пока дело не дошло до увечий. Без синяков уж точно не обойдется…
Недолго думая, Гордеев вскочил с кресла, перебросил тело через перила балкона и мягко, по-парашютному с кувырком приземлившись, через считаные секунды был уже рядом с дерущимися. Почти одновременно со Стасом к ним подоспел и тренер.
Гордеев сграбастал за ворот кимоно Кирилла, оторвал от Анны и мощным рывком бросил в объятия спортивного наставника. Тот ухватил парня и зафиксировал его двойным нельсоном. Кирилл попытался было посучить ногами, подергаться, пытаясь вырваться из классического замка, но скоро понял, что его попытки тщетны, и затих.
В это же время Станислав занимался Анной. Девушка никак не желала успокаиваться. Прижатая к полу, она вертелась, изгибалась, пихалась и пыталась достать ногой уже не Кирилла, а удерживающего ее Стаса. При этом сквозь стиснутые зубы она приговаривала:
В это же время Станислав занимался Анной. Девушка никак не желала успокаиваться. Прижатая к полу, она вертелась, изгибалась, пихалась и пыталась достать ногой уже не Кирилла, а удерживающего ее Стаса. При этом сквозь стиснутые зубы она приговаривала:
— Сволочи! Все сволочи! Как я вас ненавижу!
— Тише, Аня! Все хорошо! Тебя никто не обидит! А этого глупого мальчишку мы накажем, — тихим голосом успокаивал ее Гордеев. — И ты сама глупышка…
После этих слов Анна замолчала и перестала дергаться. Неожиданно совершенно спокойно и негромко она обратилась к Станиславу:
— Отпусти меня. И никого не надо наказывать. Я просто сорвалась.
Гордеев освободил ее, встал и помог подняться девушке. Она поправила кимоно и шагнула к Кириллу. Тот стоял насупившись, исподлобья наблюдая за Анной. Она подошла к парню, постояла, рассматривая его хмурую физиономию, а потом не очень весело улыбнулась и протянула ему руку:
— Мир, Кирилл?
Парнишка чуточку помедлил, но все же подал ей в ответ ладонь для рукопожатия.
— Ладно, мир! — согласился Кирилл и незатейливо поинтересовался: — Ты чо, сегодня озверина перепила?
— Да так, накатило что-то… Вот такая я непредсказуемая девушка, — усмехнулась Анна. — Да и ты тоже не посмотрел, что я беззащитное, слабое существо.
— Кому-нибудь другому расскажи про свою беззащитность, — заулыбался парень. — Вон чуть наследства не лишила…
— Анна Дмитриевна! — вмешался в воркование помирившихся бойцов Гордеев. — Время! Через полчаса вы должны быть в парикмахерской.
— Знаю! — резко бросила в ответ девушка и, не глядя на Стаса, зашагала в раздевалку.
Глава 9. Пес цепной…
В этот день они накатались по Москве вдоволь. Помимо парикмахерской Анна посетила косметический салон, несколько бутиков с женской одеждой, ювелирный магазин и портниху. Все это время она вела себя так, словно Гордеева рядом с ней не было. Она не разговаривала с ним, избегала его взгляда, лишь, садясь в машину, бесцветным голосом называла очередной адрес, куда им следовало ехать.
Станислава подобная сухость клиентки особенно не заботила. Не взбрыкивает не по делу и скандалов не устраивает — и то славно. По его наблюдениям, настроение девушки до самого вечера так и не улучшилось, хотя известно, что посещение магазинов, пресловутый шопинг, на женщин действует куда более благотворно, чем визит к психоаналитику. Увы, не подействовал. Анна была вся в себе, в мыслях, которые, по предположениям Гордеева, совсем не располагали к веселью.
Выезд в ночной клуб состоялся в начале десятого вечера.
Несмотря на то что Стас до этого наблюдал охраняемый объект в различных нарядах — от спортивного костюма, шорт, маечек до джинсов, блузок и платьев различных цветов и покроя, — сегодня Анна превзошла саму себя. По мнению Гордеева, ей шла любая одежда, но то, как девушка оделась в этот вечер, поразило его до глубины души. Облегающее стройное тело, струящееся, с открытой спиной вечернее платье черного цвета дополняла «скромная» нитка натурального жемчуга на шее, жемчужный же браслет на запястье и крохотная кожаная сумочка в руках. Ничего лишнего: ни сверкающих драгоценностей, ни избытка макияжа — все свое, природное, потрясающее простотой! Но какой простотой!
Если ранее Стас открывал перед Анной дверь автомобиля, обреченно выполняя служебные обязанности, то сейчас его бросило к ручке чувство, которое можно было описать одним словом: восхищение. Он распахнул перед девушкой дверь «Ауди» и непроизвольно склонил голову.
Правда, мираж восхищения быстро растаял. Лицо Анны по-прежнему было непроницаемым и холодным. Станиславу даже показалось, что ее настроение еще более ухудшилось. По крайней мере, если днем голос девушки звучал нейтрально сухо, то сейчас в нем явно сквозили нотки неприязни.
— В клуб! И быстрее! — едва не со злобой, сквозь зубы процедила она Стасу.
Подобное обращение, словно холодный душ, подействовало на Стаса отрезвляюще.
— Как скажете, хозяйка! — с издевкой произнес Гордеев нелюбимое ею выражение. Анну буквально передернуло, но на этот раз она промолчала.
Ни слова не было произнесено за все время, пока они добирались до Остоженки, где располагался ночной клуб.
Станислав, рассерженный на свою персону за то, что позволил девушке на секунду очаровать себя, за всю дорогу ни разу не кинул на нее взгляда в зеркало заднего вида. И вообще дал себе клятвенное обещание в дальнейшем не воспринимать Анну как женщину, которой можно восхищаться, которую нужно любить, превозносить, обожать, лелеять — нужное, то есть все вышеперечисленное, жирно зачеркнуть, а классифицировать ее как нейтральный объект «штук один», подлежащий охране и обороне. Только так и никак иначе! Какая любовь может быть у часового к охраняемому им складу ГСМ? Или у сторожа к магазину сельпо? Нонсенс! Хотя как ни крути, а все же хороша «штук один» в вечернем платье! И не только в нем…
Доехали они относительно быстро, к вечеру автомобильные пробки почти рассосались. А вот у клуба пришлось постоять в гостевой очереди. Правда, она была не длинная, состояла всего из пяти машин.
Подкатив к входу в клуб, Гордеев вылез из «Ауди» и обошел автомобиль, внимательно осматриваясь по сторонам. Естественно, никакой опасности для Анны он не обнаружил и с чувством выполненного долга открыл дверь и выпустил объект наружу. К нему подскочил мальчик в красном жилете и кургузом форменном картузе.
— Парковка, сэр?! — обратился он к Гордееву.
В прошлый раз подобная услуга не предполагалась, Станислав сам парковал машину на клубной стоянке. Сегодня, похоже, «сейшен» был организован по высшему разряду.
Гордеев посмотрел на Анну, не зная, как поступить: отдать ключи от «Ауди» мальчику или отогнать автомобиль и позже присоединиться к ней. Гости, стоявшие перед ними в очереди, поступали и так, и так: одни отдавали ключи, другие, вероятно, те, кого привезли личные водители, выходили, а их машина освобождала место следующей.
Девушка стояла молча, ее взгляд был обращен в сторону входа в клуб. Станислав, оценив ситуацию и поведение спутницы, ничтоже сумняшеся принял решение, что должен сопровождать даму.
— Держи! — бросил он ключи от машины парнишке в красном жилете и принял от него номерок на цепочке с колечком.
Надо полагать, этот брелок в конце вечера следовало поменять на ключи от «Ауди». Анна, дождавшись, когда закончится обмен, неспешно двинулась к крыльцу, украшенному огромной гирляндой-аркой из разноцветных воздушных шариков. Гордеев пристроился за девушкой в шаге сзади.
— Анна, вы великолепны! Вы будете королевой моего бала! Ваше величество, я склоняюсь к вашим ногам! — громким возгласом встретил ее у дверей молодой человек в белом смокинге, надо полагать, виновник сегодняшнего торжества.
— Ты, как всегда, насмешник, Сева! — парировала Анна. — Увы, но в моих жилах течет совсем не голубая кровь. Я искренне поздравляю тебя с днем рождения. Мой скромный подарок!
Она достала из сумочки маленькую бархатную коробочку и вручила ее имениннику. Тот открыл ее и глянул на то, что находилось внутри.
— Моя королева, о таком подарке я мечтал всю свою долгую жизнь, — высокопарно заявил Сева, со значительным видом качнул головой, захлопнул коробочку и небрежно передал ее одному из парней в черных костюмах, стоящих позади него, надо полагать — коллег Станислава. — Прошу в зал, Анна. Почти все приглашенные уже в сборе.
Гордеев, услышав обращение девушки к имениннику «Сева», насторожился и вгляделся в него. Мудрено было узнать в этом лощеном молодом человеке в смокинге накачанного наркотой и алкоголем прыща, пытавшегося прилюдно заняться любовью с подругой Анны Элиной.
Где слипшиеся грязные волосы и рваные, потертые джинсы? Где мутные глаза, полузакатившиеся, бессмысленно озирающие все вокруг? Реалии сегодняшнего вечера являли взгляду Стаса брильянтовые запонки на манжетах рубашки, отутюженные брюки, пышную прическу. Правда, вот с глазами… Хотя они и не были мутными, однако раскатившиеся едва ли не во всю радужку зрачки наводили на мысль, что именинник активен и весел совсем не от предчувствия торжества. Вероятнее всего, для бодрости перед встречей гостей Сева прошелся по дорожкам «снежка». В прошлую встречу в ночном клубе Гордеев наблюдал, как он в туалете принимал дозу кокаина. Но, как поется в одной песне: «У каждого из нас своя холера…» — Стаса это не касается, не его клиент…
Он шагнул следом за Анной, направившейся к распахнутым дверям клуба, но неожиданно был остановлен ленивым окликом именинника:
— Сюда заходят гости. Для обслуги и цепных псов дверь слева.
Гордеев на миг опешил, его едва не передернуло от унижения. Он не ожидал подобного приема. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Волна негодования вскипела, готовая выплеснуться наружу, но Стас сдержал себя. Вопросительно подняв брови, Гордеев повернул голову, посмотрел на Севу и спокойно переспросил: