А прошествовать перед четырьмя сотнями гостей, под звуки струнного оркестра, в фантастическом цветочном убранстве — действительно будет незабываемо. А потом всем скопом усесться за немыслимый обед. Робин дала мне несколько вариантов меню — ничего себе! Розетка из омара по-мэнски… Консоме из дичи с кнелями из фазана… Дикий рис с кедровыми орешками…
Конечно, в Оксшотте и Эштеде неплохие продуктовые лавки, но вряд ли там разбираются в кедровых орешках. (Я и сама, если честно, не разбираюсь. Но мне-то и не надо.)
И возможно, Элинор права и в другом: наверняка мама будет только признательна, если ее избавят от утомительных хлопот. Ну да. Вдруг это для нее непосильный груз и она уже сама не рада, что взвалила его на свои плечи? А если мы поженимся в «Плазе», ей и делать ничего не понадобится — только прийти на праздник. К тому же маме с папой не придется тратиться… То есть для них же лучше!
И вот на обратном пути в «Берниз» я извлекаю свой мобильник и набираю номер моих родителей. Мама снимает трубку, слышится финальная мелодия из «Криминального часа» [10], и внезапно меня охватывает тоска по дому. Представляю себе, как мама и папа сидят там, за опущенными шторами, и уютно мерцает огонь в газовом камине.
— Привет, мам!
— Бекки! — восклицает мама. — Как я рада, что ты позвонила! Я пыталась тебе переслать по факсу меню из службы доставки, но у тебя аппарат не работает. Папа спрашивает, давно ли ты проверяла картридж,
— Я… не помню. Мама, послушай…
— И знаешь что? Знакомый невестки Дженис работает в фирме, делающей надписи на воздушных шариках! Она говорит, если мы закажем двести шариков или больше, то гелием их наполнят бесплатно!
— Круто! Послушай, я тут прикинула насчет свадьбы…
Что это я вдруг разнервничалась?
— Да-да? Грэхем, сделай телевизор потише.
— Мне пришло в голову… Так, лишь вариант… У меня вырывается пронзительный смешок. Что мы с Люком могли бы пожениться в Америке!
— В Америке? — Долгая пауза. — Что значит — в Америке?
— Это просто предположение! Знаешь, раз уж мы с Люком здесь поселились…
— Вы живете там всего год, Бекки! — Мама шокирована. — Твой дом здесь!
— Ну да… Но я подумала… — мямлю я.
В глубине души я надеялась, что мама воскликнет: «Замечательная идея!» — и дело в шляпе.
— Как же мы организуем свадьбу в Америке?
— Э-э… Может, устроим ее в… в большом отеле?
— В отеле? — Похоже, мама решила, что я сбрендила.
— И Элинор помогла бы… — Я с трудом подбираю слова. — Я уверена, она посодействует.., понимаешь, если окажется слишком дорого…
На другом конце провода резко втягивают воздух, и я зажмуриваюсь. Черт меня дернул помянуть Элинор!
— Ну что ж. Спасибо, мы обойдемся без ее содействия. Мы прекрасно можем справиться сами. Это идея Элинор — насчет отеля? Она что, полагает, что нам хорошую свадьбу организовать не под силу?
— Нет! — поспешно говорю я. — Это так… пустяки! Я только…
— Папа говорит — если она такая мастерица по отелям, пусть и останавливается там, а не у нас.
Великолепно. Я все окончательно испортила.
— Слушай, мам… забудь. Это была глупая мысль. — Я тру щеки. — Так как продвигается дело?
Мы болтаем еще несколько минут, я выслушиваю рассказ о милом сотруднике из компании, продающей шатры, и про то, какие там разумные расценки, и про то, что сынишка этого сотрудника учился в одной школе с кузеном Алексом — разве не тесен мир? К концу разговора мама полностью успокаивается, и злополучная тема американских отелей забыта.
Я прощаюсь, отключаю телефон и с шумом выдыхаю. Правильно. Решено. Надо позвонить Элинор и все сказать ей. Ни к чему ходить вокруг да около.
Я снова включаю мобильник, набираю две цифры — и останавливаюсь.
С другой стороны — а стоит ли копья ломать?
В смысле — мало ли что. Вдруг мама с папой вечером все обсудят и передумают? Может, приедут, чтобы самим посмотреть. А когда собственными глазами увидят бальный зал… представят, какое это будет волшебное зрелище… какое роскошное… какое ослепительное…
О господи. Я не в силах с этим распрощаться. Пока еще нет.
Когда я добираюсь до дома, Люк с мрачным видом сидит за столом над какими-то бумагами.
— Ты сегодня рано! — радостно говорю я.
— Надо заняться кое-какими документами, — отвечает Люк. — Надеялся обрести здесь мир и покой.
— Хорошо.
Подойдя ближе, я обнаруживаю, что все бумаги озаглавлены «Фонд Элинор Шерман». Открываю рот, чтобы высказаться, — и закрываю.
— Итак, — Люк с легкой улыбкой поднимает на меня глаза, — что ты думаешь о «Плазе»?
— Выходит, ты знал? — Я потрясенно смотрю на него.
— Да. Конечно, знал. Я бы тоже пришел, если бы не деловой ланч.
— Но, Люк… — Только бы не переиграть. — Ты же помнишь, что моя мама готовит свадьбу в Англии.
— Времени прошло совсем мало, верно?
— Ты не должен был просто так устраивать эту встречу!
— Мама думала, что это будет для тебя сюрпризом. И я так думал.
— Это было как снег на голову! — резко парирую я, и Люк озадаченно смотрит на меня.
— Тебе не понравился «Плаза»? Я думал, ты будешь ошеломлена!
— Конечно, мне там очень понравилось. Дело в другом.
— Я знаю, что тебе всегда хотелось торжественную, великолепную свадьбу. И когда мама предложила устроить все в «Плазе», это был настоящий подарок. Должен признаться, это моя идея с сюрпризом. Я думал, ты придешь в восторг.
Люк выглядит поникшим, и меня мгновенно охватывает чувство вины. Мне и в голову не приходило, что он участвует в этой затее.
— Люк, я и вправду в восторге! Просто… боюсь, маму не обрадует то, что мы с тобой поженимся в Америке.
— А уговорить ее ты не можешь?
— Это не так просто. Твоя мать держалась чересчур надменно, сам знаешь…
— Надменно? Она же хочет устроить нам чудесную свадьбу!
— Если бы она захотела, то могла бы устроить чудесную свадьбу в Англии, — замечаю я. — Или помогла бы маме и папе — тогда чудесную свадьбу они устроили бы все вместе! А она вместо этого обзывает их садик «деревенским захолустьем»! — Стоит мне вспомнить пренебрежительный тон Элинор, как негодование разгорается с новой силой.
— Уверен, что она и в мыслях не держала…
— Только потому, что это не в центре Нью-Йорка! Да что она об этом знает!
— Прекрасно, — отрезает Люк. — Ты свое мнение высказала. Тебе такая свадьба не нужна. Но, если хочешь знать мою точку зрения, мама проявила неимоверную щедрость. Предложила оплатить свадьбу в «Плазе» и к тому же организовала роскошный вечер для празднования помолвки…
— Кто тебе сказал, что я горю желанием праздновать помолвку? — Ой! Опять не успела прикусить язык.
— Не находишь, что это грубовато?
— А может, мне нет дела до всей этой мишуры и блеска и… до всей материальной стороны! Может, моя семья мне дороже! И традиции… и честь! Ты же знаешь, Люк, мы так ненадолго на этой планете…
— Довольно! — раздраженно кричит Люк. — Твоя взяла! Если с этим такие проблемы — забыли! Не хочешь приходить на праздник по случаю помолвки — не приходи, а жениться будем в Оксшотте. Счастлива?
— Но… — Я умолкаю и тру нос.
Конечно, как только Люк произнес эти слова, я начинаю склоняться в другую сторону. Ведь, если вдуматься, предложение просто изумительное. А если мне удастся как-нибудь переубедить папу с мамой, может, это и впрямь станет самой фантастической порой в нашей жизни.
— Вопрос не в том, чтобы жениться непременно в Оксшотте, — говорю я наконец. — Надо… надо принять правильное решение. Ты же сам предлагал не терять головы…
Выражение лица Люка смягчается, и он встает.
— Знаю. — Он вздыхает. — Бекки, прости.
— И ты меня прости, — бормочу я.
— Это же просто нелепо. — Люк обнимает меня и целует в лоб. — Все, чего я хотел, — это подарить тебе свадьбу твоей мечты. Если ты и в самом деле не хочешь свадьбы в «Плазе» — конечно, этого не будет.
— А твоя мать?
— Мы просто объясним ей, как ты к этому относишься. — Несколько мгновений Люк смотрит на меня. — Бекки, для меня не имеет значения, где мы поженимся. И мне все равно, будут у нас розовые цветы или голубые. Для меня главное, чтобы ты вышла за меня и чтобы весь мир об этом узнал.
Голос у него такой уверенный, такой ровный, что к горлу внезапно подкатывает комок.
— Для меня тоже главное только это, — произношу я, сглотнув. — Самое-самое главное.
— Хорошо. Так давай договоримся. Ты вольна сама принимать решения. Только дай мне знать, где объявиться, — и я объявлюсь.
— По рукам. Обещаю дать тебе как минимум сорок восемь часов на подготовку.
— Хватит и двадцати четырех. — Люк снова целует меня, а потом указывает на буфет: — Кстати, первый подарок к помолвке.
Я заглядываю туда — и открываю рот. Синяя, как яйцо малиновки, коробочка, перевязанная белой лентой. «Тиффани»!
Я заглядываю туда — и открываю рот. Синяя, как яйцо малиновки, коробочка, перевязанная белой лентой. «Тиффани»!
— Можно открыть?
— Вперед!
Вне себя от возбуждения, я развязываю ленточку, открываю коробку — и обнаруживаю стеклянную голубую чашу, покоящуюся в папиросной бумаге, и карточку, гласящую: «С наилучшими пожеланиями от Марти и Элисон Гербер».
— Вот это да! Какая красота! Кто эти Герберы?
— Не знаю. Мамины друзья, наверное.
— Значит… все, кто придет на праздник, принесут подарки?
— Полагаю, да.
— О… конечно.
Ну и ну. Я в задумчивости разглядываю чашу, провожу пальцем по ее сверкающей поверхности.
Знаете, а Люк, пожалуй, прав. Это действительно будет грубо — швырнуть щедрость Элинор ей же в лицо.
Ладно, вот как я поступлю: подожду до празднования помолвки. А там уж приму решение.
Событие намечено на шесть часов вечера, в следующую пятницу. Я собираюсь прийти туда пораньше, но на работе выдается безумный день сразу с тремя авралами — и появляюсь я лишь в десять минут седьмого, несколько взвинченная. Есть и хорошая сторона: на мне бесподобное черное платье без бретелек, и сидит оно так, будто на меня и сшито. (Предназначалось оно, скажу по секрету, для Риган Хартман, одной из моих клиенток. Но, по-моему, оно ей не очень подходит.)
Двухэтажная обитель Элинор находится на Парк-авеню; там просторное фойе с мраморными полами и отделанные ореховым деревом лифты, где вечно пахнет какими-то дорогими духами. Я выхожу на шестом этаже и сразу слышу гул голосов, через который пробиваются звуки фортепиано. В дверях образовалась целая очередь, и я вежливо жду позади пожилой пары в меховых пальто. Квартира, похоже, полна гостей.
Честно говоря, апартаменты Элинор мне не слишком по душе. Они оформлены в бледно-голубых тонах, заставлены диванами с шелковой обивкой и затянуты тяжелыми тканями, а на стенах висят самые скучные картины, какие мне доводилось видеть. Не верю, что эти шедевры действительно нравятся Элинор. Если уж на то пошло, сомневаюсь, что она вообще на них смотрит.
— Добрый вечер, — врывается в мои раздумья чей-то голос, и я спохватываюсь, что подошла моя очередь. Женщина в черном брючном костюме, со списком в руке, одаривает меня профессиональной улыбкой. — Позвольте узнать ваше имя?
— Ребекка Блумвуд, — скромно отвечаю я и жду, когда она ахнет или по меньшей мере засияет, узнав, кто перед ней.
— Блумвуд… Блумвуд… — Женщина пробегает глазами список, переворачивает страницу и проводит пальцем до самого конца. — Не вижу вашего имени.
— Правда? — Я растерянно смотрю на нее. — Должно где-то быть!
— Проверю еще раз… — Женщина возвращается к началу списка и просматривает его уже медленней. — Нет, — качает она головой, — боюсь, вас здесь нет. Сожалею. — И поворачивается к только что подошедшей блондинке: — Добрый вечер! Позвольте узнать ваше имя.
— Но… но… это же праздник для меня! То есть не совсем для меня…
— Ванесса Диллон.
— Да-да, — отзывается привратница и с улыбкой вычеркивает ее имя. — Прошу. Серж примет у вас пальто. Вы не могли бы отойти в сторону, мисс? — холодно говорит она мне. — Вы загораживаете дверь.
— Вы обязаны меня впустить! Я должна быть в списке! — Я заглядываю в дверь, надеясь увидеть Люка или на худой конец Элинор, — но там толпа незнакомых мне личностей. — Пожалуйста! Я должна быть там!
Женщина в черном вздыхает.
— У вас есть с собой приглашение?
— Нет! Я же не знала, что оно мне понадобится! Я… обрученная!
— Кто? — Привратница тупо смотрит на меня.
— Я… о господи. — Снова заглянув внутрь, я неожиданно замечаю Робин. На ней расшитый серебряным бисером топ и пышная юбка.
— Робин! — зову я приглушенным голосом. — Робин! Меня не пускают!
— Бекки! — беззаботно чирикает Робин. — Заходите! Пропустите все веселье! — И радостно салютует бокалом шампанского.
— Видите? — в отчаянии восклицаю я. — Я их знаю. Честно, я не обманщица!
Привратница смотрит на меня долгим взглядом — и пожимает плечами:
— Хорошо. Можете войти. Серж примет у вас пальто. У вас есть подарок?
— Э-э… Нет.
Привратница молча закатывает глаза с выражением «откуда только такие берутся» и поворачивается к следующему в очереди, а я проскакиваю внутрь — а то еще передумает.
— Я ненадолго, — сообщает Робин, когда я присоединяюсь к ней. — У меня еще три репетиции званых ужинов. Но я хотела повидаться с вами сегодня, потому что у меня потрясающие новости. Вашей свадьбой займется очень талантливый дизайнер. Шелдон Ллойд, ни много ни мало.
— О! — отзываюсь я ей в тон, хотя понятия не имею, кто такой этот Шелдон Ллойд. — Круто.
— Потрясены, конечно? Всегда твержу: хотите, чтобы что-то сбылось, — займитесь этим сейчас! Так вот, я поговорила с Шелдоном, мы обсудили кое-какие идеи. Он считает, что замысел со «Спящей красавицей» великолепен. И по-настоящему оригинален. — Робин озирается по сторонам и понижает голос: — Шелдон предлагает… превратить залу с террасой в заколдованный лес.
— В самом деле?
— Да! Я так взволнована! Вы должны это увидеть!
Робин открывает сумочку и извлекает эскиз. Я смотрю на него и не верю своим глазам.
— Березы импортируют из Швейцарии, и еще будут гирлянды волшебных огней. Вы пройдете по зеленой аллее, из деревьев, под сенью листвы. Сосновые иглы создадут чудесный аромат, по мере вашего продвижения будут распускаться цветы, а над вами будут петь специально обученные птицы… Что скажете насчет механической белочки?
— Гм… — Я слегка кривлюсь.
— Вот и я тоже не была уверена. Хорошо… Забудем о лесных зверюшках. — Она достает ручку и что-то вычеркивает. — Но в остальном… Это будет великолепно. Согласны?
— Я… ну…
Сказать ей, что я еще не окончательно решила выходить замуж в Нью-Йорке?
Но я не могу. Она тотчас остановит все приготовления. А потом пойдет и скажет Элинор, и тогда разразится скандал.
Но самое главное — я уверена, что в конце концов мы поженимся в «Плазе». Надо лишь переубедить маму. От такого предложения отказываются только сумасшедшие.
— Вы знаете, что Шелдон работал со многими голливудскими звездами? — спрашивает Робин, еще больше понижая голос. — Когда встретитесь с ним, можете посмотреть его портфолио. Говорю вам, это нечто!
— Действительно? — Меня охватывает волнение. — Звучит здорово!
— Так, все, — Робин смотрит на часы, — пора бежать. Но я буду на связи. — Она пожимает мне руку, допивает свое шампанское и спешит к дверям, а я, все еще слегка одурманенная, смотрю ей вслед.
Голливудские звезды! Если мама об этом узнает — разве не посмотрит она на затею Элинор иначе? Разве не поймет, какая это дивная возможность?
Беда в том, что у меня недостает мужества снова поднять эту тему. Я даже не осмелилась рассказать ей о сегодняшней вечеринке. Она только расстроится и скажет — уж не думает ли Элинор, что мы недостаточно хороши для вечеринки в честь помолвки? Или что-нибудь в этом духе. И я почувствую себя еще более виноватой. Надо найти способ так преподнести маме эту идею, чтобы она с ходу не разобиделась. Может, потолковать сначала с Дженис… Расскажу ей про голливудских звезд…
Взрыв смеха где-то поблизости выводит меня из раздумий, и я обнаруживаю, что стою в полном одиночестве. Озираюсь по сторонам в поисках кого-нибудь, к кому можно было бы присоседиться. Странно немного: ведь это задумывалось как вечеринка в честь нас с Люком, но здесь добрая сотня человек, а я никого из них не знаю. Смутно припоминаю одну или две физиономии — но настолько смутно, что неловко подойти и поздороваться. Пробую улыбнуться только что вошедшей даме, но она косится на меня с подозрением и проталкивается к компании, сгрудившейся у окна. Тот, кто говорит, что американцы дружелюбнее англичан, никогда не бывал в Нью-Йорке.
Я вспоминаю, что где-то здесь должен быть Дэнни, и вглядываюсь в толпу. Я приглашала и Эрин с Кристиной, но они все еще были по уши в работе, когда я уходила из «Берниз». Надеюсь, попозже они появятся.
Ну же, я должна с кем-нибудь пообщаться! Хоть с Элинор. Не то чтобы это была самая желанная компания, но, может, она по крайней мере знает, не пришел ли уже Люк. Я как раз проталкиваюсь мимо группы женщин в черных туалетах от Армани, когда до меня доносится чей-то голос:
— А невесту вы знаете?
Я замираю, прикидываясь, будто вовсе и не подслушиваю.
— Нет. Кто-нибудь знает?
— Где они живут?
— Где-то в Вест-Виллидж. Но они, кажется, переезжают в этот дом.
Что такое? Куда мы переезжаем?!
— В самом деле? Я думала, сюда въехать невозможно.
— Только если вы не родня Элинор Шерман! — Женщины с веселым смехом растворяются в толпе, а я тупо смотрю на лепные завитушки на стене.
Что они себе в головы втемяшили? Я в жизни сюда не перееду. Ни за что.